Смеющийся Сокол и длань Эмихола

Глава 3

в которой брат Нервин катается верхом на псе, машет молотом Тора и строит из себя детектива

Нервин бросил щепотку душистых трав в наполненный пенной водой медный таз. В отличие от своих собратьев гномов, он не брезговал омовениями. Тем более что во врачебных целях принимать ванну после растирки целебной настойки ему было просто необходимо. Все последствия того злополучного дня, когда он провалился в жерло копи.

Не секрет, что гномы, или, если вам сподручней, цверги, дворфы, нибелунги, короче говоря, низкорослые угрюмые создания с длинными бородами, славились тем, что были искусными кузнецами и ювелирами. Но не каждому в их роду дано было постичь тонкость сего ремесла. Многим была уготована участь денно и нощно махать мотыгой в копях и каменоломнях. Нервин, несмотря на то, что был родным братом самого великого Дарина, был определен в бригаду добытчиков самоцветов. Не покладая рук добывал блестящие побрякушки из неподатливой породы, чтобы потом какая-то эльфийская надменная особа носила их на своей тонкой шее, даже не подозревая, каким непосильным трудом были добыты эти самые камушки.

Как-то бригаде Нервина не посчастливилось работать в одной шахте, опасной для жизни типичного гнома. Грунтовые воды пробивались сквозь камень зловонной жижей. В некоторых местах земля проваливалась под ногами, и гномы были вынуждены работать, предварительно обвязавшись страховочными веревками. Выглядело бы это весьма комично, если бы не угрюмые лица, с которыми гномы покорно выполняли свою работу. Лекари несколько раз исследовали шахту и посоветовали прекратить работы. Нервин неоднократно слышал, как они говорили что-то о «плохой воде» и то ли о «родицации», то ли о «радяяции». В общем, суть была понятна всем: чем дольше времени они проводят в этой шахте — тем большей опасности подвергают свое здоровье. Но бригадир ничего не желал слышать, и работы продолжались в том же темпе, что и раньше.

И вот однажды, когда смена уже подходила к концу, Нервин увидел у себя под ногами удивительной красоты самоцвет. Попытался выковырять его из почвы руками, но камень не поддавался. Прокручивая в памяти тот злополучный день, гном так и не смог понять, что, собственно, побудило его поступить столь опрометчиво, пренебрегши всеми нормами безопасности. Занеся мотыгу над головой, он со всей силы опустил ее на землю, целясь в самоцвет. Раздался звон металла о камень, и мгновение спустя послышался треск под ногами. Другие гномы, прекрасно понимая, что за этим последует, в ужасе побросали лопаты и мотыги и покрепче ухватились за страховочные веревки. Нервин же в недоумении смотрел на разверзающуюся у него под ногами землю. Скованный страхом он не смог даже пошевелиться. Почва под ногами исчезла, веревка лопнула под его весом, и он, кувыркаясь, полетел в бездну.

Падать пришлось недолго. Он приземлился в вязкую жижу по самые плечи. Радость от того, что кости остались целы, сразу же сменилась на ужас от осознания того, что произошло. Он чуть не с головой нырнул в бассейн с «плохой водой»! Погружаясь все глубже, Нервин изо всех сил барахтался, неистово звал на помощь. И в тот момент, когда зловонная жижа уже подступала к расширенным ноздрям, он почувствовал, как его тянут вверх. Сам Дарин, старший брат, великий герой и прочая, спустился на веревке в недра бездны, чтобы спасти своего непутевого брата. Крепко ухватив Нервина за волосы, он скомандовал группке гномов наверху поднимать их.

Нервин не помнил, как его выволокли на свежий воздух. Смутно ощущал, как его тело омывают бесконечное количество раз. Отчищают щетками и ракушками от зловонной жижи. Несмотря на заверения лекарей, он все же выжил, чем изрядно всех озадачил. Но зловонный запах «плохой воды» за многие годы так и не выветрился из его ноздрей. К тому же была еще одна вещь, которая и определила дальнейшую судьбу Нервина. То, что побудило его в конечном итоге покинуть своих собратьев, избрав участь скитальца-отшельника. «Радяяция» сыграла с Нервином злую шутку. Везде, где его коснулась «плохая вода», со временем выпали волосы. Не стала исключением и роскошная, ухоженная и заплетенная в косы борода. Тем, кто уловил суть произошедшей трагедии, можно не напоминать, какое священное значение придавали гномы своим бородам.

Часто Нервин жалел, что «плохая вода» не убила его тогда, а превратила в шута и главного героя бесконечного потока анекдотов. Со временем собратья, позабыв имя, просто нарекли его Безбородым. Безбородый — значит, опозоренный. Значит, никакой надежды на то, чтобы жениться или занять видное место в обществе. Даже большинство младенцев у гномов рождались с густым пушком на щеках, который со временем превращался в предмет их гордости — бороду. Лицо же Нервина не было лицом младенца. Напротив, это было лицо старика, изъеденное морщинами. Все те недостатки, которые борода так тщательно скрывала, вылезли наружу. Нос-картошка, свисавший чуть ли не до нижней губы, тройной подбородок и обвисшие мочки ушей, которые он прятал под широкополой шляпой. Он словно оказался голым. Часто замечал, как родители прикрывали ладонью глаза своим отпрыскам, чтобы те не видели этого непристойного гнома. Просто стыд какой-то. В отчаянии он даже попытался соорудить себе искусственную бороду, что вызвало еще большие насмешки. Только чудо удержало Нервина от того, чтобы не кинуться с обрыва, прервав этот поток издевок. Именно чудо уберегло его от принятия столь рокового решения.

Но прошли годы, и теперь Нервин, хоть и принял сан, наряду с другими братьями посвятив свою жизнь служению великой святыне, и продолжал преклонять колени и произносить монотонные молитвы, в чудеса больше не верил. Скептицизм и подозрительность стали его подлинной религией. Им он и придавался все остававшееся от служения время.

И вот сейчас облаченный в прохудившуюся ночную рубаху Нервин стоял и смотрел, как в медном тазу стынет вода. Плохая вода? Нет, это плохая судьба! Несправедливость. И кому какое дело до его терзаний? Сколько лет он посвятил себя служению личности, в которую давно уже перестал верить! И что, разве Эмихол оценил его старания и преданность? Разве он наградил его новой бородой?

Нервин потрогал рукой воду. Проверив температуру, он хотел было уже взобраться по подставленному табурету в таз, но его остановил пронесшийся по замку пронзительный крик брата Тоуфа.

***

«С чего бы это брату Тоуфу разводить истерию?» — размышлял на ходу Нервин, семеня короткими ногами по каменному полу замка. Несколько минут у него ушло на то, чтобы добраться до восточной башни. У спиралевидной лестницы он остановился, переводя дух и прикидывая, сколько времени займет подъем на самый верх.

— Ввуф! — раздался лай за спиной гнома.

— Да вот и я в недоумении, что это нашло на нашего брата Тоуфа? — ответил Нервин новоприбывшему товарищу.

— Ввуф-вуф-вуууф!

— Ты прав, брат Гайл, — согласился гном, — брат Тоуф не стал бы поднимать панику по пустякам. Наверняка в святилище произошло нечто из ряда вон выходящее. Нам нужно поспешить.

Нервин уставился на уходящую вверх лестницу, затем скептически перевел взгляд на свои ноги.

— Мне неудобно об этом просить, брат Гайл, но не мог бы ты...

Гайл все понял с полуслова и покорно подставил свою массивную лохматую спину. Он был огромным псом, и низкорослый гном устроился на нем, как на пони. Когда-то мохнатая шерсть пса имела ярко-рыжий цвет, но те времена давно минули. Однако в его лапах еще было достаточно силы, чтобы без одышки взбежать вверх по лестнице, неся на спине гнома.

Гайл был не просто псом. Он был существом разумным и вдобавок обладал множеством уникальных способностей. Например, при необходимости мог принимать человеческий облик, чтобы облегчить общение с другими разумными существами. В случае с братьями ордена ему к этому редко нужно было прибегать: они давно уже наловчились истолковывать его лай. Не хочу вводить читателя в заблуждение, Гайл не был волколаком или вервульфом. Фаза луны его мало заботила, а вид крови иногда даже вызывал тошноту и головокружение. Он был просто «непростым» псом. Не уступал, а иногда и превосходил интеллектом других разумных существ. В ордене он был новичком, каких-то жалких двести лет. Братья окрестили его Мардагайломв честь страшилок про волков-убийц. Со временем это имя превратилось в более короткое — Гайл. Хоть он и прохаживался по замку большую часть времени в облике пса, ни у кого из братьев и в мыслях не было относиться к нему как к какой-то домашней зверюшке. Они были равными.

Пес молнией взмыл на вершину башни. Чтобы не свалиться с его спины, Нервин так крепко держался за лохматую шерсть, что костяшки пальцев онемели. И вот они уже стояли у входа в святилище, откуда доносился протяжный крик.

— ...ииииииллллиии! — что было силы вопил брат Тоуф. — Похииииииитили!

Гайл толкнул передними лапами полуоткрытую дверь и отступил в сторону, давая Нервину первым войти в комнату.

— Что здесь стряслось? — поинтересовался Нервин, важно нахлобучив широкополую шляпу. Перед ними открылась довольно забавная картина: брат Тоуф, с торчащими вверх ногами, сидел в сундуке, словно в разинутой зубастой пасти морского чудовища. В своих безуспешных попытках выбраться он еще больше проваливался. Нервин деловито обошел вокруг сундука. Тоуф затих и настороженно следил за действиями гнома. Схватив бедолагу за пятку, Нервин попытался его вытащить. Ничего из этой затеи не вышло. Гайл тоже хотел помочь товарищу. Но, ухватившись зубами за ворот Тоуфа, только порвал ему мантию.

Нервин причмокнул губами и подытожил:

— Хорошо застрял. Здесь нужен другой подход.

— Вууф! Вуф!

— Нет, брат Гайл, взорвать сундук нельзя. От взрыва мы можем повредить ценные реликвии, да и колдовать в святилище не позволяется.

Гайл порылся мордой в груде вещей и извлек некий металлический предмет. Нервин взял в руки находку пса.

— А что, может и сработать, — задумчиво проговорил Нервин. В руках он держал молот Тора. Вернее, одну из его копий. Покрывшая рукоять ржавчина служила прямым доказательством того, что сей предмет никак не мог быть подлинником. Но дотошная до мелочей дружина отбирала у крестьян всякую вещь, хоть издали напоминающую магический артефакт, и волокла его в замок, где та и оставалась ржаветь до конца времен.

Нервин, поплевав на руки, привычным захватом взялся за молот. В конце концов, гном он или не гном? Кто как не он должен уметь владеть молотом и секирой?

— Не над... — запротестовал было Тоуф, но Нервин уже занес молот над головой. Тот, описав в воздухе дугу, со свистом обрушился на сундук. Ветхое дерево лопнуло, как скорлупа. Стенки сундука развалились, и Тоуф шлепнулся на пол.

Отложив молот в сторону, Нервин помог гоблину подняться.

— И всего-то делов, — со знанием дела подытожил Нервин, — стоило поднимать такой шум?

— Я-я-я-я... не из-з-за этого, — заикаясь, начал оправдываться Тоуф. — Э-э-э там у-у-крали!

— Видать, ты перетрудился. Испокон веков тут не было никакой крали. Разве что брат Фарлок в своем розовом пеньюаре. Но он на кралю никак не тянет.

— Да н-н-нет! — крикнул гоблин, не оценив шутки. Не в силах связно сообщить о случившемся, он грубо схватил Нервина за плечи и повернул его лицом к алтарю. Глядя на опустевший алтарь, гном в недоумении какое-то время хранил гробовое молчание. Затем послышался уже привычный в этой комнате хруст костей. На этот раз от потрясения челюсть отвисла у брата Нервина.

Мардагайл ( «человек-волк») — -, обладающий способностью превращаться в ().

----------------------------------

Внимание! перезагружена дополненная, отредактированная версия! Книга доступна ограниченное время.

Роман Алексея Декань «Смеющийся Сокол и Длань Эмихола» предоставлена автором на wattpad в целях ознакомления. Если вам понравилась книга, закажите ее бумажную или электронную версию на сайте издательства knigionline.com или в любом другом магазине. К выходу в печать готовится второй том книги. Помогите автору привлечь внимание к Нурлиньскому циклу! Делитесь отзывами на wattpad, в соц сетях и на странице автора www.facebook.com/aleksde