Часть 10
-Вы оба просто жалкие погонофоры. Нет, вообще-то погонофоры - это ещё мягко сказано. Рыбы-лягушки будет вернее,- шипела Нила.- Морские слизни. Моллюски. Тупые гуппи.
-Тс-с-с!- цыкнула императрица Ахади.- Сидите тихо!
Целых две секунды Нила помалкивала, а потом ткнула Махди кулаком в спину.
-Ты её не заслуживаешь, она слишком хороша для тебя. Не удивлюсь, если она сейчас откажется от тебя перед всем честным народом. Я бы ни за что не связала себя с тобой брачными обетами.
-Я поговорю с ней после церемонии, обещаю,- вздохнул Махди.
Нила округлила глаза.
-Ну, конечно, Махди, пустыми разговорами ты всё исправишь! Долго думал, умник?
-Мне что, рассадить вас, как маленьких? Церемония вот-вот начнется!- сердито прошептала императрица Ахади.
Нила, Язид и Махди вместе с остальной свитой маталийцев сидели в королевской ложе Колизея - огромного каменного театра без крыши, построенного еще во времена Мерроу.
В первом ряду ложи на серебряных тронах восседали Изабелла и Байлаал. Королева была ослепительно прекрасна: её длинные черные волосы, уложенные в высокую прическу, венчала украшенные драгоценностями золотая корона.
Королева облачилась в церемониальный нагрудник, сделанный из синих раковин галиотисов', закрывавший её торс, и пышную юбку цвета индиго, сшитую из тончайшего морского шелка. Император Байлаал нарядился в жёлтый сюртук с высоким воротником и тюрбан цвета фуксии, усыпанный жемчужинами и изумрудами, а в центре украшенный рубином размером с мяч для макрельбола.
За Изабеллой сидели отец Серафины, принц-супруг Бастиан, и её дядя, принц крови Валерио. В Миромаре не было короля, вся власть находилась в руках королевы. Если матерью русала являлась королева, он мог стать принцем крови, или принцем-супругом, если королева становилась его женой.
Прямо перед королевской ложей, на каменном возвышении лежал выкованный из золота, украшенный жемчугом, изумрудами и красными кораллами венец: корона Мерроу - древняя реликвия, символ непрерывного правления династии Мерровингов.
Императрица и наследный принц сидели прямо за Байлаалом, а в третьем ряду разместилась Нила и Язид. По сторонам от королевской ложи расположились в маги - Таласса, волшебница и хранительница заклинаний, и Фоссгрим, маг-хранитель знания, а также влиятельные герцогини королевства. Нила узнала Порцию Волнеро, в которую, как она знала, когда-то был влюблён дядя Серафины. И неудивительно: облачённая в царственный пурпур, с копной распущенных золотисто-каштановых волос, Порция была неотразима. Лючия Волнеро восседала рядом с матерью; она нарядилась в серебристое платье, и многие смотрели на неё с восхищением. За герцогинями разместились остальные придворные: сотни аристократов, министров и советников, разодетые в дорогие одежды, являя собой живописную иллюстрацию власти и богатства.
- Где Серафина?- прошептал Язид.
- Её пока нет в Колизее. Янычары приведут её к началу первого испытания - чистоты крови,- ответила Нила.
Она окинула взглядом амфитеатр. По всему периметру полоскались по воле ночных течений флаги Миромары и Матали - коралловая ветвь Миромары и стоящий на задних лапах дракон Матали, сжимающий в передних серебристо-синее яйцо. Нила знала, что на флаге изображён беспощадный саблезубый дракон, а он, как известно, откладывает яйца уродливого коричневого цвета. Вероятно, придумавший флаг художник счёл, что коричневое яйцо чересчур страшное, а заменил его серебристо-голубым.
В Колизее не осталось свободных мест, в воде витала атмосфера напряженного ожидания. На каменных стенах амфитеатра висели конусообразные раковины-светильники с закрепленными в них стеклянными шарами, заполненными белой лавой: субстанция кипела и булькала, разгоняя подводную тьму. Добывают белую лаву гоблины-шахтеры - беспокойные фойеркумпели, одно из племен кобольдов; они делают отводные каналы от глубоких расщелин под Северным морем, в которых течет магма. Добытую таким образом магму очищают и отбеливают, а потом гоблины-стеклодувы хельблезары (почти такие же противные, как фойеркумпели) - заливают её в стеклянные шары, достаточно прочные, чтобы выдержать его смертоносный жар.
Нила рассматривала лица собравшихся русалок, насколько позволял тусклый свет лампы. Кто-то казался восторженным, другие явно нервничали, даже боялись.
"Ещё бы им не бояться",- подумала Нила.
Из поколения в поколение здесь короновали юных русалок, наследниц Миромары, признанных чистокровными, но если оказывалось, что претендентка на трон обманщица, виновная погибала мучительной смертью. Взгляд Нилы метнулся к тяжёлой железной решётке, закрывавшей отверстие пещеры в полу Колизея. Возле неё застыли двадцать мускулистых, облаченных в доспехи русалов со щитами в руках. Страх ледяными пальцами сжал сердце Нилы, когда она попыталась представить, что затаилось там внизу.
"Серафина, должно быть, в ужасе,- размышляла Нила. - Она права, эта церемония - самое настоящее варварство". Удивительно, как такой культурный, утончённый народ, как миромарцы, способен мириться с таким отвратительным ритуалом.
- Начинается!- воскликнул Язид. - Я слышу музыку! Смотри, Нила!
Он указал на арку на другой стороне Колизея. Толпа умолкла: из темного проёма выплыл огромный, величественный русал. Он плыл неторопливо, полы его красных одежд красиво реяли у него за спиной; голову новоприбывшего украшал такого же цвета тюрбан, из которого торчал бивень нарвала; на поясе висела кривая турецкая сабля, эфес которой был инкрустирован драгоценными камнями.
Нила знала, что это мехтербашт, предводитель личной стражи Изабеллы - янычар. Эти горячие воины, выходцы из вод, омывающих южное побережье Турции, носили нагрудники из панцирей голубого краба и эполеты из черепов скопы. На бронзовых шлемах воинов красовались гребни из зубов косатки.
Янычары тесным строем выплыли из-под арки следом за своим предводителем. Некоторые играли на бору - длинных тонких трубах; другие били в давулы - барабаны, сделанные из раковин гигантских моллюсков; остальные низкими, рокочущими голосами пели об отваге своей королевы. Получалось очень впечатляющая песнь, призванная устрашить врагов Миромары, и Нила сочла, что для этой цели такие звуки безусловно подходят.
После этого как выстроившиеся в двадцать рядов янычары под барабанный бой вплыли в Колизей, в арочном проеме появилась ещё одна фигура, совершенно не похожая на устрашающего вида воинов.
- О, ну разве Серафина сегодня не прекрасна?- прошептала Нила.
- Она так клёво выглядит, что у меня вот-вот лицо расплавится,- подхватил Язид.
- Да уж, точно подмечено,- кивнула Нила.
Махди молча уставился на появившуюся в арочном проёме принцессу.
Серафина боком сидела на спине грациозного серого гиппокампа. На ней было простое платье из светло-зелёного морского шёлка. Этот цвет, традиционно приличествовавший русалкам-невестам, символизировал узы, связывавшие принцессу с её народом, будущим мужем и морем. Поверх платья на принцессе была надета изысканная парчовая мантия, того же глубокого зелёного цвета, что и её глаза, богато расшитая медными нитями и усыпанная красными кораллами, жемчугом и изумрудами - этими драгоценными камнями была украшена и корона Мерроу. Каштановые с медным отливом волосы принцессы струились по плечам, на голове никаких украшений. Её лицо с высокими скулами было просто прекрасно. "Но по-настоящему красивой её делают глаза",- подумала Нила. В глазах принцессы Серафины светились ум и весёлость, и хотя порой в них проскальзывала тень сомнения, глаза её горели любовью. Скрыть это чувство принцессе не удавалось, несмотря на все усилия.
Едва миромарцы заметили принцессу, как повскакали с мест и разразились радостными криками. Шум прокатился над амфитеатром, подобно порыву штормового ветра. Серафина, в соответствии с требованиями момента, держалась торжественно и смотрела прямо перед собой.
Мехтербаши остановился у основания королевской ложи. Его солдаты выстроились вокруг гиппокампа Серафины и замерли. Мехтербаши ударил себя кулаком в грудь и отсалютовал своей королеве. Этот жест означал любовь и уважение. Все пятьсот янычар синхронно проделали то же самое. Изабелла ткнула себя кулаком в грудь, вскинула руку в салюте, и толпа вновь одобрительно взревела. Игравшие на бору солдаты взяли несколько высоких нот.
Гиппокампу Серафины не нравился весь этот шум. Он забил передними копытами и замолотил по воде своим змеиным хвостом, дико кося жёлтыми, с вертикальными зрачками глазами.
Пока Серафина успокаивала морского коня, мехтербаши повернулся к своим солдатам, вскинул вверх саблю и сделал рубящее движение, рассекая воду. Подчиняясь этому сигналу, часть янычар двинулась вперёд, часть - направо, а часть - налево. Когда воины выстроились по кругу вдоль всего амфитеатра, мехтербаши вложил саблю в ножны, подплыл к Серафине и помог ей спешиться. Принцесса сняла мантию и передала её мехтербаши, оставшись в одном платье - именно так ей надлежало встретиться с Алитеей. Платье станет её коронационным нарядом или саваном.
Мехтербаши вручил принцессе саблю и увёл гиппокампа, оставив Серафину одну в центре амфитеатра. Когда радостные крики стихли, в древних стенах Колизея зазвенел голос принцессы:
- Граждане Миромары, досточтимые гости, всемилостивая королева, сегодня вечером я предстала перед вами, дабы заявить, что я дочь Мерроу по крови и наследница трона Миромары.
Изабелла заговорила с высоты королевского трона:
- Возлюбленные поданные! Мы, русалки, - народ, появившийся благодаря разрушению. Конец Атлантиды стал нашим началом. Мы боремся за жизнь уже четыре тысячи лет, и всё это время Миромарой правили Мерровинги. Мы защищали вас, неустанно трудились ради вашего процветания. Мы потомки нашей всеобщей создательницы, мы связаны сердцем и душой, клятвой и кровью ради продолжения её правления. Вручаю вам мою единственную дочь, плоть от плоти моей, частицу моего сердца, но я не могу дать вам свою наследницу. Это под силу только Алитее. Что скажете, добрый мой народ?
Миромарцы вновь разразились радостными криками.
Изабелла сделала глубокий вдох: спина прямая, на лице спокойствие. Однако Нила видела, что у королевы дрожат руки.
- Выпустите анарахну!- скомандовала Изабелла.
- Что происходит?- прошептал Язид.
Пришло время первой части докими - испытания чистоты крови,- пояснила Нила.- Сейчас выяснится, действительно ли Серафина потомок Мерроу.
- А если нет?- спросил Язид.
- Не говори так, - вмешался Махди,- даже думать не смей.
Нила взглянула на принца и обнаружила, что тот крепко сжимает кулаки.
Вооружённые русалы, до сего момента несшие караул у железной решетки в центре амфитеатра, начали её поднимать. С одного края к решётке крепились толстые железные кольца, а в них были продеты тяжелые цепи. Стражи с усилием тянули за цепи, и мало-помалу решётка начала подниматься, потом откинулась назад (её удерживали массивные петли) и с лязгом обрушилась на каменный пол. Минуло несколько секунд, потом минут. Ничего не происходило. Миромарцы напряженно ждали, тихо перешептываясь, несколько особо дерзких (или просто глупых) попытались позвать анарахну по имени.
- Кого они зовут?- не унимался Язид.- Что там такое в этой норе?
Нила заблаговременно узнала, как проходит церемония докими; она наклонилась к самому уху брата и зашептала:
- Когда Мерроу состарилась и пришло её время умирать, она пожелала сделать так, чтобы только её наследницы провели Миромарой. Поэтому она попросила богиню моря Нерию и Беллогрима, бога огня, выковать из бронзы некое существо.
- Нила, я это и так знаю, не тупой.
- Это спорный вопрос,- парировала сестра.- Пока фойеркумпели плавили руду, чтобы создать это существо, Нерия принесла умирающую Мерроу к их плавильной печи. Когда расплавленный металл был готов, богиня сделала на ладони Мерроу надрез и подержала её руку над чаном. Таким образом, в венах создаваемого существа будет течь кровь Мерроу, и существо отличит эту кровь от крови обманщиков. Нерия подождала, пока медную форму ковали и остужали, а потом сама вдохнула в Алитею жизнь.
- Ух ты,- ахнул Язид.
- Вот именно,- согласилась Нила и посмотрела на Махди. С лица принца исчезли все краски, он выглядел больным.
Язид тоже это заметил и наклонился к другу.
- Махди, старый ты кальмар! Говорил же я тебе вчера: "Не ешь песчаных червей!" Они были слишком острые. Тошнит? Дать тебе мой тюрбан?
- Я в порядке,- процедил Махди.
"Выглядит он преотвратно",- подумала Нила. Принц впился взглядом в Серафину, пальцы сжимают эфес висящий на поясе сабли. Он напрягся, как натянутая тетива лука, словно в любую минуту готов был сорваться с места.
Внезапно амфитеатр содрогнулся от рёва - высокого, тонкого, металлического. Казалось, будто корпус корабля разбивается об острые скалы. Из норы высунулась и тяжело опустилась на каменный пол напоминающая изогнутую арку лапа с острым, как кинжал, когтём на конце. За ней последовала ещё одна лапа, потом ещё, и наконец показалось голова. Существо зашипело, обнажив загнутые клыки длиной по футу каждый. Толпа издала единое "ах", наполовину от благоговения, наполовину от ужаса, а тем временем паучиха выползла из норы.
- Не. Может. Этого. Быть,- пролепетал Язид.- Махди, ты это видишь? Потому что если нет, я вроде как окончательно спятил.
- Серафина, нет,- выдавил Махди.
Язид покачал головой.
- Не могу поверить, что эта тварь, Ала... Ало...
- Алитея,- подсказала Нила.- Греческое слово Alítheia означает....
- "Большой, уродливый, похожий на жуткого губана морской паук",- предположил Язид.
- ..."правда",- закончила Нила.
Существо приподнялось на задние лапы, шевеля перед собой передними, так что особенно отчётливо стали видны острые когти. С клыков упала капля янтарно-желтого яда. Восемь черных глаз оглядели амфитеатр и остановились на жертве.
- Обманщ-щ-щица,- зашипела паучиха, обращаясь к Серафине.
'Галиотисы, или морские ушки - род брюхоногих моллюсков.