худшие подруги

За завтраком сегодня очень тихо. Впрочем, как и
в последние несколько недель. Начало ноября в этом
году разочаровывает поспешными холодами. Вроде
еще есть время до зимы, но ледяной ветер и пасмурное небо забирают последнюю надежду на ласковые
прошальные объятия теплого солнышка.
Мама потягивает через трубочку из нержавеющей стали латте на банановом молоке, глядя в телефон. Папа в скоростном режиме доедает овсяную кашу, то и дело поднимая руку с часами на уровень глаз. Он - единственный в нашей семье, кто
постоянно куда-то торопится. Вот и хорошо, иначе бы его любимые девушки вечно везде опаздывали.
- Ретроградный Меркурий в Деве…
бормочет
мама.
- И что это значит? - интересуюсь я, услышав
свой знак Зодиака, и закидываю в рот пару жареных
грецких орехов.
- Сейчас посмотрим. Может, астрология подскажет, что происходит с моей дочерью, раз она сама не
может этого сделать?
Мам! - недовольно качаю головой
ничего не случилось. И ты не веришь астрол
А ты снова худесшь, - кивает она на
мон
релку, где лежат огурец и горетка орехов на салатном листе.
Клетчатка и полезные жиры. Здоровый контр
У твоего отца завтрак, а у тебя
и тычет в тарелку пальцем, - сла для птичек. У тебя мать
рочка? Ласточка? Гусыня или голубка?
ку.
Нет, у меня мама психологический экзекутор
Интересно, чем они питаются?
Тася! - вмешивается папа, а мы с мамой дружно хихикаем.
Мы всегда так общаемся, она играет роль строгой
и жесткой родительницы, а я вредного саркастичного
подростка. А может, мы и не играем. Иногда бывает и
такое, что наши отношения никак не портит. Чувство
юмора уменя мамино. Она понимает и чувствует меня
с полуслова. И именно поэтому она целый месяц пытается мягко вывести меня на разговор, к которому я до
сих пор не готова, потому что окончательно запуталась.
- Все, выезжаем, - строго говорит отец, поднимаясь со стула, и с грохотом, означающим, что его
приказ не обсуждается, ставит тарелку н раковину.
Радуюсь его пунктуальности как никогда: сейчас
она помогает мне в очередной раз соскочить с беседы о моем неестественном поведении. Потом… Луч-
ше уж потом…
Шагаем с Глебом к крыльцу школы. Сразу замечаю, что последняя ступенька лестницы пустует.
Сердце судорожно сжимается в груди, но я не подаю вида. А где Аля? Заболела? - спрашивает Глеб, то-
же заметив отсутствие Макаровой на привычном
месте.
Открываю рот, но ответить получается не сразу.
Спроси меня месяц назад что угодно о Макаровой,
я могла ответить не задумываясь, поскольку знала
все. Где она. Когда придет. С какой прической, в каком наряде и с каким настроением. Но сегодня мы не
списывались с утра. Да и не только сегодня. Мы, конечно, пытаемся притвориться, что ничего не изменилось. Но, блин! Изменилось. И я не знаю, что делать. Неловкость и напряжение между нами растут
с каждым часом. И это фигня неубиваема. Причем
каждый раз, когда мы пытаемся начать разговор, что
раньше для нас было спасением от всех трудностей,
он не длится и пяти минут.
Вот же она, - говорит Глеб. - Ну ладно. Увидимся на тренировке.
- Ага. Давай… - отвечаю я, глядя на приближа-
юшуюся подругу.
Макарова ловко перебирает ногами, обходя лужи.
Ее волосы собраны в высокий объемный пучок. Для
меня это как нож в сердце.
- Привет, - говорю я, натягивая на лицо безза-
ботную улыбку.
Привет, - отвечает она, немного запыхавшись.Прикинь, проспала Клевый пучок.
Да… - Аля касается пальцами затылка и отводит взгляд. - Маня решила, что хочет стать парик-
махером-стилистом. Тренируется. А у нас сегодня у женского состава должна быть примерка костюмов к
постановке. Лучше заранее собрать волосы, а то без них останусь. Пуговицы и застежки - хуже криво-
руких парикмахеров.
Выдавливаю смешок, будто меня позабавила ее
шутка. И раньше это было бы правдой. Но на самом
деле хочется топнуть ногой и зарычать, сжав руки в
кулаки. Ведь именно я всегда делаю ей пучки. Я! По-
чему она не попросила меня?!
- Идем? - киваю на главный вход. - Я сегод-
ня делаю доклад по истории. Не хочу злить Рожде-
ственскую, а то опять завалит.
- Угу… - кивает Аля.
И даже когда мы оказываемся в коридоре школы,
я чувствую, как за шею меня обнимает холодный но-
ябрьский ветер.
Девочки из команды по баскетболу с первых трех
секунд определяют мое настроение, поэтому разум-
но обходят меня стороной и не заводят пустых раз-
говоров. Переодеваюсь в спортивную форму и соби-
раю волосы на макушке в тугую гулю. Мелкие пуши-
стые кудряшки, словно насмехаясь, выпрыгивают из
общей массы, и я с остервенением приглаживаю их
ладонями, раздражаясь еще больше и вспоминая о
прическе лучшей подруги.
Бред… Бред, бред, бред! Нет здесь ничего осо-
бенного. Когда я стала подозрительной и жадной на
внимание? Ну сделала Маня прическу Але. Ничего
страшного. Наоборот, нормально! Они сестры. Такое бывало и раньше. Но что-то меня цепляет. Душа клокочет и бьет в гонг, оповещая о скором разрушении привычного мира. Нельзя закрывать на это глаза. Нам нужно поговорить решить проблему. Уверена, Аля копит в себе похожие эмоции. Мы ведь всегда были заодно. Так почему не можем все
вернуть?
Тась…
Резко поворачиваю голову: Хворова испуганно
поджимает губы и протягивает мне синюю баночку
Тишина в женской раздевалке почти нереальная.
Гель для волос. - поясняет Хворова - Органический. Хороший состав. Мне сестра из Кореи привезла Возьми.
Божечки… Что я творю? Еще немного, и начну
бросаться на людей, которые просто хотят мне помочь. Точно нужно уже что-то делать!
- Спасибо, Карин, - отвечаю потеплевшим голосом и принимаю гель для укладки.
-Тась, ты в порядке? Мы за тебя переживаем.
Обвожу взглядом всех присутствующих девчонок.
Ни с кем из них я не общаюсь слишком близко, но…
Мы команда. Этим все сказано. На душе становится
светлее. Улыбаюсь девчонкам и в ответ вижудобрые
и понимающие улыбки. Как же здорово. Только мне
нужна такая же милая моська от совсем другого человека. От моей лучшей подруги.
Я в норме. Спасибо. Если все готовы, то идите в зал. Я догоню, - говорю я и принимаюсь укладывать
дурацкие вредные кудряшки.
Капитан из меня сегодня никудышный, голова забита мыслями и переживаниями, но Лариса Михайловна, наш тренер, справляется не хуже обычного
и без моей помощи. Из равновесия меня выбивает
одна-единственная личность, которую я старательно игнорирую, но не могу удержаться от коротких
взглядов украдкой, пока он этого не замечает. Дымарского благополучно приняли в мужскую
команду по баскетболу. Глеб признал, что он - парень достойный и играст неплохо. И я уже сто тысяч раз пожалела, что тогда на первой тренировке поддержала Олега, Лучше бы нам с ним не пересекаться, потому что чем больше я нахожусь с ним рядом,
тем сильнее меня к нему тянет. Какой-то парадокс. Мы ведь даже не общаемся почти. Я для этого делаю все возможное. Наш максимум -приветствия и прошания, и то если я не успеваю убежать с тренировки первой.Отрабатываем с девчонками проход с мячом. На мгновение отвлекаюсь и выпускаю мяч из рук, пиная его ногой. Он катится на ту половину площадки,
где занимаются парни, и я, раздосадованно вздохнув,
бросаюсь следом.
Мяч все катится и катится, пока не ударяется об идеально белые спортивные кроссовки. Торможу и
выпрямляю спину, наблюдая, как Олег ловко поднимает «беглеца» и вертит его в руках. Жду, что он даст
мне пасс, принимаю стойку и сгибаю руки в локтях,
но Дымарский, будто специально, продолжает играть
с мячом, не обращая на меня внимания.
- Олег! - громко произношу я, взмахнув ладонями, намекая, что готова к броску.
Издевательство какое-то… Дымарский, оглянувшись на парней, занятых атакой кольца, решительно
шагает вперед. Сжимаю зубы, заставляя себя не думать о том, какая клевая у него походка, как сжимается сердце от его полуулыбки и ямочек на щеках и
как круто и стильно сидит на нем спортивная форма.
Привет, - говорит он, останавливаясь передо мной.
Привет, - бросаю я и тянусь за мячом, который
движеннем руки отправляется за спину, сорасстояние между мной и Дымарским.
Не так быстро, - произносит Олег, глядя мне слеза -
Тася скажи честно, я тебя чем-то обидел?
Набираю в легкие поболыше воздуха и с трудом выдержи
живаю гнетущую паузу, пытаясь нагнать на себе дымку безразличия.
Нет. - отвечаю я. - У тебя все? Верни мяч.
Он в заложниках. Выживет, если ты ответишь
мой вопросы, - и снова эта очаровательная  улыбка и шутливые нотки в голосе.
Перестань! Ты можешь быть хоть на десять минут  не таким идеальным?
Мы на тренировке, - серьезно произношу я, от отмахиваясь от его обаяния.
- А я быстро, - не сдается Олег. - Мне кажется,
ты меня избегаешь…
Тебе не кажется.
- И могу я узнать почему?
Потому что ты умудрился дотянуться сразу до двухсердец, которые связаны между собой уже больше десяти лет. - Уменя есть причины… - не выдерживая напряжения, понижаю голос и опускаю голову.Это я понял. Но я хочу понимать, какие именно.
Засада! Я не могу позволить себе раскиснуть прямо сейчас. На помощь приходит тихая злость и придает немного сил.
- Зачем? - спрашиваю я, гордо вскидывая подбородок.
Олег отвечает без заминки и даже не поменяв-
шись в лице, разве что его взгляд становится нежнее:
Затем, что ты мне нравишься, Тася. И я хочу уз-
нать тебя поближе. И ты тоже была на это согласна,
а потом просто… - Олег расстроенно качает головой
и выгибает брови. - Ты начала бегать от меня и пря-
таться. Даже на сообщения не отвечаешь. Не знаю,
что теперь делать.
Легкие сжимает судорожный спазм, сердце зами-
рает в груди, отстукивая фразу: «Ты мне нравишься,
Тася».
«Ты мне нравишься…»
«Ты мне нравишься…»
«Ты мне…»
«И
«И ты мне тоже», - мысленно признаюсь себе,
проглатывая кислый привкус фразы, потому что
не могу… Не могу сказать ее вслух. Он нравится не
только мне. А как же Аля? Я не поступлю так с ней.
Ни за что!
- Ничего не делать. Отстать от меня, - грубо выдаю я и, наклоняясь вперед, выбиваю мяч у Олега
из рук.
Обхожу Дымарского, снова догоняя злосчастный
мяч. В носу неприятно щиплет от подступающих
слез, но у меня есть правило - никогда не плакать в
школе. Ни при каких обстоятельствах.
Я не отстану, - прилетает серьезное и многообещающее мне в спину.
Оборачиваюсь, сжимая мяч дрожащими ладонями. Олег смотрит на меня, не моргая, полный решимости и без капли сомнения. Что он творит? Откуда
ен-
он вообще свалился в нашу школу? И почему именно нам с Макаровой на головы?
Ничего не отвечаю: боюсь услышать еще один от-
вет, который заденет минорную струну моей ранимой
девичьей души. Передергиваю плечами и возвраща-
юсь на другую половину площадки, чувствуя жжение
междулопаток от пристального взгляда Дымарского.
Выхожу из раздевалки последняя, чтобы точно избежать очередного разговора с Олегом. Я его точно не переживу. Что ж так фигово-то, а? Впервые за
олгое время появился парень, который признался
мне в чувствах, и мне хочется ответить ему взаимно-
стью, но между нами - высоченный забор, обтянутый высоковольтной проволокой.
Слышу шаги в другом конце коридора, из-за двери в раздевалку парней. Одним прыжком добираюсь до выхода, но не успеваю выскочить наружу, как
слышу удивленное:
- Тась?
Облегченно выдыхаю, превращаясь в грустное желе.
Ты что здесь делаешь? Душ принимала? Ты ведь терпеть не можешь школьную душевую, - спрашивает Глеб, подходя ближе, а после касается моего
плеча - Что-то случилось?
- А ты что здесь забыл? - ловко увиливаю от ответа, задавая встречный вопрос.
- Как раз это самое. Был в душе.
- Полчаса? - говорю я, поворачивая голову, и в
нос ударяет ядерная смесь запахов: ментоловый гель,
шоколадный дезодорант и яркий кофейный парфюм. - Глебка! Ты че надухарился? Просто какая-
то удушаюшая бомба! А-а-а… Аж глаза режет.
Глеб открывает дверь и первым оказывается в школьном холле, оттягивая ворот свитшота и припохиваясь к себе:Реально так плохо?
Идем на улицу скорее, - говорю я, упираясь ладонями в его спину и толкая вперед. - Скоро сигнализация включится.
Какая сигнализация?
Охранная. Приедет отдел по борьбе с особо опасными вонючками.
Ждем вместе с Глебом на парковке моего отца. Белая иномарка уже виднеется в дальнем ряду на повороте.
Понюхай еще раз. Выветрилось? - просит Глеб.
Сам себя нюхай! У меня нос заложило.
Друг обиженно морщит губы и утыкается носом
в воротник куртки, а я прячу замерзшие руки в карманы пальто, отстукивая каблуками ритм «ча-ча-ча»,
чтобы немного согреться.
Боишься, что мой папа высадит тебя через пять
минут после того как мы тронемся? - насмешливо
произношу я, наблюдая, как Глеб очень старается
поймать встречный ветер.
- Я и не собирался с вами ехать.
В смысле? - спрашиваю я, нахмурившись.
В коромысле, - усмехается Глеб.
- А зачем тогда торчишь тут со мной?
Да у меня есть еще минут двадцать… - Друг достает телефон и удовлетворенно кивает, глядя на дисплей.
- Двадцать минут до чего?
Отцовская машина останавливается позади меня,
а я все еще глазею на Глеба, ожидая ответа.
- У меня сегодня свидание, - весело отзывается
он и смотрит чуть выше моего плеча: - Здрасте, дядя Антон.
- Привет, Глебка, - говорит папа. - Чег
Чего встали?
Не май месяц. Поехали.
- Ладно, Тась, я побежал,
подмигивает мне Глеб.
- Пожелай мне удачи.
- Удачи, - произношу я механическим голосом,
глядя, как он разворачивается и уходит в противоположную от меня сторону.
- Тась, - зовет папа, - залезай скорей. Мне еще
нужно вернуться в магазин. Деловая встреча с поставщиками корма для рыб и ящериц.
- Ага… - глухо отзываюсь я и на автомате заби-
раюсь на заднее сиденье машины.
У Глеба свидание? Интересно, с кем? И почему я ничего не знала

Аля
«Обыкновенное чудо» -
какое странное назва-
нис! Если чудо, значит, необыкновенное! А если обык-
новенное, следовательно, не чудо. Разгадка в том, что
унас речь пойдет о любви. Юноша и девушка влюбля-
ются друг в друга - что обыкновенно. Ссорятся - что
тоже не редкость. Едва не умирают от любви. И наконец сила их чувства доходит до такой высоты, что начинает творить настоящие чудеса…
В то время как Яков Ефимович негромко декламирует со сцены вступительную речь, я украдкой
скашиваю глаза на Олега. Дымарский сидит со мной
в одном ряду, через пару кресел, и, подперев кулаком
щеку, скучающе смотрит на нашего худрука. Внезапно, будто почувствовав на себе чужой взгляд, Олег резко поворачивает голову в мою сторону, и я сразугушуюсь. Дымарский снова застает меня врасплох.
А ведь нашим «переглядкам» уже почти месяц… Месяц я избегаю Олега, но никак не могу перестать тайком наблюдать за ним на репетициях. Это просто не
в моих силах. Магнетизм какой-то… С тех пор как
мы с Тасей договорились, что Олег идет лесом, он…
Он нравится мне еще больше! Почему? Ведь мы даже толком не общаемся! Я постоянно напоминаю себе о нашем правиле номер восемь, будь оно неладно.
Никогда не западать на одного и того же парня. Ностарая поговорка «запретный плод сладок» не дает
мне покоя…
Я не свожу взгляда с Якова Ефимовича, но чувствую, что Олег по-прежнему смотрит на меня. Мои
щеки алеют, и знакомо болезненно ойкает сердце. Теперь я неловко ерзаю в кресле. Что за наказание такое? Моя первая влюбленность - полный провал.
В это воскресенье мы сидим в актовом зале с самого утра. На улице давно рассвело, но день выдался пасмурным. В зале ярко горит свет, за окном ревет
осенний ветер, и дождь настойчиво просится к нам,
барабаня по крыше и царапая стекла.
- Олег! - внезапно громко объявляет Яков Ефимович, отчего мы, не выспавшиеся, вздрагиваем. -
Твой выход!
Дымарский отводит от меня взгляд, словно нехотя поднимается со своего места и бредет к сцене. А я
наконец-то могу выдохнуть с облегчением. Месяц
дался мне непросто. Олег, будто нарочно, постоянно оказывался рядом со мной на репетициях, просил
дать свой текст, давал глупые советы… Когда Яков
Ефимович собирал нас после прогона, Дымарский
каждый раз садился в соседнее кресло, расставляя
локти, и словно невзначай то и дело касался меня…
Шарахаться от него как ненормальная я не могу,
но, конечно, держу нейтралитет, не позволяя лиш-
него, Но как же сложно! Еще и расстроенное лицо
Таси вечно перед глазами… Я вижу, что се наша си-
туация тоже беспокоит. Как бы она ни храбрилась,
ни улыбалась мне… Знаю, что она переживает не
меньше моего. И нет бы нам уже это обсудить, но
мы упорно обходим тему Дымарского. Оттого и раз-
говоры у нас по большей части выходят натянуты-
ми и неестественными, потому что каждая думает
об одном и том же. Мы даже впервые в жизни за-
били на правило номер девять, оставшись без со-
вместных пятничных ночевок. Один раз я приду-
мала совершенно нелепый отмаз, второй раз - Та-
ся. Но, похоже, так больше не может продолжаться.
В пятницу мы обязательно должны встретиться и
поговорить по душам. Иначе я не выдержу… Я с ума
сойду!
На сцене Олег выглядит слегка забавно, что его
ничуть не портит. Да его вообще ничего и никогда не
сможет испортить… Он - идеал. Я с умилением смотрю, как Дымарский без особого выражения тараба-
нит текст. Конечно, с такими актерскими данными
роль Медведя ему не досталась. Сейчас думаю, что
лучше бы его поперли из драмкружка… Мне стало
бы намного легче. Но Яков Ефимович бережет каждого мальчика как зеницу ока. Поэтому все-таки выделил Олегу второстепенную роль охотника. Теперь Дымарский топчется на сцене и, постоянно запинаясь, произносит свои слова, а Яков Ефимович парня постоянно поправляет. Я так переживаю за Олега, что автоматически негромко проговариваю его
плики, невольно подсказывая.Вдруг Яков Ефимович резко оборачивается кза-
лу и выкрикивает:
- Готовятся Принцесса и Медведь. Где Медведь?
- В спячке! - бодрым голосом сообщает с по-
следнего ряда Стас Белобородкин.
Агa, - подключается к нему Зиновий Аксенов.
И, привычно заикаясь, добавляет: - Он, наверное,
про-про-проспал. Как о-обычно.
Ял
Я лишь тяжело вздыхаю. Яков Ефимович сдержал
обещание и отдал главную роль Макару. Хотя стоит
признать, что на сцене Бойко выглядит намного жи-
вее и увереннее, чем Олег. Но Бойко - он и в Афри-
ке Бойко. И на том континенте выведет из себя крокодилов-бегемотов…
- Да что же такое… - сердито начинает наш рук, но в этот момент дверь с грохотом распахивается, и в зал быстрым шагом заходит Макар.
Вид у него и правда заспанный, а еще очень недовольный, Даже непривычно видеть Бойко хмурым, а
не улыбчивым. Я перевожу взгляд на Алину - девчонку с короткой стильной стрижкой, которая те-
перь является пассией Бойко. Она, заметив Макара,
хмурится и отворачивается. Так-так-так, голубки поссорились. Я едва сдерживаю ехидную улыбку Не
знаю, какое мне до них дело, но новость, что все не ладно в датском королевстве, приносит мне какое-то
неизвестное ранее удовольствие.
Пока бедолага Дымарский, мучаясь и запинаясь.
произносит текст, Макар располагается на послед-
нем ряду, рядом со Стасом и Зиновием. И если Олег
в последний месяц сам ищет повод быть ближе ко
мне, то Макар, наоборот: всячески меня избегает. Все
началось с того самого дня, когда я выгнала Бойко  кнартиры… А может, и сое ракьне Скорее, мече-
ром в ресторане на дне рождения Рыжиковой, когда
Бойко увидел насс Дыморским иместе Надо же как.
В один вечер карут все и моей жизни вмиг перевер-
гель с ног на голову
Поначалу мне было непривычно без внимания на-
воелливого Бойко. Но я быстро с этим смирилась.
Честное слово!
Оборачиваюсь к Макару и внимательно смотрю
на него сердитым взглядом, давая понять, что опаз-
вывать некрасиво. У него - одна из главных ролей,
вон подводит коллектив.
Раныше бы Макар послал мне дурашливый воздуш-
ный поцелуй, но сейчас даже виглядом не удостанвает.
Сверлит Алинину макушку в первом ряду Я фыркаю
то
со
со
и снова отворачиваюсь к сцене. Подумаешь!
Когда мучения Дымарского подходят к концу.
Яков Ефимович поочередно находит глазами нас с
Макаром и киваст на сцену: Олег, хмурясь, спрыгивает в  зал и теперь, тоже не глядя на меня, усаживается
в первом ряду. Когда поднимаемся мы с Бойко, все
почтенно замолкают. Ребята находятся в ожидании
настоящего спектакля. Потому что где Бойко, там не
театр… Там цирк. Но Макар сегодня явно не в духе. Я ожидаю увидеть след от подушки на его лице,
по замечаю воспаленные после бессонной ночи глаза Теперь он мне и вовсе кажется каким-то осунувшимся, потерянным и непривычным. А я думала, что
взаимная любовь должна окрылять.
- С тобой все в порядке? - подивившись себе,
спрашиваю я, когда мы стоим за кулисами.
О чем ты? - настораживается Макар, 
Выглядишь так себе.
Ты всегда щедра на комплименты, Макар За
это тебя все и любят.
Нет, я серьезно. Ты не заболел?
Бойко долго и удинленно смотрит мне в глаза.
Какое тебе до меня дело? - наконец спраши-
вает он.
Я почему-то смущаюсь. Действительно, какое мне
дело до Бойко? Но от его растерянного и уставшего
вида сжимается сердце.
Ну… - впервые в жизни смутившись перед Ма-
каром, начинаю бормотать я. - Ну… я ведь обычный
человек.
Ты - необычный человек, Аля, - грустно произ-
носит Макар. - Ты - Принцесса, и это так тебе идет.
Затем Бойко слегка подталкивает растерявшуюся меня
вперед. - Давай дуй на сцену. Наша очередь.
Когда Макар не придуривается, то играет свок
роль очень хорошо. Еще ни разу за месяц наших репетиций я не получала такого удовольствия от процесса. Нет, все-таки неразделенная любовь действует
на него благосклонно. Может, почаще их с драгоценной Алиной ссорить?
Теперь зал замирает не оттого, что ждет очередно-
го подвоха от Бойко, а потому, что мы действительно
круто отыгрываем сцену. И я чувствую, что именно
сегодня очень хороша в роли Принцессы. Не столько
потому, что наделена огромным актерским талантом.
Просто рядом со мной сегодня какой-то другой, неизвестный мне Макар. В тандеме у нас все получается
по высшему разряду.
Пару раз я, не удержавшись, смотрю в зал и ловлю на себе заинтересованный взгляд Олега, что дает
мне еще больше сил выкладываться на все сто, никого
не стесняясь. А ведь Дымарский еще не видел меня в
платье Принцессы… Воздушное, с золотыми оборками, открытыми плечами и пышной длинной юбкой…
Жду не дождусь, когда мы начнем репетировать в костюмах. Мне снова стыдно за мысли об Олеге, но я
ничего не могу с собой поделать. Разве можно заставить свое сердце разлюбить?
После репетиции я даже не успеваю ничего сказать Макару - так быстро он исчезает из зала, как и
его возлюбленная Алина. Я действительно была готова поблагодарить Бойко за сегодняшнюю репетицию. Но вместо этого за нас двоих получаю похвалу от Якова Ефимовича. Худрук долго распинается о том, что мы с Макаром, наконец, взялись за ум
и перед Новым годом покажем на сцене настоящий
класс. Раньше-то наши прогоны больше походили на
военные пикировки…
После репетиции я некоторое время стою на
крыльце и слушаю, как дождь проходится мерной
дробью по козырьку. Это вполне в моем репертуаре - забыть дома зонт. Решаю переждать непогоду
здесь. Из школы выходят ребята из нашей театральной труппы и, поочередно раскрывая зонты, бросают
напоследок: «Пока, Аля!» Прогноз погоды показывает, что дождь будет продолжаться еще минимум час…
Я тяжело вздыхаю и хочу убрать телефон в сумку, но
на экране всплывает сообщение от Мани.
«Мы с папой и мамой  уехали мне за новыми зимними сапогами. Я забыла выключить твой утюжок для волос!
Не ругайся, плиз!»
Мне даже отвечать сестре не хочется. Сообщение
настолько и се стиле… Я устала от ежедиенных проколон Мани, Иногда мие кажется, что она проворачинает все это нарочно, Но делать нечето - надо би
жать домой сейчас, под дождем.
Укутавнись в свитер и теплую куртку, я слетаю
с крыльца и в два счета вымокаю до нитки. Морщись от сильных струй, добираюсь до школьных ворот, а затем ливень виезапно словио затихает Теперь над головой раздается дробный стук по брезенту. Я украдкой смотрю вверх и вижу незнакомый
темно-синий зонт, И чувствую запах парфюма Дымарского,
Аля, ты ведь промокнешь, - укоризненным голосом говорит Олег. - Не возражаешь, если я тебя
провожу до дома?
А я возражаю. Еще как возражаю! Но язык почему-то меня не слушается и отказывается ворочать
ся во рту.
Я здесь недалеко живу, - в конце концов произношу я. И при этом чувствую себя просто ужасно!
Я - предательница!
Некоторое время мы идем молча. Капли барабанят по зонту, вокруг кипят и пузырятся лужи, бубнят
водосточные трубы… А я, огибая грязь, придерживак
Олега под локоть и не могу отделаться от ощущени:
что мне это безумно нравится.
Ты сегодня была очень классной на сцене,
ворит Олег, и от его слов мне хочется широко верить  в чудо
май… - Дымарский забавно путается в словах,
все-таки больше не в силах сдержать улыбку.
на сцене - особенная, Нет, лучте я нысову такси из птколы к пуетул
ру дворов, чем буду сходить с уза погода
марского.
Подбетая к крыльку вижу Алику к Макара
ко торможу Оии о чем-то говорят, лиша убл
пряженные, Тогда я не нахожу кичето уикея,
спрятаться под навес у спортзала Замерашиих паль
пами ввожу свой адрес в приложении такск и полу-
но наблюдаю за сладкой парочкой. Мне не очень по
чется следить за ними, но вокрут все разно
нет… Куда интереснее смотреть на них, чех задрав
голову, пялиться в серос небо.
Вот Макар напоследок повышает голос, а заехал
сбегает с крыльца и натягивает на голову каш
Дождь с еще большей силой лупит по асфалыу вокруг взрываются лужи… Я отвожу взгляд от удал
ющейся спины Макара и встречаюсь глазами с Аной. Она долго смотрит в мою сторону таким
подным и ненавидящим взглядом, что меня пробирает
дрожь. С навеса ручьями стекает вода, и вскоре яве
могу видеть Алину четко. Хорошо, что машина ухе
подъезжает к школьным воротам. Я первой отворачиваюсь и направляюсь к такси.
Что со всеми нами происходит, черт возьми?
И разве этим должна быть забита моя голова в последний учебный год?