Арабо
От Ццмака вилась тропинка, ведущая к монастырю. Я пошел по этой тропинке, добрался до Медовых Скал и стал подниматься вверх по склону Цирнкатара. Вдруг тропинка исчезла, и передо мной возникла скрытая деревьями скала. Сел я на эту скалу, дай передохну, подумал я и не заметил, как меня одолела дрема. Заснул я.
И приснился мне сон. Двое мужчин, пригнувшись, шли со стороны Ццмака. Один из них был учитель истории господин Сенекерим, другой — учитель Мелкон. Вдруг господин Сенекерим побежал за куропатками, поймал двух-трех и сунул за пазуху; остальные куропатки, квохча, разбежались, попрятались в расщелинах. А учитель Мелкон подошел к Медовым Скалам. Под полой старого своего пальто он держал миску. Подставил он эту миску под стекающий со скал мед. Пчелы стали слетаться в миску. И вдруг вижу — в руках у учителя Мелкона «Нарек» и на страницах его божественные пчелы, выстроившиеся ровными рядками.
«Поучись еще немножко, чтобы мог прочесть «Нарек» и «Хент» Раффи», — услышал я знакомый голос.
Когда я проснулся, Денницы уже не было видно. Сижу один-одинешенек на горе. Не по себе мне сделалось. Ведь этот край связан с именем храброго Арабо.
Семь лет мне было, когда я впервые услышал об Арабо и его скакуне Тилибозе. Рассказы об Арабо поразили тогда мое детское воображение.
Арабо был из рода, или, как у нас говорят, из домов Рыжего попа, родился в селе Куртер провинции Брнашен. При крещении был наречен именем Аракел. Говорили, что живет он поблизости от монастыря Аракелоц, в ущелье, скрытом вековыми деревьями. Зимой работает в Алеппо, а летом с оружием в руках воюет с курдскими аширетами и турецкими богачами; с ним рядом всегда его друг — юноша из Тергеванка по имени Мхо Шаен. Арабо и Мхо Шаен держат в страхе богачей, останавливают караваны, а отобранное добро раздают бедным крестьянам.
Однажды отцу Арабо говорят, что сын его отправился на Кавказ. Полагая, что сын скопил большое добро и снаряженный им в путь караван вот-вот доберется до Муша, отец отправился встретить караван. Через одного знакомого он узнает, что Арабо видели на дороге, ведущей в город Карс, — сидит, дескать, там и молотом бьет камень для мостовых. Приходит старик в Карс, находит сына — по спине его узнает, подходит и говорит: «Аракел, лао*, ты, значит, камень бьешь? А где же твои караваны, которые с Кавказа в Муш шли? Тьфу, чтоб молоко твоей матери поперек горла тебе стало!» — и, не взглянув больше ни разу на сына, возвращается в Брнашен.
Я был поглощен мыслями об Арабо, как вдруг рядом со мною вырос всадник. Он соскочил с седла и, держа лошадь за узду, шагнул ко мне. Одет он был в абу* с короткими рукавами, на голове красная шапка — арахчи, на ногах трехи из сыромятной кожи и шерстяные носки, в руках берданка.
_____________________
* Аба' — верхняя одежда жителей Западной Армении, типа жилета.
_____________________
Арабо
— Ты что тут делаешь, на скале этой? — спросил он, склонившись надо мной.
— Да вот сел отдохнуть и о храбром Арабо вспомнил.
— Арабо — я, ты сидишь на моей скале. Откуда родом?
— Из Муша я.
— Отчаянный, видать, парень, раз пришел и сел на этот камень. Подержи лошадь, я сейчас вернусь. — Сказал, дал мне узду и исчез.
Смотрю я — в руках у меня уздечка, а поблизости — никого. У меня прямо в глазах зарябило. Неужели это был Арабо? Куда же он ушел? И вдруг слышу из-под земли глухой голос: «Веди коня к Медовым Скалам», Дрожь меня объяла. А голос снова: «Веди копя к Медовым Скалам».
Спустился я, ведя за собой лошадь, к Медовым Скалам, дошел ровно до того места, где учитель Мелкон стоял в моем сне. Пчелы яростно кружились вокруг устремленных к небу скал. Куропатки, вылетев из расщелин, заполнили ущелье.
И вдруг кто-то сзади положил мне руку на плечо.
То был Арабо...
Откуда он объявился, я так и не понял.
Арабо посадил меня на Тилибоза, и мы пустились в путь. Куда он направлялся, куда вез меня? Мы пробирались через леса. Он проходил через эти леса как хозяин, смело, бесстрашно. И ни одна живая душа, никто не осмеливался встать на его пути. Время от времени он осаживал на всем скаку лошадь (обычно возле какой-нибудь орешины), отрывал кусок сухой коры, клал его на огниво и с размаху ударял кремнем. Временами он затягивал песню, и голос его так и гремел. А большей частью, спокойно покуривая, не спеша рассказывал о бессчетных своих стычках с беками, о том, как, переодевшись шейхом или же аширетским старейшиной, он приезжал в село, где бесчинствовал угнетатель, и убивал его прямо в его владениях.
Было просто невероятно, что я восседаю на коне этого легендарного человека, которого даже во сне не мечтал увидеть так близко. Несколько раз он положил свою красную арахчи на мою голову, и я преисполнился гордости;
что и говорить, я был так польщен его отношением, что готов был идти с ним хоть на край света.
Метким, искусным стрелком был Арабо, в первый же день он научил меня пользоваться оружием. Его берданка была одноствольная — он вкладывал ее в мои руки и, стоя рядом со мной, учил стрелять без промаха. И еще он меня научил лазить по скалам и перелетать на лошади через пропасти и ущелья.
Одним из излюбленных мест Арабо было ущелье возле села Шмлак, это по дороге к Брнашену. Дорога в этом месте была узкая-узкая и петляла по горе Хачасар, что означает Крестовая. В лесах Хачасара было много красного боярышника, здесь его называют алуч. Арабо частенько приводил меня в эти края полакомиться алучем. Но отчего-то всякий раз, выезжая на эту дорогу, он делался печальным.
Позже я узнал, в чем было дело.
Евангелие «Кочхез», принадлежащее роду Рыжего попа, хранилось в доме Арабо, в родовом сундуке, в селе Куртер. Книга эта обладала такой силой, что в давние времена хутцы, отправляясь на войну, приходили и клялись на ней. По просьбе настоятеля Арабо повез «Кочхез» в церковь св. Карапета, чтобы крестьяне, отправляясь на войну с султаном, вместо библии клялись на ней. Он привязал ее к седлу и поехал. В Теснине лошадь вдруг рванулась, книга соскользнула в ущелье.
— Вот здесь это случилось, — говорил Арабо, показывая мне на узенькую тропку в ущелье.
Мы кружили с Арабо по горам Брнашена, и это было моим первым уроком, незабываемым уроком армянской истории.
Арабо мечтал создать в Сасуне княжество, назвать его Талворик и объединить все крепости Сасуна и Муша.
Крепости...
Боже правый, сколько их здесь было! Что ни гора — крепость, что ни холм — укрепление. В Мушской долине была возведена знаменитая крепость Мушега. На Мокской равнине сохранились развалины Мокской крепости. В Алваринче находится крепость Пстик, то есть «маленькая». В долине Бердака, повыше Хасгюха, стоит загадочная крепость — Смбатаберд. Как только Тилибоз приближается к этой крепости, он громко ржет и бешено бьет копытом.
Однажды Арабо посадил меня на Тилибоза и повез к вершине Смбатаберда. Оттуда, через Сасунские горы, погнал лошадь к мосту Фре-Батман — на дорогу, ведущую в долину Тигра.
— Вот граница моих владений, — сказал Арабо, останавливая лошадь на мосту.
От шума неукротимой воды, ударявшейся о своды моста, лошадь поднялась на дыбы. Еще мгновение — и я, сорвавшись с седла, исчез бы в стремнине, не поддержи меня Арабо.
— Жил на свете знаменитый мастер по имени Батман, строил мосты, — сказал Арабо, — в «Памятной Книге» Рыжего попа есть о нем запись. Как-то пришли к нему сасунцы: дескать, просим тебя, перекинь мост через нашу реку.
«Как река ваша называется?»—спросил Батман.
«Река Сасна».
«Откуда исток берет?»
«С вершины Маратука и Цовасара».
«Ну что же, — сказал мастер, — я согласен».
Каменоломня находилась возле города Фархин. Взял Батман мерки, поставил сваи. На следующий день пришел к реке — свай как не бывало. Поставил он их во второй раз, в третий — та же история. Не держатся. Удивился Батман. Никогда с ним такого не бывало.
В ту же ночь он увидел во сне старика, который сказал ему: «На реке Сасна мост не удержится, Батман. Мужской норов у этой воды. Если хочешь, чтобы мост держался, положи под сваи первое живое существо, встретившееся тебе утром по пути».
Наутро приходит Батман к реке и видит — его возлюбленная жена несет ему еду. Следом бежит собачка. Расстроился Батман, прямо сердце защемило. Но тут собака обогнала хозяйку. Перевел дух мастер. Но женщина была нетерпелива, она заспешила, споткнулась и пролила обед на землю. Собачонка кинулась слизывать пролитый обед. А Фрешан подошла к мужу. Помрачнел Батман. Жена спросила, отчего он так печален. Мастер рассказал про сон. И сказала женщина ласково: «Чему быть, того не миновать, строй свой мост».
Батман положил жену под сваи и построил мост.
«Если бог не сломает, сколько этот мир стоит, столько и мост ваш продержится», — сказал мастер и кинулся в мутные воды. Больше его никто не видел. Мост назвали Фре-Батман — по имени мастера Батмана и его жены Фрешан.
Арабо несколько раз прокатил меня по этому мосту, потом погнал коня по Нижне-Сасунскому полю к Талворику.
Ночь мы провели в Дзкнголе.