Ветви сакуры под лезвием клинка

В воздухе стоял густой аромат жасмина, смешиваясь с запахом свежей земли и влажных камней. Молодые девушки в серых и невзрачных кимоно поспешно бегали туда сюда, готовясь к предстоящему фестивалю - Цумэ-но-Хана (цветение сакуры).

Лампочки из бумаги и цветные фонарики, как светлячки, висели в воздухе, плавно раскачиваясь на тонких верёвках, освещая каждый уголок.

Киёми сидела на террасе своей комнаты, облокотившись об перила. Её чёрные волосы, густые и шелковистые, ниспадали на плечи, словно тёмное крыло ворона. Небесно голубые глаза, как два озера, смотрели на всё вокруг но в них не отражалось того же веселья, что и у других девушек.

Её душа уже давно не трепетала от этого праздника. Сколько она себя помнила, ни один праздник не был для неё весельем - одна тяжёлой работой. Лишь в те самые малые секунды она могла побыть в спокойной и умиротворённой тишине. Передохнуть в этом душно и сковывающим месте и не пересекаться с людьми.

Она наблюдала за младшими девочками, которые, как маленькие мотыльки, неслись по саду, подгоняя друг друга и смеясь. Девочки с нетерпением ждали один из самых великолепных праздников по всей Японии. Многие также считали, что этот момент был подобен эфемерному явлению, которое каждую весну озаряло землю, наполняла её сказочным светом и нежностью. Впрочем, так оно и было для них.

Они выглядели столь радостными, и этого Киёми тоже не понимала.

Воспоминания всегда возвращали её в тот день, когда её продали в окита.

Тогда ей было всего девять.

Её семья была в долгах, и, несмотря на её протесты, родители приняли жестокое решение - отдать дочь в качестве уплаты долгов.

Дом, в котором она выросла, в котором она была счастлива был потерян, а она - бесцеремонно передана в руки тех, кто никогда не воспримет её как человека.

Она не забудет ту ночь. Никогда.

Её родные родители продали её, словно бездушный товар.

Отказались от неё.

Бросили девятилетнего ребёнка тонуть в этом безумстве.

В ту ночь все мосты и воспоминание сгорели в адском пламени ненависти.

Тяжкое бремя и ненависть стали её надёжной опорой, которые не позволили ей пасть в грязном омуте.

Она приняла тот факт, что была продана в дом гейш.

Но отказывалась позволять боли и ненависти уничтожить её душу.

Она училась этикету, светской беседе, а ночами напролёт оттачивала движения танца в своей серой и холодной комнатушке. Всё, лишь ради одного...

- Киёми. - прозвучал твёрдый и властный голос. - Нужно поговорить.

Из глубоких размышлений её вырвал строгий голос наставницы. Звуки её шагов, эхом отдающиеся в коридоре, прервали тишину, словно холодный дождь, неожиданно обрушившийся на жаркую землю. Её приход сулил проблемы.

В дверь, не дождавшись ответа, вошла женщина преклонных лет.

- Приветствую, Госпожа Сатоко. - поднялась со своего места молодая девушка, надевая улыбку. - Я думала вы сильно заняты сегодня.

Прямая осанка.

Элегантные движения.

Очаровательная улыбка.

Сдержанная манера общения.

Киёми помнила все наставления госпожи Сатоко.

Высокая и строгая. С волосами, собранными в тугой пучок. Её взгляд был холоден и крайне неприветливым, но в них проскользнуло секундное одобрение.

- Так и есть. - с едва уловимой усталостью, граничащую с раздражением женщина вздохнула. - Однако возникли изменения, которых я не ожидала.

За ней стояла её помощница, молодая женщина с мягкими чертами лица и внимательным взглядом. Киёми частенько видела, как она бегала по поручениям. Красивая и расчётливая. Она ожидала того момента чтобы её выкупил клиент крупного предприятия. А ведь шансы были - она находилась в милости у наставницы.

- Возникли какие-то проблемы с моим выступлением...?

Взгляд голубых глаз заметил маленькую девочку лет 10, которая пряталась за спинами двух женщин. Она дрожала с головы до пят, её одежда уже полностью пропиталась водой. Растрёпанные темные волосы волосы были собраны в поспешный хвостик. Киёми раньше не видела здесь. Новенькая?

- Нет, подготовительные работы идут своим чередом. Сейчас меня интересует другой вопрос, почему ты всё ещё не готовишься? - с упрёком спросила она, сщурив взгляд. - Твоё выступление начнётся через несколько часов.

Девушка вновь перевела взгляд на наставницу, обезоруживающе улыбнувшись.

- Швея сказала что всё будет готово к заходу солнца. До того момента я решила успокоить свой дух и разум, дабы собраться с мыслями. - на ходу придумала Киёми в надежде избежать излишнего допроса. - Госпожа Ханако всегда учила соблюдать спокойствие в любой ситуации, ибо нетерпение и дурная голова может испортить статус человека.

Без запинки проговорила она вспоминая слова наставницы по философии и этике. Именно уроки госпожи Ханако девушка считала наиболее полезными и интересными. Там она могла задаваться вопросами про мораль и нравственные понятия, разбираться в себе. Красивая женщина средних лет и доброй улыбкой всегда с энтузиазмом отвечала ей. Она была одной из немногих, кого Киёми действительно уважала здесь.

Женщина молчала долю секунды, вероятно думала продолжить ли этот разговор. Однако она слегка качнула головой отказываясь от этой мысли. Подобная манера означала одно - произошло нечто более важное.

- В этом году вечерний фестиваль посетят высокопоставленные гости.

- "Высокопоставленные гости"? - переспросила Киёми, её голос был ровным, но в нём проскользнула едва заметное удивление. - Вы хотите сказать, что среди них будет член императорской семьи?

- Верно. - ответила госпожа Сатоко, её слова резали точно острие ножа. - Прибудут сёгун с его вторым сыном. Они изъявили желание посмотреть на твой лунный танец.

- Столь...внезапно. - голос дрогнул на секунду, но Киёми быстро взяла себя в руки подавляя тревогу. - Ночной фестиваль посетят только двое императорской семьи?

- Как я слышала прямой наследник сейчас в отъезде. Об остальных ничего не известно. - задумчиво произнесла наставницы, окидывая девушку пристальнвм взглядом.

Киёми не произнесла ни слова. В груди у неё всё сжалось словно пружина, но внешне она оставалась невозмутимой, как спокойное озеро, в котором не отражается ни одна волна.

- Тебе выпала великая честь предстать перед императорской династией. Остаток вечера ты, как и остальные лучшие гейши нашего окита, будите развлекать сына сёгуна.

Киёми мало что знала об императорской семье. Лишь то, что нужно было. Сёгун имел 4 сыновей. Фудзито Сейдзи - второй сын сегуна. Лишь по рассказам других девушек, что он не частный гость на праздников, в основном наиболее важных. Ведёт себя сдержано и вежливо, однако больше о нём ничего неизвестно. Информация о нём была довольно скудной, как собственно и о его братьях. А без неё девушке будет сложно произнести хорошее впечатление, в противном случае она попадёт в немилость императорской семьи. Какая же головная боль.

- Я понимаю. - коротко сказала она, и её голос стал немного холоднее. - Но не думаю, что императорская семья, пожелания посетить фестивале первым делом решила позвать танцовщицу в качестверазвлечения. Госпожа Сатоко, вы ведь как-то посодействовать этому, верно?

Наставница лишь чуть склонила голову, как если бы её слова не были чем-то новым.

- Ты умна, Киёми, - произнесла она, и в её голосе появилось нечто новое, скрытая угроза. - Но помни, что сейчас именно я решаю твою судьбу. Эта клетка была закована цепями задолго до твоего прихода. И желанная тобой свобода будет стоит куда дороже той суммы, которой уплатили за тебя.

- Помню. ‐ сдерживая кипящую внутри злость, покорно ответила она.

- Киёми, ты играешь важную роль в предстоящем фестивале. - наставница заговорила строже. - Не забывай о своих обязанностях.

- Разве такое было чтобы я подводила вас? - с улыбкой спросила она, но ощутила как температура резко понизилась.

- Забыла уже о том, как опозорила меня? - голос Госпожи Сатоко был холоден, как лёд.

- Так ли это? - Киёми говорила мягко, но в её тоне сквозилась лёгкая насмешка. - Как я слышу все известия об Окита исключительно благоприятны.

Киёми проигнорировала злобный взгляд наставницы.

Её осанка была по-прежнему идеальной, и на лице играла добрая, почти невинная улыбка. Она знала, что Госпожа Сатоко сейчас очень недовольна, но и сделать та ничего не могла - ибо Киёми приносила хорошую прибыль в дом окита.

- Вместе с тем же, именно с тобой пришла неслыханная беда. Созданная тобой. - ядовито бросила женщина окинув девушку недобрым взглядом.

Атмосфера в комнате стала накаляться. Напряжение повисло в воздухе, как туман, который медленно сгущался с каждым мгновением.

Когда Киёми только привели в дом гейш она не плакалась вернуться домой, не пыталась сбежать оттуда и не устраивала истерик. Сатоко уже тогда поняла что в этой девочке с прекрасными голубыми глазами есть большой потенциал. Она вложила в Киёми больше знаний и инвестиций - и она не прогадала.

- Не понимаю, чем вы так недовольны, Госпожа Сатоко. - Киёми слегка наклонила голову в сторону, её голос не терял добры, но взгляд немного сузи - Я ведь выполняю свои обязанности. Может быть, вы просто забыли, как много я выступаю на сцене? Разве этого недостаточно?

- Не забывайся, Киёми. - предупреждающе сказал Сатоко. - Ты думаешь, что твоя популярность и успех на сцене защитят тебя от того, что будет впереди? Пока что ты остаёшься в моей власти и будешь делять то, что я сочту нужным.

Киёми посмотрела на неё, но не ответила сразу. Её взгляд был спокойным, но скрытые пальцы под широкими рукавами кимоно до боли сжали ткань.

- Ха-ха, это ведь само собой безусловное. - шутливо ответила девушка, изящно пряча улыбку за тканью широкого рукова. - На данный момент это так.

Госпожа Сатоко стояла в молчании, её глаза сверкали от напряжения.

- Не забывай этого. - наказала ей женщина.

- Слушаюсь, наставница.

Получив желанный ответ Сатоко сделала шаг назад и покинула комнату, оставив Киёми наедине с её собственными мыслями.

Ей понадобилось пару секунд, чтобы успокоиться. Каждый разговор с этой каргой никогда не давался легко. Впрочем, она уже привыкла к этому.

Вечерний ветер, подгоняемый приближением ночи наполнил душу девушки лёгкой тревогой. Время медленно подкрадывалось к назначеному часу.

Ей не давало покоя вопрос - почему сегун захотел чтобы она их развлекала? Пусть Киёми и увиливала от слов Госпожи Сатоко но в её словах было зерно правды. О ней ходят не самые хорошие сплетни, разве не позорно держать после себя ту, что их несёт?

- Что за мучения....

Вздохнув, Киёми в последний раз кинула взгляд на сказочную сакуры. Более этой ночью ей не удастся насладиться её цветением.

В голове пронеслась мысль.

"Хотела бы я сбежать от всего этого."

* * *

Молочный свет луны мягко освещал комнату гейш.

Киёми сидела перед зеркалом, аккуратно нанося линии макияжа. Её волосы были украшены яркими цветами, что символизировали саму суть сакуры - эфемерную красоту и утрату. Тяжесть на голове давила и на шею, но девушка упорно терпела это.

Шелковое кимоно сверкало яркими оттенками кораллого и пурпурного, отражая свет множества свечей, расставленных по всему помещению.

Дева скользнула взглядом по своим сверстницам - другим гейшам, которые также готовились к торжеству перешёптываясь.

Приглушённый разговор гейш за её спиной привлекло её внимание.

- Ты слышала? Говорят неподалеку нашли чужой корабль...- с волнением в голосе произнесла девушка. - Он был на расстоянии нескольких километров от побережья, и никто не может понять, кто там был. Неизвестные люди, возможно, они прибыли из-за океана. Их объявили в розыск, но никто не знает как они выглядят. Только судно осталось...

Киёми замерла, услышав эти слова, прислушавшись.

- Будет тебе! Скорее всего жто просто дурные слухи - вмешалась другая гейша, но её голос тоже звучал напряжённо. - Или же глупая шутка пьяного сброда.

- Не скажи, корабль действительно видели. Несколько дней назад ко мне приходил Господин Таики. Он присутствовал в момент запечатления неизвестного коробля и сказал, что он был явно не наш. Слишком странная форма и материалы.

До чего же странно. Неужели кто-то перебрался из-за границ Японии? Если это не слухи, то кем были те люди? А впрочем, какая разница? Для меня это не имеет никакого значения.

Золотистый камфорный свет вытирался с пола, когда к ней подошла одна из её сестер-гейш, Акико.

Взглянув на неё через отражение зеркало Киёми холодным, немым взглядом спросила чего та хотела.

- Твоё упорство достойно истиной похвалы, Киёми-сан. - с ехидной улыбкой произнесла Акико, поправляя свой шёлковый пояс на кимоно. Вот только её взгляд откровенно показывал презрение. - Готова ли выступать перед людьми, будучи таким затворником и дикаркой?

Киёми молча продолжила наносить слой пудры. Она не обращала внимания на язвительные замечания Акико, хотя ей и хотелось вырвать той язык. Но она не могла позволить себе показать слабость перед ними.

До чего же надоел её скулёж.

- Не переживай, Акико-сан, - ответила она с ледяной сдержанностью, не поднимая взгляда. - Я всегда готова.

Будь так любездна, заткнись.

Однако как она и ожидала девушка не останавливались. Она не хотела так просто отпускать Киёми после того, что та "опозорила" её

Стояла выше, чем она.

Молча насмехалась над ней.

Акико претила сама мысль, что Киёми была самой популярной в доме, её танцы были безупречными, а её красота привлекала внимание лучших клиентов. Её душила зависть и злость.

- Как же быть Киёми, ты ведь так и не прошла обряд становления женщины. - вкрадчиво заметила Акико, зловеще сщурив взгляд. - Наверное, именно это мешает тебе почувствовать себя настоящей гейшей. Какая жалость.

Этот момент кисть в руке Киёми замерла. Воздух пропитало напряжение и зависть. Несколько насмешливых и довольных глаз наблюдали за ней. Все взгляды были направлены на неё и Акико.

"Настоящая гейша." Хах. Этот обряд становления женщины был не просто ритуалом - это был момент, когда молодая гейша окончательно вступала на путь женщины, готовой к жизни в мире взрослых. Киёми не прошла этот обряд, несмотря на свою популярность, потому что не желала ложиться под незнакомого мужчину. Она пошла на риск. Использовав свои сильные стороны она создала своё собственное выступление - танцы под лунной. Таким образом предотвращая ситуацию выбора "партнёра" для обряда гейш. Подобное произошло впервые - отчего по всем уголкам стали развиваться разные слухи о ней. С того момента всё чаще она сталкивалась со взглядами, полными возмущения и скрытого раздражения. Особенно те, кто прошёл этот обряд, не скрывали своего презрения. Впрочем, пока это приносило ей желанный эффект остальные её не заботило.

Аккуратно положив кисточку на столик Киёми встала и посмотрела на ту, кого даже соперницей не считала. Равнодушно. Холодно. Безразлично.

- Жалеть меня не стоит, я не нуждаюсь ни в твоём мнении, ни в твоей жалости. - она сделала три уверенных шага вперёд, отчего девушка отступила назад. - Если тебе настолько претит чувство быть на заднем плане - стань лучшей версией меня. Если же не можешь - продолжай выполнять свою роль "настоящей" гейши.

Напряжённое молчание прервала резко открывшаяся дверь. В проёме стояла наставница по светской беседе - госпожа Ханако. Морщинок на её лице стало больше, стоило ей схмурить брови. Ей не составило труда догадаться что произошло. Сцепив руки у уровня живота она бесшумно вошла внутрь, одарив всех своих учениц холодным взгляд.

Всё тут же приветсвенно поклонились, испугавшись что вызвали недовольство у наставницы.

- Самый большой фестиваль только начался, а вы решили что сейчас уместно отвлекаться? - упрекнула их женщина, покачав головой когда не услышала ответа. - Заканчивайте с макияжем и одеждой - гости прибывают с каждой пролитой секундой.

Женщина нашла силуэт предстоящей танцовщицы.

- Киёми. - стоило ей произнести это имя, девушка подошла ближе приподнимая лицо. - Вижу, ты уже закончила с приготовления. Твоё представление скоро начнётся, идём.

- Да, наставница. - покорно ответила та, последовав за ней.

Девушка почувствовала прожигающие взгляды на своём затылся, но не стала оборачиваться.

Когда они остались одни в широком коридоре госпожа Ханако подала голос.

- Сегодня твоя роль важна не только для тебя, но и для всех нас, - наставница добавила, словно предостерегая её. - Понимаешь ли ты это?

- Я понимаю, - ответила она, её голос был ровным. - Я исполнила свои обязанности раньше, я выполню их и сейчас.

Наставница остановилась, разворачиваясь к ней. Она сделала шаг вперёд, её шаги были такими тихими, что казалось, она движется по воде. Женщина положила руку на плечо Киёми и слегка сжала.

- Ты прекрасна, Киёми. Но запомни, - она сделала паузу, и её слова стали тише, почти шёпотом. - Сёгунский сын - не тот, кто любит. Он - тот, кто решает судьбы.

Киёми взглянула на её ладонь и решительно кивнула, слегка улыбнулась, давая наставнице понять, что она готова идти.

- Я не ищу любви, госпожа Ханако. - ответила она с лёгким покачиванием головы, её слова звучали как тихая уверенность, в которой скрывался глухой протест. - Я ищу свою свободу. Мне нет интереса до эфемерного чувства.

Мне не интересно то, что несуществует.

- Всё так вначале говорят. - вздохнула Ханако, позволив себе грустно улыбнуться. - Было не мало гейш, ставших любовницами.

- Пока что названная "любовь" приносит мне только проблемы. - виновато посмотрела на женщину Киёми. - Меня сотворили из любви двое, они же и отдали меня в обмен на спокойную жизнь.

Госпожа Ханако грустно покачала головой. Ей было жаль юную пташку, что не смогла познать истинной любви и предпочла закрыться от чувств.

Киёми с улыбкой посмотрела на наставницу.

- Истина о прекращении страдания. - произнесла строчки из частно читаемой книги Киёми. - Существует возможность прекратить страдание, если устранить его причины - привязанности и желания.

- Строчки из книги, которую я подарила. - вспомнила женщина и вздохнула. - Не думала, что ты так проникнишься к Дхаммапада*. Нужно было подарить тебе искусство разговора. У тебя ведь светская беседа хромает.

- Не так уж и сильно у меня хромает беседа. - неловко ответила она.

Они спрятали смех за широкими рукавами, улыбаясь глазами.

- Хорошего выступления, Киёми. - ласково произнесла наставница.

- Спасибо, госпожа Ханако.

Кивнув, она направилась к выходу.

Нужно было сосредоточиться над предстоящем выступлении.

Но почему-то именно сегодня, она не могла избавится от странного беспокойства на душе.

Будто поступало что-то...нехорошее.

* * *

Ночь поглотила дворец, но свет, исходящий от тысячи фонарей, превращал его в поле светлячков, исполнявших танец. Гости в дорогих, шелковых нарядах
перемещались по залам, вели беседы, смеялись, пили вино, наслаждаясь праздником, который казался вечным. В воздухе витал запах цветов и сладких угощений, молодые девушки кружились в изящном танце, привлекая внимание. Легкий ветерок, словно вздох весны, колыхал цветущие деревья, а тёмные воды пруда отражали огоньки, напоминающие звезды на небесах. По всем дорогам, украшенных цветами разливалась музыка.

Верхний сад дворца, где проходил главный праздник, был украшен великолепными японскими фонариками. Они висели между ветвями деревьев, отбрасывая мягкие и золотистые тени на землю, как светящиеся цветы. Ветер легонько касался и двигал их. По всему саду был устроен небольшой пруд, в котором отражались не только светящиеся огоньки, но и плавающиеся карпы, цветущие ветви и даже фигуры гостей.

В центре сада был возведён импровизированный танцплощадка, обрамлённая рядыми камнями и кустарниками, посаженными так, чтобы создать пространство для движения, но не закрывать от зрителей главное событие вечера. Среди зелени с розовыми цветами сакуры всё выглядело как живописное полотно, на котором оживали люди.

По обеим сторонам площадки стояли гости, каждый из которых были в самых изысканных нарядах. Их глаза сверкали в свете фонарей, и каждый взгляд был полон ожидания.

В самом сердце праздника выделялись почётные места, покрытые благородным узорами, которые обозначили принадлежность к наивысшей знати. Стража одетая в доблесные доспехи стояла в каждом углу площади, изучала гостей взглядом, защищая сегуна.

И вот, когда каждый ожидающий взгляд был устремлён на сцену, окроплённый лунным светом, всё внимание сосредоточилось на Киёми.

Её фигура появилась, как тень, танцующая среди белых лепестков. Мгновение, когда она вышла в свет весь сад, все собравшиеся замерли, ожидая грандиозного выступления.

В её кимоно из нежного, светло-розового шелка пересекались в более тёмный оттенок к подолу. Узоры цветов сакуры, вышитые серебряными нитями, покрывали её плечи и спину. Длинные рукава кимоно касались пола, а её волосы, собранные в высокий шиньон и украшенные красными цветами, едва шевелились от лёгкого ветерка.

Заиграла мелодия.

Она сделала глубокий вдох, подняла глаза и увидела алые лепестки сакуры, кружащие над ней.

Танец начался.

Под лунным светом, повенуясь ритму музыки её тело стало двигаться плавными и колдующими движениями.

Отпустив все мысли, все переживая она полностью отдавалась чарующей мелодии.

Киёми подняла руки вверх, словно стремясь прикоснуться к луне.

Лёгкие и беззвучные шаги, как перышки, скользили по земле.

Она кружилась в водовороте танца. Каждый шаг, каждое движение её тела заставляло зрителей замирать в восхищении.

Окроплённая лунным светом, под сводом ночных звёзд и алых лепестков она расцветала и сама.

Лёгкая искрящаяся пыльца сакуры, подхваченная ночью, падала в её следах, создавая в воздухе иллюзию, что сама природа откликалась на её танец.

Её танец, словно ожившая легенда, завороживал собравшихся.

Как дыхание сакуры, как порыв весеннего ветра, что, проходя мимо, меняет всё вокруг.

Свободные движения и запертая душа. Она была птицей закованная в золотую клетку, неспособная взлететь. То была злая насмешка судьбы? Богов? Или же людей?

Множество глаз, обращённых к ней, не могли оторвать взгляд от её танца. Мужчины, казалось, забыли о своих дворцовых делах, а женщины, заворожённые её грацией, застылали в восхищении. Но среди этого моря лиц был один взгляд, который выделялся.

Сёгун был окружён своими приближёнными, но его взгляд был направлен на неё. Его сын, молодой человек с гордой осанкой, также смотрел на главную часть фестиваля. Он был красив, с глазами полных необъяснимой усталости. Он явно не хотел быть здесь, но долг, как и ей, не позволял ему уйти.

Взгляд обсидиановых глаз сына сёгуна сверкнул интересом. Он молча наблюдал за её движениями с серьёзным выражением лица.

До него мельком доносились слухи о скандальной гейше, но в тот момент он не был так заинтересовам в ней, ни в том, как она продержалась до сегодняшнего дня с такой репутацией. Но после увиденного всё встало на свои места. То, что было непонятно стало ясным - эта девушка очаровывала всех тем, что никому не принадлежала, но пленяла всех под лунным светом, утягивая в вихрь своего танца.

Каждый её шаг был пропитан лёгкостью и элегантностью. От безмятежности и спокойствия к стремлению к чему-то большему. К свободе.

Когда Киёми завершающим движением опустилась на колени, и её лицо было омыто лунным светом. Музыка стихла. В саду раздался первый вздох, а затем - долгие секунды абсолютной тишины.

Толпа, охваченная восторгом, загремела аплодисментами. Это был не просто шум - это был бурный крик восхищения и признания.

Киёми, стоя на сцене, старалась восстановить дыхание. Она легонько поклонилась, пока её взгляд скользнул по лицам зрителей.

Среди них был тот, кто отличался от всех. Это был молодой самурай, его пристальный взгляд словно пытался разгадать девушку. В его глазах не было обычной страсти, как у других мужчин, скорее холодный интерес учёного к новому виду бабочек. Он смог ухватиться за взгляд девушки, но казалось даже не пытаться его удержать.

Киёми с непониманием посмотрела в его сторону. Такое происходило впервые - он не восхищался её танцем и выглядел безразличным к её персоне. Необычный мужчина.

Отогнав свои мысли она вернулась взгляд на главных гостей данного вечера - императорская семья. По их безэмоциальным мало что она смогла понять. Но раз не требуют лишить её жизни значит танцем довольным. Почтительно поклонившись им девушка покинула сцену, скрываясь за крылом зановеса. Самая сложная и тяжёлая работа только начиналась.

* * *

Луна поднялась высоко над землёй и праздником.

Киёми стояла в компании с двумя самыми желанными гейшами из окита. Они учтиво поклонились императорской семье и присоединились к ним.

Гейши сразу же стали развлекать мужчин беседами, изысканно поддерживая любую подхватившую тему. Не даром они являются самыми популярными гейшами.

Пока они весело болтали под звонкий смех девушек Киёми присела чуть в стороне от младшего Фудзиты и подлила сакэ в пустующую сакадзуми¹.

Поверх блюдца легла мужская ладонь.

Девушка учтиво подняла взгляд, встречаясь с черными глазами. Молодой господин наблюдал за ней изучающим, но холодным взглядом.

- Киёми, верно? - мягко спросил он, одаривая девушку пристальным взглядом от которого становилось неловко. - Твоё выступление было чарующим. Недаром он считается главной частью торжества.

Успокойся. Всё будет хорошо. Даже если он мерзкий внутри на публике он не сможет вести себя по-свинки.

- Я польщена, молодой господин. - склонила голову в благодарности Киёми. - Признаться, я была очень взволнована, когда узнала что вы будете присутствовать. Ранее мне не доводилось слышать, что императорская семья почтит нас своим визитом.

- Политические дела. Сколько бы я не работал над ними они не заканчиваются. - вздохнул с лёгкой усталостью тот. - Признаюсь также, после стресса и напряжения приятно отвлечься от этого.

- "Покой сердца не заключается в отсутствии бурь, а в умении сохранять равновесие, несмотря на них." - Киёми улыбнулась, слегка сузив глаза.

- Киёми-сан, вы интересуетесь Тессунани Ямаока*? - с лёгким удивлением спросил он, оглядев девушку с более трезвой осознастью. - Неожиданно для молодой девы.

- Хе-хе, правда? - она прикрыла смех за рукавов с весельем посмотрев на мужчину. - Тоже самое могу сказать про вас, молодой господин.

То ли от эффекта алкоголя, то ли от шутка танцорщи пришлась по вкусу Фудзита рассмеялся.

- Вы очаровательная личность, Киёми-сан.

- Боже, слышать такое от вас очень смущает, однако наши с вами мысли схожи. - придавая своему голосу смущение девушка отрывисто перевела взгляд в сторону чтобы её смущение показалось натуральнее. - Вы, господин, любите хвалить не только танец, но и свой вкус, не так ли?

- Не часто ведь можно услышать такую прямоленейную и несколько наглую особу. - с усмешкой ответил тот. - Но врать вы не умеете. Наблюдая за вашим танцем я могу с уверенностью сказать что не один самурай не прошёл бы просто так мимо. Вы уже должны были привыкнуть к похвале.

Рядом возник лёгкий порыв ветра, который встрепетнул короткие и тёмные волосы Фудзиты. Киёми подметила что младший Фудзита очень похож на своего отца в некоторых моментах. Сдержанность и проницательность придавала ему шарм. Чего ещё ожидать от императорской семьи.

- Ваши слова весьма приятны. Чем молодой господин занимается в свободное время?

- К сожалению дела и обучение занимает большую часть времени. Однако если вы спрашиваете именно о моём отдыхе то я предпочитаю читать Дхаммапада*(четыре благородные истины)

Мужчина подмигнул ей, намекая на ту книгу цитату которой произнесла Киёми. Не сдержавшись она с улыбкой покачала головой.

- Молодой господин, так не честно~ - очаровательно улыбнулась она. - Развлекать тут должна я.

- Не поймите меня неправильно, я действительно наслаждаюсь вашим общением. - махнул рукой мужчина. - Просто вы напоминаете мне кое-кого, вот я и повёл себя так неосознанно.

Неужто у Фудзиты Сейдзи есть возлюбленная женщина? Или же среди наложниц есть кто-то особенный? Вот тут уже стоит бвть осторожней - нехватало чтобы он решил пополнить свой гарем. Хотя я искренне надеюсь, что не достаю до его стандартов.

- Ху-ху, я слышала слухи о том, что у каждого человека есть двойник. Быть может дело в этом.

- Как знать, вы с ней очень схожи.

Девушка испуганно застыла когда младший Фудзита слегка двинулся в её сторону. Убрав за ухо выбившуюся прядь волос он посмотрел на Киёми слегка затуманенным взглядом. Был ли это эффект алкоголя девушка не была уверена.

- Однако нравы у вас далеко не схожи.

Он вернулся на своё место и перевёл взгляд на луну. Киёми успела заметить как его глаза наполнились грустью. Неужели действительно его возлюбленная?

Ворошить чужое прошлое или копаться в чужой душе - гиблое дело. Сколь не было соблазнов этого делать никогда не стоит, если только у человека не будет полная уверенность нести то тяжёлое бремя вместе с тем человеком.

Киёми не была тем человеком, который согласился бы на это. Она не искала чужой поддержи или чужую любовь. Стоило как-то вывести сына сёгуна из размышлений, при этом не создать этакую ложную иллюзию. Задумавшись на секунду она погрузилась в воспоминания.

-...Знаете, молодой господин. - Киёми аккуратно подлила ещё алкоголя в пустую чашку. - Лунную часто считают зе

Мужчина вопросительно посмотрел на Киёми.

- Безмятежная и умиротворяющая. Где бы я не оказалась - она всегда служила мне верным спутником.

Пока всё идёт гладко. Девушка продолжала вести беседу, пока вскоре внимание Фудзиты не украла Акико. Не зря Киёми спровоцировала её сегодня. Она полностью переключила внимание сына сёгуна на себя.

Пусть она и бесит меня, однако польза от неё есть. До рассвета осталось пару часов. После этого императорская семья уедет первой и тогда начнут собираться и остальные.