[глава 2]
(POV:Ча Су Бина)
На следующий день я иду в школу, все еще не знаю, что означает "НАСТУПИЛА НОЧЬ" и "Не ищи нас, Су Бин", которые были на столе у Кён-джуна. Эти слова преследуют меня. Но теперь, когда я увидела их, я чувствую, что мне нужно что-то сделать. Я просто не могу их игнорировать.
Я сжимаю кулак, когда иду по коридорам, все кажется нормальным — ученики болтают, учителя готовятся к урокам, как будто весь класс 2-3 не исчез. Они даже ничего не сделали, чтобы найти учеников.
Честно говоря, я не знаю, с чего начать, не знаю, что найду. Но одно ясно.
Я должна их найти.
~•~•~•~•~•~•~•~•~•~•
Я глубоко вздохнула и крепче сжал ремешок сумки. Если никто другой не будет их искать, то это сделаю я.
Моя первая остановка — кабинет учителя. Но как только я вошла, я почувствовал их взгляды. Учителя едва меня заметили, их разговоры затихли.
Они избегают смотреть мне в глаза и шепчут друг другу.
«Простите», — говорю я, заставляя свой голос звучать ровно. «Я просто хотел спросить... Есть ли какие-нибудь новости о классе 2-3?»
Наступает напряженное молчание.
Затем один из учителей очищает
горло. «Тебе не о чем беспокоиться», — говорит он. «Возвращайся в класс».
Не о чем беспокоиться? Целый класс буквально пропал!
Я отступаю, внутри меня кипит разочарование. Они что-то знают. Они что-то скрывают.
Ладно. Если они не дадут мне ответов. Я сама их найду.
Я поворачиваюсь спиной и выхожу из кабинета. Учителя не хотят разговаривать. Но должен быть другой способ. Кто-то должен был это увидеть или услышать.
Когда я выхожу обратно в коридор, я замечаю группу студентов, шепчущихся около шкафчиков. Как только они видят меня, они останавливаются разговаривать и переглядываются, словно решая, стоит ли что-то сказать.
Я не колеблясь спрашиваю: «Вы знаете что-нибудь о классе 2-3?»
Они обмениваются беспокойными взглядами. Одна девушка неловко ёрзает, избегая моего взгляда. Парень прочищает горло, но не говорит.
Я подхожу ближе. «Пожалуйста. Если ты что-то знаешь, просто скажи мне».
Наконец, девушка говорит тихим голосом: «О них небезопасно спрашивать».
У меня перехватывает дыхание. «Что ты имеешь в виду?»
Она нервно оглядывается вокруг, прежде чем наклониться. «Несколько студентов тоже пытались задавать вопросы». Ее голос становится тише. «Их уже нет».
У меня по спине пробегает холодок.
«Ушли?» — шепчу я.
Она кивает. «Просто... исчезли. Как класс 2-3».
Я с трудом сглатываю. Мои пальцы крепче сжимают ремешок сумки.
Это не просто дело о пропаже человека. Это нечто похуже.
И теперь я могу быть следующим.
Я отступаю назад, пульс стучит в ушах. Слова девушки повторяются в моей голове: «Их больше нет».
Исчез. Как класс 2-3.
Я осматриваю коридор, внезапно чувствуя себя уязвимой. Студенты вокруг меня продолжают свой день, как будто ничего не случилось, но теперь я не могу избавиться от ощущения, что кто-то наблюдает за мной. Кто-то знает, что я задаю вопросы.
Мне нужно выбраться отсюда.
Не говоря ни слова, я поворачиваюсь и ухожу, мои мысли лихорадочно бродят. Если ученики, не входящие в класс 2-3, исчезли просто из любопытства, то дело не только в пропущенном занятии.
Кто-то делает так, чтобы никто не узнал правду.
Но меня это не остановит.
Я достаю телефон и прокручиваю. Снова пройдусь по своим контактам. Иди Кён-джун. Его имя смотрит на меня. Моя грудь сжимается. Я никогда раньше не писала ему, никогда не было повода — но сейчас я бы отдала все, чтобы увидеть его имя в ответе.
Я набираю сообщение.
Су-бин: Где ты?
Никакого ответа.
Я отправил другой.
Су-бин: Если вы это видите, пожалуйста, скажите что-нибудь.
Ничего.
Я прикусил губу. Должен быть другой способ.
И тут я вспоминаю — скомканную записку под его столом. Ту, на которой было написано мое имя. Ту, на которой было написано: «Не ищите нас».
А что если есть что-то еще? А что если он оставил после себя что-то еще?
Недолго думая, я разворачиваюсь на каблуках и направляюсь прямо в пустую комнату 2-3 класса. Если есть еще какие-то подсказки, я их там найду.
И мне все равно, смотрит ли кто-то. Мне нужно знать правду.