1
В десятом классе я прочитала «Анну Каренину». Еще до обращения к литературному произведению я знала, что главная героиня в отчаянии бросится под поезд, но каким же открытием стало, что в последнюю минуту она пожалела о своем решении, так же, как и я, когда смело уткнула дуло Чонгука пистолета себе в лоб. Его палец, лежащий на курке, напрягся, раздался щелчок, но боли не последовало. Оружие оказалось не заряжено.
Я подняла на Чона заплаканные глаза не в силах что-либо сказать, хотя в голове крутилась сотня вопросов. Он опустился рядом со мной на колени, положил на пол пистолет и взял мое лицо в ладони. Чонгук вдруг смягчился, он стал прежним, смотрел на меня с безграничной нежностью, словно я только что сделала нечто хорошее.
— Я горжусь тобой, — прошептал мужчина, стирая большим пальцем дорожку слез с моей щеки, — теперь точно знаю, что в тебе не ошибся.
— О чем ты? — с трудом подавляя рыдания, чувствуя, как все внутри сжимается от страха, спросила я.
— Ты самая сильная женщина, из всех, кого я знаю. Я люблю тебя. Дженн, — он взял меня за руки, поднялся и помог мне встать, — сядь на кресло. Надо поговорить.
— Пистолет не был заряжен? — наконец, спросила я.
— Я бы никогда не направил на тебя заряженное оружие.
— Зачем тогда все это?
— Проверить, — он криво ухмыльнулся, — я должен был знать, как далеко ты зайдешь. Но в любом случае я бы не изменил своего решения.
— Ты чудовище! — в сердцах крикнула я, с новой силой ощущая свою беспомощность.
— Дженн, я тебе все сейчас расскажу. О том, кто я и чем занимаюсь. Выслушай меня внимательно, — серьезно сказал Чон и уселся на стул, поставив его напротив меня.
— Не думаю, что хочу знать больше. Мне достаточно того, что ты убил всех этих людей, — прошептала я.
— Их смерть действительно на моей совести, и эта мысль невыносима. Но я не закладывал взрывчатку. Я должен был предотвратить взрыв, но из-за неверной информации с группой уехал в Кимпхо , а не в Инчхон. Кто-то из организации хочет моего свержения и идет на крайние меры, саботируя мою работу.
— Подожди-подожди… то есть как предотвратить взрыв?.. Кто ты?
— Моя организация существует уже почти век, с тысяча девятьсот двадцать первого года. Ты как историк должна помнить, что происходило в нашей стране в это время, — Чон выжидающе посмотрел на меня, а я никак не могла понять, к чему он клонит.
— Двадцать первый… Шла гражданская война, — сделала я слабую попытку угадать.
— Именно. Шла изнурительная гражданская война. Уже четыре года. И к этому моменту политическая и экономическая ситуация в стране потребовала радикальных перемен в политике большевиков, что укрепились у власти. Ленин прекрасно это понимал…
— Ленин? — недоверчиво уточнила я, пугаясь своих фантастических предположений.
— Да, наш старый добрый Владимир Ильич, — усмехнулся Чонгук и взял меня за руку, — на десятом съезде РКП (б) был отменен «военный коммунизм» и введена так называемая новая экономическая политика, разрешившая частную свободную торговлю и давшая возможность широким слоям населения самостоятельно искать те средства существования, которые государство не могло им дать. Подобная смена курса могла дать возможности противникам коммунизма набрать силу, а этого Ленин позволить не мог. По его приказу была создана тайная организация, призванная привести большевиков к окончательной победе в гражданской войне. Никаких законов, принципов и моральных устоев, только слепое уничтожение всех неугодных.
— Это и есть твоя организация? Ее основал Ленин? — я все еще не верила тому, что говорит Чонгук, но видела, что он не шутит.
— Да, — он кивнул, слегка улыбнувшись, и снова стал серьезным, — деятельность организации была так успешна, что после победы большевиков ее не расформировали, она должна была поддерживать их власть любой ценой. При Сталине деятельность организации практически полностью приостановилась, все ее функции перешли к НКВД, но после смерти вождя в пятьдесят третьем нашу организацию возродили. Время было неспокойное, и советская верхушка поняла, что должна иметь секретное оружие. У нас не было официального названия, как у образованного годом позже КГБ, не было никакой официальной документации, бухгалтерии и прочего. Для всех нашей организации не существовало. Этот дом, как я уже говорил, не мой.
— Он принадлежит твоей организации, да?
— Ты же сразу поняла, что он давно построен?
— Да, как только сюда приехала, но не придала значения.
— Наш дом, Дженни, это и есть центральное здание организации, а я — ее руководитель, — Чонгук сказал это с гордостью, а я все еще не знала, как реагировать на все услышанное.
— То есть, этот дом построили при Ленине…
— При Хрущеве, — поправил Чонгук и обвел взглядом нашу спальню, — тут гораздо больше места, чем ты знаешь. Ты бывала только в жилой части. У нас широкая сеть подземного сообщения. Мы можем отсюда добраться в любой конец Корее и не только. Весь бывший советский союз имеет подземное сообщение.
— Ты сказал, что руководишь организацией, а как же парламент или совет? — уточнила я.
— Давай расскажу по порядку, — сказал Чон, и я кивнула, после чего он довольно поцеловал мою руку, — когда в пятидесятых мою организацию возродили, построили этот особняк и выделили финансирование, предполагалось, что в первую очередь мы займемся регуляцией ситуации с противниками в холодной войне. Это было время расцвета шпионажа, но раскрытие тайных агентов грозило серьезными проблемами, поэтому наше советское руководство предпочитало полагаться на наших людей. Это наш человек стрелял в Далласе двадцать второго ноября шестьдесят третьего.
— Убийство Кеннеди? — я не верила собственным ушам, если все, что говорит Чонгук, правда, то я прикасаюсь к главным тайнам истории прошлого века!
— Да. Он был готов к ядерной войне, а этого мы допустить не могли. Но в организации нам помогли и противники Кеннеди из американского правительства.
— Я не знаю, что и сказать, — прошептала я, в изумлении прикрыв рот рукой.
— Вплоть до падения советского союза наша организация набирала мощь, постепенно становясь настоящим теневым правительством. Мы влияли на самые важные государственные решения и во многом сделали историю страны.
— Что изменилось в девяностые?
— Многое. Либеральные настроения, экономический кризис, слабое руководство, но все изменилось в девяносто девятом, когда пришел к власти мой предшественник, благодаря ему начался новый этап развития нашей организации, а основной целью стала борьба с терроризмом. К сожалению, Ба Джун Ки погиб, так и не реализовав свой план до конца. Тогда решили выбрать нового управляющего. Им мог стать мужчина не старше тридцати пяти с отличными рекомендациями, высоким айкью и отменными физическими данными. Было три кандидатуры — ДанТе, Чимин и я.
— И выбрали тебя, — я почувствовала гордость за своего мужчину, хотя так и не осознала до конца всего, что он рассказал.
— Да. И я воспринял это как отличную возможность изменить нашу политику. Дженн, наша организация не идеальна. Нам приходится убивать, порой жертвовать невинными, быть беспринципными. Мы руководствовались исключительно презумпцией виновности. Если человек вызывает подозрения, даже не имея доказательств вины, его убирают. В первую очередь это относилось к тем, кто не имел Корейской внешности. Брат Феликса был связан с терроризмом, а сам он решил сотрудничать со мной. Благодаря информации, которую он нам предоставил, мы смогли обезвредить преступную группировку, но моя организация хотела убрать и Феликса как свидетеля.
— Но ведь он был на вашей стороне? — нахмурилась я, чувствуя, как бешено начинает колотиться сердце.
— До моего руководства у нас практиковались массовые зачистки, когда уничтожали не только преступника, но и всех, кто имел с ним связь: друзей, родных, даже маленьких детей.
— Это ужасно.
— Я тоже так думаю, но меня поддержали не все. Первым моим указом была отмена безразборных зачисток. Далее я лично переформировал всю нашу организацию. Отправил на заслуженный отдых почтенных ее членов, набрал молодых. Как всегда случается во время реформ, появились недовольные моей политикой, особенно когда я стал принимать в наши ряды людей других национальностей. Некоторые, как ДанТе, высказывались открыто, иные пытались действовать исподтишка. За несколько лет моего руководства я добился уважения практически всех членов организации. Тем не менее, чем сильнее я укреплялся на своем посту, тем сильнее ощущал, что у меня есть враг. Это кто-то из наших, кто-то, не принявший мои реформы, мою политику или меня самого. Мне стали ставить палки в колеса, а в тебе увидели угрозу.
— Во мне?! — я отпрянула от Чона, а он лишь виновато кивнул.
— Ты даже не представляешь, какое влияние на меня оказала. Благодаря тебе я принимал важные решения, оказавшиеся верными. Я советовался с тобой, а ты даже не догадывалась, о чем конкретно шла речь. Ты дала мне такую силу, которой никогда у меня не было. Ты заставила поверить, что выбранный мной курс верен, и не дала с него свернуть.
— Чонгук, я не знаю, что сказать… — я опустила взгляд, чувствуя, как запылали щеки.
— Сначала я не желал впутывать тебя — такую искреннюю, светлую, добрую девушку в свои дела, потом, когда планировал операцию по нейтрализации преступников, а ты подслушивала, разозлился, но вдруг понял, что ты мне и поможешь. Там были дети. Три мальчика. Я успел спасти только одного.
— Тэ? — догадалась я.
— Да. По тому, как ты смело со мной спорила, я понял, что детей в обиду не дашь.
— Но почему ты оставил меня с теми мужчинами? Они же чуть не убили мальчика!
— Я не мог оставить тебя одну, не мог рисковать твоей безопасностью. Что до их отношения к ребенку, то для них Тэхен — сын террориста, ничуть не лучше родителей. Понимаешь, Дженни, я тоже не могу действовать радикально. Мне важно вызывать уважение и симпатию у своих людей. Несмотря на их взгляды, эти люди — герои, спасшие не один десяток жизней. Для них я продал Тэхена, выручив за него деньги, которые пошли им на премию.
— А на самом деле? Где сейчас Тэ? — дыхание перехватило, а перед глазами возник образ маленького мальчика, которого я так отчаянно старалась защитить от страшных мужчин. Я успела привязаться к малышу, полюбила его и за прошедший год не забыла его маленьких ручек, что так доверчиво ко мне тянулись.
— В новой семье. Тэхена любят, и о нем хорошо заботятся. Тебе не стоит волноваться, — улыбнулся Чонгук.
— Если сначала ты не хотел меня во все это вмешивать, что изменилось потом? Почему ты решил учить меня стрелять? Для чего? — нахмурилась я и отодвинулась от Чонгука.
— Это решили за меня, когда тебя похитили. Условия, которые мне поставили для вашего с Миён освобождения — это мой уход с должности и жизнь Феликса.
— Да… Они требовали его голову на блюде, — я поморщилась от отвращения, живо представив эту страшную картину, — для них Феликс был предателем, что стал работать с тобой?
— Абдулла был другом брата Феликса. Когда-то даже обучался у него, — подтвердил Чон, — но им было отлично известно, что я никогда не приму их условия. Поверь, любимая, я бы отдал все на свете ради вас с принцессой, но если бы отказался от места, вас бы это не спасло. Был только один способ вас спасти — вытащить из их лап. Я с ума сходил, что не мог сделать этого раньше, ведь знал, куда вас отвезли, с самого начала.
— Как?! Ты знал…
— У тебя в зубе жучок. По нему я быстро отыскал тебя вчера в лесу, по нему узнал, где тебя прятали. У принцессы тоже был, но Джой сводила ее к стоматологу, ей удалили зуб, а я не был в курсе.
— Так вот почему…
Я вспомнила, как с самого начала, когда я пришла работать няней, и меня отправили к дантисту, Чонгук, столкнувшись со мной в бассейне, спросил про стоматолога:
— Я заблудилась.
— Вам нужна противоположная дверь.
— Спасибо, я пойду. Еще раз извините, Чонгук, — я опустила взгляд и развернулась, чтобы поскорее уйти.
— Как ваш осмотр? — остановил он меня.
— Все прошло хорошо, спасибо.
— Сегодня после завтрака к дантисту?
— Откуда вы знаете? — сердце начало отбивать чечетку от мысли, что он следил.
— Я не подглядывал, если вас это волнует, — будто прочитал Чонгук мои мысли, — как говорил раньше, я должен знать все о тех, кто находится рядом со мной и тем более с моей принцессой.
Тогда я не придала этому значения, но теперь… Он не следил за мной, он отдал приказ отправить меня к стоматологу.
— О чем задумалась, Дженн? — он легко коснулся моего плеча, а я неосознанно дернулась.
— Почему ты не пришел за нами сразу? Почему ждал до последнего? Почему позволил этим людям избивать меня? — я вскочила с кровати и оттолкнула Чонгука, когда он попытался меня обнять.
— Я не мог! Любимая, прости! Я сходил с ума, но не мог. Абдулла заминировал все здание и при попытке штурма разнес бы все к черту. Мы никак не могли его выманить. Только когда он уехал, удалось заблокировать связь с его людьми, чтобы вас вызволить. Дженн, — Чонгук подошел вплотную и крепко взял за плечи, — если бы был хоть один шанс вытащить вас раньше, я бы это сделал. Веришь?
Я высвободилась из его объятий и отвернулась. Слишком много информации, слишком много новостей. Получалось, все, что я думала, что предполагала, во что верила — ошибка!
— Так почему я должна работать на твою организацию? — снова я задала вопрос, на который Чонгук так и не ответил.
— Потому что ты сильная, смелая, решительная. И у тебя большое сердце. Ты сможешь сделать нашу организацию более человечной, как сделала это со мной. Я люблю тебя, Дженни.
Чонгук хотел поцеловать меня, но я увернулась. Все слишком сложно, и я не была готова к этому. По сути, он уже сказал, что у меня нет выбора, но все равно мне нужно было время.