Глава 24
Невио
Я был в ярости. Когда Аврора начала вставать с постели, я сразу же проснулся. Она тяжело вздохнула, и я услышал, как она бормочет что-то недовольное, когда одевается. Затем я услышал, как она тихо уходит.
Она действительно ушла, оставив меня в одиночестве. Для неё стало привычным убегать от меня.
Я старался сделать так, чтобы она устала и осталась со мной.
После нашего последнего раунда Аврора мгновенно уснула у меня на груди, прижавшись ко мне всем телом. Она казалась такой беззащитной и хрупкой, и её пальчики неосознанно гладили мою кожу. Я разминал её мышцы, чтобы она полностью расслабилась, и в ответ слышал тихие стоны, полные удовольствия. От этих звуков мой член становился твёрже, а внутри меня пробуждался ненасытный зверь.
Когда Аврора ушла, я сразу же начал одеваться, чтобы последовать за ней. Однако был один интересный момент: она ушла в моей футболке, и я был рад, что у меня было несколько запасных. Она уехала на моей машине, проявив абсолютную наглость. Мне пришлось поехать за ней на своей старой машине.
Аврора могла бы остаться со мной, но вместо этого она отправилась на какую-то вечеринку, где были незнакомые люди, которые явно были не в себе. Мне даже показалось забавным то, с каким отвращением Рори смотрела на них.
Но я оставался в стороне. Наблюдал. Мне не хотелось заходить в дом, когда там было так много пьяных и кричащих людей. Поэтому я оставался на улице и наблюдал за окнами, ожидая увидеть её.
И она появилась, но я увидел совсем не то, что ожидал.
На полу лежал избитый парень, а рядом с ним стоял идиотский друг Авроры, который выглядел глупо и растерянно, но всё же иногда виднелись нотки ярости. Взгляд Рори менялся: холодность была направлена на окровавленного человека, а беспокойство — на Торреса. Казалось, Аврору совсем не волновало, что у того парня было разбито лицо.
«Правда, я оставляю тебя с той, которая может легко перерезать горло. Не скучай.»
Слова Киллиана Торреса не давали мне покоя. Когда он их произнёс, Аврора лишь устало и недовольно взглянула на него, но ничего не ответила.
Её поведение было спокойным и невозмутимым, даже несмотря на то, что в комнате находился тяжело избитый парень, который шумно дышал.
Однако моё наблюдение было прервано, когда я случайно задел ветку дерева. Она услышала шум через открытое окно, быстро закрыла его и задёрнула шторы. На мгновение мне показалось, что она заметила меня, хотя я и не старался спрятаться.
Пришлось ждать.
Вскоре я увидел её на подъездной дорожке рядом с моей машиной. Она была не одна, а с плачущей Карлоттой, которая крепко обнимала её. На лице Скудери читались смятение и растерянность.
Когда я ехал сюда, в моей голове роились мысли о том, как я поступлю с ней из-за её ухода. Я придумывал множество способов, как только она снова окажется в моих руках, чтобы применить их. Меня будоражило предвкушение того, как я буду её наказывать, удерживать, связывать, чтобы она точно не смогла уйти. Меня возбуждал азарт от того, что она снова и снова будет сбегать, а я буду её ловить.
Но теперь, когда я вижу её, мне хочется, чтобы она оказалась рядом со мной, чтобы мы были ближе друг к другу. Я хочу, чтобы между нами не осталось ни малейшего расстояния.
— Что ты здесь делаешь? — её голубые глаза расширились, когда наши взгляды встретились.
Протягиваю руку, обхватываю её щёку и провожу большим пальцем по переносице. Она удивлённо вздыхает.
Как же приятно прикасаться к ней. Всего несколько мгновений назад меня переполняли противоречивые чувства и множество вопросов. Но сейчас всё это исчезло. У Скудери есть удивительная способность. Аврора может как подарить мне спокойствие, так и вывести из себя за долю секунды.
Карлотта отступает на шаг и вытирает слёзы руками, стараясь не встречаться со мной взглядом.
— Следил за тобой, — пожимаю я плечами.
Рори нахмурился и открыла дверь машины для Лотти. Она поспешно села на заднее сиденье, словно пытаясь спрятаться от меня.
— Серьёзно? — в её голосе слышалось недовольство.
— Что?
— Разве это нормально — следить за мной?
— Это я должен злиться, ведь это ты ушла от меня.
Аврора едва заметно улыбнулась.
— Ты хотел, чтобы я осталась?
Усмехаюсь и на мгновение отвожу взгляд в сторону. Обойдя её, я прислоняюсь к машине и скрещиваю ноги в лодыжках.
У меня есть выбор: либо остаться в стороне, либо потянуть её за собой и заставить сесть в другую машину, где я смогу овладеть ею, обхватив рукой её горло.
— Футболка хорошо на тебе смотрится, — замечаю я.
Аврора опускает взгляд на свою одежду.
Моя футболка настолько велика ей, что просто висит. Мне нравится видеть её в своей одежде.
— Я верну её позже.
— Зачем? — склоняю голову набок. — Оставь себе. Уверен, что ты будешь спать в ней по ночам и вспоминать обо мне.
— Такого точно не будет.
— Ложь. Садись в машину.
— Мне нужно отвезти Карлотту домой.
— Мы отвезём её в мою квартиру. Сейчас глубокая ночь, и Диего не понравится, если он узнает, что его младшая сестра сбежала из дома и вернулась вся в слезах, — говорю я, отходя от машины и приближаясь к Авроре. — Тебе нужно многое мне рассказать, Рори. Поэтому без возражений сядь в эту чёртову машину. Сделаешь ли ты это добровольно или нет — решать тебе. Но помни, что я могу использовать неприятные методы, которые тебе точно не понравятся.
В глазах Авроры я замечаю решимость и мрачное выражение несогласия. Мы встречаемся взглядами, и она тянется к дверной ручке машины, намереваясь открыть её и занять водительское сиденье.
Я быстро захлопываю дверь.
— Ты не будешь за рулём.
— Почему бы и нет?
— Не испытывай моё терпение, — я беру её за руку, и мы обходим машину. Сразу же открываю дверь с другой стороны. — Садись, или я силой усажу тебя внутрь.
Она тяжело вздыхает, и это выглядит даже драматично, что совсем не в её характере. Я чувствую её недовольство и внутреннее сопротивление. Аврора не любит подчиняться, и сейчас она находится в состоянии внутреннего конфликта.
— А что, если я не сделаю этого?
— Тогда я трахну тебя прямо на капоте этой гребаной машины. Мне безразлично, что Карлотта находится внутри, и что нас могут увидеть другие.
Провожу пальцами по коже на её шее.
— Хотя тебе бы это понравилось, верно? Я помню всё: как ты наслаждалась каждым мгновением, когда мой член был глубоко внутри тебя, как ты кончала, громко кричала, разваливалась на части, просила ещё и ещё.
Обхватываю её горло, гладя пальцами точку пульса.
— Ты пытаешься сопротивляться, но в глубине души тебе нравится, что я главный. Тебе нравится, когда я беру контроль в свои руки, потому что взамен ты получаешь возможность кричать от удовольствия, достигать оргазма и наслаждаться.
Приближаю наши лица друг к другу, чтобы губы почти касались. Её начинает бить сильная дрожь, и я сразу это чувствую. Теперь она нужна мне ещё сильнее, чем раньше.
— Не стоит быть слишком самоуверенным. Я могу испытывать оргазмы и с другими людьми, — Аврора отталкивает меня, заметив мое моментальное мрачное настроение. — Ты отвезешь нас в дом Карлотты.
Ярость переполняет меня, и я сжимаю кулаки так сильно, что слышу хруст суставов.
— Ты говоришь так только потому, что хочешь почувствовать себя увереннее, — теперь я вижу тебя насквозь. — Ты обманываешь саму себя, ведь на самом деле ты знаешь правду. Ты не сможешь ни уйти, ни сказать что-то, чтобы оттолкнуть меня. Ты хочешь меня, жаждешь моих прикосновений и нуждаешься в моём внимании, потому что только я могу дать тебе полное удовлетворение.
Аврора нервно проводит руками по волосам, откидывает их назад.
— Хорошо! — она разводит руками. — Да, мне нравится, когда ты контролируешь ситуацию в постели, но не тогда, когда ты командуешь мной в других сферах жизни. Я человек со своими потребностями и эмоциями, и постоянные приказы мне не подходят.
Мои брови нахмурились из-за такого громкого выпада.
— Садись в машину, — её глаза сужаются, когда она слышит мои слова. — Иначе я расскажу нашим родителям, что в свободное время ты и твои друзья любите пытать людей. Леоне это не понравится.
Скудери бледнеет и стискивает кулаки.
— Ты этого не сделаешь.
— Сделаю. Еще как сделаю. Наши семьи считают тебя замечательной. Но такая новость произведёт настоящий фурор. Леона уверена, что воспитала замечательную дочь, и ей будет очень трудно узнать, что её любимой девочке нравится смотреть на страдания других людей. Они снова будут давить на тебя, возможно, снова отправят к твоему «любимому» мозгоправу и заставят принимать лекарства, из-за которых ты будешь чувствовать себя как зомби.
— Как лицемерно, — качает она головой. — Ты говоришь так, словно лучше меня, но это не так. Ты гораздо хуже.
Мои губы расплываются в улыбке.
— Но они-то знают об этом с самого моего рождения. Они знают, что я монстр. — поднимаю руку и осторожно провожу пальцами по её ранке на губе. — А вот что насчёт тебя? Ты обманывала нас всех. Скрывала. И я уверен, что сегодняшний случай неединственный. Ты такая же, как и я.
Аврора вздрагивает и отступает.
— Они все будут смотреть на тебя иначе. С осторожностью, — я делаю шаг назад. — Если ты хочешь, чтобы эта информация осталась в секрете, садись в чертову машину.
Направляюсь к водительскому сиденью, краем глаза замечая, как она дрожит, и это вызывает у меня щемящую боль в сердце. Когда мы оба садимся в машину, в воздухе повисает враждебность, которая словно пытается проколоть мою кожу.
Я блефовал, но ей не обязательно это знать. Я не собирался рассказывать родителям всё. Не в моих правилах жаловаться. Однако использовать эту информацию, чтобы ослабить позиции Авроры, было лучшим решением.
Смотрю на заднее сиденье, чтобы убедиться, что с Карлоттой всё в порядке. Ведь если что-то случится, Массимо сдерёт с меня кожу, несмотря на то, что мы родственники.
Однако она просто уснула.
Перевожу взгляд на Аврору: она намеренно не обращает на меня внимания. Единственное, чем занята Скудери, — это общение по телефону.
Сегодня, глядя на неё через то дерьмовое окно, я осознал, что её безумие делает её ещё более сексуальной в моих глазах. Думаю только о том, как хочу прикоснуться к ней, притянуть её ближе, снять с неё одежду. Я хочу увидеть её самые глубокие, самые тёмные стороны и забрать их себе.
Спустя некоторое время я заезжаю в паркинг при доме. Быстро беру на руки Карлотту, стараясь не разбудить её, и мы поднимаемся на лифте в квартиру. Там я укладываю Лотти в постель, а Аврора заботливо укрывает её покрывалом и гладит по волосам.
Когда я выхожу в гостиную, то смотрю на город через панорамные окна и размышляю о событиях сегодняшнего дня.
Проявлять мягкость по отношению к Авроре — даже не рассматривается. Сейчас нет. Она обладает весьма упрямым характером, который нередко приводит к конфликтам. Это вызывает некоторое раздражение.
Беру телефон и сразу же открываю нашу с ней переписку.
Невио: В гостиную.
Ответ приходит мгновенно.
Аврора: Нет. Я хочу спать.
Невио: Мне придётся постоянно тебя шантажировать, чтобы ты делала то, чего я хочу?
Слышу, как открылась дверь, и через мгновение вижу её. Аврора была в гневе, но старалась сдержать эмоции. Возможно, она понимала, что сейчас не лучшее время для того, чтобы кричать на меня.
Я сел на диван и откинул руку на спинку, пытаясь расслабиться. Но это была лишь слабая попытка сдержать желание обнять её и усадить к себе на колени. Мысль о том, что я снова окажусь рядом с ней, вызывала у меня волнение.
Ещё будет время для этого.
— Надо позвонить Массимо, — произношу я, крутя телефон в другой руке.
Карлотта вся в слезах и дрожала. Массимо должен узнать об этом, чтобы понять, что её беспокоит. А я просто поддержу его в дальнейших действиях.
— Не надо.
Аврора говорит очень быстро и с большим волнением, что лишь усиливает моё любопытство.
— Почему же?
— Карлотте ни к чему, чтобы он видел её в таком состоянии, — говорит Аврора, пожимая плечами, и старается, чтобы её голос звучал бесстрастно.
— Разве только в этом причина?
— Да.
Не могу удержаться от смешка.
— Нет, мне так не кажется, — я киваю в сторону дивана.
Мне бы очень не хотелось что-либо скрывать от Массимо, но, возможно, это не так важно, чтобы я вмешивался. Хотя у меня есть предчувствие, что в будущем могут возникнуть проблемы.
— Присаживайся, нам предстоит долгий разговор.
Она поджимает губы, выражая неодобрение, но всё же выполняет мою просьбу.
Хорошо. Очень хорошо.
Мне приходится изо всех сил стараться не замечать ни одного сантиметра её прекрасного тела, ни одного изгиба. Я всё ещё чувствую, как её тело трепетало в моих руках, когда я овладевал ею, словно дикий зверь.
— Почему ты уехала сегодня?
Аврора тяжело вздыхает и трёт пальцами виски.
— Киллиан написал, что ему нужна помощь, — с трудом произносит она. — Этот парень подмешал Карле наркотики и пытался её изнасиловать. Но Киллиан вовремя пришёл и остановил его.
Карла Торрес. Младшая дочь губернатора.
Меня больше радует, что Аврора стала точно отвечать на поставленный вопрос, не увиливая.
— Я услышал, что Джоанна Пирос заплатила ему за это, верно?
— Да, так он сказал.
— С чего бы ей это делать?
— Мы не ладим друг с другом, и она хотела причинить мне боль, навредив близким мне людям.
Крепко сжимаю телефон в руке, стараясь сдержать свои эмоции, и киваю в ответ на её слова.
Джоанна Пирос, кажется, очень высокого мнения о себе, если она считает, что после случившегося ей всё сойдёт с рук.
— Тебе она ничего не сделала?
— Нет.
Испытываю удовлетворение от её ответа и поведения.
Однако мне нужно перейти к сути вопроса, который меня больше всего интересует.
— Что имел в виду Торрес о тебе? О том, что ты легко можешь перерезать горло.
Аврора широко раскрывает голубые глаза и смотрит куда-то в сторону.
— Ничего такого.
— Правду.
Я придвигаюсь ближе к ней на диване, беру за подбородок и мягко поворачиваю её лицо к себе.
Мне хочется, чтобы она больше не прятала взгляд.
— Посмотри на меня, — мой голос становится настойчивее. — Скажи мне правду.
Её тяжёлое дыхание эхом разносится по комнате, и тело начинает дрожать от волнения.
— Забудь о том, что я тебя шантажировал, — кладу другую руку ей на ногу и слегка сжимаю. — Помни, что мы прежде всего друзья. Мы знакомы с детства, и я всегда заботился о тебе. Я никогда не буду тебя осуждать. Ты одна из самых умных и сильных людей, которых я знаю. За исключением тех моментов, когда ты ведёшь себя как заноза в заднице.
Уголок губ Рори приподнимается.
— Это ты так себя введешь. Савио подтвердит это.
— Сейчас речь не обо мне.
Аврора помрачнела и кивнула.
Тишина была долгой.
Скудери выглядела задумчивой, и я думал, что она не захочет говорить, но она всё же начала.
— Это я убила Лео Пироса. Вот почему Киллиан сказал то, что сказал. Я убила его, нанеся удар ножом в горло.
Не могу сдержать удивлённого вздоха. Это совсем не то, что я ожидал услышать.
— Почему ты не рассказала?
— Не знаю, — она пытается уйти, но я не позволяю ей этого. — Как ты и сказал, мои родители отнеслись бы ко мне настороженно. Мама и так смотрит на меня иначе после того похищения. Я не хотела, чтобы она считала меня монстром, если бы узнала и об этом тоже.
— Леона никогда бы не считала тебя монстром. Ты её дочь, — качаю я головой, не в силах поверить. — Даже после того похищения, она не изменила своего отношения к тебе.
— Всё изменилось, — шепчет Рори. — Уверена, папа рассказал ей о том, как я вышла из-под контроля и причинила боль тем мужчинам. Они были на грани жизни и смерти, — её голос становится тише и тише. — Со мной что-то не так. Я не испытала никаких эмоций, когда набросилась на них и на Лео. Даже сегодня, когда я наблюдала за страданиями этого парня, я не почувствовала ничего.
— Те, кто похитил вас, получили по заслугам, — говорю я твёрдо. — Не знаю, что произошло между тобой и Пиросом, но ты бы не поступила просто так. Он предатель, и его бы всё равно убили — либо я, либо мой отец. Он был уже мёртв. А сегодня парень получил по заслугам, потому что хотел совершить насилие над девушкой.
— Это всё равно неправильно. Все мои поступки...
— Неважно, что правильно, а что нет. Я не отпущу тебя, даже если ты потеряешь рассудок.
В следующее мгновение я крепко обнимаю её. Аврора прячет лицо у меня на груди и тихо шепчет что-то. Мои пальцы скользят по её светлым волосам, а она, обнимая меня за талию, приникает ближе.
Аврора всегда была частью моей жизни. Но теперь она стала не просто близким человеком, а неотъемлемой частью меня. Её боль становится моей болью, и то, что тревожит её, беспокоит и меня.
— Фабиано и Леона очень любят тебя, — сказал я, приглаживая её волосы. — В мире, в котором мы живём, есть свои сложности. Но твои родители никогда не будут смотреть на тебя как на чудовище. Забудь о том, что я тогда сказал. Для них ты остаёшься и всегда будешь оставаться любимой дочерью.
Она поднимает голову, услышав мои слова, и я вижу, насколько уязвимой она сейчас кажется.
— В следующий раз, если у тебя возникнет проблема или друзья попросят о помощи среди ночи, ты обязательно мне об этом расскажешь.
Мне бы больше понравилось, если бы её навязчивые друзья перестали писать ей и звонить.
— Чтобы всё контролировать? Удивительно, что человек, который не терпит контроля, сам любит его применять по отношению к другим, — Аврора морщит лицо от недовольства.
— Чтобы быть рядом с тобой, — медленно обхватываю её щеки. — Если у тебя возникнут проблемы, я помогу их решить. Если кто-то причинит тебе боль, я убью этого человека. Я готов защищать тебя от кого угодно, только назови имя.
Я готов пойти на крайние меры, потому что Аврора очень расстроена из-за Джоанны Пирос. Я хочу, чтобы Пирос поняла, как неразумно вставать на пути у Авроры.
Приближаюсь к её губам, чтобы наконец-то поцеловать.
— Убивать кого-либо — неразумное решение.
— Но я сделаю это. Я твой инструмент для совершения убийств. Используй меня, чтобы расправиться с кем угодно. Возможно, стоит включить в список Джоанну Пирос.
— То, о чём мы говорим, сумасшествие. Ты говоришь о настоящем безумии, — Аврора качает головой. — Мы не можем убить её. Она — единственное наследие в их роду. А если кто-то узнает, что я убила её брата? Её отец и она будут жаждать мести.
— Тогда я их уничтожу.
Если кто-то угрожает тому, что принадлежит мне, я уничтожаю, не задумываясь.
— Нет, Невио. Их семья религиозна и общается с такими же семьями, и они могут начать бунтовать. Ты будущий Капо, и для тебя важно, чтобы члены Каморры были на твоей стороне.
— Да, в будущем я стану Капо, но это не значит, что я буду слепо следовать словам и настроению членов Каморры. Мой отец всегда поддержит меня и захочет защитить тебя, потому что, будем честны, вся моя семья тебя очень любит.
Аврора качает головой, словно не одобряет мои слова. Но мне всё равно.
Если это необходимо, я это сделаю.
Мы сидим так некоторое время, пока Рори не начинает расслабляться в моих объятиях. Я подхватываю её на руки и несу в спальню. Там я снимаю с неё юбку, оставляя в нижнем белье и своей футболке, и укладываю на простыни и подушки. Она сразу же кладёт голову мне на грудь, когда я ложусь рядом с ней.
Сейчас я чувствую умиротворение.
***
Теперь всё обрело смысл. Я понял, почему она так изменилась в тринадцать лет. Вспомнил, как выглядел тот мужчина в машине, когда мы следовали за сигналом на телефоне, чтобы найти девочек, и увидели стоящее авто. Вспомнил его раны и слова.
Аврора ранила его.
Раньше я редко думал об этом дне.
Рори отдалилась от семьи и предпочитала проводить время в особняке Сесилии Маручелли. Все думали, что это пойдёт ей на пользу: смена обстановки и отсутствие шума. После смерти Лео Пироса с ней тоже произошли некоторые изменения, похожие на те, что были раньше.
Мне неизвестно, почему она убила Лео Пироса. Маловероятно, что это было связано с его предательством Каморры, возможно, существовала иная причина. Я хочу понять, что происходит в её голове.
Единственное, что я понимаю, так это то, что Аврора так отчаянно боится, что её родители обо всём узнают. У неё настоящий страх из-за этого.
— Невио? — раздался нежный голос моей мамы, и я почувствовал её лёгкую руку на своём плече. — Всё в порядке?
Я повернулся к ней и сразу заметил беспокойство в её глазах.
— Да, — ответил я, но мой ответ не развеял её тревоги.
В последнее время мама очень переживает за Грету. Особенно её беспокоит, что Грета проводит больше времени на ранчо, чем дома.
— Ты сегодня такой задумчивый, — сказала мама, присаживаясь рядом со мной на стул. — Вы с Гретой и Алессио меня беспокоите. В последние дни Алессио кажется очень нервным и почти не бывает дома, как и Грета.
— Всё в порядке, — сказал я, откидываясь на спинку стула и глядя на свой недоеденный завтрак. — Ты же знаешь, что Грета очень любит животных. Ранчо — это её место, там она чувствует себя спокойно. А в нашем доме слишком шумно, и ты знаешь, из-за кого.
Мама улыбнулась.
— Из-за Джулио? — смеясь, спросила она. — В детстве ты был хуже него.
— Но я вырос.
— От этого наша жизнь не стала спокойнее, дорогой, — мама провела пальцами по моей щеке и оставила поцелуй. — Ты же знаешь, что можешь рассказать мне обо всём, что тебя беспокоит?
— Конечно, — ответил я и встал. — Я собирался поплавать в бассейне.
— Наверное, Массимо и Нино уже там, — произнесла мама, беря тарелку со стола. — Не беспокойся, я всё уберу.
Киваю и сразу же иду к бассейну на улице.
Сегодня утром, когда я вез Карлотту, она, как и вчера, не смотрела на меня и не разговаривала. Мне пришлось придумать объяснение перед Диего, чтобы объяснить, почему я подвозил её и почему она не ночевала дома. Я сказал, что взял её и Аврору с собой на какую-то нелепую вечеринку.
В ответ я услышал тихие проклятия в свой адрес. А когда я вернулся домой, Массимо посмотрел на меня с укором.
Аврора была задумчива всё утро и во время поездки. Мы почти не разговаривали. Казалось, она была погружена в свои мысли, и это меня раздражало.
Но теперь, когда я выхожу на улицу и вижу, как она сидит на бортике бассейна, всё становится проще. Мне не нужно искать её или лезть на чёртово дерево, чтобы попасть в её комнату.
Она выглядит такой же задумчивой. И совершенно не видит меня.
Я погружаюсь в воду, чтобы оказаться рядом с ней. Вынырнув, я кладу руки по обе стороны от неё, и её внимание сразу же переключается на меня.
— О чём ты думаешь?
— Ни о чём.
— Ложь, — я провожу пальцами по её бедру и чувствую, как по её телу пробегают мурашки.
Аврора усмехается.
— Нас кто-нибудь увидит.
— И что с того?
— Тебе действительно всё равно?
— В том, что нас увидят вместе, нет ничего страшного. Наши семьи будут только рады.
— Кроме моего папы, — уголок её губ приподнимается.
— Фабиано придётся смириться с этим.
Помогаю Авроре погрузиться в воду, поддерживая её за бёдра. Она сразу же обвивает руками мои плечи, словно желая притянуть меня ближе, и между нами не остаётся ни миллиметра свободного пространства.
— Поцелуй меня, — требую я.
Скудери неодобрительно качает головой:
— Я злюсь на тебя.
— Злишься на меня?
— Думаешь, я забыла, как вчера ты буквально шантажом заставил меня сесть в машину?
— Я буду продолжать шантажировать тебя, если это поможет сохранить тебя рядом со мной, — усмехаюсь я. — Можешь злиться на меня, пока я тебя целую.
После этого я с жаром впиваюсь в её губы, обхватив руками её бёдра. Мой язык скользит по её нижней губе, стараясь вызвать в ней ответное желание. Она слегка прикусывает мою губу, словно стремясь вызвать во мне бурю эмоций, и добивается своего. Тогда я приподнимаю её голову, взяв за светлые волосы, и притягиваю к себе.
Целую её с невероятной страстью. Целую её, ощущая настоящий голод. Целую её так, как никого и никогда не целовал.
Потому что до неё такая физическая близость не приносила мне удовольствия. До неё любая физическая близость была лишь способом удовлетворения потребностей, и не более того. Всё изменилось благодаря ей. Из-за её прикосновений. Из-за того, как она тает в моих объятиях.
— Может, позвать Фабиано, чтобы и он взглянул? — разносится насмешливый голос Савио.
Аврора, вздрогнув, попыталась отстраниться, но я удержал её, крепко обняв.
Савио, стоя с бокалом в руке, ухмылялся, глядя на нас с таким видом, словно он только что одержал победу в какой-то игре и получил заслуженный приз.
— Годы ожидания наконец-то окупились, — проговорил он, улыбаясь ещё шире и глядя в небо. — Я буду молчать об этом, если ты, Невио, присмотришь за Катериной сегодня вечером.
— Неужели это тебя так обрадовало? — качаю я головой.
— О да, — говорит Савио, бросая взгляд на Аврору, которая прячет лицо у меня на шее. — Интересно, как Фабиано отреагирует, если я ему всё расскажу.
Мне всё равно, если он расскажет. Но Авроре нет. Когда-нибудь это всё равно произойдёт, и нам нужно будет обсудить это.
— Я присмотрю за любимой кузиной, — говорю я, и на моем лице появляется улыбка, которая, возможно, напоминает оскал.
— Прекрасно, — отвечает Савио. — Продолжайте в том же духе.
Он уходит, и я слышу, как Аврора тихо хихикает.
Этот звук наполняет меня теплом.