7.
После школы Джейк сидел на кухне, склонившись над чашкой чая, которую он даже не пил.
Родители снова ждали его в гостиной. Слишком серьёзно. Слишком тихо. Отец сидел прямо, будто на допросе. Мама смотрела в пол, пальцы нервно сжаты.
— Джейкоб, — начал отец, — мы с мамой поговорили. Мы решили, что тебе нужно… прекратить это. Всё. Контакт с Сонхуном, дружбу. Всё.
Джейк замер.
— Это не просьба, — продолжил отец. — Это... условие. Если ты продолжаешь встречаться с этим мальчиком — ты… выходишь за рамки нашей семьи. Понимаешь?
Мама попыталась смягчить: — Это для твоего же блага, Джейк. Ты ещё не понимаешь, как устроен мир. Мы хотим защитить тебя.
— Защитить от кого? — Джейк вскинулся. — От человека, который держал меня, когда я не мог дышать от слёз? Который встал за меня, когда никто не встал?
Отец сжал губы: — Это не любовь. Это — бунт.
Дверной звонок прозвенел, как выстрел.
Все трое замерли.
— Кто это может быть?.. — прошептала мама.
Джейк чувствовал. Он уже знал.
Он подскочил к двери, распахнул её — и увидел:
Сонхун.
Стоит прямо. Без капюшона. Раннее вечернее солнце освещает лицо. В руках — ничего. Ни угрозы. Ни защиты. Только — решимость.
— Добрый вечер, — спокойно сказал он, глядя на родителей Джейка, появившихся за его спиной. — Я Хан Сонхун. Тот самый “хулиган”, о котором вы слышали.
Тишина была звенящей.
— Я пришёл не драться. Я пришёл поговорить. Потому что вы заслуживаете правду. Лично.
Отец чуть прищурился: — Ты наглый, мальчик.
— Возможно, — спокойно ответил Сонхун. — Но не глупый. И не опасный. Я знаю, что вы меня ненавидите. Я знаю, что вы думаете, что я тяну Джейка вниз. Что я сломаю его жизнь.
Он сделал шаг вперёд.
— Но он — не игрушка. Он сам выбирает. И он выбрал меня. Не потому, что я навязался. А потому что мы видим друг друга такими, какими не видит нас никто.
— Это ты научил его врать родителям? — холодно спросил отец.
— Нет, — покачал головой Сонхун. — Я научил его защищаться. Говорить “нет”. И быть собой. И знаете что?
Он посмотрел прямо в глаза отцу.
— Я горжусь тем, каким он стал. Потому что Джейк — намного сильнее, чем вы думаете.
Мама прижала ладонь к губам. Глаза были полны слёз — не от ярости. От боли.
Отец молчал. Смотрел. Мерил взглядом.
Но не перебил.
— Если вы выгоните его за любовь, — тихо добавил Сонхун, — вы потеряете не “испорченного сына”. Вы потеряете настоящего. Честного. Того, кто любит и не боится.
---
Позже, когда Сонхун ушёл, Джейк остался стоять в коридоре. Мама подошла первой. Осторожно, несмело.
— Ты правда… любишь его?
Джейк кивнул.
— И ты не передумаешь?
— Нет.
Она медленно взяла его за руку.
— Я… не понимаю. Но я тебя люблю.
Он впервые за неделю расплакался — не от страха, а от облегчения.
Отец ничего не сказал. Просто ушёл в кабинет. Но теперь — в его молчании не было гнева.
---
Позже, у себя в комнате, Джейк набрал сообщение:
> 🐶: «Ты был героем. Настоящим. Спасибо.»
🧊: «Я просто не мог стоять в стороне. Ты же моя храбрость.»
Он улыбнулся сквозь слёзы.
Потому что впервые за долгое время — всё было по-настоящему.