миша
Вечер вторника.
Один из тех, что тянутся, как промокший дым — вязко, мутно, будто воздух сам не хочет двигаться.
Я вернулся с работы около семи.
Голова гудела от цифр, встреч и постоянного внутреннего шума. Всё раздражало: дороги, лица, даже собственные мысли.
Я молча бросил ключи на полку, снял куртку и медленно пошёл в ванную. Хотелось просто... исчезнуть.
Вода.
Горячая. Почти обжигающая.
Я стоял под душем — будто пытался смыть с себя не просто день, а весь тот грёбаный фарс, в который нас затащили наши родители.
Полтора часа.
Да, я стоял там полтора грёбаных часа, не двигаясь, с закрытыми глазами, слушая, как шум воды глушит всё, что внутри.
Когда, наконец, вытерся и подошёл к телефону — экран пылал.
6 пропущенных от Влада.
4 от Алины.
Сообщения.
Что-то сжималось внутри.
Я не из тех, кто сразу паникует — но что-то в этом было... неправильное.
Позвонил Алине.
— Алё? — её голос был дрожащим. — Миш... Вика пропала.
— Что значит пропала?
— Она не берёт трубку, не отвечает. Сказала маме, что хочет быть одна... и уехала. С вещами.
— Куда?
— Никто не знает.
Тишина. Я сжал зубы.
— Приезжай ко мне. Сейчас.
Я положил трубку и сразу набрал Влада.
— Ты в курсе? — спросил я, как только он ответил.
— Конечно, я, блядь, в курсе! — рявкнул он. — Она просто исчезла. Сказала, что хочет быть одна, и всё. Мать в слезах, отец как обычно молчит. Она как будто... вырубила всех.
— Приезжай.
— Уже еду.
Через двадцать минут мы были втроём — Алина встала в дверях бледная, как мел, глаза покрасневшие, в руках сжата бутылка воды и телефон.
Влад нервно расхаживал по гостиной, будто мог протоптать дорожку до самого ада.
Я стоял у окна, смотрел в тёмный двор и впервые за долгое время чувствовал себя по-настоящему беспомощным.
— Она всегда так делает, когда ей плохо... — прошептала Алина. — Исчезает. Но раньше хотя бы... отвечала мне.
— Сейчас она даже меня нахрен игнорит, — бросил Влад, — это ненормально. У неё с собой даже зарядка и щётка. Это значит, она не на пару часов...
Алина уткнулась в ладони, плечи её затряслись.
— Это из-за этой свадьбы... Мы её сломали. Просто взяли и сломали.
— Не мы, — сказал я тихо. — А они. Родители. Но я... я не знал, что она вот так отреагирует.
Мы пытались ей дозвониться — по очереди.
Сообщения. Голосовые.
Алина плакала. Влад кидал подушки и матерился. Я просто сидел, прижав руки к лицу, и молчал.
Потому что внутри всё стучало только одной мыслью:
Где ты, Виктория?
Алина всё ещё тихо всхлипывала.
Она сидела на диване, закутавшись в мой тёплый плед, с ногами, поджатыми под себя, словно хотела исчезнуть в этой серой ткани.
Я подошёл к ней и сел рядом, не говоря ни слова. Просто положил ладонь ей на плечо.
Она вздрогнула, но не отстранилась.
— Али... — сказал я мягко, почти шепотом. — Хватит.
— А если с ней что-то случилось?.. — её голос сорвался. — Миш, она не такая. Она не уходит вот так. Даже когда злится — она не молчит.
— С ней всё будет хорошо, — я осторожно сжал её плечо. — Она просто устала. И, может быть... ей надо было, чтобы никто её не нашёл. Хотя бы на день.
Она кивнула, но в глазах всё ещё плескалась тревога.
Я поднялся.
— Иди в спальню. Ложись. Поспи хотя бы немного.
— А ты?..
— Я побуду здесь. Подумаю. Если что — разбужу.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Она встала, вяло побрела в сторону комнаты, и через пару минут за дверью стало тихо.
Влад нервно крутил телефон в руке, будто надеялся выжечь из него координаты.
— Ну и? Где она может быть?
— Она не поехала бы к подруге, если хотела быть одна, — я облокотился на стол. — Не уехала бы в другой город — слишком внезапно. Значит, что-то рядом. Что-то уединённое, но не опасное.
— Отель?
— Возможно.
Влад выдохнул, прошёлся по комнате.
— Знаешь... Если б она была моей сестрой, я бы сейчас точно кого-то бил.
— Она — твоя сестра, по сути.
— Я о тебе говорю, идиот. Ты ей нужен был. А ты...
— Я сам только вчера узнал, что должен на ней жениться.
— Ага. И сразу влюбился, да?
Я бросил на него косой взгляд, но промолчал.
Прошёл ещё час. Влад посмотрел на экран и сказал:
— Мне надо к Карине. Она там тоже на грани. Я, если что, на связи.
— Езжай.
Он хлопнул меня по плечу и ушёл, оставив за собой запах ночного воздуха и злость.
Я остался один.
Пустая квартира. Гул тишины.
Я снова взял телефон. Написал Вике.
«Вик. Просто скажи, что ты в порядке. Прошу тебя».
Прошло, может, пять минут. Может, десять. Может, вечность.
И вдруг — экран загорелся.
«Со мной всё в порядке».
Я выдохнул.
Так громко, что сердце будто на секунду остановилось.
Пальцы дрожали.
Я тут же набрал её.
Гудки. Один. Второй.
Она не взяла.
— Вика, ну пожалуйста... — прошептал я в пустоту.
Я снова написал.
«Где ты?»
Ответа не было. Только её молчание и холодная синяя галочка.
Я опустился в кресло и откинулся назад, уставившись в потолок.
Она жива.
Она жива... но вне досягаемости.
Я сидел в полумраке. Телефон в руке, будто приклеился к пальцам.
Её «Со мной всё в порядке» звучало как плевок в лицо.
Ты серьёзно?
Вот и всё? Всего одна фраза — холодная, как лёд в виски.
Я уставился в экран, пальцы сами застучали по клавиатуре:
«Где ты? Ты хоть понимаешь, что происходит? Все на ушах, Али плачет, Влад чуть не сорвался. А ты просто пишешь "со мной всё в порядке"?»
Отправил.
Секунда.
Другая.
Она прочитала. Но не ответила.
Я вскочил с кресла, прошёлся по комнате, кулаки сжаты.
Злость бурлила, как яд под кожей.
Я не знал, на кого злился больше — на неё, на себя, на всю эту чёртову ситуацию.
«Ты могла хотя бы предупредить. Просто сказать, что хочешь побыть одна. А не исчезать, как будто тебе наплевать на всех. На Алину. На меня...»
Отправил.
Прочитано.
Тишина.
Я швырнул телефон на диван. Он глухо ударился о подушку и отлетел к краю.
Прошёл обратно на кухню. Взял бокал, налил себе виски. Сделал один глоток — и сразу второй.
В горле жгло, но не отпускало.
Я взял телефон снова, и в бешенстве начал набирать:
«Ты хоть понимаешь, ЧТО со мной происходит? Я ни черта не понимаю. Мы с тобой всегда дрались, всегда были как порох и спичка — и вот я стою, пишу тебе как идиот, потому что не могу думать ни о чём, кроме того, где ты, жива ли ты, что ты ешь, в каком ты чёртовом отеле, одна или нет — и при этом ты даже не можешь ответить нормально. Молодец, Виктория. Просто молодец».
Я не отправил это сообщение.
Просто читал его снова и снова.
А потом стёр.
Вместо этого набрал короткое:
«Пожалуйста. Просто скажи, где ты. Мне нужно знать».
Прочитано.
Точка.
Опять.
Я сжал челюсть.
Если бы она сейчас стояла передо мной... я бы, наверное, кричал. А потом... просто обнял.
Потому что злость — это страх. А страх — это слишком много к ней.
Я посмотрел на время.
Почти два ночи.
Алина спит. Влад — с Кариной.
Я — в аду.
Сел на край дивана и закрыл лицо руками.
«Ты мне не безразлична. Вот дерьмо, Вика. Мне не всё равно» — прошептал в темноту, но ей я этого пока не скажу.
Телефон загудел в руке, будто сердце остановилось и вдруг резко дернулось.
Вика:
«Я в безопасности. Не переживай за меня. Мне просто нужно время. И тишина. Больше ничего».
Я уставился на экран.
Каждое слово — как ледяной шрам по внутренностям.
«Не переживай».
Да как, чёрт возьми, не переживать, когда ты пропала и отгородилась, как будто тебя не волнует, что мы с ума тут сходим?
Я не стал злиться. Не сразу.
Я просто... устал.
Устал гадать, устал пытаться пробиться сквозь её молчание.
Но, несмотря на всё, облегчение всё же пришло.
Она жива. Она говорит. Пусть не всё, пусть не так, как я хочу — но она на связи.
Я набрал:
«Я понимаю. Не буду лезть. Просто... не исчезай совсем. Хоть пару слов в день — чтобы я знал, что с тобой всё нормально».
Я нажал «отправить» — и отпустил.
Реально отпустил. Внутри что-то осело, но без бешенства. Без агрессии.
Просто... тяжело.
Вика (через минуту):
«Хорошо».
Одно слово.
Но в нём — мир. На пару часов, может, на день. Я выдохнул, убрал телефон, сел обратно на диван.
Голова откинулась назад. Глаза прикрылись.
В этой тишине, в пустой квартире, наконец-то стало чуть легче дышать.Я проснулся раньше будильника.
Окно было открыто, в комнату тянуло свежестью — в такой холодной ясности всегда было что-то жестокое. Будто утро решило не церемониться и сразу ударить правдой по нервам.
Вика ответила.
Она жива.
Но внутри всё равно было тревожно, как будто я стоял на краю чего-то, что вот-вот рухнет, и держался за тонкий трос из одного короткого «хорошо».
Я встал, потянулся.
Из спальни тихо вышла Алина. У неё растрёпанные волосы, лицо уставшее. Она молча посмотрела на меня.
— Ты не спал? — её голос был сиплым, почти детским.
— Немного. — Я подошёл, обнял её. — Всё будет нормально. Она написала мне.
— Что она сказала? — сразу вскинулась.
— Что она в порядке. Больше ничего.
Алина кивнула, прижалась ко мне крепче.
— Я так боюсь за неё...
— Я знаю, — тихо ответил я. — Но ей надо это пережить по-своему. Мы не можем тянуть её обратно, если она захлопнула дверь. Пока она сама не откроет — мы будем только рядом. Поняла?
Она молча кивнула, вытерла слёзы.
— Пойду собираться. В универ надо.
Она ушла, а я, не торопясь, направился в душ.
Никакого долгого стояния под водой сегодня — я слишком заземлён, слишком включён.
К восьми мы с Владом уже сидели в его машине. Он выглядел злее, чем обычно.
Судя по лицу, он всю ночь гонялся за мыслями.
— Она хоть тебе написала? — буркнул он.
— Да. Сказала, что в порядке. Больше ничего.
— Блядь... — он ударил ладонью по рулю. — С ума свести можно. Я Карине даже нормально не смог рассказать, она тоже в шоке.
— Мы ничего не можем, Влад, — я посмотрел на него. — Только ждать.
— Ненавижу ждать, — прошипел он, нажимая на газ. — Особенно, когда речь про мою сестру.
Мы добрались до офиса к девяти.
На входе — знакомые лица. Все те же сотрудники, те же дежурные улыбки. Но мне казалось, что мир стал серым, будто кто-то снизил насыщенность в фильме.
Мы зашли в кабинет, я включил ноутбук, налил себе кофе.
Но пока Влад смотрел на отчёты, я снова потянулся к телефону и написал:
«Ты выспалась? Что-нибудь нужно?»
Сообщение висело с серым кружочком — не прочитано.
Я выдохнул.
— Надо работать, — сказал я себе вслух и открыл папку с документами.
День не начинался как обычно. Мне не хотелось ничем заниматься. Всё, что я делал, казалось совершенно пустым. Работы было навалом — отчёты, встречи, звонки. Но всё это не имело значения. Я всё время проверял телефон, всё время ждал, что Вика напишет. Но она не писала.
Влад тоже не был в настроении. Его нервы были натянуты до предела, и каждый звонок, каждый шум в офисе заставлял его вздрагивать. Мы с ним почти не разговаривали. Всё, что могло отвлечь меня от этой ситуации, оказалось лишь ещё одной напоминалкой о том, как много всего не решено. К концу рабочего дня я чувствовал себя так, как если бы мне кто-то извёрнутым ножом проколол грудную клетку и медленно вытаскивал его, заставляя продолжать дышать, но с каждым вдохом — всё тяжелее.
Я послал Вике ещё одно сообщение. Хоть бы она ответила, хоть бы сказала, что с ней всё нормально, что она не ушла навсегда.
«Ты в порядке? Напиши, пожалуйста. Просто скажи, что ты где-то, что всё будет хорошо. Я переживаю за тебя».
Ответа не было.
Один из коллег зашёл в кабинет, зацепив меня своим глупым комментарием о том, как трудно быть «папой» для всех этих отчётов. Я едва сдержался, чтобы не взорваться.
Влад в этот момент подошёл к своему столу и, не скрывая раздражения, заблокировал свой экран. Он был в ярости, его брови нахмурились, и видно было, что он на пределе.
— Блядь, это просто кошмар, — сказал он, глядя на свой телефон, потом ещё раз пробежав взглядом по экрану. — Я звоню ей, пишу, а она как в пустоту исчезла. У неё что, совсем крыша поехала?
— Ты не знаешь, что с ней сейчас, Влад, — я вздохнул, глядя на него. — Она просто закрылась. Ей надо время.
— И что? Мы будем сидеть и ждать? Всё, что можем сделать — это ждать?! Пока она не решит сама, что с ней будет? — Влад всё больше злился, его слова становились резче. Он не знал, как это — ожидать без всяких ответов. Он всегда привык действовать, всегда был в эпицентре.
— Да. Так и будет, — я сжался в кресле, снова посмотрел на телефон, но никаких новых уведомлений так и не появилось. — Мы ничего не можем сделать. Она должна сама найти свой путь.
Тишина повисла в комнате. Офисные хлопоты казались такими чуждыми, такими бессмысленными в этот момент.
Вечер пришёл незаметно. Мы с Владом быстро просматривали бумаги, обрабатывали письма, но мысли всё время оставались только о ней.
Я снова посмотрел на телефон и вот, наконец, она ответила:
«Я в порядке. Просто хочу побыть одна. Не переживай.»
Я выдохнул, почувствовав облегчение, но сразу ощутил, как пусто внутри. Она не сказала, где она, не написала ничего больше, просто — «в порядке».
Я не знал, радоваться этому или быть ещё более напряжённым. Но, по крайней мере, я знал, что она не ушла навсегда. Это уже что-то.
«Хорошо, Вика. Пожалуйста, береги себя. Я буду рядом, если что-то нужно.»
Она не ответила.
Когда пришло время уходить, я, как обычно, взял свои вещи, готовясь к ночи. Всё, что мне оставалось, это думать о ней. А впереди — ещё один день. Но какой он будет, я не знал. В голове осталась лишь пустота и тяжесть ожидания, тяжесть того, что всё это только начало.
Четверг начался тяжело. Я проснулся рано, хотя спать толком не смог. Весь день предыдущий был каким-то полусонным, мутным, я постоянно проверял телефон, но Вика так и не ответила. Вообще не ответила. Сообщения не прочитаны, её не было в сети. Это было самое странное ощущение — когда человек, который обычно рядом, исчезает полностью, как будто растворился. Даже когда я чувствовал её присутствие, её взгляд, её темперамент, я не мог перестать думать о том, где она может быть. Она обещала, что всё будет в порядке, но я не мог поверить. Что-то не так.
Звонков от Владa не было. Я понимал, что он тоже переживает. Он сообщил родителям, что с Викой всё в порядке, что она жива и здорова, но сам тоже не знал, где она. По словам Алины, Вика не была в университете. Это подлило масла в огонь, потому что даже не её родная сестра не могла её найти. Где она была, я не знал. Никаких следов, никаких слов. Она исчезла.
В офисе я чувствовал себя как в клетке. Процесс работы казался ненастоящей реальностью. Обычные дела, отчёты, звонки — они были настолько далеки от того, что происходило в моей голове. Я не мог сосредоточиться, думал только о том, где она, что с ней, почему она не отвечает. Я снова и снова писал ей, пытался позвонить. Безрезультатно. Она была как чёрная дыра, поглотившая всё.
После обеда я зашёл в офис Владa. Он сидел за столом, но был даже более молчаливым, чем обычно.
— Всё нормально? — спросил я, стараясь не выглядеть слишком настойчиво. Но его взгляд сказал всё. Он был в таком же состоянии, как и я.
— Она вообще не выходит на связь, — ответил он, откидываясь в кресле. — И не отвечает. Может, ты попробуешь ещё раз? Точно убедись, что всё в порядке. Потому что я не могу найти никаких следов, чтобы понять, что происходит.
— Я пробовал. Все пробовали. Но она не выходит на связь, — я мрачно посмотрел на него и потер ладонью лицо. — Ты ей говорил, что всё хорошо, что её родные переживают? Я думаю, она не это хотела услышать.
Влад тихо кивнул. Мы оба понимали, что Вика просто не хочет разговаривать, не хочет быть найдена. И что бы мы ни делали, всё это не давало ей покоя.
Вечером я снова сидел дома, один. Мой взгляд соскальзывал с экрана телефона. Вика молчала. Не было её в сети, не было в её привычном мире. Я сидел в тишине, готовясь ко всему, что может случиться. Этот день, как и все предыдущие, был просто темнее, чем я мог представить. Все мысли о ней были чередой неопределённости и беспокойства.
Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Это был Влад. Он вошёл без стука, как всегда. Видно было, что его нервы тоже на пределе.
— Миша, если она не отвечает, это не из-за нас, — сказал он, садясь на диван рядом со мной. — Она не собирается открываться, и ты это знаешь.
Я молчал, пытаясь собраться с мыслями.
— Ты думаешь, я не знаю? — ответил я, не отводя взгляда от экрана. — Она как будто исчезла. Как с лица земли. А что если это конец?
— Не говори ерунды, — Влад сжал кулаки, но его голос дрожал. — Ты не можешь просто сдаться. Мы найдём её. Она не может исчезнуть, просто потому что хочет быть одна.
Я посмотрел на него, ощущая, как растёт внутреннее давление. Всё это нарастало. Вся эта тишина, все эти пустые экраны, безответные попытки. Это было как тяжёлый груз, который я не мог снять. Но Влад был прав. Я не мог сдаваться. Мы должны были что-то сделать.
Мы снова начали звонить. Писать. Но ничего не менялось.
В конце концов, я уже не знал, что думать. Каждое молчание Вики становилось всё более невыносимым.
Суббота.Три дня уже, кажется, без Вики. День, как и все предыдущие, тянулся в какой-то непонятной туманной реальности. Всё было на пределе. Я просыпался утром и каждый раз, словно с надеждой, смотрел на экран телефона — может, она ответит, может, хотя бы увидит мои сообщения. Ничего. Не было её. Безмолвие. Только пустые экраны, ни одной буквы, ни одного слова.
Влад и Алина звонили ей снова и снова. Мои сообщения тоже не доходили. Мы все это знали. Вечность. Каждый момент тянулся, как гигантский комок страха, и я не знал, куда он меня ведёт. Мы все стали заложниками этой паузы. Ребята, её семья, я — мы все стояли в каком-то пространстве, где не было ни времени, ни ясности, а только пустота.
Андрей... Он молчал. Это было видно по его глазам, по тому, как он избегал встреч с нами. Он не мог простить, что всё это случилось из-за решений родителей, из-за того, что его сестра теперь убегала от всех. Он был маленьким, а она была для него опорой. Они с ней всегда были близки. Я видел, как Андрей переживает, но не мог ничего сказать. Он был скрытным, всегда держал чувства при себе. И хотя он очень любил Вику, это было настолько очевидно, что, казалось, он бы мог перевернуть мир, чтобы только найти её. Но он не мог найти слов.
Мне было тяжело смотреть на него, на её братьев, на все эти семейные переплетения. Он и Вика всегда были как два отдельных мира, но тесно связанные. И сейчас он отдалялся от всех, от своей сестры, потому что не знал, как справиться с её отсутствием, с тем, что она ушла без объяснений. Вики, его старшей сестры, просто не было. Не было ни звонков, ни сообщений. Она как исчезла, и мы ничего не могли с этим сделать.
Весь день я не мог найти себе места. Я думал, что если это продолжается ещё хотя бы минуту, я сойду с ума. Все эти слова, те, что я собирал в себе, крутящиеся в голове, но не сказанные, и всё это противостояние её молчанию. Это была битва на выживание, где я пытался держать себя в руках. Но чем больше тянуло время, тем сложнее было не сорваться.
"Где ты, Вика? Почему молчишь? Почему ты не отвечаешь? Почему ты исчезла?" — всё это крутилось в моей голове. Я мог лишь надеяться, что она где-то рядом, что всё будет нормально, что она найдёт в себе силы вернуться.
Каждый раз, когда звонил Влад или Алина, они приносили новости, но не те, которые могли бы успокоить меня. Мы не знали, что делать, как быть. Только Андрей, наверное, страдал ещё сильнее. Но все мы понимали, что он не собирается говорить об этом.