Соперники||𝒥ℯ𝓃𝓀ℴℴ𝓀

Дженни

— О боже, все еще хуже, чем я думала! Что это за кошмар на тебе?

— Лима! Я не ждала тебя так рано. — Я выбежала из-за стойки ресепшена и обняла подругу. Лима чуть отодвинула меня в сторону, держа за плечи.

— Он коричневый?

Я взглянула на свой блейзер.

— Это униформа отеля. Я надеваю жакет, когда стою на ресепшене. А что не так?

Лиму явно озадачил мой вопрос.

— Он коричневый!

Я рассмеялась. Лима и вправду будто сошла с обложки модного журнала, а не приехала в гостиницу после семичасового перелета. Ее светлое каре было уложено волнами в стиле ревущих двадцатых. Подруга облачилась в широкие кремовые слаксы и простую синюю шелковую блузку, но шесть или семь нитей жемчуга на шее, огромные мужские часы «Ролекс» на запястье и алые остроносые туфли выдавали в ней завзятую модницу.

Лима была на целых пять дюймов ниже меня — она не дотягивала и до ста шестидесяти сантиметров, но этого, по-моему, никто не замечал, потому что она не слезала с каблуков-ходуль. Кожа у нее была такая же бледная, как у меня, однако алую помаду Лима умела носить как никто. Вообще, по моему рассуждению, если мать назвала тебя Лима, у тебя попросту нет выбора.

— Не все же могут выглядеть как картинка. Как долетели? Ты вроде говорила, что приедешь не одна?

— Он из аэропорта сразу поехал на совещание. Я ему сказала, что у меня неотложное свидание и ему придется справляться одному.

— Надеюсь, ты скоро, — немного обиженно сказала я. — Я очень ждала возможности посидеть с тобой в баре. Я еще не нашла другую приятельницу для пятничного «счастливого часа».

Лима обняла меня за плечи.

_ Свидание-то у меня с тобой! Стала бы я иначе лететь этим ужасным ранним рейсом!

Я просияла.

— Отлично! Это то, что мне надо.

Впервые за несколько дней я не чувствовала грусти: неприятно признавать, но отсутствие внимания Чонгука погрузило меня почти в меланхолию.

Я понимала, что это глупо, но логические доводы меня не веселили. К сожалению, наши ссоры — и происходившее после ссор — были для меня отдушиной и светлым пятном на фоне будней. После ланча с Нунгом Чонгук уже два дня не показывался и даже закрывал дверь в свой офис, чего никогда не делал раньше.

Конечно, мы оба были завалены делами. Разрываясь между стройкой, профсоюзом, командами наших юристов, окопавшихся в переговорных и постоянно нас подгонявших, ультрасжатыми сроками и управлением отелем, специфику которого мы еще слабо знали, мы непонятно как успевали замечать отсутствие друг друга. Меня раздражало, что это вообще выбивает меня из колеи.

Так что Лима приехала в самое нужное время. Для меня нет лучшего лекарства от хандры, чем бустерная доза ее сарказма.

Взявшись за ручку одного из ее огромных чемоданов, я спросила:

— Ты надолго? Ты просила номер всего на четыре дня, а здесь вещей на два месяца.

— Дорогая, если бы я летела на два месяца, для моих чемоданов понадобился бы отдельный самолет.

Я засмеялась.

— Пошли, покажу тебе твой номер. Я тебя уже внесла в компьютер. Осваивайся, а к «счастливому часу» поднимайся в главный бар наверху. Оттуда прекрасный вид на город.

***

— Познакомься с моими новыми друзьями. — Лима развернулась на высоком стуле, когда я вернулась в бар вернувшись с подвала где решала проблемы с лопнувшей трубой. Рядом с подругой сидели два очень симпатичных молодых человека. При моем появлении оба встали.

— Вы, должно быть, Дженни, — улыбнулся тот, что повыше, протягивая руку. — Я Ильён а это мой деловой партнер Джаин.

Я взглянула на подругу, ожидая объяснений. Меня не было минут двадцать. Может, Лима работает с ними в рамках модного показа?

— Приятно познакомиться.

— Ильён и Джаин тоже в туристическом бизнесе, — объяснила Лима. — Владеют частными самолетами, которые арендуют люди, недовольные коммерческим бизнес-классом. Я разрешила им купить нам коктейли. — Она подняла свой бокал и помешала в нем соломинкой. — Что еще нужно девушке, как не лучшая подруга, владеющая роскошным отелем, и два новых друга с частными самолетами? Союз, совершенный на небесах!

У стойки не было свободных мест, поэтому Джаин указал мне на стул, где только что сидел сам:

— Присаживайтесь, пожалуйста.

Лима перехватила мой взгляд и незаметно подвигала бровями. Молодые люди были приятными и, несомненно, успешными, но я хотела бы пообщаться с подругой наедине. Однако Лима явно развлекалась в обществе новых знакомых, поэтому я улыбнулась и села.

— Что позволите вам заказать? — спросил Джаин.

К нам подошел бармен Кан положил передо мной на стойку салфетку.

— Вам текилу мисс Ким?

— Да. Спасибо.

Странно было пить с малознакомыми мужчинами, но я списала это на некоторую отвычку. Мы с Лиэмом долго были вместе, и я еще не освоилась заново в мире свиданий...

Хотя и с Чонгуком у меня не обошлось без флирта.

Некоторое время мы вчетвером вели непринужденный разговор. Наконец стул слева от меня освободился, и разговор вчетвером превратился в два разговора тет-а-тет.

— Как я понимаю, вы живете в Нью-Йорке? — спросил Джаин.

— Сейчас я живу в этом отеле. Моя семья недавно стала владельцами части акций «Герцогини». Последние несколько лет я жила в Лондоне и переехала сюда, чтобы взять на себя временное управление.

— Значит, закончив дела здесь, вы снова вернетесь в Лондон?

Я покачала головой.

— Вряд ли.

Джаин улыбнулся.

— Счастлив это слышать. Нью-Йорк и для меня место постоянного базирования.

Его флирт был совершенно невинным, однако я чувствовала себя виноватой. Мы с Чонгуком не говорили о том, чтобы встречаться с кем-то еще: друг с другом мы тоже как бы не встречались. Я не была наивной и не считала, будто между нами существует нечто большее, нежели чисто физические сношения, да и те в последнее время сошли на нет. Поэтому я заставила себя отбросить комплексы и остаться, хотя больше всего мне хотелось подняться с Лимой в люкс и рассказать о нас с Чонгуком.

Я отпила коктейль.

— А ваш офис в Нью-Йорке?

— Всего в нескольких кварталах отсюда. Но в этом отеле я еще не бывал. — Джаин оглядел бар и прозрачную стену. — Потрясающий вид. Ильён хотел зайти отметить новый контракт, а я, признаться, возражал. Теперь я рад, что уступил.

Мы с Джаином просидели так с полчаса, и беседа текла легко и непринужденно. Я узнала, что полгода назад он расстался с подругой после двух лет отношений, и призналась, что мой длительный роман тоже недавно закончился.

— Мы с ней завели собаку, — сказал Джаин — Вернее, она выбрала собаку, а мне досталось ее кормить и выгуливать.

— Что за порода была?

— Не была, а осталась — после расставания собака досталась мне. Ёми — шиацу. Подруге приспичило пушистую игрушку, однако вместе с моими вещами она привезла и Ёми. Сказала, если я ее не возьму, отдаст ветеринарам усыпить. Как так можно? Короче, теперь у меня живет лохматая блондинка по имени Ёми.

Я засмеялась.

— А вы собаку не хотели?

— Хотел, но я представлял себе скорее черного лабрадора по кличке Фин, — Джаин пожал плечами. — Ёми постоянно лает, но я к ней привык. Она спит на моей подушке и принимается лизать мне ухо в пять утра. Честно говоря, это единственная ласка, которая мне достается.

Я веселилась, но улыбка сползла с моего лица, когда я увидела человека, направляющегося ко мне.

Чонгук не улыбался.

Широкими шагами он быстро преодолевал разделявшее нас расстояние.

— На ресепшене сказали, что ты здесь. Я не знал, что у тебя свидание, — последнее слово Чонгук не произнес, а будто сплюнул.

— Я не на... То есть я не собиралась... Мы не... — Я помотала головой. Указав на обернувшуюся Лиму, я нашлась: — Мы с Лимой пришли на «счастливый час».

Чонгук мельком взглянул на Лиму, коротко кивнул и вновь впился в меня разъяренным взглядом.

— Ты разбиралась с лопнувшей трубой в прачечной?

— Да, а что? Пришел слесарь, и я вернулась сюда, к Лиме. Все в порядке?

Чонгук покосился на Джаина и снова взглянул на меня.

— Слесарь требует, чтобы ты подписала смету ремонта, раз его вызвала ты. Я сказал, что сам могу подписать, но в его глазах ты единственная, кто в состоянии принять такое решение.

Я встала.

— Сейчас иду.

Чонгук еще раз оглядел нашу компанию и сжал челюсти.

— Лима, — он кивнул на прощание, развернулся и решительно вымелся из бара.

— Х-м-м... — протянула я. — Я вернусь, как только смогу.

Джаин тоже встал.

— Это ваш управляющий? Как-то грубовато он с вами разговаривал. Хотите, я провожу вас к этому слесарю?

Я выставила вперед руки:

— Нет, я сама. Надеюсь, это ненадолго.

В подвале, где находилась прачечная, Чонгука нигде не было видно. Когда он вошел в бар и увидел меня у стойки, занятой разговором с другим мужчиной, я сперва почувствовала себя виноватой. Но пока ехала на лифте, настроение у меня изменилось.

Вот засранец!

Да как он смеет прилюдно закатывать мне сцену?!

Он со мной даже не разговаривает последние дни!

Вопиюще непрофессиональное поведение с его стороны!

Словом, когда дверцы лифта разъехались, выпустив меня в подвал, незаслуженное чувство вины уже переплавилось в ярость. Оглушительно стуча каблуками по бетонному полу, я подошла к прачечной и распахнула дверь.

Найдя там Чонгука, я бросила на него убийственный взгляд и с фальшивой улыбкой подошла к слесарю — обычно я так улыбаюсь в присутствии папаши.

— Здравствуйте. Мистер Чон сказал, вам нужно мое одобрение сметы ремонта?

Слесарь стоял на коленях на полу, складывая инструменты. С щелчком закрыв крышку металлического ящика, он встал и протянул мне клочок бумаги.

— Я пока поставил заглушки и временно перекрыл воду к двум крайним стиралкам, но у вас вверху трубы вконец проржавели. — Он указал на потолок, где несколько квадратов были сняты и изъеденные ржавчиной трубы красовались во всей красе. — Похоже, их не меняли со дня постройки — двадцать лет назад надо было новые ставить. Вам еще повезло, что крупных прорывов не было. Я вам написал, сколько будет стоить переподключить все машинки к водопроводу, а сколько только за то, чтобы те две крайние снова заработали.

Отлично. Теперь еще и гнилые трубы.

Пробежав листок глазами, я взглянула на итоговую сумму. У моей семьи существует база данных примерных цен на большинство ремонтных работ. Управляющие вправе одобрить цену до 5 % больше средней, в зависимости от серьезности починки. Трубы здесь прорывало и раньше, поэтому я сверилась со средней стоимостью замены прохудившейся трубы в прачечной. В смете, которую я держала в руках, мастер лишнего не запросил, но я не представляла, во сколько может обойтись полная замена труб.

Я посмотрела на Чонгука.

— У тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет?

Не глядя на меня, он ответил:

— Я встал на стиралку и осмотрел трубы под потолком. Латать смысла нет, там все гнилое. Цена справедливая.

Я кивнула и обратилась к слесарю:

— Когда вы сможете начать?

— Во вторник. Вы обойдетесь без двух стиралок или мне надо завтра прийти и подключить, когда откроется магазин сантехники?

Я покачала головой. В «Герцогине» по меньшей мере двадцать стиралок и столько же сушек.

— Не надо, до вторника потерпим.

Слесарь кивнул.

— Как скажете, тогда до будущей недели.

Чонгук открыл дверь прачечной и жестом предложил ему проходить первому, хотя сам за ним не пошел, а только указал вперед:

— Лифт по коридору справа. Хорошего вечера.

Едва дождавшись, когда слесарь немного отойдет, Чонгук захлопнул дверь.

Мы остались в прачечной вдвоем, и в помещении вдруг стало нестерпимо тесно. Довольно долго Чонгук стоял лицом к двери, ко мне спиной. Никто из нас не говорил ни слова. В прачечной было так тихо, что я слышала тиканье настенных часов. Казалось, таймер бомбы, которая вот-вот взорвется, ведет обратный отсчет.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Тишина.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Я поняла, что не дышала, только когда Чонгук взялся за ручку двери. Тут у меня вырвался вздох облегчения.

Но слишком рано.

Вместо того чтобы нажать на ручку, Чонгук повернул барашек замка.

Громкий лязг металлического стержня, въехавшего в паз, эхом отозвался в прачечной. Пульс у меня мгновенно стал в десять раз чаще.

Чонгук повернулся. Ничего не говоря, он снял пиджак, бросил на одну из сушилок и начал закатывать рукава. Я не отрываясь следила за его жилистыми предплечьями, пока мое сердце, по ощущениям, рикошетом отскакивало от грудной клетки.

Подвернув один рукав, Чонгук принялся за второй.

— Значит, ты собиралась трахнуться с красавчиком из бара, Нини?

Я яростно уставилась на него.

— А какое тебе дело, если бы даже и собиралась?

— Я же избалованный, ты сама так сказала. А мы, избалованные, не любим делиться игрушками.

— Так я, по-твоему, игрушка? Ты, засранец!

Чонгук спокойно подвернул второй рукав и наконец взглянул на меня. Улыбку, осветившую его до безобразия красивое лицо, я бы назвала зловещей.

— Ты куда больше, чем игрушка. Ты, по сути дела, все. Вот почему я тобой делиться не намерен.

Я сложила руки на груди:

— Ну, это не тебе решать!

Чонгук двинулся навстречу. Меня сотрясала неподконтрольная дрожь.

— Ты права, не мне решать, кому ты отдаешь свое тело. — Он накрутил на палец прядь моих волос и дернул, глядя мне в глаза. — Но ты же не хочешь быть ни с кем, кроме меня!

Я хотела заспорить, но мы оба знали, куда это нас заведет. Поэтому я выпрямилась и решила направить беседу в конструктивное русло:

— Почему ты меня несколько дней избегаешь?

Чонгук отвел глаза, словно обдумывая мой вопрос.

— Потому что ты хорошая девушка и заслуживаешь лучшего, чем плейбой-алкоголик.

— Ты не алкоголик. Ты бросил пить четырнадцать месяцев назад.

Он покачал головой.

— Алкоголик всегда остается алкоголиком.

— Это формальность, определение понятия. Ты больше не пьешь, вот что важно.

Он смотрел мне в глаза. Сексуальное напряжение между нами было почти нестерпимым, но Чонгук меня слушал. А я еще не закончила.

— А насчет плейбоя... Ты сейчас спишь с другими женщинами?

Чонгук покачал головой.

— Ну вот, значит, сейчас ты не плейбой и не пьяница, с этим разобрались. Есть еще причины, отчего ты меня избегаешь?

Чонгук поднял на меня взгляд:

— Ты заслуживаешь лучшего.

— А если я не хочу лучшего? Я, между прочим, единственный ребенок в семье. Если кто и эгоист, так это я. Ты вот не любишь, чтобы трогали твои игрушки, а я если чего захотела, того и подай!

Глаза Чонгука не отрывались от моих губ. Он протянул руку и пальцем провел по бьющейся на моей шее жилке до самой ключицы.

— Прекрасно. Но никакого секса с другими мужчинами, пока твоя избалованная задница получает, что ей угодно!

Я прищурилась.

— Прекрасно.

— Снимай трусики, Дженни.

Я заморгала.

Чонгук хрипло повторил с нажимом на каждое слово:

— Снимай. Свои. Трусы.

Я покрылась гусиной кожей. Положительно, мне надо глянуть голову на просвет. Приятный во всех отношениях мужчина — не Чон — сидит в баре наверху, дожидаясь продолжения знакомства, а я торчу в разоренном подвале с человеком, который только что назвал меня игрушкой!

Однако я, наклонившись, дрожащими руками полезла под юбку. Поддев согнутыми пальцами кружевную ткань, я, извиваясь, спустила трусики по ногам и позволила им упасть на пол, эффектно выступив из них сперва одной ногой, потом другой.

Глаза Вестона заблестели. Он боком протиснулся мимо меня к одной из стиралок и повернул диск. Машинка заурчала. Повернувшись ко мне, Чонгук провел языком по нижней губе, оглядывая меня всю.

— Задирай юбку.

Я вскинула на него глаза:

— Что?

— Выше зада. Задирай.

Я поколебалась, но, честно говоря, я была так возбуждена, что готова была почти на что угодно. Взявшись за подол, я подтянула юбку, пока материал не собрался складками у талии. Стоя так, что все ниже талии было на виду, я чувствовала себя открытой во многих смыслах.

Чонгук подхватил меня за талию, приподнял и понес к включенной стиралке, на которую меня и усадил.

— Раздвинь ноги.

Я немного развела колени.

Чонгук медленно покачал головой.

— Шире. Свесь ноги по бокам. Оседлай ее для меня.

В этот момент пустая стиралка начала вибрировать. Сначала медленно, но быстро набрала скорость и принялась подскакивать, как мексиканский прыгающий боб.

Чонгук прочел на моем лице беспокойство и улыбнулся.

— Все нормально. Пустая машинка на цикле отжима тебя не сбросит, поэтому разведи для меня ножки.

Это, наверное, самая странная вещь, какую я делала в жизни, однако я подчинилась и развела ноги достаточно широко, оказавшись верхом на стиралке.

Чонгук улыбнулся.

— А теперь наклонись немного вперед.

Я ухватилась за край машинки и перенесла свой вес с задницы на бедра. Нежная кожа между ног коснулась холодного металла, но я быстро поняла, для чего Чонгук хотел, чтобы я наклонилась.

О боже!

Ого!..

Глаза у меня полезли из орбит.

Пустая стиралка вибрировала и вздрагивала. Когда я наклонилась вперед, все ощущения пришлись на мое самое чувствительное место. Я будто держала вибратор между ног, только лучше. Впервые в жизни я почувствовала, как импульс пришелся на все восемь тысяч нервных окончаний одновременно. Рот у меня приоткрылся, кожа заблестела от пота.

Глаза Чонгука не отрывались от моего лица. Жар, исходивший от него, туманил разум. Я была уверена, что это лишь часть прелюдии, но он отошел к отключенным машинкам в дальнем конце прачечной и забрался на одну из них.

— Что... ты делаешь? — выговорила я. С такой вибрацией между ног я едва могла формулировать связные предложения.

Чонгук поднял руки и начал прилаживать на место квадраты, которые снял слесарь.

— Потолок чиню.

— Сейчас? — пронзительно взвизгнула я.

Он усмехнулся.

— Поверь, нам обоим нужно несколько минут. При виде тебя рядом с этим козлом у меня мозги плавиться начали. Машинка даст тебе прелюдию, которую от меня ты бы не увидела. Ты и понятия не имеешь, какими пинками мне хочется прогнать мысль об этом красавчике из бара из твоей головы, а я и так на взводе и не продержался бы достаточно долго.

Я была не в состоянии спорить — мне было невероятно хорошо, поэтому я закрыла глаза, решив отдаться бешеной скачке. Спустя несколько минут я почувствовала на шее дыхание Чонгука.

— Мы по-прежнему играем по твоим правилам?

Я растерялась, потому что в какую бы игру мы ни играли, правила выдумывал Чонгук.

Видимо, он прочел немой вопрос у меня на лице. Заправив мне волосы за ухо, он пояснил:

— Никаких поцелуев и только сзади?

В тот момент я по-настоящему хотела, чтобы он меня поцеловал, однако хорошо понимала, что это плохая идея. Поэтому я сглотнула и кивнула.

Губы Чонгука сжались в плоскую линию, подбородок стал квадратным, однако он коротко кивнул, снял меня с машинки и поставил на ноги.

— Повернись. Нагнись и ляг на машинку.

Юбка у меня опустилась, и он снова задрал ее на бедра. Звук пряжки его ремня, расстегиваемой молнии и шелест фольги от разрываемого пакетика с кондомом сконцентрировали напряжение внизу живота. Чонгук лег на меня, накрыв собой мою спину, и я почувствовала давление внизу... Чуть укусив меня за ухо, Чонгук проворчал:

— Вот чертовы правила секса... Держись крепче.

***

Помните, как в первый раз вы вернулись домой после попойки с сопливыми приятелями и застали родителей сидящими в гостиной? Вы не знали, не то приветственно помахать и быстро смыться в свою комнату, не то это вызовет подозрения. Но если подойти и присесть на диван, родители обратят внимание, что от вас несет как из бочки, или же вас выдаст заплетающийся язык.

Так вот, мне уже стукнуло двадцать девять, и Лима мне не мама с папой, но именно так я себя чувствовала, возвращаясь в бар из прачечной.

Я отсутствовала больше часа и даже не знала, дождалась ли меня Лима. Но подруга сидела у стойки, и я с облегчением увидела, что она одна.

Лима сидела ко мне спиной, поэтому я пригладила волосы и постаралась вести себя как обычно.

— Прошу прощения, дело оказалось более кропотливым, чем я ожидала...

Лима отмахнулась.

— Никаких проблем. Наши друзья ушли всего пять минут назад, так что я не скучала.

Забравшись на пустой стул рядом с ней, я незаметно перевела дух. Похоже, папа с мамой ничего не заметили.

— Ты, наверное, есть хочешь? — начала я.

— Я съела... — Лима замолчала, вглядываясь мне в лицо, и вдруг глаза у нее расширились: — Боже мой, ты только что трахалась с этим гигантским стаканом тестостерона!

Первым побуждением было все отрицать, но щеки у меня запылали, еще когда я перебирала варианты объяснений.

Лима зааплодировала.

— Я едва тебя искать не пошла — выражение лица у этого красавца было просто смертоносным. Хорошо, что я не отправилась на поиски, а то наткнулась бы на него в процессе направления гнева в нужное русло.

Я закрыла лицо руками и замотала головой.

— Кажется, я схожу с ума.

— Я бы тоже не отказалась сойти с ума ради такого парня. У него, случайно, нет разъяренного друга на мою долю?

Подошел бармен.

— Еще текилы мисс Ким?

Я уже хотела согласиться — выпить мне бы не помешало, но Лима меня опередила. Подавшись вперед, она негромко прощебетала бармену:

— Кан, дорогой, не будешь ли ты столь любезен продать нам бутылку вина, которое я пью, бутылку текилы и один диетический сок? Я давно не видела лучшую подругу, и нам не повредит пижамная вечеринка в ее номере.

Кан улыбнулся.

— У меня к вам встречное предложение. Япришлю ваш заказ в номер.

Лима перегнулась через стойку и поцеловала Кана в щеку, оставив отпечаток алой помады.

— Люблю Америку! Спасибо, милый.

Я поблагодарила бармена и достала из сумки полсотни:

— Пожалуйста, запишите все на мой счет.

— Незачем, — Кан пожал плечами. — Джентльмены оставили свой счет открытым и предупредили, чтобы все, что вы выпьете и скушаете, было включено в их счет.

Вот когда я почувствовала себя паршиво. Тем не менее мы с Лимой разошлись по номерам — она хотела переодеться у себя. Четверть часа спустя она постучалась ко мне в пижаме-фути с портретами актеров из «Утиной династии».

Я засмеялась.

— Никогда не пойму, почему иконы стиля, презирающие телевизор, так любят подобные пижамы!

— Ты просто завидуешь, что она мне идет. — Лима вошла и села на диван.

В номер уже доставили поднос с бутылкой вина, двумя серебряными шейкерами с охлажденными напитками, невскрытой бутылкой текилы, бутылкой диетического клюквенного сока и разнообразными закусками — орешками, солеными крендельками, сыром и крекерами.

Лима сразу взяла горсть кешью и бросила парочку в рот, прежде чем наполнить бокалы.

— Вот почему ты в Лондоне не жила в одной из своих гостиниц? Смотри, я ведь привыкну к такому обслуживанию! Особенно если там найдется жеребец, который позаботится обо всех трубах — и отеля, и моих.

Взяв свой бокал с журнального столика, я села напротив Лимы, подобрав под себя ноги.

— Поверь, это только кажется гламурным. Жизнь в отеле быстро превращается в унылое одинокое прозябание.

— Ты отнюдь не выглядела одинокой, когда вернулась в ресторан! Серьезно, Дженни, Лиэм сто раз останавливался в нашем доме, но я не припомню, чтобы ты когда-нибудь выглядела отыметой с таким чувством!

— Потому что секс с Лиэмом никогда не был и вполовину так хорош, как с Чонгуком.

Лима заулыбалась.

— Я несказанно рада за тебя. Это именно то, что тебе надо.

Я приподняла бровь.

— Миловаться с заклятым врагом моей семьи и одновременно пытаться перебить их предложение миноритарию, чтобы в итоге оттереть его от управления отелем?

— Во-первых, что еще за «миловаться»? Я понимаю, что ты американка, но не семьдесят же тебе лет! Давай отнесемся к тому, что происходит, с должным уважением. Путаться, трахаться, сношаться — я стерплю даже «дрючиться» из этого отстойного сериала «Берег Джерси», которое вы, янки, так любите! Во-вторых, мания кровной вражды у твоего деда, а не у тебя. Этот яростный Адос что-нибудь тебе сделал? Не считая, как я подозреваю, множественных оргазмов?

— Нет, но мы постоянно цапаемся как кошка с собакой.

Лима отпила вина, глядя на меня поверх бокала.

— Дружба для хорошего секса необязательна.

— Я знаю, но...

С той минуты, как Лима догадалась, что происходит, улыбка не гасла на ее лице, но тут она отставила бокал на столик и покачала головой.

— У тебя к нему возникли нежные чувства?

Я замотала головой:

— Нет, конечно! Точно нет!

Я секунду помолчала.

— Я не знаю.

Лима вздохнула.

— Было бы легче, если бы ты отделяла мух от котлет.

— Поверь, я пыталась. И ведь как все хорошо начиналось! Сперва он мне абсолютно не нравился — то есть нравился, но местами... и чисто физически. Всякий раз, как мы скандалили, у нас начинался бурный, яростный секс. Чонгук — последний, с кем я согласилась бы встречаться. Если забыть о том, что мы соперники в бизнесе и наши семейки враждуют уже полвека, он плейбой, он невыносимый зазнайка, у него не самая стабильная психика, а переживаний ему выпало побольше, чем мне.

— Ты уже десять лет ищешь идеального мужчину. Как результаты?

Я неодобрительно посмотрела на подругу.

— Спасибо.

— Ты считала, что Лиэм подходит тебе по всем пунктам, а я с самого начала видела, что он эгоистичный слизняк. Когда мы куда-нибудь выбирались, это всякий раз было в то время, когда ему удобно, и в том месте, где ему нравилось. Он никогда не спрашивал, чего хочешь ты. Мы не обсуждали ваши постельные дела, но я рискну предположить, что и в этом плане он оказался эгоистом.

Лима не ошиблась. Ближе к расставанию уже стало событием, если Лиэм уделял прелюдии больше трех минут. А оральные ласки с его стороны были просто подарком на Валентинов день, хотя он прекрасно знал, что оргазмы, которые я от этого получаю, не сравнимы ни с чем другим. Я работала в будни, он работал по выходным, однако допоздна мы засиживались только в те дни, когда ему не надо было назавтра рано вставать. Обо мне речь не шла.

— Нет, ну безусловно, Чонгук в сексе гораздо внимательнее. Он чувствует и угадывает, как мне нравится. У Лиэма была своя маленькая рутина, которая его устраивала, а иногда и меня тоже. Но я могу списать разницу на богатый опыт. По головам я не считала, но у Чонгука было раз в сто больше женщин, чем у Лиэма.

Лима указала на мой бокал.

— Как это на вкус с диетической клюквой?

— О, прекрасно, разницу совсем не ощущаешь. — Я протянула ей бокал: — Хочешь попробовать?

Лима наклонила голову:

— А Лиэм хоть раз набивал холодильник тем, что ты любишь?

Я знала, к чему она гнет.

— Это было очень предупредительно со стороны Чонгука, но...

— Дженни, послушай, я не знаю этого человека и могу сильно ошибаться, но у меня впечатление, что если ты дашь себе труд подумать, то увидишь за мелочами вроде диетического сока и возможности дать тебе первой кончить нечто важное. То же относится и к Лиэму. Вспомни хорошенько, для него ты всегда была вторым номером. На первом месте у Лиэма был он сам.