Часть 4
Feels like I'm the only one, scared
Nowhere to run
Lost inside myself without you
I try to hide inside the pain
Now I watch myself, fade away...
9 июля. Рид.
Череда решений, принятых случайно или достаточно осознанно, так или иначе тянут за собой последствия. И так по кругу, который складывается во что-то большее и постоянное. То была константа, название которой — жизнь.
Рид принял решение, не задумываясь о последствиях. А ведь они будут неприятными для него. И, к сожалению, не только для него. Но он об этом даже не догадывался.
На самом деле, Рид, зная, как к нему относится Кэтрин, не собирался с ней спать. Он ей нравился. И, насколько ему было известно, нравился уже очень давно. Поступать так с ней — это настоящее свинство, на которое Майлз никогда бы не пошёл, если бы... если бы не её цвет волос. Цвет волос.
Это была самая ужасная и самая глупая причина, почему он всё-таки решил воспользоваться своей знакомой и её хорошим отношением к нему. Но когда он увидел эти белые локоны, оттенком чуть холоднее, чем... чем у Элли, то почувствовал, как внутри всё ухнуло. Именно о ней он подумал, когда взглянул на волосы барменши. О девушке, которая так ему нравилась, в которой он, кажется, очень нуждался, но к которой не должен был притрагиваться и чувствовать даже толику того, что чувствовал.
Поэтому он согласился. И проклинал себя за это.
— Ты на машине? — Спросил Рид, когда они вышли из клуба.
У него слегка кружилась голова, а на языке всё ещё ощущался приятный, чуть горьковатый вкус, но пьяными его назвать было трудно. Шёл он почти ровным шагом, изредка отклоняясь на пару сантиметров вправо. Ветер приятно трепал его волосы и охлаждал кожу. Так он и вовсе протрезвеет, пока они доберутся до квартиры подруги. И Рид ещё не понимал: хорошо это или плохо.
— Да, — ответила Кэт, доставая из поясной сумочки ключи от дорогого спорткара.
Рид чуть вскинул брови, смотря на ключи, и тихо усмехаясь.
— А говорят, что бармены плохо зарабатывают, — сказал он, вспоминая собственную подработку в баре, где ему хоть и платили деньги, но их вряд ли хватило бы даже на старую машину. Разве что на стиральную.
— Я работаю не в обычном баре, Майлз, не забывай об этом, — Кэтрин открыла водительскую дверь и плюхнулась на кожаное сиденье, отбрасывая сумочку на заднее сидение и взъерошив белые волосы.
Рид сел рядом и прижался затылком к подголовнику. Пристёгиваться не стал.
Квартира знакомой находилась в соседнем квартале, поэтому Рид, который получал настоящее удовольствие от поездки в такой дорогой машине, еле удержался от разочарованного вздоха, когда они подъехали к многоэтажному зданию. Припарковавшись, пара молча вышла из машины и так же молча зашла в лифт, который повёз их на одиннадцатый этаж. Оба прекрасно понимали, что должно было вот-вот случиться, поэтому оставили разговоры за кадром.
Зачем тратить силы на болтовню, если можно было применить их по другому назначению?
Зайдя в квартиру, Рид стянул кроссовки и проследовал за Кэтрин в большую комнату, которая совсем не напоминала комнату молодой девушки: мало вещей, никаких плакатов, картин и фотографий. Большая двуспальная кровать, застеленная темно-серым постельным бельём. Белый деревянный шкаф и одна тумбочка такого же цвета.
И всё.
Пусто. Неуютно. Безжизненно даже. Не так, как в комнате Элли, и хоть та ей и не принадлежала, девушка все равно успела сделать её по-своему уютной. И в ней всегда приятно пахло её сладкими духами.
А здесь ничем не пахло.
— Ты же знаешь, что это ничего не значит, Кэт? — Спросил Рид негромко, когда девушка, повернувшись к нему лицом, медленно подошла и обвила его талию руками, прижимаясь к крепкой груди.
Он хотел, чтобы она сразу понимала — это не обещание и не шанс на продолжение их отношений. Просто секс.
— Да, да, — отмахнулась Кэтрин и потянулась к его лицу, — я понимаю, что ты всего лишь хочешь забыться, а я отличный вариант. Перестань болтать и трахни меня уже, Майлз, — прошептала она ему в губы и поцеловала.
Рид ответил на поцелуй, прикрывая глаза. На автомате он прикасался к её телу, то прижимая к себе, то опуская руки ниже и сжимая пальцами ягодицы. Кэтрин была худее Элли, и её тело казалось ему угловатее. Не такое приятное на ощупь, как тело его сводной сестры.
Однако что-то подсказывало парню — будь на месте Кэтрин любая другая девушка, он чувствовал бы то же самое. Потому что все они — не Элли.
Рид и Кэтрин медленно, переплетая руки и путаясь в одежде, которую пытались стянуть друг с друга, продвигались к кровати. Молодой человек всеми силами старался отключить голову и не думать, но перед глазами снова и снова появлялось лицо Элли.
И их поцелуи. С вечеринки, из гостиной, из сновидений.
Кэтрин учащенно дышала каждый раз, когда они прерывались, и Рид против собственной воли вспомнил, как так же дышала Элли, когда он целовал её. Вспомнил, как она прикасалась к его плечам, сжимала их тонкими пальцами. Как смотрела на него, когда они переставали целоваться, как удобно устроилась на его коленях.
Рид медленно, словно издеваясь и дразня себя, прокручивал это воспоминание снова и снова, не замечая, что представляет, что в данный момент целует и обнимает Элли. И возбуждение тут же волнами начало накатывать на него, а сердце забилось учащённо, быстро-быстро. Он слабо улыбнулся сквозь поцелуй и, стянув с Кэтрин футболку, снова наклонился к ней:
— Элли, — выдохнул брюнет ей в губы, — моя Элли.
— Что? — Переспросила Кэтрин, чуть отстраняясь и смотря на него затуманенным от желания взглядом.
И тогда Рид резко понял, что перед ним сейчас была не Элли. Не его сводная сестра, от которой его душа и сердце были не на месте, которая из головы его не выходила и к которой он чувствовал так много разного. Ненависть, раздражение, влечение, симпатию, желание.
— Ничего, — пробормотал Рид и, пока подруга не успела что-либо сказать, накрыл её губы своими.
«Ничего не говори. Не говори».
Одежда быстро оказалась разбросана по комнате, а два обнаженных тела на кровати, продолжая яростно целоваться и притрагиваться друг другу. Рид отстранился от Кэт, которая удобно устроилась под ним, на подушках, лишь на секунду, чтобы достать из джинсов презервативы.
Он старался не смотреть в лицо девушке, потому что не хотел встречаться с её глазами. Не карими глазами.
Не хотел понимать, что занимается сексом с другой девушкой, к которой ничего не чувствует.
Не хотел осознавать, что докатился до того, чтобы просто воспользоваться подругой, дабы заглушить собственные эмоции, которые душили и не давали спокойно жить.
Дальше всё происходило на автомате. И только учащённое дыхание, шлепки и стоны нарушали тишину этого многоквартирного дома.
***
Рид лежал на спине, укрывшись одеялом и уставившись в белый потолок. Рядом, под боком лежала Кэтрин, её белые волосы рассыпались по подушке, касались его плеча и щекотали кожу. Он прикасался к её волосам во время секса и достаточно сильно расстроился, когда почувствовал, какими сухими и неприятными они были на ощупь.
Совсем не такими, как у Элли.
Мягкими, шелковистыми, несмотря на то, что сводная сестра тоже была крашеной блондинкой.
Кэт тихо сопела, изредка что-то бормоча себе под нос. Рид не спал. Не смог уснуть в этой неуютной комнате, в этой пустой квартире. С этой девушкой, к которой он ничего не испытывал. Брюнет утолил свои желания, несколько раз подряд, теперь ощущая себя по-настоящему уставшим. Но уснуть все равно не мог.
Аккуратно отбросил одеяло в сторону и встал с кровати, собирая по полу свою одежду.
— Ты куда? — Сонно пробормотала проснувшаяся Кэтрин, чуть приподнимаясь на локтях. — Останься. Утром можем повторить.
Одеяло сползло с её плеча, оголяя грудь с темно-розовыми сосками. Но Рид даже не посмотрел в её сторону. Стоя к ней спиной, он быстро натянул боксеры, джинсы и футболку.
— Я домой.
— Уверен?
Молодой человек обернулся и слабо улыбнулся.
— Вполне, — произнёс он, — спасибо, Кэт.
Она хмыкнула и поправила растрепавшиеся волосы, даже не пытаясь прикрыть голую грудь.
— Без проблем, — просто сказала девушка, — если снова понадобится выкинуть свою девчонку из головы — приезжай.
Рид поджал губы и ничего не ответил, выходя из комнаты Кэтрин, которую, кажется, совсем не волновал тот факт, что парень ей просто воспользовался.
Домой молодой человек поехал на такси. Он вымотался и мечтал принять душ и просто лечь спать, будучи уверенным в том, что теперь Элли точно ему не приснится. Рид сумел выбросить мысли о ней из головы на какое-то время, но чем ближе он был к дому, тем чаще мысль о ней начинали мелькать в сознании.
Он расплатился с таксистом, когда машина остановилась напротив их лужайки, и вышел из автомобиля. Он давно протрезвел, поэтому шёл ровно, не спотыкаясь и не отклоняясь вправо. Голова больше не кружилась. Только болела.
— Дом, милый дом, — пробормотал парень и достал ключи из кармана.
Открыл входную дверь, стараясь делать это как можно тише, чтобы не разбудить остальных членов семьи. Разулся и, взглянув на своё отражение в зеркале, чуть нахмурился: сбоку, на шее, у него было небольшое ярко-багровое пятно — засос, который оставила ему Кэтрин, а из-под футболки, на ключицах, виднелись царапины. Такие же, скорее всего, украшали и его спину.
— Перестаралась, — тихо сказал он, оттянув воротник футболки, чтобы рассмотреть царапины получше. Ему не хотелось, чтобы это кто-либо увидел, особенно Элли, но что было сделано, то уже не исправишь.
Рид вздохнул и направился к лестнице, ведущей на второй этаж, но замер, когда заметил, что в гостиной горит тусклый свет. Примерно такой же, как вчера ночью, когда они с Элли рисовали стенгазету для Микки и Лили. А потом целовались. Эти воспоминания неизменно шли друг за другом, как будто по отдельности существовать просто не могли.
Брюнет остановился на пороге гостиной и увидел её.
***
Ночь с 8 на 9 июля. Рид и Элли.
Элли сидела на диване, поджав под себя колени и накрыв ноги пледом пудро-розового цвета, и читала книгу. Вернее — пыталась читать. Из головы не выходил короткий разговор Анны и Рида перед тем, как он ушёл. Она услышала его, когда собиралась спуститься на кухню, чтобы попить воды.
Чертовски вовремя.
Девушка догадывалась, почему брюнет не взял её с собой и зачем он поехал в клуб, однако всё равно, по какой-то неизвестной ей причине, надеялась на что-то другое. Возможно, сердце которое было не на месте целый день, таким образом предупреждало её, подготавливало к тому, что будет... больно.
Она не могла уснуть, поэтому решила дождаться Рида, несмотря на то, что он сказал, что может и вовсе не ночевать дома.
Однако Элли, сама того не понимая, начала переживать за него. Гораздо спокойнее ей было от осознания, что молодой человек спал где-то там, за стенкой, в своей кровати.
Девушка уставилась в книгу, читая одну и ту же страницу несколько раз подряд, потому что никак не могла сосредоточиться и понять её смысл, когда услышала звук открывающейся двери.
Рид хотел пройти мимо, но, увидев, что у гостиной горит свет, остановился на пороге.
И тогда они встретились взглядами. И поняли всё. Абсолютно всё.
Одного взгляда на Элли хватило Риду, чтобы понять — ничего и никуда не делось, его чувства к ней не изменились ни на грамм, а неприятное, расползающееся ощущение в животе — похоже, это было чувство вины — только прибавилось, когда он осознал, что наделал.
Элли посмотрела в его глаза, затем опустила взгляд на шею, где виднелся багровый засос и несколько царапин. Сердце сжалось в груди, и девушка поспешила отвести взгляд.
«Ты ведь знала. Ты всё знала».
— Почему не спишь? — Шёпотом просил Рид, медленно подходя к дивану, на котором сидела сводная сестра.
— Книгу читала, — ответила она, стараясь сделать свой голос максимально сухим и безучастным, — интересная, вот и не заметила, что уже ночь наступила.
Рид понимал, что она его обманывает.
Когда он уходил, её здесь не было. Да и зачем ей читать книгу здесь, в гостиной, при таком плохом освещении, когда она могла спокойно делать это в своей комнате?
Однако он не стал ничего ей говорить.
— А где ты был? — Спросила Элли, словно ничего не знала.
«Соври», — подумал Рид.
— В клубе, — сказал он, потому что не в силах был врать.
Парень присел на деревянный журнальный столик, который стоял напротив дивана. Их с Элли разделяло расстояние в один метр, а может даже и меньше. Однако ощущение того, что между ними снова появилась пропасть, усиливалось с каждой минутой. У них обоих.
— С друзьями?
«Соври», — подумала Элли.
— С девушкой, — честно ответил Рид, но лицо его не светилось от счастья и радости, когда он это говорил. Потому что не чувствовал ничего подобного. Даже близко к тому.
Грудную клетку Элли пронзило болью, несмотря на то, что она обо всем догадывалась, когда увидела его шею и ключицы. Да даже раньше.
Но услышать это от него все равно было неприятно.
— Понятно, — тихо сказала она и с силой сжала пальцами обложку книги, чувствуя, как ком встал в горле.
Рид смотрел на неё в упор, а она не могла посмотреть в ответ. Потому что глаза её были на мокром месте, и Элли не хотела, чтобы он это видел. Не хотела, чтобы он осознавал, как больно смог ей сделать. Опять.
— Элли, — прошептал Рид и наклонился к ней.
Он прикоснулся к её лодыжке, выглядывающей из-под покрывала, и аккуратно окольцевал пальцами, проведя по коже большим пальцем. Элли дрогнула и напряглась всем телом, всё-таки поднимая на него взгляд. Рид поморщился, когда увидел, какими грустными были её глаза, хоть Элли и пыталась это скрыть. Они блестели, и молодой человек понимал, что она еле сдерживается, чтобы не заплакать.
— Прости, — тихо сказал он, не отпуская её.
Его рука была горячей, как и всегда. И если всегда Элли это нравилось, то сейчас хотелось отбросить его руку, оттолкнуть его. Ударить. Или убежать самой. Подальше от этого парня.
— За что? — Выдавила она, делая вид, как будто ничего не понимает.
«Давай, добей меня».
— Ты знаешь за что, — ответил Рид, — я же говорил, у тебя на лице всё написано.
Губы Элли дрогнули, а чувство злости, возникшее так резко, наполнило её без остатка, переплюнув даже ту боль в груди. Она откинула руку молодого человека от себя и спустила ноги с дивана. Её движения были резкими, рваными, агрессивными. Они чуть не столкнулись носами, когда Элли выпрямилась.
— Ты ничего обо мне не знаешь, — произнесла Элли срывающимся шёпотом, — ты не знаешь, какая я и что я вообще чувствую, — она быстро встала с дивана, не обращая внимание на книгу, упавшую на пол, и пошла в свою комнату. Снова сбегала, ведь... ведь это было так привычно для неё.
Рид не стал останавливать сводную сестру, смотря ей вслед.
— Ошибаешься, — пробормотал он, когда Элли уже поднялась по лестнице и скрылась за дверью своей комнаты, — я, как никто другой, знаю, что ты чувствуешь.
***
Ночь с 8 на 9 июля. Элли.
Элли зашла в свою комнату, резко закрыв дверь и прижавшись к ней спиной. Её глаза, полные слез, бегали по комнате, пытаясь найти то, на что можно было переключить всё своё внимание. Стук её сердца отдавался в ушах, а боль в груди с каждым ударом расползалась всё больше и больше.
Она не ожидала, что её это так сильно заденет.
Рид спал с другой девушкой, и Элли, казалось, не должно это волновать, потому что они ничего друг другу не должны были. Они не были вместе. Их нельзя назвать друзьями, братом и сестрой — тем более. Они... они просто люди, которым не повезло сначала ненавидеть друг друга, а теперь...
— А что теперь? — Нервно прошептала Элли и провела ладонями по щекам, чувствуя, как по ним потекли слёзы. Зажмурилась, прижавшись затылком к деревянной поверхности.
«Я схожу с ума».
Она заламывала пальцы, пытаясь успокоиться, но получалось лишь накручивать себя всё больше и больше. Стоя с закрытыми глазами, Элли представляла, как Рид прикасается к другой девушке, как целует её губы. Она не понимала, что делает только хуже.
Боль не утихала, а режущее чувство прямо посередине, которое было ни что иное, как ревность, не позволяло нормально вздохнуть.
Очнулась Элли только в тот момент, когда почувствовала неприятную и резкую боль в пальцах. Девушка открыла глаза и, опустив взгляд, увидела, что сломала два ногтя, а один из них так сильно, что даже выступила кровь.
Элли закусила нижнюю губу и подошла к тумбочке. Аккуратно открыла один из ящиков и достала два пластыря и влажные салфетки. Бережно вытерла палец и осторожно заклеила пластырями те два ногтя, что были сломаны.
Блондинка не пыталась больше остановить слёзы, её все равно никто не увидит.
А поплакать ей, кажется, было необходимо, иначе её сердце просто остановилось бы.
Лечь спать сейчас казалось единственно верным решением, но получится ли у неё уснуть? Или она снова и снова будет прокручивать в голове их короткий, но болезненный разговор, и представлять, как Рид занимается сексом с другой девушкой?
Элли всё-таки легла в кровать и натянула одеяло до самого подбородка, продолжая беззвучно плакать. Она не могла позволить себе всхлипывать, иначе Рид, чьи шаги она слышала за дверью, когда парень проходил мимо её комнаты, мог об этом узнать. А девушка этого не хотела.
— Почему именно ты... — прошептала она, накрывшись одеялом с головой, — почему из всех возможных парней это именно ты?
С этими отвратительными мыслями Элли и уснула.
***
Ночь с 8 на 9 июля. Рид.
Рид посидел на столе ещё какое-то время, затем медленно встал и поплёлся на второй этаж, стараясь не думать о том, что только что произошло. Его рвало на части от чувств, которые переполняли всю его душу. Сердце больно ударялось о грудную клетку, а голова гудела от бесконечного потока мыслей.
Он снова вспомнил разговор с отцом, и теперь пытался убедить себя, что все, что произошло — это было к лучшему.
Элли было больно, ему было больно тоже. Но это пройдёт. Всегда проходило.
Рид принял душ, пытаясь смыть с себя остатки сегодняшнего вечера и воспоминания о сексе с Кэтрин, который в раз стал плохим воспоминанием. Кажется, что весь сегодняшний день — это одно сплошное плохое воспоминание.
Всё из-за карих глаз, которые смотрели на него так пронизывающе и честно.
Молодой человек зашёл в свою комнату, плотно прикрыл дверь и, сев на кровать, прикрыл лицо руками.
Он безумно устал.
Устал оттого, что постоянно чувствовал, что поступает неправильно. Что бы он ни делал — это приводило только к худшему. Устал оттого, что не мог ненавидеть Элли. Устал оттого, что и не мог позволить своим чувствам спокойно окутать его и дать им обоим шанс.
Рид был не глупым, он прекрасно понимал, что и Элли испытывает к нему что-то. Что-то такое же, что и он сам. Возможно, они даже могли бы быть вместе, однако огромное количество «но» перечёркивало эту возможность раз и навсегда.
Если бы они не были сводными братом и сестрой, если бы отец не был так категоричен, если бы они не были злейшими врагами, ненавидящими друг друга так долго.
— Если бы, если бы, если бы... — прошептал Рид и стиснул зубы, — как мне это надоело.
Так странно и резко изменилась его жизнь. Он ехал к родителям с целью провести лето с семьей, с младшими братом и сестрой, и молча ненавидеть сводную, которая обязательно бы всё разрушила.
И она действительно начала рушить. Вот только не семью.
А его самого.
Своими добрыми глазами, своим нежным голосом, своим звонким смехом, своим стройным телом, своими шутками. Собой. Собой она его разрушала.
А он поддавался. Рушился. Из-за того, что был не в состоянии что-либо изменить. Не мог контролировать ситуацию, не мог контролировать себя.
Рид не считал себя влюбчивым парнем, поэтому не понимал, откуда вообще появились эти чувства. Как они могли возникнуть так быстро к человеку, который сначала вызывал столько отрицательных эмоций?
Молодой человек откинулся на подушки и вздохнул полной грудью, пытаясь успокоиться и перестать ощущать себя так, словно он сейчас расколется на несколько сотен осколков.
Прикрыл глаза и, заставив себя ни о чем не думать, провалился в сон. Усталость дала о себе знать, и на этот раз, к счастью Рида, ему ничего не снилось.
And if I break
If I fall
Will you still run to me when I call?
If I close my eyes
And I can't find my way to you
Red — If I Break