Глава 24. С первым сентября, Венди!
1 сентября
пять-ноль-ноль утра по Токийскому
— Венди, подъём! — Люси поднимается на второй этаж к ней в комнату. Идёт по небольшому коридору и повторяет: — Венди, пора вставать.
Венди была сестрой будущего мужа Люси. Эван и Венди хорошо ладили, Хартфелия уже успела в этом убедиться. Люси была бы не Люси, хорошенько не узнав, как у её суженого обстоят дела с его младшей сестрой.
Девочка всё ещё спала.
— Венди, пора вставать. Первое сентября. Я, конечно, поздравляю тебя, но это не значит, что нужно пропустить школьное мероприятие, — строго произнесла блондинка, опираясь о дверной косяк.
— М-м, — хрипло отозвалась девочка, — Люси, я не хочу. Я ещё слишком мала. Там будут задавать сложные вопросы и... Что ты делаешь? — пока Венди сонно болтала, учительница уже успела закинуть её к себе на плечо и понести в ванную комнату.
Эти две прекрасные леди никогда не злились друг на друга. Маленькая Райос считала Хартфелию своей опорой и советчицей, так как брат всё время находился на учёбе и никаким советом помочь сестре не мог.
Люси же нашла в этой девочке смысл своей судьбы. Она нашла частичку себя в сердце Венди. А Венди отдала ей своё сердце. Это была самая настоящая любовь.
Когда девушка опустила на пол своего ребёнка, Райос поспешно стала чистить зубы. В шесть-тридцать они позавтракали, в семь стали потихоньку собираться, а в восемь — укладывать ребёнку волосы в красивую причёску.
Всё шло по расписанию, которое было построено в голове кареглазой девушки. Расписание не подводило ни минутой их дела, но что-то пошло не так, когда Люси и Венди в девять утра приехали в академию.
Хартфелия совсем забыла, что в девять мероприятие, посвященное дню знаний, было устроено лишь для средней и старшей школы, а для начальной — только в одиннадцать.
Смысла ехать домой не было, потому что время в любой момент могло поджать: пробки, везде стоящие полицейские и тому подобное. Из-за этого пришлось им остаться в школе и посмотреть на приготовления к празднику старшеклассников.
Венди отошла в туалет, чтобы вымыть руки после звучания гимна школы. Люси ей всё показала и рассказала, чтобы будущая первоклассница легко находила выходы. Девочка подходила к бывшему кабинету своей «сестрицы», но остановилась, услышав неприятный разговор.
«Это неправильно. Я не имею права подслушивать. Но... если я этого не сделаю, никогда не узнаю, почему Люси ничего не рассказывает о том, кого любит».
В дискуссии участвовали парень и девушка. Несложно догадаться, что Люси и Нацу выясняли отношения.
— Почему ты не сказала раньше? Почему ты сделала больно именно сейчас? — голос парня будто надрывался. Он был ранен и неизлечим просто потому, что любовь всей его жизни покидала его. Тогда какая же это любовь всей жизни?
— Я... я не могла. Всё должно было оставаться в тайне с самого начала. Я знаю, что поступаю неправильно и нехорошо по отношению к тебе. Но ради мамы я готова на всё. — Отчётливо слышно, что Люси дрожит и плачет, рыдает.
Венди не могла слушать всхлипы. Она не любила, когда сильные люди плачут.
— Что случилось, что Лейла-семпай не может уладить?
— Нельзя, — прошептала она.
— Что нельзя? Люси, говори нормально!
— Никому нельзя знать, что случилось. Не волнуйся, всё будет в порядке, я снова ворвусь в твою жизнь, как тогда. Но никому нельзя знать...
***
«Почему Люси не говорила мне про того молодого человека? Она должна была... Если бы я только могла помочь ей...
Отец только и твердит, что без Люси Эван — никто. Только потому, что она его прославит и будет защищать.
Но никто из этих двоих не понимает, что Люси не станет этого делать по одной причине: она любит другого. Но если говорить о её матери? Если надо, то Люси сделает всё, чтобы помочь.
Но как?»