Сраженный тобою

Массимо

— Сладкий, я же не могу это делать одна, — произносит Лотта, посмотрев на меня.
    Через три дня Рождество и моя жена решила украсить елку, но, как оказалось, теперь и я должен принимать в этом участие. Я предлагал ей позвать заранее Аврору, или Витторию с Доменико, но она настояла на том, что справится сама ... Как оказалось, это была для меня ловушка.
— Дорогая, думаю, что ты справишься лучше и без меня. — Прокомментировал я, опустив глаза снова в книгу.
— Масси, — сладко сказала она, что мой член сразу же оживился, — ну, сделай своей жене приятное.
— А до этого я не делал? — спросил я, улыбаясь ее просьбе, снова посмотрев на эту красотку в зеленой короткой юбке.
    Карлотте Фальконе шла абсолютно любая одежда, а самое лучшее — это просто её обнаженная, мягкая, бронзового цвета кожа.  Самое забавное то, что она и не подозревала о том, насколько сексуальна. Такого рода одежду она не одевала куда-либо, исключением был дом. Сейчас на ней короткая зеленая юбка в складку, белый кардиган на пуговицах и длинные темно-зеленые гольфы выше колена. Она была похожа на школьницу, которую срочно нужно наказать.
— Я говорю тебе сейчас про другие вещи, а не про нашу близость, — говорит Лотта, закатив глаза и оторвав от моих пошлых фантазий.
— Про что именно? — Дразню я её.
— Ты невозможен, Массимо, — вздохнула она, отвернувшись. — Мне действительно стоило позвать кого-то на помощь, — вздохнула она.
— Ладно, прости, — сказал я, отложив книгу и поднявшись с дивана. — Что мне нужно сделать?
— Для начала поцеловать эти губы, чтобы я на тебя не обижалась, — хихикнула она, быстро повернув голову и посмотрев на меня.
— Это первое, — подошел и развернув её лицо снова, поцеловал. — Что у нас на втором?
— Так как ты теперь прощен, то можешь украсить верхние ветки ели, — проговорила она, погладив меня по груди.
— Знаешь, дома, мама делала тоже самое, что и ты. Она всегда звала нас троих наряжать ель, покупая ежегодно новые новогодние игрушки и дуясь на то, что мы на всё смотрели скептически. Правда, самым первым всегда сдавался отец, — рассмеялся я, — за мимикой его лица нужно просто наблюдать. То, как он старается выглядеть, что ему комфортно повесить такой шар, нежели устроить пытки в Сахарнице.
— Масси, я смотрю на тебя т понимаю с каким лицом твоя мама сталкивается на протяжении стольких лет, — усмехнулась Лотта, взяв подвеску в форме ангела.
— Да, не знаю, как она справляется с ним на протяжении стольких лет ... Надеюсь, что я не достану тебя, — улыбнулся я.
— Пока что всё идет хорошо, — произнесла она, подмигнув. — Так, вы с Алессио участвовали дальше?
— Безусловно, — забрал я ангела и повесил вверх, — мы понимали, что для мамы это нечто большее, нежели для нас. А когда она улыбается, то и нам становится намного лучше.
— Это заметно, — улыбнулась Лотти, взяв гирлянду огоньков. — Мы ежегодно наряжали елку с Тони и детьми, с момента из рождения по сей год, всегда десятого декабря. Поэтому не удивляйся тому, что тогда я поехала к ним.
— Интересно, — хмыкнул я. — Ты, как и все маленькие дети веришь в новогоднее чудо.
— А разве это плохо? — Спросила она, улыбнувшись и забрасывая на ель огоньки. — Поможешь?
— Всегда, — ответил я, забирая гирлянду с её рук.
    Через три часа, Лотта свалилась на диван без сил, когда последние штрихи были завершены.
— Дом похож на логово Санты, — заметил я, присев рядом и поправив её задравшуюся юбку. — Тебе идет, — прокомментировал я, нежно погладив её по округлой заднице, которая была ели прикрыта сейчас.
— Ох, прости, — прошептала она, отдернув юбку ниже по-прежнему лежа на животе. — Ты смотришь на меня так, будто вот-вот накинешься, затащишь в свою пещеру на плече и займешься со мной сексом.
— Ты устала, отдыхай, — произнес я, улыбнувшись и поцеловав её оголенную поясницу. — Но лучше не провоцируй меня.
— Неконтролируемый Массимо Фальконе ... Такое мне нравится, — лукаво улыбнулась она.
— Тебе все нравятся мои состояния, — прошептал я, залезая рукой под кардиган и поглаживая её спину. — Ты всегда любишь меня таким, какой я есть.
— Это и называется любовь, Масси, — ответила она, подняв голову вверх и посмотрев на меня.
— Иди ближе, — прохрипел я, на что Лотти сразу же оказалась теснее к моему телу, опустив голову на мои бедра и повернув тело в бок.
— Масси ... Тебе нравится наш брак?
— Конечно.
— Уверен?
— На все тысячу процентов ... А что? Тебе нет?
— Нет, — ответила она вздохнув, что моё сердце сжалось. — Я люблю это, — услышал я, не видя её лица.
— Ты сделала мне секундный инфаркт, — произнес я.
— Не говори так, — вздохнула она.
— Прости, — вспомнил я.
— В этой группе риска нахожусь я, уж точно не ты, Масси, — прошептала она.
— Если у тебя брадикардия, то это не означает, что у тебя будет обязательно инфаркт Миокарда, Лотти, — успокоил её я. — Тем более в скором времени поменяют клапан. Всё будет хорошо.
— Конечно, — сказала она, развернув ко мне голову. — Ты мое успокоение.
— Как и ты мое, — ответил, поцеловав её в кончик носа. — Но если ты продолжишь также дальше лежать и соблазнять меня, то ...
    Карлотта резко подняла голову с моих ног и соскочила с дивана.
— Что будет? — Спросила она, как всегда покраснев и распуская свой хвост на макушке.
— Можем узнать, если ты продолжишь дразнить меня и тогда я точно трахну эту киску, — улыбнулся я, сняв с себя футболку.
— Мы сразу переходим к действиям? — ухмыльнулась она, подняв руки к пуговицам своего кардигана. — И перестань употреблять это ужасное слово.
— Не могу, потому что меня безумно заводит твоя невинность. Даже в этих грязных словах, — хриплю я, замечая, как последняя пуговица открыла взгляд на обнаженный живот.
— Может, мне стоит сделать уже что-то более грязное, чтобы ты перестал использовать это слово, — спросила она, откинув мягкую шерстяную ткань на пол, оставшись в одном спортивном топике, юбке и этих гольфах.
    Черт.
— Ты выглядишь, как самый сладкий грех, — прошептал я, прочистив горло и поднимаясь с места на ноги.
—  Тогда, тебе стоит замолить свои грехи, — прошептала она, еще больше покраснев.
— Обязательно. Между твоих ног, где мой алтарь и находится, — говорю я, надвигаясь на неё.
— О, боже, — шепчет она, округлив глаза и идя назад. — Я сегодня снова увижу твоего монстра?
— Кого захочешь, Лотти, — мягко ответил я, остановившись. — Ты всегда в праве выбирать и говорить о своих желаниях. Мы можем просто ...
— Надеюсь, что монстр догонит меня, — говорит она улыбнувшись и срывается на бег.
    Медленная и дьявольская улыбка растекается по моему лицу, предвкушая свою трапезу. Я был серьезен в том, что буду покланяться своему алтарю. Побежав за своей женой, я успеваю схватить её еще до нашей спальни, когда она начинает громко смеяться.
— Поймал, — прошептал я ей на ухо, уводя дальше по коридору. — Ты в порядке? Твое сердце?
— Все прекрасно, сладкий, — говорит она, разворачиваясь в моих руках лицом ко мне. — Так, что же нас ждет?
— Ваш монстр готов к службе, — ухмыльнулся я. — У тебя есть один шанс убежать, — говорю я, поднимая ее.
    Она обхватывает меня ногами, что горячий жар ее лона прижимается к моему животу, моя футболка мокрая от ее желания.
— Я никуда не уйду.
— Не думаю, что я позволю тебе убежать. —  Я иду по коридору и кладу ее на кровать, внимательно изучая каждый ее дюйм. Она идеальна. Каждая впадинка и пятнышко, каждый изгиб, и эти веснушки па лице. Идеальна.
    Я стягиваю её топик через голову, и прежде чем он падает на пол, мой рот смыкается на ее груди. Она выгибается назад с тихим шипением.
— Сначала, — говорю я, целуя ее шею и проводя рукой вниз по ее телу. — Ты кончишь на мои пальцы.
    Ее губы раздвигаются, глаза закрываются, и едва слышный вздох находит выход.
—Лотти, — шепчу я, мой член упирается в молнию джинсов.
    Мои пальцы спускаются вниз и задирают её юбку, снимая трусики и выкидывая их в сторону, затем начинают скользить вправо и влево и совершают небольшие круговые движения по клитору, ее влажность помогает мне, приближая ее. С каждым движением ее стоны теряют свою мягкость, а ее миниатюрное тело содрогается от волн удовольствия. Мне нравится, как она втягивает меня в себя, снова и снова открывая для себя мои губы.
— Я так близка, — произносит она несколько минут спустя. 
— Позволь этому случиться. — Я дразню ее вход, потирая клитор большим пальцем. — Ты прекрасна. Ты моя.
    Каждый звук, каждый спазм, каждый... — низкое рычание бурлит в моей груди, обрывая слова, когда наступает ее оргазм.
— Моя Лотти. Наслаждайся, детка. — Ее дыхание сбивается, и она кончает. Сильно. Так сильно, что ее ноги трясутся, пальцы выгибаются, а губы разъезжаются. Она проводит ногтями по моей спине, выцарапывая длинные линии, пока я смотрю. Она откидывает голову назад, обнажая горло, и стонет. Я провожу губами по ее ключицам. Она сжимает бедра, все еще содрогаясь.
— Лучший вид в этом городе, — говорю я. — Ты идеальна, ты знаешь это? Сейчас ты кончишь мне на губы.
— Я... Я...
— Ты сможешь, — ухмыляюсь я.
    Я снимаю джинсы и перемещаюсь к изножью кровати, подхватывая руками ее колени. Я провожу носом линию по ее животу, а затем медленно облизываю ее. Она на вкус как чертова клубничная конфета. Сладкая ... такая сладкая. Ее бедра трепещут вокруг моей головы, когда в моих ушах раздается жалобный стон, и мой член дергается, пытаясь высвободиться.
    Лотта вцепилась в мои волосы, ее грудь сжата в моих руках, а ее спина выгибается от каждого лизания моего языка. Я мог бы часами проводить время между ее ног, используя свои лучшие трюки, чтобы заставить ее извиваться. Она стонет, звуки становятся громче, как будто она не может сдержать свои запреты, и я чувствую, что могу лопнуть в любую минуту.
    Я щелкаю языком по ее клитору, большим пальцем дразню ее вход, и Лотти прижимается ко мне сильнее, слегка приподнимая бедра, умоляя о большем. И я даю ей больше, всасывая ее в рот раз, два, и она кончает, сжимая мою голову и вжимаясь в меня на несколько напряженных секунд, прежде чем ее ноги раздвигаются достаточно, чтобы выпустить меня. Я отмечаю линию поцелуев между ее грудей, прежде чем мы оказываемся на уровне глаз.Раскрасневшееся лицо, полные губы, еще более пухлые от моих поцелуев, и длинные ресницы.
— То, как ты кончаешь ... Я не могу насытиться, когда вижу тебя такой.
    Она улыбается блаженной, довольной улыбкой, глаза по-прежнему закрыты.
— Внезапно потеряла дар речи, да? — я провожу носом по ее щеке. — Посмотрим, смогу ли я снова заставить тебя говорить. Теперь ты будешь кончать, пока я буду в тебе.
    Я встаю, стягивая с себя трусы-боксеры, и Лотта тихонько вздыхает, глядя на мой член.
— Ты же доверяешь мне?
— Всегда, — отвечает она, сглотнув.
— Перевернись. Лицом вниз, Лотти, — шепчу я, опускаясь к ней.
    Лотта покорно переворачивается на живот и вздыхает, предвкушая новый момент.
— Ты прекрасна, — говорю я, поцеловав её спину, приподнимая её сладкую задницу в этой сексуальной юбке вверх. — Особенно, когда кончаешь, — заканчиваю я, прикусив мочку уха, вызвав стон.
    Я собираю её волосы в кулак, затем обматываю их вокруг своего запястья, пока другая рука тянется к цели между её ногами. Я провожу большим пальцем по входу, заставляя мышцы живота спазмироваться, а спину выгибаться. Поцеловав ее в висок, я ввожу снова свой палец, вызвав самую сладкую мелодию, которую я могу ежедневно слышать. Ее оргазм нарастает, медленно накапливаясь. Лотта выгибает бедра, нацеливаясь на кайф, который так близок в её киске. Я ввожу второй палец и ускоряю темп. Её стоны становятся громче, и я слышу их, наслаждаясь.
Моя жена сжимает в кулак простыни, и с первым же круговым движением моего большого пальца, она кончает, ударив тазом вверх.
— Вот оно... — я наклоняюсь, прижимаясь к её затылку жарким поцелуем с открытым ртом. — Моя Лотти, надеюсь, что ты готова. Я не причинил тебе боли?
— Нет, это ... это было хорошо.
— Только хорошо?
— Ты нарываешь на комплименты, — хихикает она.
— Ты же знаешь, что я лучший, — шепчу я ей на ухо, приподнимая её зад к верху. — Люблю тебя.
— И я люблю тебя, — не успевает она закончить предложение, когда я делаю рывок.
Я фиксирую ее запястья одной рукой, а другой держу ее за бедро, проскальзывая внутрь и зарываясь лицом в ее волосы.
— О Боже, — вздыхает Лотта, и ее ноги подкашиваются.
— Вот так. — Угол позволяет мне погрузиться в нее по самые яйца, ее тугая киска как кулак в перчатке обхватывает мой ствол. Мне приходится собрать все свое самообладание, чтобы не кончить. — Не двигай руками, — ворчу я ей на ухо, когда она начинает вырываться из моей хватки. — Ты уже почти у цели, не так ли? Не останавливайся, stellina . Сосредоточься на том, как хорошо, когда ты со мной.
Еще один удовлетворенный, нагруженный стон отдается от стен, разжигая мое возбуждение. Пот покрывает мою спину, оргазм зарождается в основании позвоночника. Я перебираю пальцами ее горло, оттягивая ее назад, пока она не упирается в мою грудь, и наклоняю ее подбородок вверх, наблюдая, как чистый экстаз окрашивает ее лицо. Мне бы очень хотелось немного сжать ее и контролировать количество вдыхаемого ею воздуха, но если я сделаю это, то у нее останутся синяки, а этого не произойдет. Вместо того чтобы поднимать кайф таким образом, я решил увеличить темп, входя в нее быстрее.
— Я не думаю..., — задыхается она, ее дыхание сбивается, когда мои пальцы играют с ее сосками. — Я не выдержу еще одного.
— Сможешь. — Я целую ее плечо, сдерживая свои первобытные инстинкты.
Если я не буду осторожен, то сорвусь, а она не будет готова к тому, что у меня откажут тормоза. Я не могу трахать ее жестко и быстро.
— Не думай, Лотти. — Еще несколько глубоких толчков, и я буквально трясусь, пытаясь сдержаться, чтобы мы кончили синхронно.
— Сейчас, дорогая. Дай мне почувствовать тебя.
В ту же секунду, когда она содрогается вокруг меня, я тоже кончаю. Лотта стонет и трясется, вцепившись в мою руку, когда я беру ее за подбородок и поворачиваю голову, чтобы выпить эти стоны прямо из ее губ. Я делаю еще несколько толчков, наслаждаясь оргазмом, пока он не становится слишком сильным, и я останавливаюсь, удерживая ее в вертикальном положении, пока она дрожит всем телом, а ее маленькое тело хромает.
— Ты сломал меня, — признается она, когда мы откидываемся назад, и мои руки обхватывают ее горячее тело. — Но я в восторге. — Она прижимает тыльную сторону дрожащей руки ко лбу. — Это не то, на что я рассчитывала, когда дразнила тебя. Она открывает глаза и смотрит на меня. Ее лицо после секса такое восхитительное. Обожаю этот вид.
— Я принесу тебе таблетки, — говорю я, поднявшись с постели.
— Но всё хорошо, — шепчет она, закрывая глаза, по прежнему находясь в этих гольфах и юбке.
— Я должен убедиться и обезопасить тебя, — отвечаю я, подмигнув ей. — Только не засыпай.
— Тогда, поторопись, carino.

***

     Наступил праздник. Мой самый «любимый» праздник всей жизни, по словам моей мамы - Рождество. В этом году мой очень гостеприимный и любимый дядя собрал не только нас, но и семьи Скудери с Баззоли под одной крышей. Сегодня вечером будут литься рекой литры виски, мартини, вина и бурбона. Я сижу за столом, не слушая разговоры своей семьи, а точнее крики, смех, громкой смех и еще раз громкие крики. Почему все такие шумные?
— Может, ты улыбнешься, — прошептала Лотта, сидя возле меня. — Не будь такой букой.
— Если я не улыбаюсь, то это не означает, что у меня нет настроения или, что я зол, — отвечаю я, отпив воду.
— Твоя мама наблюдает за тобой, улыбнись, пожалуйста, — говорит моя жена, смотря на меня и улыбаясь во все зубы.
    Повернув голову в сторону, я замечаю неловкую и ободряющую улыбку от матери, рядом отец, который очень хмуро смотрит на меня. Я сразу же мягко улыбаюсь маме, подмигнув, что черты отца сразу же разглаживаются и он продолжает беседу с дядями.
— Молодец, — шепчет Лотти мне на ухо.
— Только давайте без нежностей, — говорит Невио, сидя напротив нас.
— Завидуешь тому, что не можешь это же сделать с Авророй? — Ухмыляюсь я.
— Что сделать с Авророй? — Услышал нас дядя Фабиано, приподняв бровь.
— Пойти на каток в рождественские праздники, так как Авроре нужно готовиться к экзаменам, да, и Невио, — быстро ответила Лотти, спасая ситуацию.
— Ясно, — ответил Фабиано, просверливая дыру в голове своего будущего зятя.
— Нам нужно сделать семейное традиционное фото, — сказала мама, посмотрев на нас с Алессио.
— Мне нужно больше выпивки, — проговорил кузен, поднявшись из стола.
— Масси, вставай. Нам нужно сфотографироваться, — сказала Лотти похлопав меня по руке,
— Киара, в твоей команде пополнение, — заметил дядя Римо, оскалив зубы.
— Да, наконец есть тот человек, кто поддержит меня в идеи ежегодной рождественской фотографии, — улыбнулась мама, взяв папу за руку.
— Обожаю смотреть на его лицо, — проговорил дядя, взглянув на моего отца, ухмыляясь.
— После нового года, жду тебя в нашем подвале на ринге, — сказал бесстрастно отец.
— Говорю же, что люблю смотреть на его лицо, — смеялся Римо.
    Встав из-за стола, мы направились к новогодней украшенной елке, огни на которой были настолько ослепительны, что можно зажечь электричество в одном государстве Африки. Мама командовала нашей расстановкой, усадив папу, как всегда на стул, а нас расположив позади, поставив Лотту между мной и Алессио.
— Отлично, смотритесь, — произнесла она с улыбкой, поворачиваясь к рядом стоящему Невио, который наливал виски возле другого стола с напитками. — Сфотографируй нас, пожалуйста.
— Черт, я попался, — ухмыльнулся он.
    Мама подбежала к нам и присела, как всегда на колени к отцу. Я заметил, что сразу же рука папы спустилась к ней талию, затем на бедро, найдя свое обычное место.
— Надеюсь, что умеешь фотографировать, — услышал я голос Авроры, которая подошла к своему парню.
— Я не только это умею делать, — улыбнулся он ей, подмигнув.
— Тише, папа может услышать, — зашипела она, ударив его по руке.
— Никто не слышит, — ответил кузен.
— Мы слышали, Невио, — вздохнул мой брат. — Мы можем уже закончить это быстрее?
    Я поворачиваю свою голову в сторону молчаливой жены, которая улыбается и ждет приказа на фото. Краем глаза, она замечает меня и берет мою руку в свою, что семья не видит этого.
— Масси, улыбнись, — шепчет Лотта, смотря в камеру, когда мой взгляд прикован к ней.
— Улыбка и Массимо - это две несовместимые вещи, — выкрикнул Невио.
— Не знаю о чем ты, но он всегда мне дарит улыбку, — сказала Лотти, посмотрев на него.
— Алессио, ты не входишь в кадр! — Выкрикнула мама.
— Я стою сзади тебя, откуда ты знаешь? — Спросил он, получив, я уверен, укоризненный взгляд от отца, который обернулся.
— Я ежегодно стою и сижу возле этой елки. Я уже выучила всю траекторию, — похвасталась она.
— Мне еще долго тут стоять? — Спросил Невио возле фотоаппарата.
— Уйди, ты только всё испортишь, — сказала Аврора, подойдя к нему. — Все улыбаемся. Насчет три ждем вспышку! — Выкрикнула она, посмотрев на дисплей. — Дядя Нино, улыбка ... Массимо, к тебе это тоже относится.
— Улыбнись, — шепчет Лотта, смотря вперед и дергая меня за руку.
— Не хочу улыбаться, могу поцеловать, — говорю я быстро, поцеловав её в щеку, когда вспышка озаряет лица моей семьи.
— Ладно, так тоже подойдет, — прошептала она, покраснев.
— Ура! — Вскрикивает мой брат. — Лотта, добро пожаловать на ежегодную, традиционную, рождественскую фотографию Киары Фальконе, — сказал мой брат, сделав поклон моей жене.
— Спасибо, я с удовольствием приму участие в этой традиции, — сказала Лотти, сделав реверанс.
— Лотта, сфотографируй нас пожалуйста с Невио, — услышали мы голос Авроры, когда все покинули свои места.
— Конечно, где? — Спросила она.
— Не обязательно на фоне новогодней ели, — улыбнулась она, — может, возле центральной лестницы, где на перилах есть украшения?
— Отлично, — проговорила Лотта, подходя к ним и забирая фотоаппарат с кронштейна.
— Я, как бы не соглашался, — заметил Невио, сделав глоток. — Но, для тебя солнышко, всё что угодно.
— Не называй мою дочь солнышком! — Выкрикнул дядя Фабиано из-за стола.
    Он никогда не отстанет от кузена и не простит ему то, что заберет в скором времени его дочь.
— Он все слышит, — проговорил Невио, снова делая глоток. — Может, на мне есть прослушивающее средство?
— Не будь дураком, — ответила Аврора, закатив глаза. — Пошли, — и просто взяла его за руку и потащила к выходу из общей гостиной.
    Я вышел с Лоттой и Алессио вслед за ними, заметив, как ухмыляется кузен.
— Лотта, только быстрее, — сказал он, обняв Аврору за талию и прижав к себе.
— Фотографирую! — Выкрикнула Лотти, когда появилась вспышка.
— Сделай еще фото, пожалуйста, — попросила блондинка, меняя позу.
— Да, нащелкай еще парочку, — говорит Невио, взяв за подбородок лицо Авроры и приблизив его к себе, жадно целуя её губы.
— Масси, будет на стреме. Если это увидит дядя Фабиано ...
— Невио! — Крикнул разгневанный мужчина из кухни. — Только попробуй пальцем тронуть мою дочь!
— Только языком и губами, - уже тише ответил тот.
— Ты дурак, luna, мой папа мог выйти запросто сюда, — прошептала она, когда они подошли к нам.
— Ну, был бы очередной синяк под глазом, — вздохнул тот.
— Кстати, оцените мои рождественские фото, — сказал Алессио, протягивая свой телефон.
— Надеюсь, что ты не показываешь нам член, — прошептала Лотта, посмотрев на фотографии. — Какие вы милые котики.
    Я взглянул на фото, где мой брат и его девушка Изабелла стоят возле нашей новогодней ели. Они оба одеты в рождественские неуклюжие и как бы сказала Лотти «милые» свитера, от которых хочется вывернуть свой желудок, и целуют друг друга.
— Когда ты успел это сделать? — Спросил я.
— Папа помог в этом, когда вас не было рядом, а я привез Изи тайком в дом ... Ну, это она думает, что никто не знает об этом. Только папа и отец, мол.
— Вы отлично получились, — сказала Лотти, улыбнувшись.
— Мы просто очень фотогеничны с моим тигренком, — произнес Алессио, оскалив зубы.
— Мы и не сомневались, — парировал Невио. — Нам нужно возвращаться за стол, — напомнил он всем и положив руку на поясницу Авроры, направился обратно.
— Лотти, расскажи мне, что ты подарила моему любимому и дорогому брату, — начал спрашивать он.
— Подарок дарят на Рождество, а не на сочельник. В полночь, он и узнает или же на следующее утро.
— Умно, — хмыкнул Алессио. — Я решил ему подарить себя любимого такого милого и вежливого.
— Масси оценит это, — рассмеялась Лотти.
— Конечно, — ответил я, закатив глаза.
— Мне определено нравятся его изменения, Лотта, — заметил мой брат. — Предлагаю ускориться, иначе, весь твой клубничный торт съест дядя Савио. — Заметил мой брат, прибавив шагу.
— Что ты приготовила мне? — Спрашиваю я Лотту.
— Завтра узнаешь, — вздыхает она, покраснев.
Интересно.

***

Не зря моя мама говорила о том, что это мой любимый праздник. Отныне, это действительно так. Мы вернулись домой поздно ночью, а утром меня ждал сюрпризом в виде подарка коллекционный медицинской книги, на которую я уверен, она потратила все свои деньги и ... её забота обо мне своими губами ...
Я никогда не принуждал Лотту к минету, хотя тайно мечтал об этом, представляя во всех подробностях. Но утром, моя жена заявила, что та книга не весь подарок и что я не должен судить её строго за последующие действия ... блядь.
Лотта сильно покраснела, когда приступила к этому и я даже отговаривал её, после чего она решительно настроилась сделать это. Увидев ее пухлые губы, открытые для меня, я чуть не кончил. Темп был не очень быстрый, она обрабатывала только головку моего члена, но эта нежность и неуверенность, написанные на ее лице, были всем. Я никогда не кончал так быстро от орального секса. Обычно это занимает гораздо больше времени, а в девяти случаях из десяти этого вообще не происходит, но это был другой уровень совершенства. Оргазм пронесся сквозь меня, как землетрясение, достаточно мощное, чтобы сжать мои бедра судорогой.
    Я понимал то, что её невинность не только в постели, не только в отношениях, но и в жизни, влюбила меня в неё. Я был сражен этой чертой её характера с ранних лет, все время думая о том, сохранит ли она это. И вот сейчас, Карлотта Фальконе, спит в рождественский обед на моей груди, на полу лежит её собака, а по телевизору идет романтическая комедия ... И как я дошел до этой жизни, которая до чертиков мне нравится?

Карлотта

   Все праздники прошли, оставив за собой зачеты, экзамены и мои расшатанные нервы. Уже второй день, у меня болела сильно голова и было чувство головокружения, а также слабость. На календаре показывало двенадцатое января, а это значит, что через неделю у меня будет операция, о которой я даже не хочу думать.
— Я останусь, — говорит Массимо, присев ко мне на диван.
— Нет. У тебя бой, — сказала я, улыбнувшись ему. — Ты должен поехать и надрать своему сопернику задницу.
— Я не оставлю тебя. У тебя болит голова, — говорит он, вздохнув.
— Массимо, ты сын консильери и племянник капо Каморры. Ты не можешь сейчас поддаться своим чувствам и отменить бой, ради которого твой соперник приехал с Ирландии.
— Я скажу кузену или брату, — продолжал он.
— Нет, — вздохнула я, приподнявшись и быстро поцеловав его. — Ты сейчас поступишь как настоящий мужчина с мафии и сдержишь свое слово, чтобы присутствовать там. Я буду болеть за тебя через экран телевизора. Могу позвать Аврору. Думаю, что она с радостью присоединится. Тем более, что завтра будет зачет. Я тут готовлюсь, — сказала я, указав на учебники, разбросанные по всему дивану.
— Я не хочу оставлять тебя одну, — шепчет он.
— Я не маленькая девочка, Масси, — отвечаю я, улыбнувшись. — Собирай спортивную сумку и уезжай. Давай, я жду.
— Позови Аврору, — сказал он, поцеловав меня в кончик носа.
— Иди скорее.
    Через двадцать минут Массимо уехал, продолжая писать мне сообщения о моем самочувствии. И дошло даже до того, что мне позвонила тетя Киара. Я узнала у Авроры, что завтра у неё экзамен и она сидит дома за учебниками. Я не стала рассказывать ей о своем самочувствии, так как догадывалась, что подруга бросит всё и приедет ко мне.
    Я встала с дивана и направилась в сторону кухни за таблетками, когда резкая боль в грудной клетке схватила моё тело в плен.
— Что такое? — Спросила я у самой себя, когда почувствовала жжение и страх.
    Не в силах продолжить свой путь, я просто опустилась на пол, сжав пушистый ковер пальцами от сильной боли в области груди, плеч, шеи и головы. Я перестала что либо слышать и краем глаза заметила обеспокоенного Бисквитика, который крутился возле меня.
— Почему я не научила тебя приносить мне вещи, — подумала я, вспомнив о своем телефоне на столе. — Так нельзя. Я не могу ...
    С каждой секундой я чувствовала, как паника сильнее захватывает меня, забирая в свой омут. Я попыталась подняться, после чего мою голову словно ударили и черные точки появились перед глазами, забирая меня с собой.
    Погружаясь куда-то в небытие я постоянно думала о том, что не могу оставить своего Масси одного. Он не переживет нашу разлуку ...

Массимо

    Шестое чувство. Так называли то, когда твоя задница чувствует, что что-то вот-вот произойдет.
— Я могу заменить тебя, — говорит Невио, похлопав меня по плечу. — Ты всё равно не сосредоточен.
— Да, так будет лучше, — слышу я голос Алессио. — Я отвезу тебя обратно. Ты сейчас эмоционально не стабилен, брат. Тебе нельзя садиться за руль.
— Предупредишь дядю и отца о том, что Карлотта не важно себя чувствует, — говорю я, смотря на Невио.
— Конечно, езжайте. Они должны приехать с минуты на минуту все равно.
— Хорошо, спасибо, — поблагодарил я его, развернувшись и выбегая с арены.
— Полегче, — кричит мне брат. — Поедем на байке. Я потом отгоню к тебе машину.
— Хорошо, — ответил я покорно, зная, что на мотоцикле Алессио будет быстрее.
— Всё хорошо, — начал успокаивать меня брат, взяв моё лицо в свои руки. — Она же сама сказала, что у неё просто болит голова.
— Я чувствую, будто ... будто что-то страшное случится, — шепчу я, боясь признаться в этом вслух.
— Залезай, все будет хорошо, — успокоил меня Алессио, быстро обняв. — Мы можем вызвать отца туда. Как тебе?
— Да, — говорю я, когда Алессио скорее запрыгивает на байк и заводит его двигатель.
    Всю дорогу в мою голову приходят различные и страшные мысли, от которых я содрогаюсь. Со мной никогда такого не было. Это что-то новое ... Это страх. Страх не за себя, а за любимую.
    Не успеваем мы остановиться, когда я вскакиваю и бегу к двери.
— Я за тобой, — слышу я крик брата.
    Открыв дверь, я замечаю бегущего ко мне Бисквита, который лает.
— Где она? — Спрашиваю я у собаки, будто она укажет мне путь.
    Как ни странно, пес тут же разворачивается и бежит в сторону кухни, куда завернув я замечаю .. блядь.
— Лотта! — Кричу я, когда тело моей жены лежит на полу без признаков жизни. — Карлотта! — Сильнее кричу я.
— Блядь! — Слышу я голос брата, когда я подлетаю к своей жене и беру её голову в свои руки, замечая её призрачную бледность. — Я звоню в скорую. Папа едет сюда, если что.
— Карлотта! — Кричу я, пытаясь привести её в чувства, когда начинаю считать её пульс ...
    Ничего ... Потом один ... Ничего ... Потом два ...
    Даже при её брадикардии, это слишком мало.
— Лотти, пожалуйста, очнись, — молю я её. — Поцеловав в лоб. — Принеси мне воды! — Кричу я брату, который тут же бежит и спустя время приносит мне стакан.
    Я взбрызгиваю лицо своей жены водой и нежно бью по щекам.
— Сделай ей искусственное дыхание! — кричит мой брат.
— Она не умерла! — Кричу я
— Брат, её пульс ...
— Нет! Не говори этого! — Говорю я, вспоминая о её симптомах ...
    Это похоже на микроинфаркт. Черт. Я боюсь делать массаж сердца. Где твои чертовы медицинские знания, Массимо!
— Лотта! — Кричу я, тряся её тело! — Очнись, блядь, Карлотта! Очнись!
— Ты сделаешь ей больно! — Слышу я вдалеке голос отца.
    Я обнимаю её прижимаю к себе, ощущая, что слеза сказывается по моей щеке, падая на её волосы.
— Пожалуйста, очнись. Не оставляй меня, прошу тебя ...
— Массимо, уйди, — говорит отец, когда отлетает меня. — Нам нужно срочно отправится в больницу, — приказывает он, прощупав ее пульс. — Блядь! Римо, вызови скорую и предупреди, что это микроинфаркт или инфаркт Миокарда!
— Нет, нет, — шепчу я, гладя её волосы.
— Алессио, принеси подушку и подложи её под голову, приказал отец, когда глаза Лотты затрепетали.
— Лотти, — прошептал я, целуя её лицо.
— Что-то ... сердце ... Масси, — шепчет она, держа глаза закрытыми.
— Карлотта, все будет хорошо, — заверил её мой отец, согнув её колени. — Римо, ты позвонил?
— Да, будут через пять минут, — слышу я голос дяди.
— Лотта, говори с нами, не отключайся, — инструктирует мой отец. — Массимо, отставь её лицо в покое. Ей нужен воздух.
    Отстранившись, я замечаю, как Алессио подложил подушку под голову моей любимой. Лотта открыла аккуратно глаза, но её взгляд тут же нашел мой.
— Прости ... — шепчет она.
— Не вздумай, — хриплю я, когда вижу, как отец сует таблетку ей в рот, приподняв голову.
— Я умираю, Масси, — шепчет она.
— Не вздумай, черт возьми! — Кричу я. — Ты не умрешь.
— Это ... это так больно ... Всё горит.
— Скорая приехала! — кричит дядя.
— Пожалуйста, пообещай мне, что чтобы не случилось ...
— Нет! — Выкрикнул я.
— Не злись на этот мир, — шепчет она. — Никто не виноват. Я очень люблю тебя ...
— Не смей прощаться со мной, — хриплю я, замечая, как моя слеза падает на её щеку.
— Мой сладкий, — шепчет она ели слышно в тот момент, когда чьи-то руки оттаскивают меня от неё и бригада медиков начинают оказывать ей дополнительную помощь, затем погружая на каталку и увозя.
— Я люблю тебя, — шепчу я, смотря ей в след.
— Ты скажешь ей об этом, когда всё пройдет, — шепчет мне на ухо голос дяди, который обнимает меня за плечи и удерживает, не давая вмешаться к профессионалам своего дела.
— Она не может умереть ...

Тгк: https://t.me/trevisanswife