Мистер Поттер[18+]

Ей потребовалась всего доля секунды, чтобы вспомнить, где она находилась, когда она почувствовала, как кто-то дышит ей в шею. Как только она поняла, она уткнулась лицом в подушку — Боже, она пахла им, его шампунем, кардамоном и сандаловым деревом — и ухмыльнулась.

Джеймс.

Мистер Поттер.

Ее.

Она перевернулась на спину и сонно застонала. Он за талию подтянул ее поближе к себе, а его твердый член уперся ей в задницу. Он что-то промычал, ткнувшись носом ей в ухо.

— Уже проснулась?

Его голос звучал сонно и хрипло. Она сжала бедра. О, да. Она очень даже проснулась.

Она сглотнула, ее желудок подпрыгнул, и перекатилась в его объятия.

— Привет.

Его глаза были полуприкрытыми, а губы припухшими. Он улыбнулся ей и погладил по боку, а затем опустил ладонь на изгиб ее бедра. Знакомо.

— Хорошо спала? — зевнул он и проморгался, после чего стал выглядеть менее сонным.

Она кивнула, а затем почувствовала, как краснеет, когда он перевел взгляд на ее грудь.

— Я чудесно спала. У тебя очень комфортная кровать.

То, с кем она спала, и то, что они делали прежде, чем уснуть, значительно помогло.

Джеймс ухмыльнулся.

— Что за удача — видеть, как я не позволяю тебе покинуть ее в ближайшее время.

— А что насчет еды? — спросила она. У нее сбилось дыхание, когда он провел рукой до ее колена, а затем обратно к бедру.

Он хмыкнул.

— Мы можем позавтракать в постели. — Его пальцы скользнули между ее бедер. — Или я могу позавтракать тобой.

Это был просто сон. Должен был быть. Из всех людей она не проснулась рядом с Джеймсом Поттером в его кровати, не говоря уж об утреннем приветствии и грязных обещаниях с последующим исполнением. Такого не могло с ней случиться.

Джеймс наклонился и соединил их рты, поцеловав ее в нижнюю губу. Ладно. Может, такое и могло с ней случиться.

Не то чтобы он казался заинтересованным в том, чтобы доставить ей удовольствие мгновенно. Он лениво рисовал круги вокруг ее клитора, будто ему больше хотелось посмотреть, как она изгибается, а не заставить ее кончить.

Она двинула бедрами в поисках трения, скорости, или чего-то большего. Она повернула голову, разрывая поцелуй.

— Пожалуйста.

По его телу прошла дрожь, и он не смог сдержать стон, сорвавшийся с его губ.

— Чего ты хочешь, Гермиона? Скажи мне.

— Блять, — выдохнула она, когда его пальцы, наконец, ускорились. Но она чувствовала себя незаполненной. — Хочу тебя внутри себя.

Сразу после этого его пальцы замерли, заставляя ее недовольно хныкнуть из-за потери ощущений. Джеймс перевернул ее и оказался сверху, устраиваясь между ее раздвинутых ног. Кончики его пальцев коснулись косточки на ее бедре, заставляя ее задрожать и почувствовать тепло в животе.

Взяв себя в руки, Джеймс провел головкой члена по ее влагалищу и слегка усмехнулся, коснувшись ею клитора, раздразнивая. Она крепче обхватила ногами его бедра, прижимаясь ближе и пытаясь заставить его войти.

— Джеймс, — она вжалась затылком в подушку и выгнулась дугой. — Блять, пожалуйста.

Он прикусил начинающую припухать нижнюю губу.

— Боже, ты великолепна. — Он подался бедрами вперед и толкнулся внутрь. Он оскалил зубы с выражением изумительной агонии на лице. — И такая чертовски узкая.

Она прикрыла глаза. Ощущать его внутри было так хорошо, слишком хорошо.

Острый щипок за сосок заставил ее ахнуть, и она открыла глаза. Джеймс ухмыльнулся.

— Но-но. Глаза на меня. Я хочу, чтобы ты точно знала, кто тебя трахает.

Как будто она смогла бы забыть.

— Джеймс.

Он хмыкнул и, взяв ее за бедро, сдвинул, приподнимая ее задницу. Он резко двинул бедрами и его член прижался к ее передней стенке. Ее выгнуло дугой, а глаза закатились, когда это давление заставило ее живот напрячься.

— Поговори со мной, — попросил он, и его слова прозвучали с легким придыханием, словно он сам был близок к тому, чтобы кончить.

Поговорить с ним? Мерлин. Она привыкла к «вот так», «да», «именно так», но полноценная речь? Связная? Он был в этом хорош, в грязных фразочках, срывающихся с его языка, в то время, когда он был поглощен моментом. Она сглотнула.

— Я близко.

— Да? — его язык скользнул по нижней губе, слизывая скатившуюся капельку пота. — Кончишь с моим членом в себе, Гермиона?

— Ах, да, — она опустила подбородок и снова прогнулась в спине, встречая его толчки. — Да. Блять. Так близко.

На его лице дрогнул мускул, он протянул между ними руку и большим пальцем помассировал ее клитор, и…

— Джеймс.

Все внутри нее сжалось, весь ее мир сузился до этого места, где они были соединены вместе, где удовольствие волной прокатилось по всему ее телу.

Он задушено произнес ее имя, его бедра задрожали, и он резко упал вперед, успевая перенести свой вес на руки, чтобы не раздавить ее.

— О, великий Мерлин, — выдохнул Джеймс ей в висок. Он мазнул губами по ее лбу и отклонился назад, встречая ее взгляд. Он мягко хмыкнул. — Доброе утро.

Она открыла рот, чтобы вернуть это глупое, но милое приветствие, как ее желудок заурчал.

— Проголодалась? — спросил он.

Последнее, что она ела, был ее именинный торт, и тот был еще до заката.

— Невероятно.

Он откинул волосы с ее лба и провел костяшками пальцев по щеке.

— Хочешь куда-нибудь сходить позавтракать, или сообразим что-нибудь здесь?

— Оу, так ты все-таки выпустишь меня из кровати после всего, что произошло? — поддразнила она.

Джеймс вздернул бровь.

— Только на завтрак. Сразу же после того, как ты поешь, мы вернемся назад и проведем остаток дня в моей спальне. — Его губы изогнулись в улыбке. — Я бы предпочел не ограничиваться постелью. Если я правильно помню, я обещал трахнуть тебя у стены.

— Обещал. — Ее живот свело, но в этот раз не из-за голода. — Что если Гарри внизу?

Джеймс потянулся за очками, который лежали на тумбочке, и поморщился.

— Я должен рассказать ему…

— Конечно. Но если я спущусь вниз, он узнает, что я оставалась на ночь. Он поймет… — что они потрахались. Боже. Это не тот способ, которым Гарри должен узнать о них.

Если бы не антиаппарационные щиты, она бы исчезла прямо из спальни, не рискуя спускаться вниз.

Погладив ее по щеке, Джеймс вздохнул.

— Ладно. Что насчет этого: я спущусь вниз первым. Трансфигурируй свое платье во что-нибудь другое и тоже спускайся, выждав пару минут. Кинь немного летучего пороха в камин, чтобы создать шум и скажи, что только что пришла, чтобы узнать, хочет ли кто-нибудь позавтракать. Потом, позже, я усажу Гарри и все ему расскажу, ладно?

План был… осуществимым, даже правдоподобным. Раньше она уже заходила сюда позавтракать. Обычно она предупреждала заранее или ее приглашали, но иногда она приходила и без предупреждения. В целом, ничего удивительного.

— Хорошо.

Джеймс быстро оделся, поцеловал ее в щеку и выскочил из комнаты.

Ладно. Она сможет сделать это. Ей просто нужно вести себя естественно, вести себя так, будто она не провела здесь всю ночь, трахая отца Гарри.

После того, как она привела себя в порядок в хозяйской ванной, она натянула на себя вчерашнее платье, сменила его цвет на нежно-розовый и сделала декольте чуть повыше. Но она нигде не смогла найти свои трусы. Может, Джеймс их стащил? Просто пожав плечами, она наложила косметическое заклинание на огромный засос на шее и собрала волосы в пучок, чтобы они не выглядели так, будто ее только что хорошенько оттрахали, и больше подходили для воскресного завтрака.

Это должно было сработать. Гермиона глубоко вздохнула, открыла дверь спальни и высунулась в коридор. Чисто. Она прикрыла дверь, на цыпочках прокралась к лестнице, осторожно спустилась вниз, избегая скрипящих ступеней, и бросилась к пустому камину, кинув в него горсть летучего пороха, а затем прошептала адрес своей собственной квартиры и отступила назад, когда пламя вспыхнуло зеленым и шумно взревело.

Может, это и сработает. Гермиона пересекла холл и заглянула в кухню. Джеймс стоял к ней спиной, сунув голову в шкафчик, а — она напряглась — Гарри сидел за столом, уткнув нос в Ежедневный Пророк. Она откашлялась.

— Доброе утро!

Гарри опустил газету, но не оторвал взгляд от статьи.

— Доброе.

Джеймс обернулся, изображая удивление.

— О, хей, Гермиона. Что привело тебя сюда этим утром?

— Просто подумала, что узнаю, не хочет ли кто-нибудь позавтракать. Я подумывала о том, чтобы сходить куда-нибудь…

— Привет, Гермиона. — Она резко обернулась, почти нос к носу столкнувшись с Сириусом, который пришел со стороны уборной. — Странно видеть тебя здесь в такое раннее время.

Он обогнул стол и сел рядом с Гарри, который все еще тщательно изучал Пророк. Сириус закинул ноги в домашних тапочках на стол и ухмыльнулся.

— Верно. Я просто зашла узнать, не хочет ли кто-нибудь позавтракать.

— Просто зашла? — спросил Сириус, склонив голову на бок.

Она скрестила руки на груди. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.

— А что ты здесь делаешь?

Сириус ткнул пальцем себе в грудь.

— О, я? Я остался на ночь. На самом деле, это забавная история. Видишь ли, ты внезапно исчезла с вечеринки, и все мы очень заволновались. Мы сверху донизу обыскали всю Нору, ходили в твою квартиру и так далее, и не смогли тебя нигде найти. Странно, не так ли? Ну, мы собрали небольшой поисковый отряд. Мы с Гарри объединились, чтобы проверить, не пришла ли ты сюда по каким-либо причинам, кто знает, зачем? У нас не было ни малейшего представления о том, что могло привести тебя именно сюда, но мы решили вести поиски тщательно, а? Не останавливаясь ни перед чем. — Сириус поднял руки вверх. — В итоге, я немного устал и решил завалиться на диване.

Она едва сдержала непреодолимое желание взглянуть на Джеймса, но вместо этого пожала плечами.

— По всей видимости, вы искали не так уж и тщательно.

Сириус хмыкнул и сплел пальцы вместе, уложив ладони на грудь.

— Хочешь сказать, ты была дома?

Черт.

— Я была в кровати.

Только вот не в своей.

Его губы дрогнули.

— Конечно. Вполне логично.

— Так и есть.

Мгновение никто ничего не говорил. Свист чайника заставил ее подскочить.

Джеймс прочистил горло.

— Чаю, Гермиона?

Она кивнула.

— Спасибо, мистер Поттер.

Гарри уронил голову на стол с глухим стуком. Когда он застонал в газету, Сириус издал смешок сквозь плотно сжатые губы.

Она посмотрела на Джеймса, но он выглядел таким же потерянным, как и она.

Гарри неразборчиво пробормотал что-то, что ввергло Сириуса в истерику.

— Ох, блять. — Сириус, задыхаясь, приложил ладонь к животу. — Простите, мне так жаль. Я просто… нет, я не могу.

Джеймс поставил чайник на стол и скрестил руки на груди.

— Не можешь что, Сириус?

Он тряхнул головой, все еще тяжело дыша.

— Лунатик… Он будет… блять… Это слишком.

Гарри пробормотал в газету что-то еще.

— Что ты сказал, Гарри? — спросила она.

Он поднял голову и подарил ей раздраженный взгляд, прищурился и скривил губы. Все его лицо пылало.

— Не могла ли бы ты, я не знаю, воздержаться от того, чтобы называть моего отца «мистер Поттер», когда я в пределах слышимости, пожалуйста? Я достаточно травмирован, Гермиона.

Жар пополз вверх по ее груди, шее и, наконец, щекам, а затем ее желудок сжался.

— Что?

Всего одно слово и ее глупый голос надломился.

— Ох, Сохатик, — вздохнул Сириус. — Я тебя люблю, ты это знаешь? Я обожал тебя в те Мародерские деньки, но сейчас ты сделал меня по-настоящему счастливым человеком.

Джеймс нахмурился.

— Я тебя не понимаю. Я не уверен, что я хочу тебя понимать.

— Лунатик проиграл пари, — ухмыльнулся Сириус. — Он будет так охуенно зол из-за того, что ты не смог удержать свои штаны на себе до Рождества. — Поерзав в кресле, Сириус сунул руку в карман и кинул что-то на стол. — Кстати, классное бельишко, милая. Эти бантики добавляют особый штрих.

Ее черные трусы, те самые, которые Джеймс стянул с нее на лестнице, и которые они потом, видимо, забыли забрать, лежали прямо в центре обеденного стола прямо рядом с чертовой солонкой.

Гарри снова уронил свою голову на стол со страдальческим стоном.

Нет. Нет. Нет. Это не то, как все должно было случиться, даже близко нет. Она подскочила к столу и схватила свои трусы, зажав их в кулаке. Не то чтобы уже был какой-то смысл скрывать… очевидное. Поезд уже ушел.

— Херово, — пробормотала она. Сердце бешено колотилось.

Джеймс открыл и закрыл рот.

— Мы не… Мы не… — он расправил плечи и сжал зубы. — Ладно, да, знаете что? Мы это сделали. Я взрослый, как и Гермиона, и мы… сделали это. Что может быть странным для тебя, Гарри, и мне очень жаль, но не за то, что мы сделали это, а за то, что ты слышал, как мы занимались… этим.

Мерлин помоги ей.

Гарри поднял голову и нахмурился.

— Пап.

— Видишь, я… — Джеймс тряхнул головой. — Гарри, ты знаешь, что последнее, что я хочу это ранить тебя или отдалиться от тебя, но мне правда нравится Гермиона и…

— Мы все прекрасно знаем, как сильно она тебе нравится, Сохатый, — фыркнул Сириус. — Мы слышали это громко и четко. С энтузиазмом. Несколько раз. Поздравляю, кстати. Очевидно, ты не заржавел, как я думал.

Джеймс показал ему средний палец.

— Пошел ты, — он повернулся к Гарри. — Слушай, я…

Гарри поднял голову.

— Пап, просто… — он перевел взгляд на нее и его щеки порозовели. — Серьезно, Гермиона? Мой отец?

Она никак не могла понять его тон. Он зол? Разочарован в ней? Ему больно? Он смущен?

— Эмм, — она пожала плечами. — Да? Он…

Гарри потряс головой.

— Ты серьезно?

Сириус фыркнул.

— Нет, я…

— Заткнись, Бродяга, — велел Джеймс.

Гарри закатил глаза.

— Я имею в виду, серьезно ли ты настроена по отношению к моему отцу? Потому что я не хочу, чтобы ты причинила ему боль, если это не так.

Мгновение она на него просто смотрела. Он не отводил взгляд. Чтобы она причинила ему боль. Боже.

— Да, я серьезно, Гарри. Вообще-то, я вполне…

Гарри поднял обе руки, заставляя ее проглотить остаток предложения.

— Только без подробностей, — он повернулся к отцу. — А ты серьезно настроен по отношению к Гермионе?

Джеймс кивнул, его глаза встретились с ее.

— Абсолютно.

Ее желудок сделал кульбит. Абсолютно.

— Ладно, — Гарри замолчал, его губы дрогнули. — То есть, это чертовски странно, но я переживу. — Гарри перевернул страницу Пророка. Он просмотрел страницу, а затем поднял голову и выгнул бровь. — Просто чтобы вы знали, я не желаю знать подробностей. И попытайтесь, пожалуйста, попытайтесь не обжиматься при мне. И, заглушающие заклинания, ради Годрика, ставьте заглушающие заклинания. — Гарри тряхнул головой. — И вы сами всем все расскажете. Я вас поддержу, но я не собираюсь отвечать на вопросы миссис Уизли от вашего имени, ясно? У меня у самого достаточно забот.

О, Боже, миссис Уизли. Это будет весело.

Джеймс издевательски фыркнул.

— Мерлин, как я вырастил такого засранца?

— Действительно, как? — хмыкнул Сириус. — Сохатик, как же ты мог не заметить то, что все чуяли за милю? Между вами было столько раздевающих взглядов, ужас как непристойно. — Он склонил голову. — Не то чтобы я жалуюсь. Я наслаждался, наблюдая, как вы наворачиваете круги вокруг друг друга. Напряжение между вами можно было резать ножом. Горячо, как в аду, правда. На самом деле, я довольно редко получал свое веселье. За ужином и по воскресениям.

Годрик, серьезно?

Гарри подавился.

— Ты непристойный, Сириус. Вы с Ремусом поспорили? Серьезно?

— Конечно, поспорили. Черт, Тонкс тоже была в деле. Она предполагала, что Гермиона запрыгнет на Джеймса спустя неделю после того, как в последний раз сойдет с Хогвартс-Экспресса. — Сириус закатил глаза. — Она нетерпеливая, моя кузина. Нет, я ставил на то, что Сохатый будет чувствовать себя виноватым и таким благородным с этим своим «О, нет, я не могу опорочить эту абсолютно совершеннолетнюю женщину, которая строит мне глазки весь последний год». — Сириус прочистил горло и повысил тон голоса: — «О, мистер Поттер, вы такой привлекательный и опытный с этими своими…»

— Подробности! — побледнел Гарри. — Я не хочу ничего знать.

— У меня не такой голос, — пробормотала Гермиона.

Сириус вздохнул и медленно покачал головой.

— Ох, где мы ошиблись в твоем воспитании, Гарри? Где твое чувство юмора? То есть, посмотри на светлую сторону — твой отец встречается с твоей лучшей подругой, могло быть и хуже. По крайней мере, они не кузены, как мои родители.

Гарри слегка позеленел.

Джеймс откашлялся.

— Это многое объясняет.

Сириус показал ему язык.

Гарри перевел взгляд с нее на Джеймса, а затем обратно, смерив их обоих тяжелым взглядом прежде, чем смягчиться и криво улыбнуться.

— Я люблю тебя, Гермиона, но, просто чтобы ты знала, я никогда не буду относиться к тебе как к своей мачехе, ясно?

О, великий Мерлин.

Сириус загоготал.

— Как насчет «миссис Поттер»?

Джеймс улыбнулся, больше сам себе, чем кому-то еще, но это заставило ее пульс участиться.

Миссис Поттер.

Ей даже понравилось, как это прозвучало.