Падение черного ангела| Fallen Black Angel

Поцелуй был настолько дурманящий, что я только по середине понял, что здесь что-то не так. Вся ситуация которая сейчас происходила, показалась мне до безумия странной. Скарлетт бы не стала так страстно отвечать на поцелуй, она бы начала проявлять свою агрессию и оскорблять меня, но ни в коем случае не ласку и не такую дикую жажду ощутить кого-то рядом с собой.

Кое-как отстранившись от ее манящих губ, я взял ее лицо руками и попытался разглядеть ее глаза. Ее зрачки были расширены. Как в тот вечер, когда я нашел ее в лесу у водопада и после принес домой.

Я бы мог списать это на то, что она пере возбудилась, что маловероятно, или то, что она могла быть под чем-то.

Приблизившись к ее уху я сказал следующее:

– Ты снова что-то приняла? – самого от себя я не ожидал, такой нежности в голосе и заботы.

– Нет. – четко ответила она, проводя своими руками по моей груди, шее. – Давай продолжим? Ты же этого хотел, разве нет?

Хотел ли я этого? Определенно да! Но я хотел это сделать с трезвой Скарлетт, а не с той которая сейчас под кайфом...?

Поднимаю ее на руки и сквозь толпу пьяных студентов несу ее к себе в комнату. Кажется, Адаму придется сегодня идти одному домой, ведь его сестру в таком состоянии я не пущу никуда.

Поднявшись на второй этаж, я иду к своей комнате, которая находится в конце коридора. Открываю дверь с ноги и захожу внутрь в кромешную тьму. Но, к счастью, мои глаза быстро привыкают к этому и я направляюсь к своей кровати которая стоит в другом конце комнаты.

Аккуратно кладу Скарлетт на матрас. Мгновение спустя я понимаю, что в этой одежде ей будет не удобно спать, поэтому я аккуратно переворачиваю Скарлетт на бок и растягиваю молнию на спине костюма.

Снимаю костюм и отбрасываю его в сторону. Моему взору предоставляется полуобнажённые тело девушки, которое я так много раз уже видел. Но именно этот момент почему-то кажется каким-то особенным, что ли?

Под костюмом, Скарлетт была в нижнем белье черного комплекта. Трудно было себя сдерживать, учитывая, что я неделю уже никого не трахал!

Опомнившись и перестав пускать слюни на нее, я встал и подошёл к своему шкафу. Быстро найдя черную чистую футболку я вернулся на кровать и надел ее на Скарлетт.

Удостоверившись, что девушка уже крепко спит, я взял телефон и в контактах нашел имя Адам. Быстро набрал сообщение с текстом, что Скарлетт сегодня останется здесь, и отправил его, заблокировав телефон.

Возвращаться на вечеринку не было никакого смысла. Поэтому я разделся и направился в душ. Быстро сполоснувшись под прохладными струями воды, я вышел в полотенце и с мокрыми волосами по которым стекали капли воды.

Через несколько минут я уже был готов ко сну. Выйдя из ванной, мой взгляд устремился сразу же на кровать, на которой лежала Скарлетт, в моей футболке и тихо спала.

Решив не заморачиваться, я достал из шкафа домашние серые штаны. Одев их, я лег рядом с ней с другой стороны. Хотя кровать была рассчитана на одного человека, но мы с ней прекрасно уместились здесь.

Для большего комфорта и удобства для себя, я притянул ее к себе ближе за талию, а после укрыл нас одеялом.

Скарлетт спокойно устроилась у меня под боком, закинув руки и ноги на меня, в точности как маленькая обезьянка.

– Я слишком мил с тобой – тихо прошептал я, медленно перебирая белые пряди ее волос. – И меня это пугает.

****

С трудом разлепив глаза и прогнав остатки сна, я взял телефон и посмотрел на время.

Чёрт, ещё только ранее утро. Я никогда так рано не просыпался, да и к тому же сам! Снова смотрю на дисплей и вижу несколько сообщений и пропущенных звонков от Адама.

В голове медленно начинают проносится воспоминания вчерашнего вечера. Вечеринка. Костюмы. Хэллоуин. Девушка с зелёными глазами, которая впоследствии оказалась Скарлетт.

Как только я вспомнил о ней, то тут же прилетело другое воспоминание. То, как она страстно отвечала мне на поцелуй, как была красива в том костюме черной кошки. Отгоняю воспоминания о прошлой ночи и поворачиваю голову в сторону, где рядом со мной лежит девушка.

Боже, мы так лежали всю ночь, что ли?

Мы спали обнявшись. А если быть точнее, то мои руки лежат на ее талии, так, как будто это было их законное месть, и крепко прижимали ее ко мне. Как будто, я боялся, что она может по среди ночи встать и уйти от меня.

Мой взгляд опускается вниз, там где соприкасаются наши тела. А именно, там, где мой член упирается в ее округлую попку, обтянутую черными трусиками.

Дьявол!

Вы же знаете, что у парней по утрам бывает эрекция? Так вот, этот случай не стал исключением.

Скарлетт не замечает раздражающих изменений, происходящих во мне, которые имеют мало общего с состоянием моего полутвердого члена, поскольку она продолжает дремать. Ее пухлые губы слегка приоткрыты, щеки слегка покраснели.

С самого начала я понял, что мне нужна стимуляция, чтобы заглушить постоянную потребность в большем.

И больше.

И еще, блядь, больше.

Приемный отец заметил мои наклонности и отдал меня в спорт с высокими нагрузками. Это были его решения для удовлетворения моей бесчеловечной потребности в эйфории. И только в ту ночь в этой комнате, когда я принудил ее, я испытал самую сильную и быструю разрядку за... все время, что нахожусь в этом несчастном мире.

Я решил, что трах будет более приятным, но я не знал, что это приведет меня на неизвестную территорию. У меня достаточно хорошие навыки дедукции, чтобы понять, насколько сильно Скарлетт меня заводит, даже не пытаясь — до сих пор не могу точно определить, почему, — но влечение, несомненно, есть.

Контроль импульсов — моя сильная сторона, но это было не так, когда я был каждый раз внутри этой гребаной девчонки. Мои импульсы вышли из-под контроля, и я знаю это.

Но она сделала кое-что.

То, что я обычно не позволяю, потому что это разрушает мой контроль. Скарлетт, кажущияся невинной, абсолютно невежественным тигрёнком, прикоснулась ко мне.

Снова и снова.

И, блядь, снова и снова.

Сначала она была нерешительной, дрожала, как хрупкий листок, но стоило мне позволить ей хоть дюйм, как она становилась смелой и брала больше. И мне это нравилось.

Я сажусь на колени у края кровати и хватаю ее за лодыжки, подталкивая ее к себе. Низкий стон срывается с ее губ, но она не двигается, когда я закидываю ее ноги себе на плечи.

Подушечки моих пальцев нежно впиваются в плоть ее ног, раздвигая их, прежде чем я облизываю внутреннюю поверхность ее бедра.

Аккуратно снимаю с нее трусики и отбрасываю их в сторону. Дальше, мой язык наслаждается вкусом ее возбуждения.

Стоны Скарлетт эхом разносятся в воздухе, а маленькие пальчики запутываются в моих волосах. Я поднимаю голову, и, конечно же, ее глаза все еще закрыты, но ее грудь поднимаются и опускаются в усиленном ритме. Дразню ее складки свободными пальцами. Она выгибает спину, ее температура повышается. Когда я чувствую, что она близко, я засовываю свой язык в ее отверстие.

Скарлетт дергается в моих объятиях и хнычет. Мои движения становятся более контролируемыми, когда я вхожу и выхожу из ее отверстия, трахая ее языком, как будто мой член глубоко внутри нее. Затем я съедаю ее до тех пор, пока она не начинает дрожать, а ее пальцы не дёргают меня за волосы.

Когда я чувствую, что волна спадает, я поднимаю голову и встречаюсь с ее полуоткрытыми глазами.

— О, черт возьми! — выдыхает она.

– Было вкусно, тигрёнок.

Я облизываю губы, демонстративно высовывая язык, чтобы поймать каждую каплю ее пьянящего возбуждения. Мне никогда не нравилось есть киску, я даже такого со Спенсер не делала, но я мог бы наслаждаться киской Скарлетт целую гребаную вечность.

— Ты наконец-то проснулась, тигрёнок. Мне стало скучно. Хотя шоу обнаженных ножек и милого спящего личика, было приятным развлечением. Я уже упоминал, что мне нравится, когда ты в здравом уме и голая? Но только для меня, потому что, если кто-нибудь еще увидит тебя голой, у нас будут проблемы, и это будет просто трагично и сложно.

Ее грудь все еще поднимается и опускается в нерегулярном ритме, когда она глотает.

— Ты... не сделал этого?

— Что? Трахнул тебя пока ты была под кайфом? Пока нет, но я с трудом себя сдерживал вчера вечером, что бы не сделать это грязно и грубо как нам нравится.

— Тебе! – она делает паузу. – Я серьезно. — Она пытается оттолкнуться, но моя хватка на ее бедрах удерживает ее на месте. — Ты только что набросился на меня, пока я спала?

Улыбка приподнимает мои губы.

— Ты не могла бы так уснуть, если бы кончила мне на язык. Кроме того, я сказал тебе, что твой отвратительный, красивый рот заводит меня, так что, если ты не в настроении для утреннего секса, тебе следует немного сдержаться.

Пунцовый румянец покрывает ее щеки, и она поворачивает голову в сторону, ее пальцы впиваются в простыни. Затем, поскольку ей нравится провоцировать меня ради спортивного интереса, она снова пытается вырвать свою ногу из моей хватки.

— Не делай этого. — Я ущипнул ее за клитор, и она ахнула, звук подействовал на меня сильнее, чем следовало бы. — Если ты снова попытаешься отстраниться от меня, это только разозлит меня. И ты знаешь, что я шучу. – в конце мой голос прозвучал угрожающе.

— О, мне очень жаль. Должна ли я радоваться тому, что ты прикасаешься ко мне? Устроить вечеринку или что-то в этом роде? – язвительно ответила она,приподнявшись на локтях и устремила свои злые зелёные глаза на меня.

— Осторожно, — моя челюсть сжимается.

— Или что? Ты трахнешь меня? — Она фыркает. — Ты и так это делаешь, когда хочешь. И моего разрешения тебе не нужно спрашивать! – все люди по утрам такие агрессивные или это только Скарлетт становится исключением из правил?

— Это только начало, а не конец, Скарлетт.— Я позволяю ее ногам упасть на матрас и ползу по ее телу, пока моя грудь не накрывает ее. Затем, понимая, что я, вероятно, раздавлю ее, я переворачиваю нас так, что моя спина соприкасается с матрасом, и она оказывается на мне сверху.

Чтобы убедиться, что она не попытается выкинуть что-нибудь смешное, я зажимаю ее ноги между своими и позволяю своим пальцам запутаться в ее белых растрёпанных ото сна волосах.

Немного запутал ее.

Иногда она настолько совершенна, что меня это чертовски бесит.

Она опирается на свои руки, которые лежат у меня на груди, и поднимает голову, чтобы посмотреть на меня сверху вниз, нахмурив брови. Выражение ее лица все ещё остаётся милым после сна и утреннего оргазма.

— Начало, а не конец? Что это должно означать? – спрашивает она и пытается как-то слезть с меня.

— Я не знаю. — рассеянно говорю я, наблюдая за тем, как мои пальцы прокладывают путь по ее светлым волосам и вниз по горлу.

Если я окончательно разрушу ее, я потеряю ее голос, ее тепло, ее темперамент и даже наши раздражающие ссоры. Все.

Я потираю свою полутвердую эрекцию о ее живот.

— Ты достаточно отдохнула для еще одного раунда?

— Пожалуйста, не надо. – тихо шепчет она, при этом не глаза умоляюще смотрят на меня.

Впрочем как это было всегда, когда я принуждал ее к сексу с собой.

— Что ты делаешь?

— Расслабься. Я не собираюсь тебя трахать.

Она смотрит на меня подозрительно.

— Ты правда не будешь?

— Нет, если тебе так больно. В конце концов, ты сказала «пожалуйста».

Я глажу кожу ее задницы, затем скольжу ладонью вверх к бедрам, пока не чувствую, как она расслабляется на мне. Но она продолжает смотреть на меня с недоверием.

— Что?

— Я просто не могу поверить, что тебя в этот раз остановило слово «пожалуйста», которое я постоянно говорила и кричала, когда ты грубо трахал меня.

— Это бы меня не остановило. Если я решу трахнуть твою киску, никто, включая тебя, не сможет меня остановить.

— Ты хочешь сказать, что не хочешь трахать меня сейчас?

— Я всю неделю хотел это сделать, но я также не хочу причинять тебе боли. Сейчас.

— Ты сделал это той ночью в этой комнате, в машине когда принудил меня к этому снова, в библиотеке. Мне продолжить перечислять все те моменты когда ты вытрахивал из меня душу? — Ее голос звучит ровно.

— Я знаю, ты не готова признать это, но я что-то почувствовал от тебя, иначе бы я не стал продолжать.

— Что-то вроде чего?

— Твое желание.

— Я бы ни за что не почувствовала желания к тебе при таких обстоятельствах. К тому же ты принуждала меня, а принуждение никогда хорошим не заканчивается!

— Ты просто оправдываешься.

— Нет, я просто рассказываю тебе свою версию истории. Так ты даже не сожалеешь?

— Ты знаешь, что я этого не чувствую. И я не буду извиняться за то, что нам обоим понравилось.

— Я не наслаждалась этим. — Ее плечи трясутся от того, как сильно она пытается подавить свою природу.

Я хочу подтолкнуть ее еще больше, заставить ее признать свою истинную сущность, но что, черт возьми, я буду делать, если она начнет плакать?

Ее слезы, вне секса, делают со мной дерьмо.

Плохое дерьмо.

Когда я молчу, она извивается в моих руках, и, к моему удивлению, не для того, чтобы отстраниться, а скорее, чтобы найти более удобное положение.

— И еще, ты никогда не использовал презервативы со мной.

— И что? Я знаю, что ты принимаешь противозачаточные.

— Откуда ты это знаешь?

— У меня есть некие связи.

— Когда-нибудь слышал о конфиденциальности?

— Да. Люди постоянно об этом говорят.

— И ты все равно нарушил ее. Это незаконно, знаешь ли.

— Раньше меня это не останавливало.

— Тогда... как насчет венерических заболеваний, разве ты не похож на мистера Мужика или что-то в этом роде?

— Нет. На самом деле, у меня не было секса последние четыре месяца, и я чист. Я всегда пользуюсь презервативами.

— Не со мной.

— Не с тобой, — повторяю я. — Иначе как бы я почувствовал твою пульсирующую горячую киску на своем члене?

— Может, хватит говорить как мудак?

— Горячий мудак!

— Придурок есть придурок. — Она прочищает горло. — Я не могу поверить, что ты не занимался сексом целых четыре месяца.

— Чудеса случаются.

— Почему?

— Потому что секс стал скучным и перестал приносить мне удовольствие, а я бы не хотел быть скучным и не удовлетворённым до смерти.

— Мне трудно в это поверить, учитывая, что ты упорно трахаешь меня.

— Ты другая.

– Такая же как и Спенсер? – внезапно спрашивает она.

– Ты можешь про нее забыть, хотя бы сейчас – вздяхаю я и убираю выпавшую прядь ее волос за ухо.

Я чувствую, как учащается биение ее сердца о мою грудь, даже когда ее лицо остается прежним.

Новая цель — всегда быть в состоянии почувствовать ее пульс, потому что он, блядь, никогда не лжет.

В отличие от нее.

— Так вот почему ты не переставая меня трахаешь и постоянно об этом говорить? Потому что я другая?

— Я же говорил тебе, я могу быть милым и иногда развратным. 

Она фыркнула.

— Тебе действительно стоит перестать называть свою пониженную версию милой, когда это всего лишь спокойная фаза.

— Пониженная версия?

— У тебя бывают моменты, когда ты немного дружелюбен, но они часто заглушаются твоей дьявольской стороной.

— Потому что ты ее провоцируешь.

— Значит, это моя вина, что твоя натура дьявольская.

— Нет. Но ты можешь пробудить мою хорошую сторону, если захочешь. Это потребует усилий, поскольку это не дается мне естественно, но это можно сделать.

— И как мне это сделать?

— Иногда тебе не нужно пытаться. Как сейчас. Просто иметь тебя такой послушной в моих объятиях — этого достаточно.

Она прочищает горло.

— Могу я спросить тебя кое о чем?

— Ты уже спросила.

Она закатывает глаза.

— Могу я задать другой вопрос?

— Тебе не нужно спрашивать разрешения, чтобы спросить меня о чем-либо.

— В тот раз, если бы я сказала «нет» и попросила тебя остановиться, ты бы все равно бы не остановился?

— Почему ты задаешь гипотетический вопрос, когда все уже сказано и сделано?

— Потому что?

— Чушь. Ты чувствуешь вину за то, что хотела меня, и пытаешься убедить себя, что не смогла бы остановить это, даже если бы попыталась.

— Могла бы я это остановить? — Шепчет она.

— Может быть, а может быть, и нет.

— Это не ответ.

— Это единственный ответ, который ты можешь получить.

Она издает разочарованный звук, затем замолкает, вероятно, обдумывая методы, как получить желаемое или вывести меня из себя. Похоже, она знает толк в этом.

Я обхватываю руками ее талию и поднимаю ее на ноги.

Она задыхается и машинально прижимается ко мне, когда я делаю шаг к ванной.

— Что ты делаешь?

— Я собираюсь позаботиться о этой назойливой боль, прежде чем трахнуть тебя снова.