Восемь седьмых [ЗАКОНЧЕНО]

Наблюдать за тем, как ребенок долгое время сидевший в камере заново знакомится с природой, лепит снежных человечков и заливисто смеется, было очень приятно.

— Как ты это провернул? — старший подошел бесшумно, заставив слегка вздрогнуть.

— При помощи домовиков. Мы сильно недооценили этих пройдох, один из малфоевских эльфов согласился принять личину ребенка и его судьбу. Сейчас я работаю над тем, чтобы вытащить ещё десятерых детей и трех взрослых магов. Меня только одно волнует, — замолкаю, смотря на девочку, которая падает в снег и начинает делать снежного ангела.

— Что именно, — поторопил меня Марволо.

— Это ведь не единственная база, сколько их по стране? А сколько по миру? — вздыхаю, — будем вытаскивать кого можем. Я изучил строение этой базы при помощи змей, можно устроить большой взрыв, причем не подкопаются, но только одной базы. Дальше уже нужно будет выдергивать магов только когда будет открыта дверь, и мы хоть немного устроимся на той стороне.

— И если мы этого не сделаем, магам, как расе, придет конец, — тихо произносит старший и кладет руку мне на плечо, — всё, что мы знаем, сгинет в ревущем пламени и свисте снарядов.

Коротко вздрагиваю и ёжусь. Мерзкое напоминание о сороковых годах, когда Лондон стал для нас ловушкой. Когда только в Косом переулке можно было почувствовать себя свободно, но жить там на постоянной основе не было возможности, ведь карманы были почти пусты.

— Может, не будет войны, — опускаю голову, — но будет клетка, — под пальцами расцветает витой узор, прожигающий на мраморе дыру, — но ведь мы это сделаем, справимся.

— Иначе и не может быть, — старший слегка сжимает мое плечо и отпускает, — идем, скоро все прибудут, а значит можно будет начать распределения заданий для захвата министерства.
Киваю и выпрямившись шагаю вслед за старшим. Я пришел в это время именно для этого, чтобы спасти магов, спасти наше наследие, и даже если это прольёт ещё больше крови, я это сделаю.
Гарри чувствовал себя неуютно. Собрание Пожирателей смерти проходило внизу, в большой зале, а он и остальные младшие находились рядом с кабинетом Лорда. Единственными взрослыми были Сириус и Леди Лестрейндж.
На удивление многих, взрослые тихо переговаривались, не делая попыток друг друга убить, и тем паче, покалечить.

— Уверена? — неожиданно, более громкий вопрос крестного заставил повернуть голову в сторону Блэка и его кузины.
— Совершенно, — ответ Беллатрисы прозвучал уже в полной тишине, подростки затихли как один, — когда я уходила, Лонгботтомы были в своем уме.

— Я знаю, что с ними, — меланхолично произнесла Гермиона которая выпила уже вторую бутылочку успокоительного и теперь была спокойнее камня, — Гилберт рассказывал о влиянии электричества на человеческое тело, в том числе на его магическую составляющую, — пауза, — на тело мага, в общем.

— Рассказывал, — подтвердила семикурсница Равенкло, её имени Гарри не помнил, — я поняла далеко не всё, но магглы придумали против нас страшное оружие, а затем кто-то воспользовался возможностями и своим влиянием, чтобы превратить Мунго в свой филиал лаборатории.

— Хотите сказать, — крестный повернулся, — что в Мунго, на магах которые подверглись сложным проклятьям и не имеют сильных родственников, ставят, — Сириус поколебался, — опыты? Как на мышах?

— Да, — девушка кивнула, — на моей матери тоже, она лежит в той же палате, авроры, которые её пытали, пытаясь узнать где находится мой пожиратель отец, лично доставили её в Мунго когда начались преждевременные роды. Мой младший брат умер, а моему деду сказали, что мать помешалась на этом фоне. Как он говорил, — лицо девушки окончательно заледенело, — вначале она шла на поправку, просила меня привести, а затем состояние резко ухудшилось. Мы столько денег потратили, а на ней ставили опыты магглы. Сейчас она ничем не отличается от покойницы, физически жива, но её уже нет.
Крестный побледнел до синевы, а глаза Беллатрисы полыхнули огнем.

— Твари, — сквозь зубы процедил Нотт, — и ведь такое может с каждым произойти. Мало им попавшихся на крючок магглорожденных!

— Ребята, — Лестрейндж нахмурилась, — кажется, вы знаете даже больше, чем мы сами.

— Все просто, — Гермиона немного встряхнулась и даже проявила какие-то эмоции, действие зелья стало выветриваться, — Гилберт очень много рассказывает, действительно много. И это правда в которую сложно поверить и так же сложно проверить, но это — истина. Мы хотим жить, а он хочет чтобы жили мы.

— Гермиона, — крестный подался вперед, — что Теодор говорил о магглорожденных на крючке?

— Все просто, — девушка криво усмехнулась одними губами, — магический мир выталкивает магглорожденного на обочину и тот не знает куда себя деть, он озлоблен, как же так, ведь пусть звезд с неба не хватал, но много знает и умеет. Почему для него нет работы? — лицо девушки было совершенно бесстрастным. — Таких находят агенты спецслужб, предлагают работу, поют о том, что это не будет нарушением статута, а затем маг уже не может сорваться. Либо умрет сам, либо, если у него есть близкие, могут пострадать они. Таких засылают на низкие должности в магическом мире, других оставляют при себе, в лаборатории, изучают. И да, платят, дают возможность устроиться, жить если не роскошно, то по-человечески, а не в Лютном переулке, где даже самый законопослушный человек в итоге скатывается на дно ради удовлетворения первейших нужд. Еда, сон, безопасное место для существования.

Гермиона умолкла и раздались негромкие хлопки.

— Браво, мисс Грейнджер, — Волдеморт неторопливо взмахнул рукой открывая двери, — проходите, молодые люди.
Гарри поежился от силы, которая окутывала Лорда. Она была безмерно похожа на силу Гилберта, но все же немного иная, более холодная и резкая.

В кабинете, Гарри не спешил садиться, пытаясь понять, как вообще вести себя с тем, кого всю жизнь в магическом мире считал убийцей собственных родителей, но пришедший Гилберт избавил его от этого метания, просто утянув в большое кресло и посадив рядом с собой, несмотря на укоряющий взгляд Лорда.

Лорд оглядел молодёжь и покачал головой. От пятнадцатилетних подростков, до тех, кому уже исполнилось двадцать. Именно с такими предпочитал работать Гилберт. Более гибкая система мировоззрения, больше возможностей убедить и обработать. Хотя, раньше ведь Марволо тоже предпочитал начинать с молодых людей, подчинить легче.

— Как уже просветила нас мисс Грейнджер, — короткий кивок на девушку, — нашей основной проблемой является то, что мир магии не позаботился о тех, кто к нам пришел.

— Милорд, вы хотите сказать, что нам нужно защитить магглорожденных? — осторожно уточнила Беллатриса.

— Белла, — Лорд прищурился, — я понимаю, что писали про нас разное, но если и ты поверила в то, что наши соратники были собраны под знаменем для мифического очищения крови, то я глубоко в тебе разочарован. Не все доступно магглорожденным, не все знания для них полезны, многое они не способны выполнить в силу своего происхождения, но и они нужны. Магия не просто так одарила их. Да, они чаще всего слабы, хотя и встречаются самородки большой силой, но это большая редкость. Если же мы планируем навсегда покинуть нашу родину, более того, уйти в другой мир, нам нужно как можно больше магов, светлых, темных, чистокровных, магглорожденных и полукровок. И не только людей, о магических существах тоже нужно позаботиться.

— И что вы предлагаете? — осторожно уточнил Блэк.

— Исход, — не видя понимания в глазах младшего поколения, Лорд вздохнул и кивнул Гилберту.

— Когда-то давно, — младший легко понял короткую пантомиму, — маги были не единственными носителями сил, были куда больше магических разумных, которые жили с нами в гармонии. Но они покинули наш мир, и теперь уходим и мы, оставляя магглам эту землю. Но мы не можем уйти столь малой группой, иначе это будет натуральное бутылочное горлышко, наша кровь несет не только силу, но и проклятья, болезни, проблемы. Оказавшись даже в количестве пяти сотен магов на новой земле, мы будем вынуждены иметь слишком много близкородственных связей, что в итоге обернется для нас мучительной агонией.

— А вы хотите, — начал младший Малфой, — захватить власть в магической Великобритании, чтобы уйти как можно большим составом?

— Именно, — Лорд кивнул, — вполне возможно, что мы сможем потянуть за собой не только магов Англии, Шотландии, но и других стран. Информация об Исходе есть, и он начался именно здесь, на наших землях, и мы его повторим. Те, кто останутся, это их право, а если в будущем они все же решатся пойти за нами, то и их мы примем.

— А что делать с теми магглорожденными, которые будут рождаться? Их некому будет учить, спрятать, помочь, — мисс Грейнджер встрепенулась.

— По возможности, мы сможем их изымать из семей, но этот проект ещё в разработке. Слишком отдаленное будущее. Нужно найти дверь и настроить, и времени не так много.

— Я так понимаю, — мисс Велио поправила светлую челку, — наша задача состоит в том, что мы будем теми, кто будут искать дверь?

— Нет, — Волдеморт хмыкнул, — оставьте это более взрослым и опытным магам, ваша задача, получить знания в как можно большем количестве направлений, найти единомышленников, а также, пока вы ещё в Хогвартсе, найти выходы на магглорожденных студентов и перетянуть их на свою сторону. Нам не нужна длительная война в которой каждый день ждешь новостей о гибели своих и чужих, только быстрый захват министерства. Оттуда уже можно будет надавить на общество, ведь как показал опыт, большинство магов это трусливое стадо, которое пойдет за кем угодно, лишь бы его не трогали.

— А как мы сможем убедить магов уйти? — младший Нотт качнулся вперед.

— То, что мы расскажем магам, — вмешался Гилберт, — о лабораториях, об опытах на магах, заставит возмутиться очень многих, и они пойдут спасая себя, своих детей и свое наследие. Сейчас в поместье проживает девочка, которая четыре года провела в лаборатории. Она заново знакомится с миром, учится взаимодействовать с ним. А теперь представьте ребенка выросшего там, который не знает, что такое ветер, дождь, снег, не видел смену дня и ночи. Для него мир это вечная клетка, большего нет, во всяком случае для него. Как думаете, если подать эту историю магам, насколько бурно они отреагируют?

Волдеморт усмехнулся, оглядывая встрепенувшуюся молодежь. Гилберт умеет убеждать, впрочем ничего удивительного, это же он.