"Make Me Fall in Love" J.H [ЗАКОНЧЕН]

Мы припарковались у большого двухэтажного дома с коричневой крышей. Я высунулась в окно. И это домик у бабушки? Наивная Вивиан. Даже «домик» бабушки поражал мое воображение. Ровненькие зубья деревянного забора, аккуратно выкрашенного белой краской. Ровно постриженный кустарник во всю длину участка. Большая асфальтированная площадка для стоянки машин.

Эй, а где пьянчуги, босоногие ребятишки, сломанный ржавый трактор, брошенный у дороги? Где вездесущие куры? Какая-то неправильная деревня! Видимо, для богатеньких татуированных наследников папиного бизнеса и их заботливых бабушек.

— Пойдем? — Спросил Джейден, заглушив мотор.

— Э… — Мне вдруг стало не по себе. — Я…

— Хорошо, сиди, будет сюрприз.

Он вышел из машины и направился к двери. Позвонил и принялся ждать, нервно потирая ладони. Дверь открылась почти сразу. Словно хозяйка уже видела автомобиль и просто ждала звонка.

Бабуля, вышедшая на крыльцо, оказалась крепкой коренастой женщиной лет шестидесяти в черном с золотыми полосками спортивном костюме и кроссовках в цвет. По эмблеме на груди я легко вычислила производителя сего шедевра деревенской моды. В нашем торговом центре я даже не заходила в бутики с таким названием. Зачем мне трико по цене самолета?

Бабушка, засунув руки в карманы, изучала внука. Она была на две головы ниже Джейдена, поэтому смотрела на него снизу вверх и молчала. Вот так встреча. Если она его так приветствует, что же будет со мной?

— Пожалуйста, скажи мне, что все это смывается мылом! И тогда я сама намылю тебе шею и буду тереть, пока все не сойдет. — Покачала головой старушка.

— Нет, ба! — Хосслер радостно протянул к ней руки и накрыл своим объятием, словно плащом.

— Горе мне с вами! Еще один такой в семье! — Она отстранилась, разглядывая руки внука. — Когда на теле места не останется, где будешь чиркать? На лбу? Так начал бы оттуда сразу!

— Ба, не ругайся, — он крепко расцеловал ее в обе щеки, — лучше смотри, кого я тебе привез!

Джейден развернул ее в сторону машины и указал рукой. Я поправила прическу и улыбнулась. Интересно, пора уже выходить?

Женщина всматривалась, щуря глаза. Волосы, убранные сзади в хвостик, были идеально черными, ни единого седого волоска. Минимум морщин на лице. Пытливый взгляд, гордая осанка.

— Козу что ли? — Проворчала она после недолгой паузы.

Вот те на! Хорошенькое приветствие… Так меня еще не называли…

— Ба… — Выдохнул Джейден.

— А куда ты ее? В багажник что ли? Показывай давай! Мне твой отец давно козу обещал. Только их, буржуйскую, которая молока много дает.

— Да не козу, ба! — Он взял ее за руку и снова указал на меня. — Смотри.

— Гусей что ли?! — Обрадовалась вдруг она.

— Каких гусей? — Задергался Хосслер, увлекая ее за собой.

— Кроликов? — Уперлась бабуля. — Нет, мне кроликов не надо, вези обратно.

— Нет, ба, смотри.

Вот тут я уже не выдержала. Выскочила из машины, как кролик из шляпы, и направилась к ним. Протянула руку в знак приветствия.

— Здравствуйте!

Улыбнулась, все честь по чести. Но старушка не торопилась отвечать взаимностью. Смотрела на меня, хмуря брови. Недоверчиво, подозрительно. И теребила в руке шнурки от капюшона. Потом обернулась к Джейдену и «шепотом» крикнула на ухо:

— У тебя что там, в твоём Нью-Йорке, совсем все мозги скукожились? — Придвинулась еще ближе. — За это, вообще-то, статью дают!

— Ба, Вивиан со мной одного возраста, мы учимся вместе. — Улыбнулся, играя бровями. — Ви, это моя бабушка, Вивиан Хосслер!

Та снова повернулась ко мне. Потом к Джейдену. Снова ко мне. Подошла ближе и вдруг сгребла в охапку в таком крепком объятии, что затрещали все кости. Решив, что в данном случае это будет вполне уместным, я похлопала ее по спине. Встреча двух Вивиан. Во дела…

— Я знала, что ты есть и слышишь меня! Совсем надежду потеряла, думала все, оголубел мой внук. А тут на нормальной машине, наконец, да с девчонкой. С живой, настоящей! Мои молитвы услышаны! Слав те, господи!

Во время всей этой тирады, предназначавшейся явно ни одному из нас, я неотрывно смотрела на Джейдена. Тот кивал головой. Типа терпи, гляди, как ты понравилась старушке. А то, что она сейчас из тебя все кишки выжмет, это ерунда. Подберем и назад вернем.

Наконец, тиски разжались. И я смогла вздохнуть.

— Что ж ты не сказал, что приедешь, оболтус! Да еще и не один! Я бы хоть приготовилась, пирогов бы напекла.

— Сюрприз ведь, ба!

— Хоть бы смску чиркнул и в одноклассниках написал. Вроде молодое поколение, а всему учить вас надо! Айда, — бабуля схватила меня за запястье и поволокла в дом.

Джейден раскинул руки. Сопротивление было бесполезно. Это уж я и так поняла. Особенно, когда на столе в уютной, скромно обставленной столовой расположились, заняв все пространство, голубцы, шарлотка, огромное блюдо, содержащее, наверное, килограмма два пельменей, борщ в трехлитровой кастрюле, чайник сладкого чая с трехэтажными бутербродами, картошка с селедкой, ваза с конфетами и пятью шоколадками.

— Пока не съедите, не выйдете из-за стола!

Ну, никто и не сомневался… Шлеп! На кусок хлеба упала, наверное, 200 граммовая пачка масла. Правильно, нам же поправляться надо! И в чай вылилась почти банка сгущёнки.

— Ешь-ешь!

Спорить не вышло. Мы ели-ели. До седьмого пота, наверное. Нам с собой уже моментально были завернуты овощи (целая теплица, не меньше), кексы и баранки(маленький хлебокомбинат), рулька, окорок (небольшой мясной цех со всем его содержимым), яйца (разумеется, вся птицефабрика). И все это уже ждало, когда мы возьмем его с собой. А нам ведь предстояло еще попробовать все, что находилось на столе. Под беспрестанную бабушкину болтовню.

— А вот Джейдену десять лет, вот пятнадцать. Таким он был в школе, таким на выпускном. А вот вам миллион фотографий из Нью-йорка, я все распечатала. Вот Джейдена каракули из садика, это он рисовал в художке, вот слово, которое написал на заборе — я не могла не сфотографировать! И зачем он так вымахал, теперь ему не налезут штанишки, вот эти синие, что он носил, когда отдыхал в деревне.

Целый альбом одного только Джейдена. Ох!

Так много Хосслера, да в прикуску с бутербродами, у меня еще не было. К окончанию застолья, выкатываясь из-за стола, словно колобок, я чувствовала себя так, будто только что посетила всех врачей и специалистов по коучингу, психолога, целителя, гадалку, стилиста и даже Stand up шоу.

— Прости, — виновато шепнул Джейден, помогая мне убирать посуду.

— Счастливый ты человек, — улыбнулась я.

— Виви, ты не польешь огород, пока мы поговорим с внуком с глазу на глаз? — Спросила Миссис Хосслер.

— Без проблем!

Бабуля указала пальцем на веранду.

— Кран внизу.

Чувствуя себя телепузиком, я вышла на воздух. Пожалуй, за одно лето на таком питании можно вполне стать Жиркой. Теперь я понимала, откуда росли ноги у детских комплексов моего парня.

Оглядела пространство в поисках лейки, нашла целый набор. Выбрала ту, что побольше и пошла к баку с водой. По моим прикидкам огород тянул соток на двадцать. Хорошо прикололась бабуля.

И что здесь нужно полить? Кругом перекопанные грядки. Начну сначала. Когда-то у нас тоже был сад. Смутно помню, как собирались на майские праздники, чтобы прибраться и пожарить шашлыки. Мне доверяли посадить морковку и свеклу. Брайс побегать с лейкой. Будто в другой жизни было, ей богу.

— Ви!

Я обернулась. Уже три грядки полито. Ноги по колено в грязи. И в моем неравном бою с тяжелой лейкой наметился явный прогресс. Джейден, что, решил мне, наконец-то, помочь?

— Бабуля имела ввиду просто «открыть кран»! — Рассмеялся Хосслер и нагнулся, отыскивая что-то возле лестницы.

Сотни и тысячи мелких капель, отражающих в себе солнце и все оттенки радуги, взмыли вверх над моей головой. Вы когда-нибудь видели такую красоту? Прозрачные, маленькие шарики, они словно зависли на секунду в воздухе, рисуя узор из драгоценных камней на полотне голубого неба. Хрустально чистые, как слеза, сплетающиеся в тонкие ажурные нити.

И адски холодные! Я взвизгнула, когда они все дружно опустились на меня сверху. Обрушились колким ледяным дождем. И снова, снова. Теперь фонтаны били сразу из нескольких отверстий под моими ногами. Распылители превращали воду в мелкодисперсный пар, ложащийся на плечи и волосы ровным слоем, заставляющим одежду промокать постепенно, медленно и подло.

Прижав к себе лейку, я растерянно оглядывалась по сторонам. Куда бежать? Где прятаться? Сжалась в комок, отыскивая путь к спасению, как вдруг сильные руки подхватили меня и принялись кружить. Лейка, разумеется, тотчас улетела в неизвестном направлении. Подняв меня, как пушинку, Джейден закинул себе на плечо и куда-то потащил. Опомнилась я уже только на веранде, когда поняла, что вода больше не бьет из земли и ничто не напоминает о ней, кроме сырой одежды и волос, свисающих сосульками по плечам.

— Обязательно было это делать?! — Хлопнула его по плечу, и тут же почувствовала, как сильные руки не дают отстраниться и тянут к себе, прихватив за талию.

— Не мог не использовать шанс увидеть тебя в мокрой одежде.

Наши губы почти встретились, когда сзади раздалось ворчание:

— Хватит тискаться, отпусти девку, переодену я ее.

И Джейден нехотя отпустил, успев напоследок прикоснуться губами к моим пальцам. Покраснев, я поспешила за бабушкой по лестнице вверх. Очевидно, в ее спальню.

Нет. В Джейдена.

По крайней мере, все стены были увешаны его рисунками. Акварель. Повсюду акварель. Такая, какая и должна быть в идеале. Легкая, почти прозрачная, воздушная. В ней четко читалась рука ребенка. Рисунки инстинктивные, живые. Сознание еще не забито учительскими «так надо» и «так правильнее». Во главе всего — чувства.

Легкие мазки, многослойность, ощутимая на просвет. Свет, тень — не идеально, как в музее. Наоборот. С изъянами, как в жизни. Потому и лучи, проникающие сквозь небольшое окно в крыше, напитывали бумагу особым светом, растворялись в ней, подчеркивая интенсивность цвета. Мягкая, бесконечная даль с плавными переходами на одном рисунке и глубокие тени с аккуратной доработкой на другом.

Свободное владение кистью. Контроль над растеканием. Гармония. Это было поразительно настолько, что захватывало дух.

Рисунки на другой стороне уже были карандашными. В них явно чувствовался возраст. Четкая графика, уверенные штрихи, сюрреализм, цвет, доработка маркёром.

— Мне тоже нравятся его работы. — Сказала бабушка, усаживаясь на стул.

— А я раньше и не видела, — пришлось сознаться мне. — Только свой портрет. Признаться честно, его нательная живопись сразу впечатлила меня, но не думала, что это хоть сколько-то связано с творчеством. Думала, он из тех, кто идет и бьет тату за деньги. Типа: «Сделайте мне как-у-клуни или как-у-прилучного».

Ой, бабушка, наверное, и слов таких не знает.

— У нас это… семейное, — с какой-то горечью в голосе вдруг произнесла миссис Хосслер.

— Да? — Я оторвалась от рисунков и обернулась к ней.

— Сын мой, Джон. Я его зову «кольщик, наколи мне купола». Хороший он, но с Джейдена отцом давно не ладит. Жалко. Вроде братья, но… Чейз сам виноват. Так ухлестывал за Мари, а ее родители все противились. Богатая она, вроде как нам не ровня. Но Чейз у меня парень был упертый, добился-таки своего. Пообещал отцу Мари, что встанет на ноги, сможет содержать его дочь, как подобает.

Я подошла и встала напротив.

— Организовали они с Джоном бизнес, так сказать, на двоих. — Продолжила она, вздыхая. — Чейз старался, из кожи вон лез, а Джон почти сразу забросил работу. Подвел его. Другой он, понимаешь? Творческий. Поругались они тогда страшно, оставил Джон свою долю Чейзу и занялся своей этой писаниной нательной. До сих пор вон, сквозь зубы общаются. А больно мне, матери.

— Вот откуда-то у Джейдена страсть к… этому всему… от дяди?

— Ой, — отмахнулась старушка, — папка его очень переживает по этому поводу. Сначала он свой бизнес на ноги ставил, а Мари карьерой занималась. Сына в деревню сплавляли ко мне, чтобы водилась. Я уж как могла, воспитывала. Как иначе? А как внук подрос, они вдруг вспомнили, что из наследника нужно делать преемника в бизнесе. А он вон…

— Отказывается?

— Нет. Джейден бы хоть сейчас все бросил да занимался, чем хочет. Но знает, как папка остро реагирует на любые упоминания творчества. Сначала брат Джон его подвёл, потом чуть с женой не разошлись на той же почве.

— Почему?

— Так у той тоже карьера. Заслуженный артист, приглашение в Нью-Йорк, чтоб ему провалиться! Чейзне отпускал ее, а Мари уперлась: «ты меня не уважаешь». И уехала. Так Джейден специально тогда с матерью поехал. Так боялся, что они расстанутся! Даже признался мне однажды: «Я, — говорит, — ба, не специально же куролесил. А для дела. Пока они беспокоятся за меня, между ними ниточка остаётся. Стоит накосячить, мать отцу звонит. Он в самолет — и к ним туда. Они, — говорит, — меня ругают, а я радуюсь. Зато вместе».

— Не думала, что он… такой, — выдохнула я.

Вивиан Хосслер улыбнулась, поправив идеально окрашенные пряди волос.

— Чувствительный парень, хоть и не подает виду. Мало ему досталось родительской любви в детстве, зато теперь держится за них, беспокоится. Не хотел, чтобы Чейз про жену забывал. Чтобы бросил. Бросать все умеют, любить сложнее. Любить надо уметь. — Она протянула мне джинсовый комбинезон. — На. Тебе должно подойти.

— Миленький.

— Мари. Она в нем знакомиться приезжала сюда. Больше двадцати лет назад, а будто вчера было. — Старушка задумчиво уставилась в окно. — Чейз тогда ее окатил водой из ведра. Так дурели, так дурели. Я сразу поняла, что влюбился сын. Даже нотаций читать не стала. Что не пара она ему, что обожжется. И вас сегодня увидела, чуть не прослезилась. Тот же самый взгляд у внука. Один в один. Только ты смотришь на него, как испуганный зверек. Не доверяешь, что ли?

Я сняла мокрую одежду и повесила на стул.

— Не знаю. — Сказала, как чувствовала.

— Значит, плохо уговаривает.

— Уговаривает хорошо. — Взяла комбинезон. — Это и отпугивает. Немного.

— Джейден наш не бабабол. Если говорит, значит, так и есть. Он мне за всю жизнь ни разу не соврал.

— Правда?

— Помню случай. Было ему лет десять. Кот наш повадился мясо воровать. Вытащил однажды прямо из кастрюли с плиты здоровенный кусок говядины и в окно. А я за ним с веником. Джейден говорит: «Не бей, баба. Я посмотрю, куда он его понес». Вечером вернулся и рассказал, что кот наш мясо носит кошке соседской с переломанными лапами. У той котята, пять штук. «Теперь я, баба, знаю, что такое любовь», — говорит. И все лето их выхаживал. Не может же такой мальчишка кого-то обидеть.

— Хм, — улыбнулась я. — Будем надеяться. Теперь-то он уже не мальчишка совсем.

— Ну, и повезло Джейдену, — разглядывая меня, выдала бабуля. — Фигурка у тебя что надо! Только откормить бы не мешало. Но проблема небольшая. Забеременеешь, и жирок сам нарастет.

Мне даже поплохело как-то разом.

— С…спасибо вам, — оглядывая себя в зеркале, произнесла я, — конечно…

— Не за что. А болячки лечи, смотреть больно.

— Обязательно.

Пока бабуля закрывала шкаф с одеждой, я решила присесть. Хорошая обстановка, уютное местечко. Комната такая светлая и гостеприимная. Может, вот он, момент? Где нам вдвоем можно было бы…

— Иииии!!! — Заскрипела пружина старой кровати, когда попыталась на нее сесть.

— Ой, — вскочила я.

Чудесный отрезвляющий звук! Размечталась! Знак, не иначе.

— Прокатимся? — Спросил Джейден. Он уже стоял у открытой двери с велосипедом. — Мой старый Техас. Откопал в кладовке, накачал колеса. Хорошо, что у Брайса в багажнике насос был. Там, вообще, целый автосервис, только подъемника нет!

— Конечно! — Согласилась я. — Пошли!

Забравшись на раму, ухватилась за руль.

— Езжайте! — Бабуля смахнула невидимую слезу. — Я как раз в это время обещала с дедом Джоном в «Контр Страйк» по сетке сыграть.

Меня уже трудно было хоть чем-то удивить. Даже если эта женщина стреляет из пулемета, вышивая крестиком. Или вышивает из пулемета. Крестиком. Все логично и вполне обыденно. И бывают же семейки веселее нашей!

Джейден забрался на велик, окутывая меня со всех сторон своим ароматом. Положил подбородок на плечо, руки поверх моих, поставил ноги на педали. И мы поехали. С ветерком!

Я почти сразу же пожалела, что не надела головной убор. Солнце палило уже безжалостно.

— Видишь домик?

— А? — Повернула голову и заметила маленькую деревянную избушку, притаившуюся за домом. — Вижу.

— В этом доме жила бабуля, пока папа был маленьким.

— Маленький же совсем.

— Ага. — Он указал на лужайку. — А вот здесь был сарай. У бабушки была корова Майка. Она меня любила. Бежала сразу ко мне с пастбища. Умная была, почти как собака. И даже доить себя никому не доверяла, кроме меня.

Я даже повернулась к нему, пытаясь удержаться, чтобы не соскользнуть вниз.

— Ты доил корову?

— Да. Трудно поверить?

— Очень.

— Опять судишь по внешности?

— Уже нет. У меня полный разрыв шаблона.

Крепче вцепилась в руль и отдалась прекрасному чувству полета. Ветер, гуляющий в волосах. Солнце, золотом ласкающее кожу. Чистый воздух, приятно щекочущий ноздри. Обалденный вид. И мы. Вдвоем! Иииииеееехуууу!!!

Остановились мы, только когда дорога уперлась в небольшое озеро. Джейден спрыгнул и помог мне слезть. В двадцати шагах справа в кустах сидел, скрючившись над двумя удочками, странный помятый субъект в кепке.

— Подожди меня, — бросив велосипед на траву, Калинин поспешил к нему.

Мужчины пожали руки. После недолгих переговоров и хрустящей купюры, вдруг очутившейся в кармане незнакомца, в руках Джейдена оказалась удочка. Через пару секунд он уже был возле меня.

— Итак, моя городская леди. — Он встал на край берега.

— Я вся во внимании.

— Буду учить вас правильно рыбачить.

— Правильно? — Смутилась я. — Разве недостаточно просто закинуть крючок в воду?

— Ты сейчас сорвала мой тайный план по обольщению! — Поманил меня пальцем. — Иди сюда!

Подошла.

— Что дальше?

Джейден развернул меня к себе спиной.

— Моя неумеха. — Притянул за талию ближе к себе. — Держи удочку. Обхвати ее руками. Наклонись немного. — А затем с уже любимой мною хрипотцой произнес. — Теперь плавно опускай в воду.

Ах! Тысячи мурашек пробежали по спине. Крючок с наживкой медленно ушел на глубину. Джейден продолжал обнимать меня сзади, согревая своим теплом и заставляя краснеть. Его сердце билось в груди так сильно, что мне удавалось это чувствовать.

Это и… о, боги… Кое-что в его штанах… Ой… Оно… Жар ударил мне в лицо. В животе все сжалось в тугой узел. Ой-ой-ой-ой… Убери эту штуку, я же больше ни о чем теперь не могу думать! Она упирается мне прямо в…

— Клюет! — Заорал он мне прямо в ухо. — Тяни, клюет!

Что? Кого? Куда? Я от растерянности чуть не выкинула удочку. Но Джейден, как всегда, вовремя подоспел на помощь. Потянул, ловко вытащив из воды какую-то рыбешку, и взял ее прямо в руки. Передал мне удочку, освободил жертву от крючка.

— Ершик! — Ласково пропел он, протягивая мне рыбину, отчаянно открывавшую и закрывавшую рот.

— Отпусти ее! Отпусти!!! — Воскликнула я, умоляюще складывая ладошки.

— Оставьте хоть кошке на жареху! — Заорал откуда-то из кустов мужик.

— Если Вивиан меня поцелует, отпущу тебя, — сказал Хосслер, глядя рыбе прямо в глаза.

— Отпускай уже! — Попросила я и захлопала в ладоши, когда, взмахнув хвостом, бедняжка нырнула обратно. Бульк!

Все тело охватила дрожь, когда Джейден вдруг прервал мои овации нежным поцелуем. Каждое наше соприкосновение теперь все сильнее походило на пытку. Нам хотелось большего. И большего!

Легкое касание губами моментально превратилось в крепкий поцелуй, высвобождающий мое потаенное Я, которое исследовало руками его тело, притягивало голову к себе, прикусывало губы, заставляя сталкиваться зубами снова и снова.

Легкий стон. Не получилось разобрать, чей, мой или его. Мы, кажется, уже успели стать единым целым. Мы целовались, сильно, страстно, по-настоящему, и нам хотелось еще, еще и еще. Новый стон вырвался у меня сквозь зубы, когда он наклонился так, что чуть не запрокинул мою голову. Если бы мой рот не был занят, я бы крикнула: все, вали меня на траву. Прямо здесь!

— Удочка! Бл*, моя удочка! — Сиплый голос мужика вернул нас к жизни.

С трудом сумев оторваться друг от друга, мы посмотрели на воду. Взятая напрокат удочка медленно отчаливала от берега. Недолго думая, Хосслер закатал джинсы до колена, обнажив стройные крепкие икры, и смело полез в воду. За это время она успела отплыть дальше. Поэтому бросив на берег телефон, ключи и кожаное портмоне, Джейден бросился за ней, позволяя воде намочить его уже по пояс.

Возвращали мы удочку под аккомпанемент собственного дикого хохота. И под негоже возвращались в бабушкин дом. Миссис Хосслер еще раз провела ритуал с откармливанием, потом выиграла дважды нас в карты на желание, потом уговаривала еще сыграть партейку в бильярд, но мы, усталые и довольные, предпочли все же поехать домой.

— В следующий раз приедете сюда со своими семьями. Полным составом. — Закинула на заднее сидение рюкзак с едой и расцеловала нас в обе щеки. — Таково моё желание.

— Ба! — Взмолился Джейден.

— Умей достойно проигрывать, Хосслер! — Сказала, как отрезала. — Или не бери в руки карт!

И бодро потопала обратно в дом. Наверное, мечтать о козе. Или гусях. Или о чем-то сокровенном, известном только ей и умнику на небесах.

— Уверена, что хочешь уйти? — Спросил Джейден, заглушив двигатель возле моего дома.

— Завтра учеба, работа. Важный и сложный день.

— Жаль, что моей машины нигде не видно.

— Надеюсь, она в порядке. Езжай домой на этой, что теперь.

— Перед учебой заеду, отдам ее в сервис, пусть полечат.

— Больно жирно будет для Брайса.

— Не так уж. Это же не «бэха», — пародируя Сури сказал он, и мы рассмеялись.

Новое открытие. В предвкушении поцелуя мое сердце билось даже сильнее, чем вовремя него. Когда наши губы соприкоснулись, оно бабахало уже так, что, казалось, просто перестало биться.

— Дожить до завтра. — Произнес он, оторвавшись от меня и пытаясь отдышаться. — Просто дожить до завтра.

— Не так уж сложно, — усмехнулась я, заставляя себя выйти из машины. Сейчас это было сделать намного сложнее, чем раньше.

Просто фиолетово, что там происходит в мире. Курсы валют, падения котировок, срочные новости, скидки, десятая смерть Чарли Шина, второе пришествие, захват земли пришельцами, новые законопроекты, Евровидение, санкции, Трамп женился, развелся, разоблачение, кто-то впервые вышел в свет после родов… По ба-ра-ба-ну!!!

Почему меня должно интересовать все это, когда есть МОЕ. Оно здесь, вот, передо мной. К тому же, на повестке дня стоял гораздо более глобальный вопрос. Как теперь разъединить наши руки?!