"Make Me Fall in Love" J.H [ЗАКОНЧЕН]

Извержение вулкана. Жутко непонятная хрень. Но мне снилось именно она. Громадный конус, растущий из земли и выплевывающий на ее же поверхность раскаленные обломки, пепел и магму, тут же становящуюся раскаленной вязкой лавой. Клубы дыма, наполняющие легкие, и раскаты грома, угрожающие взорвать небо.

Я подскочила на кровати и прислонила руку ко лбу. Нет, температуры уже не было. Хотя мое тело и лежало на влажных от собственного пота простынях, жар определенно спал. Тогда к чему были эти кошмары?

Откинув одеяло, приподнялась. Глаза сегодня видели гораздо лучше, хоть и продолжали слезиться. Кожа зудела. Везде. Провела ладонями по лицу. Все в порядке. На шее тоже пока не было волдырей. Облегченно выдохнула и бросила взгляд на телефон, нажала на экран: по-прежнему глухо. Никто не звонил, не писал.

Вот и все. Татуированный слился быстрее, чем можно было ожидать.

Странный, отвратительный шум в ушах. Скорее даже грохот. Я же проснулась, открыла глаза, так почему вулкан из моего сна все продолжал извергаться? Зевнув, прислушалась. Этот шум определенно шел с улицы. Наверное, мусоровоз. Только эта железная махина могла передвигаться по двору с таким страшным рокотом. Потянулась, выгнув спину, дав каждой затекшей мышце насладиться приятным тянущим покалыванием, и стряхнула, наконец, с себя остатки сна. Фух!

Любимый пижамный костюм в горошек нашелся на верхней полке комода. Натянула его на себя, лениво разглядывая зудящие прыщики на ногах и на животе. Бросила взгляд в зеркало. Ого! Да мною можно детишек пугать. Адский клоун! А глаза-то, глаза! Как у китайского пьяницы.

Скрутила волосы в кривую култышку на самой макушке и подошла к окну. Громыхание никак не прекращалось и даже усиливалось. Теперь мне хотелось знать, какой чудак с утра пораньше взрывает тишину громким уханьем и бабаханьем.

Застыла, впечатавшись носом в стекло. Распахнула веки шире, чтобы удостовериться, что там, внизу, не галлюцинация. Ох, ты ж, нет! Придется-таки поверить своим глазам.

Никогда не думала, что увижу машину ужаснее старой восьмерки брательника. Но это было нечто. Древнее, ржавое, как ведро, репающее на весь двор хламье отечественного производства с грузовым отсеком. Этакий пикап на базе «пятерки» — в народе таратайка или котомка.

И из нее в растянутом заляпанном балахоне и модных найковских спортивных в обтяжечку черных штаниках, заглушив двигатель, вылез он. Кто бы вы подумали? Да-да, он самый.

Джейден!

Мое сердце рухнуло в пятки.

Парень перекинул пакет через плечо, хлопнул дверью и хотел уже было закрыть ее на ключ, когда она отпружинила и со скрипом открылась вновь. Даже по его движениям я догадалась, что парень выругался. Хлопнул дверью еще. Но она тоже не пальцем деланная! Бах! И-и-иы-ы! Распахнулась, будто издеваясь над ним. Еще и еще. Как такой дылда, вообще, поместился в эту консервную банку?

Я хихикнула. Наверное, сидел за рулем и коленями в потолок упирался! Хосслер с силой оттолкнул дверь от себя. И-и-ы-ыыы! С таким звуком железяка продолжала издеваться над ним. Казалось, это может продолжаться бесконечно. Двинул по ней рукой. Открылась. Трахнул кулаком. И-и-ыыыы! Бах! Баздахнул с полразворота. Выругался. Ни-фи-га! И когда мой живот уже скрутило в приступе смеха, Хосслеру удалось-таки зафиксировать подлянку ногой.

Ой! Довольно кивнув будто самому себе, Джейден развернулся и направился в подъезд. Теперь мне было уже не до смеха. Еще один взгляд в зеркало: пресвятые визажисты! Мне в таком виде не поможет даже пересадка всего лица!

Как же Брайс? Стремглав бросилась в комнату брата. Как обычно, не заправленная постель, одежда, горкой навешанная на стуле, пара нестиранных носков на ковре и гитара, одиноко навалившаяся на стену. Хоть тут повезло — его нет, значит, они не сцепятся! Хотя? Я бросилась на кухню. Мама, сидя за столом, с открытым ртом красила ресницы. Рядом дымился растворимый кофе в маленькой чашке.

— Мам! — На ходу выкрикнула я. — Открой Джейдену, ладно? Я умоюсь!

И не дожидаясь ответа, метнулась в ванную. Послышался звонок в дверь. Вот балда! Могла ведь хотя бы косметичку взять из комнаты. Хотя… что хуже? Мой видок на данный момент или то чудо, которое я могу нарисовать дрожащими в приступе паники руками? Застонала от досады и включила воду.

На глазах корочки. Поняла это наощупь. Зеркало подтвердило. Осторожно отскребла их подушечкам пальцев, затем почистила зубы. Нашла на полке жесткую щетку для одежды, прошлась ею по непокорным волосам, свалявшимся, как мочало. Сойдет! Плеснула в лицо ледяной водой. Придать коже тонус, все дела… Но чудо опять не произошло. Отечность оставалась. Больнуха, нуждающаяся в постельном режиме. Что поделать…

Расчесала брови попавшейся под руку зубной щеткой, намазала лицо маминым ночным кремом, поправила пижаму и тихонько приоткрыла дверь. И почему нельзя было хотя бы на время стать невидимкой?

С кухни доносились приглушенные голоса, веселых смех и терпкий, дурманящий аромат кофе. Мммм…

На цыпочках подошла к двери и тут же забыла все слова, которые заготовила для этого бесцеремонного любителя вторгаться в чужую жизнь. Джейден стоял возле плиты, помешивая что-то в турке (откуда она, вообще, взялась у нас в доме?). Мама порхала рядом, размахивая руками и что-то щебеча. И на каждую его реплику хохотала так, будто ей только что рассказали самый смешной в жизни анекдот.

Что? Я вжалась в стену. Как он мог за такое короткое время и ее успеть влюбить в себя? Родительница определенно попала под его очарование. В хорошем смысле этого слова. Довольная, улыбающаяся и даже мурлыкающая громче, чем Крысь, запрыгнувший на табуретку в поисках еды.

— А вот и мой котик! — Просиял Джейден, протягивая руки.

Какой я тебе котик?! Мои брови нахмурились, губы сжались в возмущении. Сделала шаг вперед, растерянно подбирая слова. И тут он подхватил на руки ошалевшего Крыську. Потрепал за ухом и, наконец, заметил меня. Сглотнул, заставляя меня смутиться, и хлопнул ресницами. Хлоп! Хлоп-хлоп! Ааааа, не делай так! Меня в такие моменты отрывает от земли!

— Можно тебя на секунду? — Строго произнесла вместо этого и подошла к окну.

— Угу, — улыбнулся он и послушно последовал за мной.

Мама сняла кофе с плиты и принялась разливать по кружкам.

— Почему ты здесь? — Спросила, разглядывая странный выцветший балахон, мешком висящий на его подтянутом, стройном теле.

— Я еще сам не знаю. — Улыбаясь, шепотом ответил он, наклоняясь к моему уху. Нет… Нет… Вот уже перед моими глазами его шея, татуировки, короткая золотая цепь. В носу сводящий с ума запах одеколона и пота. Контроль над чувствами потерян. Моя земная оболочка летит в космос. Прощайте, люди… — Ноги сами привели! — Продолжил он, усмехаясь. — А колеса привезли.

— О, я видела! — Бросила короткий взгляд на трахому, стоящую под окнами. — Это что? Наступила полночь, и золотая карета превратилась в тыкву?

Прищурился, засчитывая мне подкол, усмехнулся и снова наклонился к уху.

— Это твоя лягушонка в коробчонке приехала. Шокирована?

— Нет, — борясь со смущением, ответила я. Мои глаза были прикованы к отеку на его губе, к ранке и небольшому кровоподтеку под кожей. Черт возьми, они ведь совсем его не портили. И даже наоборот…

— Для романтической поездки самое то. И слышно меня далеко. Немного прогорел резонатор, но это поправимо.

— Ты, вообще, спал сегодня? — Вглядываясь в его красные глаза, спросила я.

— Не-а. — Отрицательно мотнул головой. Волосы черными перышками упали на лоб. — Батя почему-то вчера решил, что мне нужно набраться ума. — Он приложил палец к ране на губе. — И припахал ехать по деревням за мясом. Я должен был вернуться сегодня вечером, но решил ехать всю ночь, чтобы вернуться скорее. Тяжело было без связи и… без тебя…

Его мизинец будто случайно задел мою руку. Замер. И не собирался двигаться обратно.

— Ребята, вы садитесь пить кофе, а я пойду. — Вмешалась мама. — Иначе опоздаю на работу.

Я поспешно отдернула руку.

— Миссис Сури, я сегодня на машине. — Обернулся Джейден. — Давайте лучше так. Вы попьете с нами кофе, потом я подвезу вас и поеду на учебу. Так никто из нас не опоздает, ок?

— Ой, ну хорошо. — Расплываясь в улыбке, согласилась она и достала еще одну кружку из шкафчика.

Не боясь смутить ее шедеврами своей нательной живописи, Хосслер закатал рукава и сполоснул руки под краном. Я даже боялась смотреть на маму. Чудовищно неловкая ситуация. Даже этот парень, дерзнувший заявиться без приглашения, несмотря на взбучку, полученную накануне, улыбался ей открыто и искренне, а мне хотелось сжаться в комок и спрятаться туда, где никто не увидит моей широкой улыбки во все лицо.

— Джейден, откуда ты так рано? — Спросила мама, подвигая к нему сахарницу.

— Так я… с работы! — Усаживаясь, ответил он и притянул к себе чашку с кофе. — Переживал, как там здоровье Вивиан, не выдержал вот, приехал.

— Ты… молодец! — Мамин взгляд прошелся по мне. — А Виви ничего так, но всю ночь кашляла. Мне как ножом по сердцу.

— Да? — Он отставил чашку, так и не отпив. Глаза цвета морской волны уставились на меня. Пришлось небрежно отмахнуться. Подумаешь, кашель. Но Джейден покачал головой. — После обеда привезу ингалятор, с ним быстрее пройдет.

Мне страшно было даже взяться за кружку. Зубы застучат по ней, отбивая дробь. И тогда они оба увидят, как сильно я нервничаю.

— У тебя есть ингалятор? — Спросила мама и отхлебнула кофе, стараясь не испачкать кружку помадой.

— Нет. — Наконец, оторвав от меня взгляд, ответил Хосслер.

— Возьмешь у кого-то?

— Нет. Куплю.

— Что ты! — Она картинно вскинула руки. Еще бы за сердце схватилась. Мне срочно захотелось зажмуриться. Сейчас проморгаюсь, и все пройдет. — Не нужно, Джеюшка! — Продолжала мама. — Ты и так купил нам кофемолку, кофе в зернах и вот эту штуку, как ее?

— Турку. — Отмахнулся он. — Мне ведь совершенно не сложно. Заеду после учебы и куплю.

— Как и пальто? — Подмигнула я, взявшись за кружку.

Хосслер поймал усмешку на моем лице и улыбнулся.

— Зачем тебе оно сейчас? — Помешал сахар и отложил ложечку в сторону. — Осенью купим хоть три. Но если ты так хочешь…

— Вивиан! — Мама вытаращила глаза. — Как ты… Джейден, ты и так потратился, ингалятор мы сами купим.

— Мне не сложно, правда.

— Нет-нет! Ты же не миллионер!

— Нет. — Согласился он, улыбаясь. И посмотрел на меня.

— И сам зарабатываешь… — Вступила я, складывая руки на груди.

— А еще знаю четыре волшебные цифры.

— А если они не сработают? Или у тебя, как в сказке, карточка с неисчерпаемым балансом?

— Железная логика. Тогда есть еще волшебное слово! — Рассмеялся Хосслер.

— Какое? — Трудно было удержаться и не съязвить. — «Папа, дай?»

— Не-е-ет! — Он поставил чашку. — «Папа, дай, пожалуйста!»

— Вы о чем? — Вмешалась мама. Ее лицо теперь выглядело совершенно растерянным. — Джейден, ты где, вообще, работаешь?

— Я… — Мне показалось, что ему тяжело было сдерживать смех. — Ну, я… в общем… как вернулся из ссылки…

— Ссылки?

— Да, мы с мамой жили три года в Нью-Йорке.

— Как здорово! Нью-Йорк!

— В общем, сейчас мне здесь приходится немного помогать папе на его предприятиях… — Ему явно не хотелось шокировать маму своими признаниями.

— Предприятиях? — Она уже забыла про кофе. Совершенно.

— Да… Общественного питания, так скажем…

— Ух, ты! У твоего папы что, своя… столовая?!

— Эмм… — Джейден посмотрел на меня. — Ну, вроде того…

Мне было интересно, как он выкрутится. И почему не хочет сразу признаться, что он из состоятельной семьи. Мажор, одним словом. Которому все достается легко.

— Пельменная?! — Не унималась мама, округляя глаза. — Или… пирожковая?!

Вам нужно было видеть восторг и удивление в ее глазах. Прямо сейчас она, кажется, понимала, что сватает свою дочь за богача. Или… кто знает, что у нее там в голове… Но ей теперь трудно было удержаться на стуле.

— Пельменная и пирожковая, — вздохнув, кивнул Джейден.

— Ага, и чебуречная! — Добавила я, стараясь не заржать. — На вроде той, где я работаю!

— А мама?! Мама твоя. Где работает? — Не унималась родительница.

— Мама… она поет… и преподает.

— Учитель пения, да?

— Что-то вроде…

— Прекрасно! — Маму словно подключили к солнечной батарее. — А Виви у нас тоже хорошо поет. Правда, Ви?

— Нет. — Выдавила я.

— Не стесняйся, дочь! — Повернулась к Хосслеру. — Слышал бы ты ее утром, когда она поет в ванной! Или в туалете!

— Ма-а-ам!!!

Почему родители вечно делают это?! Застолье без обсуждения детей и всяких непристойностей с ними связанных, кажется, уже даже не застолье. Традиция что ли такая?

— А что? — Ее было не остановить. — В детстве я водила ребят в кружок народного пения. Даже фотография есть, хочешь, покажу? Там Вивиан в красном платье, с бантами, а Брайс в кафтане. — Нет, это уже слишком. — Она так хорошо пела! Звонко! Брайс я ведь за компанию отправила, лишь бы дом не разнес, направила его неуемную энергию, так сказать, в нужное русло. А вообще, он мечтал на гитаре играть, но в музыкальной школе доучился только до балалаечника.

— Мама… — Я закрыла лицо руками.

— Вот такая она у меня! Всего стесняется, вечно переживает больше, чем надо. — Если она сейчас не прекратит так размахивать руками, то опрокинет кофе на скатерть. — А как расстроилась, что заболела! Вся извелась! Я ей говорю: не переживай. Мистер Остин придет к нам на дополнительные занятия, и сдашь ты ему свой зачет, я договорюсь.

— Ух ты, он к вам домой, что ли, ходит? — Улыбнулся Джейден.

— Да. Подтягивает Виви по грамматике перевода.

— Я тоже хочу! — Хосслер состряпал чрезвычайно заинтересованное выражение лица. — А то ведь, как покинул United States, так чувствую, что стал подзабывать. То одно, то другое. Нет-нет, да и забуду!

Я закатила глаза. Вот актер! Погорелого театра. Нужно скорее прекращать это выступление.

— Так, все! — Встала, указывая на выход. — Вам, кажется, пора. Обоим. Опоздаете еще.

— Да-да! — Мама взглянула на часы. — Ой, Джейден, давай поспешим!

— Без проблем.

— Идите, ребята, я уберу посуду.

— Оставь, мам. — Мне хотелось быстрее отправить их подальше отсюда. — Я помою.

— Хорошо, иди, сейчас я просто сложу все в раковину.

Догнала Хосслера в коридоре. Он напевал себе что-то под нос, не спеша надевая кроссовки.

— Ты что себе позволяешь? — Прошипела, стараясь вложить все негодование в эту маленькую речь.

— Ты о чем? — Улыбнулся он.

— С луны, что ли, свалился? Всюду лезешь, куда не просят. Теперь и заниматься со мной собрался!

— И не только английским…

— Фу! — Щеки зарделись алым. — Какой пошляк!

— Поцелуешь на прощание? — Джейден наклонился, сложив губы трубочкой.

— С чего это вдруг?! — Скрестила руки на груди.

— Ничего себе! — Усмехнулся он. — Лупят меня, значит, всей семьей. И почем зря! И даже не хотят поцеловать в качестве компенсации.

— Нет, — упрямо покачала головой.

А плечи сами придвинулись вперед, следуя невидимому магниту и утягивая за собой все тело. Предательское тело, остановись!

— Может и губа заживет быстрее… — Джейден выглядел таким расстроенным. А взгляд… Нет, только не глаза кота из Шрека, я не выдержу…

— Только в щечку! — Согласилась я и потянулась губами.

Хосслер повернул голову, намеренно состроив забавную моську. Стараясь не рассмеяться, прикоснулась к его щеке, ставшей немного колкой от щетины, и… наткнулась вдруг на губы! Вот гад! В последнюю секунду повернулся, подставив их под мой поцелуй, и притянул к себе за талию. Такие мягкие, горячие, слегка обветренные губы…

Замерев на долю секунды, оторвалась от них, понимая, что чуть не прикрыла глаза и не превратилась в теплое талое мороженое. Охнула, хватая ртом воздух, и треснула ему по плечу. Не сильно, но ощутимо.

Джейден же выглядел так, будто только что и не прикасался обманом к моим губам, а пил горячий шоколад, лежа в теплой постельке рано утром. Довольный мартовский кот! Пришлось даже топнуть, чтобы вернуть его к реальности и стереть с лица глупую улыбку. Открыв глаза, он все еще продолжал улыбаться, как умалишенный.

— Что происходит? — Донеслось вдруг из-за спины. Подошедшая мама искала на подставке свои туфли.

— Ничего, — отозвалась я.

— Ничего себе ничего! — Рассмеялся Джейден. — Бойкая у вас дочь. Лезет и лезет целоваться!

— Что?! — Не узнавая свой голос, взвизгнула я.

— Да! — Хосслер положил руку на грудь. — Я ей: «Вивиан, ты же болеешь, гляди, еще имама смотрит. Давай не будем при ней целоваться? — А она все равно лезет. — Целуй, говорит, а то никуда не отпущу!»

— Джейден! — Краснея от ушей до пяток, взмолилась я. — Такие шутки не уместны при моей маме.

— Виви, — взволнованно произнесла родительница, оглядывая меня, — я думала, ты у нас скромная, а ты вон…

— Да он шутит!

— Я не шучу. — Уперся Джейден, напуская на себя самый серьезный вид.

Просканировав взглядом нас обоих, мама решила расслабиться. Улыбнулась и покачала головой.

— А! Чуть не забыл. — Хосслер передал мне пакет. — Чтобы ты не скучала. Буду после обеда.

Я прижала хрустящий пакет к груди.

— А как же… — Указала на комнату брата. — Не боишься его?

— Ты про вашего домашнего Федю Емельяненко? — Отмахнулся, пропуская маму вперед. — Вы бы его хоть отдали, я не знаю, в смешанные единоборства, что ли. Деньги бы приносил.

— Ну, приходи, коли не боишься… — Смущенно закусила губу.

— Жди меня, и я приду! Только очень жди! — Джейден вышел в подъезд вслед за мамой.

— И… еще… спасибо за все… — Сказала и опустила взгляд.

— Должна будешь! — Усмехнулся он, закрывая дверь.

Я подбежала к окну. Как ни странно, долгого представления с захлопыванием дверей на это раз не вышло. Хосслер галантно открыл маме дверцу своего тазика, усадил на пассажирское сидение и сел сам. Бах! Закрылась, надо же. С первого раза. И с таким же грохотом и треском чудо отечественного автопрома поползло прочь по дороге.

Бросившись на кровать, поспешно вытряхнула из пакета все содержимое. Вау… На простыню посыпались, запаянные в упаковки чернографитные классические карандаши разной твердости, механические карандаши для скетчинга и огромная коробка маркеров для графики. Даже дух перехватило. Где он все это достал?

Сердце пело в груди, как маленькая беспокойная птичка, пока я доставала белые листы, доску и усаживалась удобнее. Заглотив скопом все положенные лекарства и запив их водой, вскрыла набор карандашей. Вот это богатства. Самый мягкий из них ложился на бумагу густым черным мазком, самый твердый — тонким росчерком прямых линий. Пальцы задрожали в нетерпении.

Закрыв глаза, уже знала, кого нарисую. Давно хотела отобразить его таким, каким могла видеть только я одна. Настоящим, добрым и сильным. Моим.