24.
Изгнание
День был тихим.
Тень — нет.
В Джейке всё ещё жил шёпот.
Слова, что скользили по венам,
цеплялись за сердце,
нашёптывали:
> Он тебя предаст.
Он опять сожрёт.
Ты всё равно — моё.
Сонхун держал его за руку,
и смотрел прямо в глаза.
Там, где когда-то была жизнь,
а потом — ледяная пустота.
Теперь — страх.
Но страх — живой.
И это уже шаг к свободе.
Он наклонился ближе.
Шепнул:
— Слушай только меня.
> — Не её.
— Не голос в тебе.
— Меня.
Джейк зажмурился.
Тень закричала внутри.
Словно вырывали корни.
Но он держался.
И тогда Сонхун,
всё ещё тихо,
всё ещё бережно,
протянул руку ко лбу Джейка
и сказал:
> — Вон.
— Ты больше не его пища.
— Ты — мой свет. Я не позволю тебе тухнуть.
---
Ночь
Джейк спал.
Рядом — мягкое дыхание.
На губах — ни страха.
Ни боли.
Но Сонхун не мог уснуть.
Он сидел у окна, в темноте,
и чувствовал, как оно всё ещё рядом.
Уже не в мальчике.
Теперь — в нём самом.
И оно заговорило.
> — Ты не спасатель.
— Ты — мясо.
— Ты думаешь, что стал героем? А ты просто заменил собой его клетку.
Сонхун сжал кулаки.
Не вслух, но мысленно ответил:
> — Ты вошёл в душу моего мальчика.
— Но его тело ты забрать не сумеешь.
— Никогда больше.
> — Он не твой.
— И я не позволю тебе дышать через него.
— Даже если мне придётся стать чудовищем снова — я стану таким, что ты испугаешься.
> — Я не спаситель.
— Я его оружие.
И в ответ — тишина.
Не поражение.
Но и не победа.
> Война началась.
И он её не проиграет.