Особенный подарок
Глава 27:
Ткань с глаз соскользнула, и она замерла.
Перед ней была та самая старая автобусная остановка, неосвещённая, будто вырезанная из другого времени. Всё было, как в тот августовский вечер: мокрый асфальт, запах пыли и грозы, фонари где-то позади, отражения капель на металле крыши.
Под навесом стояла фигура. В темноте не разобрать лица, но что-то... внутри всё уже знало. Позвоночник будто прошила молния.
— Где... где подарок?
Никто не ответил. Только лёгкий толчок в спину.
— Иди.
Юна сделала шаг. Потом ещё один. И ещё.
Сердце в груди колотилось как бешеное.
Фигура под навесом выпрямилась. Мужчина в чёрной рубашке, промокшей насквозь. Он вышел вперёд, под фонарь.
Он.
Глаза — те самые.
Взгляд — тот, от которого сжималось горло.
Тень под глазами, губы сжаты... но живой. Настоящий. Вернувшийся.
Юна замерла.
— Ли... Ли Бён Хон?
Он ничего не сказал. Только шагнул ближе, смотря в её глаза.
— С днём рождения, Юна.
Она выронила зонт.
— Это... это не сон?
— Нет. Это я. Живой. И... я больше не уйду.
Мир исчез. Остались только они.
Слёзы лились, смех сквозь плач, губы дрожали. Она бросилась к нему, обняв как в тот последний день. Только теперь — он не исчезнет.
_______________
Он стоял перед ней. Настоящий.
Сквозь дождь, сквозь годы, сквозь каждую рану, что они нанесли друг другу временем и расстоянием.
Юна дрожала — не от холода, от нахлынувших чувств. Она боялась мига, в котором всё снова исчезнет.
Но он шагнул ближе.
— Ты... — голос его сорвался, глухо, — уже взрослая. Но всё та же... моя Юна.
Он взял её лицо в ладони.
Медленно, бережно — будто боялся, что это сон, и она рассыплется, если прикоснуться слишком резко. Он смотрел в каждую черту её лица, будто пытался выучить заново.
— Ты даже красивее, чем я помнил... — прошептал он, — и всё так же сводишь меня с ума.
И тут он не сдержался.
Поддался порыву.
Поцелуй был резкий, жадный, скомканный эмоциями, что копились годами.
Юна вцепилась в него с такой силой, что пальцы оставили бы следы.
Будто если отпустит — он исчезнет.
Она рыдала в этот поцелуй, но не прерывала его.
Он гладил её мокрые волосы, прижимал к себе, крепко, как будто хотел раствориться в ней, и больше никогда не отпускать.
За их спинами — полная тишина. Даже дождь казался беззвучным.
Ми Ён больше не сдержалась — её глаза налились слезами, она прикрыла рот руками, дрожа от счастья.
— Она... улыбается. Наконец-то по-настоящему.
Джи Су стояла рядом, крепко сжимая её руку, и кивала, сдерживая слёзы.
— Вот и всё. Она снова нашла себя.
Но один из них не мог вынести этой картины.
Мин Джэ смотрел... лишь секунду.
Его лицо стало бледным, губы дрогнули, и он молча развернулся, исчезая в темноте улицы.
— Мин Джэ... — тихо сказала Джи Су.
— Я пойду за ним, — ответил У Ён.
Он бросил последний взгляд на Юну и Бён Хона, и, не говоря ни слова, побежал за другом.
А в старой остановке, под навесом, стояли они.
Они не говорили ничего.
Слова были уже не нужны.
Всё было сказано в этом одном поцелуе.
______________
Когда дождь немного утих, и их губы всё ещё были рядом, едва касаясь друг друга, он прошептал:
— Я боялся, что ты меня забудешь. Что встретишь кого-то... лучше.
Юна положила ладони ему на грудь — она чувствовала, как его сердце колотится, и смотрела прямо в глаза.
— Ты — моя первая любовь, первая боль, первое всё. Как я могла тебя забыть? — её голос дрожал, но в нём не было ни тени сомнения.
— Никто никогда не будет как ты. Ни Мин Джэ... никто.
Он медленно прижал её ко лбу:
— Я думал, что поступаю правильно... хотел спасти тебя от этой боли, от слухов, от меня самого. Но каждый день без тебя — был не жизнью. Я возвращался к тебе даже во сне.
Юна всхлипнула и уткнулась в его грудь:
— Я сходила с ума без тебя. Я писала письма, которые не знала куда отправить. Я ненавидела себя, когда на секунду начинала улыбаться — без тебя.
Он обнял её крепче.
— Теперь я здесь. И я не уеду больше. Неважно, что будет. Я выбрал тебя.
Она подняла голову и чуть улыбнулась:
— А если я уже взрослая... значит, мы можем начать всё заново? Уже... по-настоящему?
Он кивнул, опускаясь на колени прямо перед ней, несмотря на мокрый асфальт.
Обнял её за талию, прижав щеку к её животу, как будто это было его последним прибежищем.
— Ты — мой дом. Можем. Должны. И будем.
На заднем фоне мигали фонари, по стеклу капал дождь, улица пустела...
А в их мире снова стало тепло.
⸻
Позже, когда они ехали в машине — он держал её за руку, не отпуская.
Она смотрела на него, и впервые за год чувствовала спокойствие.
Тихое, уверенное.
— К тебе? — спросила она.
Он улыбнулся:
— Нет. К нам.
Они приехали домой.
Юна всё ещё не могла поверить, что это не сон. Пальцы крепко сжимали его ладонь, будто боялась, что он исчезнет. Они вошли в дом, в ту же самую квартиру, которая когда-то хранила в себе столько воспоминаний. Но теперь всё было иначе — будто время снова начало идти.
Он помог ей снять пальто, повесив его аккуратно. Они переглянулись. Взгляд, полный нежности, тепла и одновременно — молчаливой боли прожитых разлукой месяцев.
— Не верится, — прошептала Юна. — Ты... ты правда здесь?
Бён Хон мягко усмехнулся и притянул её к себе:
— Здесь. С тобой. Как и обещал. Я вернулся.
Он провёл рукой по её щеке, касаясь кожи, будто запоминая снова.
— Ты изменилась. Но глаза... всё такие же. Такие же, как в тот вечер под дождём.
Юна слабо улыбнулась, но в глазах её блестели слёзы.
— Я каждый день ждала. Считала недели. Думала, что забуду твой голос... — она запнулась, — но не забыла.
Он поцеловал её лоб — нежно, долго.
— А я хранил всё, что связано с тобой. И этот запах... — он улыбнулся, — футболку, которую ты забыла... Я держал её как сокровище.
Они долго просто стояли обнявшись. Мир вокруг будто исчез. Был только их дом, их вечер, их дыхание.
Никаких слов не требовалось.
Потом они пошли на кухню — привычную, тёплую. Он открыл шкафы, достал чай, а Юна села за стол, наблюдая, как он ловко готовит всё, как раньше.
— Как будто ничего не изменилось, — сказала она.
Он повернулся и, подойдя ближе, наклонился к ней:
— А для меня всё изменилось. Потому что теперь — я снова рядом.
________________
Дом был тихим. Только шум дождя за окном напоминал, что мир всё ещё движется. Они закрыли дверь, будто отгородились от прошлого года, от боли, от расстояний. Только он и она. Только Бён Хон и Юна. Теперь — вновь рядом.
Он провёл пальцами по её лицу, будто не верил, что она снова перед ним. Юна смотрела на него широко распахнутыми глазами — в них всё ещё жила девочка, которую он полюбил, но теперь с тенью взрослости.
— Я думал, я забыл, — прошептал он, прижимаясь к её лбу. — Но не смог. Даже если бы захотел, не смог бы.
Юна взяла его ладони в свои и прижала к сердцу.
— А я тебя так и не отпустила... Никогда.
Молчание. Но в нём — громче всех слов.
Он провёл её в комнату, медленно, бережно, как будто боялся разрушить хрупкий сон. Они сели на край кровати, и он смотрел на неё долго, изучая каждую черту, как в первый раз. Она улыбнулась, провела рукой по его волосам.
— Ты изменился, — прошептала она.
— А ты — стала ещё красивее.
Он обнял её, крепко. Так, будто боялся, что она исчезнет, если ослабит хватку. Она прижалась ближе. Их губы встретились — не с жадностью, а с благодарностью. За встречу. За то, что дождались. За то, что любовь выжила.
Он уложил её на кровать. Их дыхания стали тише, движения — мягче. В каждом прикосновении — доверие. В каждом взгляде — бесконечная нежность. В этой ночи не было спешки. Только желание быть ближе. Быть рядом. Быть.
И пока за окном стихал дождь, они растворялись друг в друге. Не как учитель и ученица. А как двое, которым больше не нужно прятаться. Только они. Только любовь.
________________
Мягкий свет пробивался сквозь тонкие шторы, ложась на постель ленивыми золотистыми пятнами. Юна первой приоткрыла глаза. Несколько секунд она просто смотрела в потолок, а потом повернула голову.
Он спал рядом. Спокойно. Глубоко. Безмятежно.
Его рука всё ещё лежала на её талии, а дыхание тёплой волной касалось её плеча. Юна улыбнулась — не той яркой улыбкой, к которой привыкли её подруги, а тихой, почти невесомой. Улыбкой человека, который чувствует себя в безопасности.
Она не спешила двигаться. Просто лежала и слушала, как в комнате щёлкает дерево в полу, как за окном поют ранние птицы, как он дышит рядом.
Потом он приоткрыл глаза, лениво, чуть моргнув, и посмотрел на неё с мягкой полуулыбкой.
— Доброе утро, — прошептал он хриплым, ещё не проснувшимся голосом.
— Доброе, — ответила она, прижимаясь к нему ближе. — Ты здесь.
— И никуда не уйду, — сказал он, целуя её в висок.
Тепло их тел переплеталось под одеялом, и не было ничего, кроме этой комнаты, этой постели, и двух сердец, которые наконец-то снова были рядом.
Он провёл пальцем по её спине, словно хотел убедиться, что это всё не сон.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, не убирая взгляда с её глаз.
— Уставшей. Но счастливой, — тихо ответила Юна.
Они лежали молча, наслаждаясь этим редким моментом. Моментом тишины, в которой не было тревоги. Только дыхание. Только любовь.
После медленного, спокойного утра, они не спешили вставать. Всё вокруг будто замерло — им не нужно было никуда бежать, не нужно было прятаться. Они были вдвоём. Просто вдвоём.
_________________
Спустя время Бён Хон первым поднялся с постели. Он накинул рубашку, не застёгивая пуговиц, прошёл на кухню и поставил чайник.
Тёплый свет утра скользил по его плечам, а волосы всё ещё были немного растрёпаны. Юна, укутавшись в одеяло, села на кровати и наблюдала за ним из приоткрытой двери.
— Хочешь помочь? — усмехнулся он, заметив её взгляд.
— Хочу... просто смотреть, — хмыкнула Юна и зевнула, пряча лицо в подушке.
Он засмеялся и продолжил готовить. Через несколько минут в квартире запахло тостами, ванильным чаем и каким-то непривычным, но таким уютным спокойствием. Юна вышла к нему босиком, в его футболке, слишком большой для неё — и от этого ещё более милой.
— У тебя всё получается даже слишком хорошо. — Она обняла его сзади, прижимаясь щекой к его спине. — Я бы могла остаться тут навсегда.
Он повернулся, взял её за талию и посадил на стол.
— Не искушай меня такими словами, — прошептал он, притягивая её ближе. — Потому что я и сам об этом думаю. Слишком часто.
Он поцеловал её в лоб, потом в губы. Они снова засмеялись. Завтрак остыл. Но им было всё равно.
Потом они вместе сидели на полу, укутанные в плед, смотрели старое романтическое кино и пили чай из одной кружки. Юна положила голову ему на плечо, и всё в этот момент казалось правильным. Настоящим.
Он обнял её крепче.
— Сколько бы ни было впереди... — тихо сказал он, — я хочу, чтобы ты знала: ты — всё, что у меня есть. Всё, чего я ждал.
Юна сжала его руку, и в её взгляде больше не было ни боли, ни тревоги. Только любовь. Настоящая. Их.