Глава 4. Отчаяние гложет душу
Я снова выбежала на улицу, к Лехе, который сидел во дворе на заборе, закрыв лицо руками. Подойдя, я положила руку ему на плечо.
- Леш...
- Этого не может быть, - глухо сказал он. – Димка не мог. Не мог, понимаешь?
Он отнял ладони от лица и посмотрел на меня красными глазами.
- Он Старика ненавидел! Думаешь, полетел бы с ним куда-нибудь? – с затаенным отчаянием спросил парень. – Наверное, это ошибка. Да не может это быть правдой, не может! Они перепутали! Не мог он, не мог! Не мог!
Так всегда. Сначала не веришь, когда кто-то близкий уходит. Злишься, ненавидишь весь мир за ложь.
Они должны жить вечно – те, кого мы любим. Они не должны покидать нас. Это неправда. Неправда! Осознание приходит потом. Ударяет камнем по голове. И все меняется.
Леха вскочил и вдруг ударил кулаком по железной детской горке, что стояла рядом. С размаху, с силой – сразу разбил костяшки. Один раз ударил, второй, оставляя кровь на железе, но третий раз я не позволила ему это сделать. Схватила за руку, напряженную так, что она казалась стальной.
- Не надо, Леша! Не надо... Пожалуйста... - с трудом проговорила я, вновь чувствуя, как из глаз катятся слезы. – Не надо...
Увидев их, эти проклятые слезы, Леха вдруг взял себя в руки. Успокоился. Зажмурил глаза. Выдохнул.
- Извини. Просто я не могу в это поверить. Димка мой лучший друг. Мы всегда были вместе, понимаешь? Он за меня вписывался перед пацанами из колледжа, когда я накосячил. Помогал, если было нужно. Я не верю, что его больше нет.
- Я тоже, - прошептала я, и Леха неловко обнял меня.
- Идем искать Лорда, - сказал он глухо. – Потом пробьем, когда будут... Будет прощание.
Он не смог сказать слово «похороны». Я тоже не могла произносить его, когда папа ушел. Будто это слово обозначало конец. После них ничего нет. Никакой надежды.
Мы отправились на поиски Лорда. Под вой усиливающегося ветра, который порывами дул нами в спины, обошли все близлежащие дворы, однако не нашли его. Мы звали Лорда по имени, заглядывая под каждый чахлый куст, спрашивали прохожих, не видели ли они собаку, и показывали им фото Лорда. Но он будто растворился – его нигде не было.
Чем дольше мы с Лехой искали Лорда, тем больше я хотела кричать от отчаяния. Я потеряла его собаку...
- Боже, что скажет Дима, когда узнает, что Лорд пропал? – проговорила я, засовывая руки в карманы куртки – они так озябли на ветру, что стали ледяными. - Ничего хорошего, - мрачно откликнулся Леха. – Скажет, что...
И тут он осекся. Мы переглянулись, поняв, что забыли о том, что Дима больше ничего никогда не скажет.
Что его больше нет.
Нет.
Я закрыла лицо ладонями, а Леха отвернулся. Мы оба не хотели видеть слез друг друга. Оба держались.
Какое-то время стояли молча. И ветер дул все сильнее и сильнее, пошатывая деревья и заставляя ветки с остатками листьев хлестать друг о друга. Холод пронзал до костей. Я закашлялась.
- Полина, иди домой, - хрипло сказал Леха, печатая что-то в телефоне. – Пацанов позову, они помогут поискать.
- Нет, я не могу уйти, - твердо ответила я. – Я потеряла, значит, должна и найти.
Не могу иначе.
Парни действительно пришли – во главе с Валом, на котором лица не было. Никаких привычных разговоров, шуток или смеха. Все молчали. Молчали по своему другу, которого больше не было.
Они помогали искать Лорда. Кто-то тоже ходил по дворам, обшаривая все вокруг. Кто-то начал распространять фото Лорда в соцсетях с призывом позвонить, если увидят собаку. Даже обещали вознаграждение – парни специально для этого сложились. С виду они были совсем мальчишками – такими, у которых на уме тусовки, девчонки и видеоигры. Но действовали, как настоящие мужчины. Они все хорошо общались с Димой, и каждому он чем-то помогал.
Во время поисков до меня дозвонилась Дилара. Голос у нее были хриплым – наверное, тоже плакала.
- Как ты, Полин? – всхлипнула она. – Ты чего трубку не берешь? Я звонила тебе, звонила...
- Прости... Просто... Я не могу... - прошептала я.
- Не объясняйся, Полин. Я все понимаю. Просто если тебе тяжело, ты скажи, я приду! – выкрикнула она в телефон.
- Нет, не надо пока, спасибо...
- Знаю, что Лорд пропал, я его тоже ищу, - сообщила подруга. – Мы с мамой ездим по дворам у нас, ищем, но глухо. Ты не волнуйся, ладно? Мы найдем его, слышишь?
- Найдем, - эхом отозвалась я. Мы попрощались.
Становилось все холоднее, ветер проникал сквозь одежду, и я начала дрожать. Но я собиралась искать Лорда до последнего.
В какой-то момент Леха взял меня за локоть и сказал:
- Все, Полина. Иди домой. Пожалуйста. Ты замерзла. Заболеешь. Я тебя прошу, иди, а? Димка бы мне что на это сказал? «Из-за тебя моя женщина заболела, почему не уследил за ней?»
Это так по-взрослому прозвучало – «моя женщина»... Как будто бы они оба были не семнадцатилетними подростками, а реально взрослыми мужчинами.
Я сдалась.
- Только найдите его, пожалуйста, - тихо сказала я, глядя в глаза Лехи, которые выдавали его, несмотря на то, что держался он хорошо, почти спокойно.
- Найду, - кивнул он. – Идем, я тебя отведу домой. А потом заскочу еще в пару дворов на Весенней. Может быть, Лорд там...
Он и еще двое парней повели меня к дому. К этому моменту у меня почти пропали силы – та странная энергия, тот непонятный адреналин, с которым я начинала искать пса, иссякли. И я с трудом переставляла ноги, чувствуя, какой пустой и бесполезной стала голова. Перед глазами стоял образ Димы. Он улыбался мне – дерзко, уверенно, но в то же время с той самой затаенной нежностью, к которой я так привыкла.
Леха и парни довели меня до двора, когда вдруг мне почудилось, что кто-то тихо скулит. Я встала, как вкопанная, пытаясь понять, откуда доносятся звуки.
- Ты чего? – удивился Леха.
- Слышишь? – прошептала я, и он тоже прислушался.
Слабое поскуливание доносилось со стороны мусорных баков, и я парни бросились к ним.
Лорд находился там. Спрятался под упавшей коробкой и выглядывал из-под нее. Его глаза лихорадочно блестели.
Леха аккуратно убрал коробку и выругался:
- Твою мать.
Лорд был в крови – часть засохла на свалявшейся шерсти, часть расплылась на грязном асфальте. На боку у него была рана.
Мне стало плохо, и я вновь почувствовала, как земля уплывает из-под ног, но парни не дали упасть. Леха тем временем стащил свою спортивную куртку и аккуратно вместе с другом переложил на него Лорда. Они вызывали такси и поехали в ветеринарную клинику, а меня отправили домой.
Лорд... Прости меня, мой хороший мальчик. Я не уследила за тобой. Это из-за меня ты потерялся. Из-за меня пострадал.
Дима, я не хотела. Не хотела! Не хотела, чтобы так произошло.
Слезы вновь захлёстывали меня. Я стояла на ветру, дрожала всем телом от горя и холода, и будто потерялась во времени и пространстве. Очнулась только тогда, когда меня вдруг обняли со спины.
Первая мысль была, что это Дима. Но нет, это была лишь глупая иллюзия. Я повернулась - позади стоял Игорь, и ветер играл с его светлыми волосами.
- Полина, - выдохнул он. – Ты чего тут стоишь? Замерзла же...
- Я не могу, - едва выдавила я из себя. – Не могу больше... Не могу. Не могу.
Я снова плакала, а Игорь успокаивал меня, гладя по волосам и говоря что-то хорошее. Он пытался защитить меня от ветра.
- Идем, я тебя провожу, - сказал Игорь, когда очередной приступ слез прекратился, и я едва стояла на ногах.
Друг детства повел меня в подъезд, сам моими ключами открыв дверь. Вызвали лифт. Нажал на кнопку.
- На всякий случай решил заехать, - сказал он. – Узнать, как ты... А то трубку не берешь. Волновался за тебя. Вчера твоей маме телефон передал, ты его выронила, когда потеряла сознание.
Я лишь кивнула – разговаривать не было сил.
- Ты как, держишься?
- Не знаю, - едва произнесла я.
- Глупый вопрос. Тебе больно, понимаю... Не знаю, что тебе сказать. Да тут что ни скажешь, все будет не то. Я соболезную, Полина. Твой Барс, он... Ну, ты знаешь, что мы не ладили и все такое, но я скорблю вместе с тобой по твоей потере. Только скажи, как тебе помочь, я все сделаю.
Игорь крепко сжал мое плечо, и я вновь устало кивнула.
- Ничем не поможешь. Но спасибо, - прошептала я.
- Вчера твой телефон нашел и отдал твоей маме, - сказал он.
Мы вышли из лифта, направились к моей квартире, и я с трудом открыла дверь.
- Звони, если что, - на прощание сказал Игорь. – Помогу, если нужно. Ладно?
Я с благодарностью взглянула на него и вошла в квартиру. Мама уже выбежала в прихожую. Глаза у нее были тревожные, да и сама – дерганная.
- Полина! – закричала она. – Ты где была?! Я тебе столько раз звонила! Уже не знала, что думать! Бегала тебя искать! Диларе позвонила, в школу позвонила, думала в больницы начать звонить!
- Прости, - едва вымолвила я. – У Димы потерялась собака, мы ее искали... А звонок я не слышала. Мой взгляд упал на вешалку, и я поняла, что отчим дома. Приехал с работы.
Мама обняла меня.
- Не пугай меня так больше, - проговорила она, всхлипывая. – Я так за тебя переживаю. Знаю, тебе больно, но прошу, возьми себя в руки, доченька. Ладно?
Я кивнула.
В прихожую вышел Андрей и, увидев меня, приподнял бровь.
- Я же сказал, что с ней все хорошо, - холодно сказал он. – Видишь, сама пришла. А ты волновалась, Дана.
- Как я могу не волноваться?! – закричала мама. – Это же моя дочь! У нее горе! И она пропала.
- Тише-тише, - приобнял ее Андрей. – Тебе нельзя волноваться, дорогая. Все хорошо. Твоя дочь пришла. Она в порядке.
Он заботливо поцеловал ее в висок, и она прикусила губу.
Ничего ему не говоря, я прошла мимо них и направилась в свою комнату с одним лишь желанием лечь в кровать и никогда больше не вставать. Я действительно перестала чувствовать себя как личность. Стала человеком-функцией. Будто действительно растворилась после ухода Димы.
Я вошла в свою комнату, с размаху упала в постель, больше всего на свете желая закрыть глаза и больше не открывать. Но поняла, что сначала должна проверить Обеда.
Котенок все так же сидел в своей коробке. Сжался в комочек, и шерстка на его спинке топорщилась от страха. Увидев меня, он запищал и позволил взять себя в руки.
- Все хорошо, мой маленький, - прошептала я, гладя его под подбородком. – Я тебя защищу. Веришь?
Он верил – замурлыкал.
Кроме меня у него никого не было.
В комнату вошла мама. Принесла бутерброды и горячий чай со смородиновым джемом – варенье у нас в доме не водилось, потому что Андрей считал это совком. Пообнимала меня, погладила котенка, который сразу же потянулся к ней. Попыталась разговорить, но я молчала. Попыталась накормить, но к еде я чувствовала отвращение. Тогда она впихнула в меня еще одну успокаивающую таблетку. По глазам я видела, что мама беспокоится за меня, но не могла взять себя в руки.
Мама пробыла со мной несколько часов, прежде, чем уйти.
- Полинкин, - сказала она перед тем, как покинуть спальню, но почему-то осеклась.
- Что? – едва шевеля губами, спросила я.
- Да так. Ничего. Ты ложись спать, ладно? Поспи немного. В школу пока не ходи – я договорилась с классной.
Мама ушла, а я в очередной раз проверила мессенджер – что напишет Леха? Они с парнями до сих пор были в ветеринарной клинике. Врач сказал, что Лорда сбила машина, и что ему нужна срочная операция. Леха обещал написать, когда она закончится. И я ждала, ждала, ждала... А время тянулось, как жвачка.
Я снова мониторила интернет. После авиакатастрофы все местные СМИ словно с цепи сорвались. Многие не просто писали статьи, а поливали Сперанского грязью, припоминая все его грешки. Называли выходцем из девяностых, рассказывали о связях с какой-то преступной группировкой, пытались связать его смерть и смерть всего его семьи с бизнесом, который он вел.
Для кого-то авария стала лишь очередным инфоповодом. А для кого-то это стало трагедией и вечной болью.
До Димы в СМИ тоже добрались – писали, что у Сперанского был старший сын-одиннадцатиклассник. Кто-то деликатно называл его «сложным ребенком», а кто-то, не стесняясь, давал клеймо бандита. Мол, каким был отец, таким вырос и сын.
В одних новостях даже показали заблюренное лицо парня, подписанного как «ученик 105-ой школы». Измененным голосом он рассказывал, каким моральным уродом был Дима Барсов, как издевался над школьниками и учителями, как вымогал деньги и избивал.
У меня перехватило дыхание. Несмотря на измененный голос и заблюренное лицо я узнала в нем Егора Власова. Урода, который решил сделать меня изгоем, чтобы потом заработать на этом. Какой же подонок! Решил потоптаться на Диме напоследок!
Разозлившись, я схватила телефон и едва не кинула его в стену – остановила себя в самый последний момент. Нет, мне нельзя ломать телефон. Это средство связи.
Во мне все еще жила надежда, что Дима жив.
Глупая надежда.
В местных новостных пабликах про смерть Сперанского тоже писали. Человеком он был известным, считался влиятельным и богатым, поэтому его все знали. И в очередной раз человеческая жестокость ударила по сердцу. Для кого-то его смерть и смерть его семьи, включая маленькую дочку была «актом справедливости», ведь «богатые совсем зажрались». А кто-то даже злорадствовал. Мол, давно ждали, когда этого Сперанского пристукнут.
Я не смогла это читать – меня будто по сердцу ножом резали. Я не знала, что не так с этими людьми. И я рассматривала фотографии Димы на своем телефоне, и все плакала, плакала, плакала. Слезам не было конца. И боли – тоже.
Леха позвонил через час и напряженным голосом сказал, что операция прошла успешно. Лорда на несколько дней нужно оставить в клинике, но врач говорит, все будет хорошо.
- Я его себе заберу, - сказал он. – Мать почти уговорил.
- Спасибо, Леш, - прошептала я с облегчением. – Я буду тебе помогать! Корм покупать, лекарства. Гулять с Лордом.
- Все в порядке, я сам, - ответил Леха. – Ладно, мне пора. Ты это... не плачь.
- Сегодня его день рождения, - с трудом произнесла я, снова и снова касаясь браслета на руке. Пусть он будет моим талисманом. Вечным напоминанием о моем Диме.
- Я купил ему квадрокоптер, он давно хотел. Шутил, что будет тебе по утрам записки приносить.
На моих губах появилась улыбка – невеселая, а жалкая.
Я пообещала ему не плакать и не выполнила это обещание. И даже во сне снова плакала. Только Дима мне больше не снился.
А еще я все время думала – что это за люди, которые приходили к нему в квартиру? Может быть, это была не просто авария? Может быть, за этим всем кто-то стоит?