Признание
Родители Элиаса много работают, и всегда приходят поздно. Зная это Алекс предлагает отцу поехать к ним на работу или позвать их на встречу.
И вот они договорились встретиться после работы в небольшом кафе.
- Мы хотим поговорить, - начал отец Алекса. - О ваших детях. О любви. О выборе.
Они сели за стол. Атмосфера - как натянутая струна. Алекс рассказывал, что чувствует к Элиасу. Без пафоса, искренне. Его отец поддерживал его, говорил о том, что чувства - это не грех и не слабость. Это смелость. Это то, что делает человека человеком.
Родители Элиаса сначала молчали. Потом - злились. Потом - плакали. Было много боли, но в этой боли - начало принятия.
- Мы не понимаем, - прошептала мать. - Но... если он действительно счастлив, пусть будет так.
Они договариваются: встретиться все вместе через пару дней, чтобы поговорить уже с Элиасом. Чтобы всё решить - честно.
После разговора Алекс замечает пропущенные от Элиаса, и перезванивает ему и называет адрес.
#
В это же время, в своей комнате, Элиас сидел с бинтами. Он обработал рану - медленно, почти механически. Боль тупая, но реальная. Ему было больно, но хорошо что рана не глубокая.
После он позвонил Алексу. Раз. Два. Никто не ответил.
И он просто встал. Натянул куртку. Взял свою гитару. И вышел из дома.
Элиас шёл по вечернему городу, крепко сжимая гитару в руках. Его шаги были тяжёлыми, но уверенными - впервые за долгое время он чувствовал не страх, а силу внутри. Он знал, куда идёт. Алекс назвал ему место - небольшую аллею у кафе, где, как оказалось, внутри уже собрались все: родители Элиаса, отец Алекса... и сам Алекс.
Когда Элиас подошёл, он не заметил, что внутри кафе за стеклом наблюдают родные. Его внимание было приковано к одному человеку. Алекс стоял у входа, словно ждал именно его.
Элиас остановился перед ним. Его голос дрожал, но был твёрд:
- Послушай меня... пожалуйста.
Он опустился на скамейку у кафе, открыл чехол, достал гитару. И начал играть. Мелодия лилась, как река, теплая, светлая, с оттенком боли, надежды и любви. Голос Элиаса звучал мягко, немного хрипло от пережитого.
Последние аккорды растворились в воздухе. Элиас поднял взгляд:
- Я люблю тебя, Алекс. И я устал жить ради чужих правил. Я хочу жить ради себя. Ради нас. Я больше не отступлю. Даже если весь мир будет против - я не отпущу тебя.
Алекс стоял, не в силах сдержать улыбку. Его глаза блестели. Он подошёл и обнял Элиаса, крепко, без слов - просто прижимая к себе, как будто защищая от всего.
Его руки крепко охватывают любимого человека - и тут он ощущает под пальцами бинт.
Он чуть отстраняется, взгляд падает на руку Элиаса.
- Что это?.. - спрашивает тихо. Голос вдруг становится глубже, с хрипотцой.
Элиас отводит глаза, машинально пытаясь спрятать запястье, но Алекс уже осторожно берёт его за руку.
- Ты порезал себя... - не вопрос, скорее почти шёпот, в котором слышатся боль, тревога и всё, что он не успел сказать раньше.
- Я... - Элиас сглатывает, - я не хотел, правда... Я просто... не видел выхода.
Алекс смотрит на него, и в глазах - всё, что не выразить словами: страх, вина, нежность и любовь.
Он целует Элиаса в лоб, долго, мягко, как будто хочет этим прикосновением стереть весь его внутренний ад.
- Если ты ещё раз почувствуешь, что не видишь выхода - зови меня. Даже если молчанием. Даже если просто взглядом. Только не молчи. Пожалуйста.
Элиас шепчет: - Хорошо...
Алекс мягко улыбается и притягивает его ближе.
Из-за его спины вышли те, кого Элиас не ожидал увидеть. Мама. С отцом. А рядом - отец Алекса.
Мама Элиаса плакала и улыбалась одновременно. Она сделала шаг вперёд и тихо сказала:
- Мы всё слышали. И если ты так любишь... то кто мы, чтобы мешать тебе быть счастливым? Мы... мы разрешаем.
Отец Элиаса кивнул, тяжело вздохнув:
- Нам понадобилось время. Но мы поняли: ты жив, пока любишь. Мы принимаем вас.
В тот миг - мир будто замер. И тут же ожил. Смех. Слёзы. Тепло. Всё то, за что стоило бороться.