Детективный романс

В гостиной, тихо переговариваясь, сидели Генрих и Женя. Как только Дина вошла, они сразу замолчали. Спустя пару секунд Генрих пожелал ей доброго утра, а Женя лишь сдержанно кивнул.

Дина вздохнула, села на стул и спросила:

— Как Ирина Вадимовна?

— Она еще не спускалась, — ответил Генрих.

— А вы не знаете, она действительно вызвала полицию?

— Почему такой интерес? — спросил Женя.

— Просто вопрос, — передернула плечами Дина и доверительно зашептала: — Между нами говоря, Федор не давал мне покоя почти всю ночь.

Женя изогнул бровь:

— Дина, избавь нас от подробностей своей интимной жизни.

— Евгений, ты никогда не был пошляком! — осуждающе покачал головой Генрих. — Дина, надеюсь, вы извините молодого человека. Полагаю, на него произвели неизгладимое впечатление недавние события, и это лишь защитная реакция. Так что ваш жених?

— Сказал, будто от меня одни неприятности! — заныла Дина. — У него сегодня деловая встреча, а он вынужден ее пропустить из-за прихотей нездоровой старушки.

— Как он смеет! — гневно воскликнул Генрих.

— Да-да, я тоже возмутилась. А он в ответ: я приехал в эту психушку только из-за твоих капризов, а теперь потеряю большие деньги. Автор у него, видите ли, будет в городе только два дня!

— Автор? — переспросил Женя. — Кажется, вы говорили, будто Федор бизнесмен.

Дина уставилась на него с недоумением:

— И в чем противоречие? У него издательский бизнес.

— Что-то я не слышал о таком издателе — Федоре... Кстати, как его фамилия? — протянул Женя.

— С твоей стороны крайне неприлично учинять девушке в расстроенных чувствах допрос, — заступился за Дину Генрих.

— Ничего страшного, Генрих Викторович, — слабо улыбнулась Дина. — В расстроенных чувствах сейчас все, Женя имеет полное право не доверять человеку, которого впервые видит. Федя занимается выпуском и продвижением электронных книг. Не слышали о платформе «Читать онлайн»?

Мужчины отрицательно замотали головами (еще бы, ведь эту платформу Дина только что выдумала), и она продолжила:

— Я хотела с вами посоветоваться. Ирина Вадимовна говорила, что собирается написать книгу, а Женя ей помогает. Как думаете, если я обращусь к ней с предложением публиковаться у Федора, она согласится? Тем более, новые впечатления, дела могут ее отвлечь от этого ужастика? Ну а я исправлю свою оплошность с сегодняшней сорвавшейся встречей.

Женя резко встал на ноги:

— Ты ненормальная? Ирэн переживает такие трудные времена, а ты хочешь добавить волнений? Я не понимаю, чего ты добиваешься.

— Милая Дина, — заговорил Генрих, — несмотря на очевидную эгоистичность вашего предложения, оно не лишено смысла...

— Лишено, — отрубил Женя. — Очень мило с вашей стороны, Генрих Викторович, обвинять в эгоизме юную художницу, когда вы сами заботитесь исключительно о собственных интересах. Скажете, что хотите Ирэн добра? А я скажу, что вы хотите стать единственным приближенным, поэтому так откровенно предлагаете себя и поддерживаете любую чушь, лишь бы найти еще один повод для разговора.

Генрих едва заметно покраснел и уставился в пол, а Женя повернулся к Дине:

— Не смей тревожить Ирэн своими идиотскими затеями. Чтоб ты знала, вся эта ерунда началась после того, как она задумала писать мемуары. — Он снова сел, провел рукой по лбу и устало проговорил: — Какой бы жесткой Ирэн ни казалась, она ранимый и сентиментальный человек. Она чудовищно тяжело переживала смерть мужа, расставания с друзьями. А расставаний было немало, как ты можешь догадаться — с ее-то характером. Генрих Викторович, простите меня.

— Ты был груб и несправедлив, — ответил Генрих. — И сейчас ты несправедлив к Ирише. Да, она сильная женщина, не без капризов. Но, во-первых, у кого их нет? А во-вторых, по-настоящему преданные люди, которые любят ее, способны мириться с любыми чертами. Именно потому, что они любят.

— Я только хочу сказать, что Ирэн часто теряла близких и дорогих людей. — Женя прикрыл глаза. — Со временем все забывается, но недавно она снова разбередила старые раны. И крайне тяжело это переживает. Возможно, поэтому сейчас все так... Необъяснимо. И поэтому она так ничего мне и не надиктовала.

— Не может справиться с чувствами? — предположил Генрих.

— Да. До сих пор не могу себя простить. Ведь это была моя идея насчет мемуаров. Не стоило.

— Действительно, не стоило, — раздался голос Ирины Вадимовны. Она стояла на пороге, за ее спиной маячила фигура Федора.

— И все объяснимо, — сказал он.

***

Федор не пришел в восторг от идеи Ирина Вадимовны, но она настаивала:

— В этой скверной истории так или иначе оказались замешаны все. Потому и разбираться будем при всех.

Меньше всего Федору хотелось превращать работу в драматический сериал, где развязка заключается в обязательном публичном разоблачении преступника и картинных рыданиях пострадавших — «как же он мог!». Но учитывая характер Ирины Вадимовны и его собственное желание поскорее покончить с этим делом, Федор предпочел согласиться.

Так что в гостиной был объявлен общий сбор. Дина, Генрих и Женя уже сидели на своих местах в «зрительном зале», как про себя назвал гостиную Федор. Ирина Вадимовна с самым царственным видом стояла у окна, повернувшись спиной к присутствующим. Последней вошла Елена с огромным подносом в руках, на котором стояли чашки, дымящийся кофейник, фарфоровые тарелки с угощением и стакан с соком специально для Ирины Вадимовны.

— Ириночка, пей, это полезно. — Елена протянула ей стакан. — Я старалась.

— Для того, чтобы мне стало лучше, или для того, чтобы успокоить свою совесть? — Ирина Вадимовна отреагировала на заботу с иронией.

Елена опустила глаза и принялась расставлять на столике посуду, а Федор переглянулся с Диной. Похоже, отклик Ирины Вадимовны обоим показался обидным.

— Человек может прожить без еды больше недели, — произнес Женя. — Без информации, полагаю, значительно дольше. Но, может быть, завтрак подождет, и вместо этого кто-нибудь расскажет, что происходит?

— С удовольствием, — сказал Федор. — Но думаю, что рассказ нужно начать вам, Женя.

Женя неопределенно хмыкнул. Федор выдержал паузу и поинтересовался:

— Вы не хотите поделиться с нами радостными новостями?

— Радостными? — скривился Женя. — В последнее время для меня самая радостная новость, если Ирэн в порядке.

— Согласен, это важно, — кивнул Федор. — Но вы в одном шаге от подписания договора с крупным издательством. Разве это не самое главное? Разве не к этому вы стремились?

— В мультфильме говорилось, что с ума обычно поодиночке сходят, — зевнул Женя. — Выходит, врали? О чем вы вообще говорите?

— Да, молодой человек, — влез Генрих, — ваши слова звучат как обвинение. Даже если Евгений собирается заключать какой-то контракт и не хочет этим делиться, причем тут мы? Это неэтично, в конце концов.

— Неэтично — воровать чужую рукопись, — откликнулся Федор, — и доводить до сумасшествия других людей. Именно этим Женя и занимался.

— Да как вам не совестно? — воскликнула Елена. — Женечка Ириночку обожает!

— Себя он обожает немного больше, — усмехнулся Федор. — Давайте по порядку: Ирина Вадимовна задумала написать мемуары и обратилась за помощью к Жене, у которого филологическое образование. Работа шла быстро. Ирина Вадимовна с удовольствием делилась воспоминаниями, а Женя их записывал и делал литературную обработку.

— И что же здесь криминального? — спросил Генрих и хлопнул себя по лбу. — Постойте-ка, но ведь Евгений утверждает, что мемуары не написаны! Евгений?

— Генрих Викторович, на ваши вопросы я отвечу охотно, — надменно произнес Женя. — Но при посторонних не собираюсь вдаваться в подробности. Федор и Дина — люди не из нашего круга, и даже не Елена. По какому праву этот мужчина вмешивается в нашу частную жизнь?

Федора резанул тон Жени и особенно уничижительное «даже не Елена». Он бросил быстрый взгляд на Дину — она смешно раздула ноздри и уже открыла рот, но Федор покачал головой, и Дина молча откинулась на спинку стула.

— Я вмешиваюсь в вашу жизнь по просьбе Ирины Вадимовны, — спокойно пояснил Федор. — Она обратилась к моим услугам, чтобы разобраться с потусторонними силами.

— Вы охотник за приведениями? — ехидно уточнил Женя.

— Я частный детектив. — Федор повернулся к Генриху. — Отвечу и на ваш вопрос. В написании книги и правда нет ничего криминального. Более того, книга уже закончена. Но Женя захотел присвоить совместный труд себе, оттого и возникла такая путаница. Окружающим он рассказывал, что Ирина Вадимовна слишком погрузилась в прошлое и работа не идет. Ирина Вадимовна, кстати, здорово ему помогла: она и сама не хотела никому сообщать о книге до публикации. А вот после планировала раскрыть карты, подарить друзьям по пилотному экземпляру и закатить грандиозную вечеринку.

— Это называется «суаре», — процедила сквозь зубы Ирина Вадимовна.

— У вас суаре, у нас тусовка, — отмахнулся Федор. — Пока Ирина Вадимовна скрытничала, Женя якобы вносил последние корректировки в книгу, а сам уже вовсю рассылал ее в издательства. Надо сказать, книга вышла яркая, даже скандальная. Ирина Вадимовна общалась с людьми творческими, известными. Половину персонажей будущие читатели и так знают — это актеры, музыканты, художники. И не всегда воспоминания о них получались приятными, приходилось говорить и о самых неприглядных сторонах жизни. Выбрасывать таких героев из книжки было жалко, и у Ирины Вадимовны возникла мысль: изменить имена на клички, а мемуары назвать художественным произведением.

— Это была моя мысль, — чуть слышно проговорил Женя.

— Ты вообще красавчик, — согласился Федор. — Такую операцию провернул. В результате появились не мемуары Ирины Хейфиц, а роман Ирины Хейфиц. Но Жене очень хотелось, чтобы роман вышел за авторством Евгения Ляпина. Была только одна проблема: Ирина Вадимовна что же, не узнает собственную книгу?

— Да! — Генрих стукнул кулаком по столу. — Она что же, не узнает?

— Узнает, разумеется, — кивнул Федор. — И в лучшем случае Женю ожидает позор, в худшем — судебное разбирательство. У Ирины Вадимовны полно влиятельных знакомых, и каждый из них будет на ее стороне. Разумеется, если прежде она не скомпрометирует себя психическим отклонением. Времени у Жени было не так много, действовал он топорно — картинки с эффектами через проектор, кровь на холсте. Хотя понятно, на что он рассчитывал. Из близких у Ирины Вадимовны только он, Генрих и Елена. Генрих — человек рациональный.

— Я да, я рациональный, — подтвердил Генрих.

Федор уважительно пожал ему руку и продолжил:

— Елена более впечатлительна, верит в проклятья, но ведь она лично и никаких призраков не видела. Сам Женя вместе с искренне переживающим за свою подругу Генрихом будут списывать состояние Ирины Вадимовны на усталость, на нервное расстройство, на возраст, в конце концов. — Федор невесело усмехнулся. — Человеческая психика тот еще ребус. Врачи не находят патологий, а человек тихо сходит с ума. Рано или поздно Ирина Вадимовна, обойдя всех специалистов и продолжая видеть геенну огненную, оказалась бы в каком-нибудь стационаре.

— Где-где? — переспросила Елена.

— В дорогой психушке, — пояснил Федор. — Книжка бы благополучно вышла, и кто бы стал слушать женщину, которая отдыхает в клинике для душевнобольных?

— Просто сценарий для триллера, — насмешливо проговорил Женя. — Ирэн, ты ему веришь?

— Я верю фактам, — холодно ответила Ирина Вадимовна.

— Каким? Что я отправил рукопись? — Женя закатил глаза. — Я хотел сделать тебе сюрприз. Принести договор на блюдечке. А ты меня обвиняешь бог знает в чем! С таким же успехом можно предположить, что тебя запугивали соседи, чтобы выкупить твой дом!

— И этот вариант мы тоже рассматривали, — без тени улыбки сказал Федор. — Если бы не Дина, мы бы вряд ли смогли сосредоточиться на конкретных подозреваемых, расследование бы здорово затянулось.

— А что Дина сделала? — поинтересовался Генрих.

— Догадалась позвонить в ресторан, откуда так и не приехал курьер. Там ей сообщили, что заказ был отменен приятным молодым человеком с особенностью речи. У него грассировала «р». Не самый умный ход, Женя, ты здорово перемудрил. Если ты хотел в очередной раз показать, что Ирина Вадимовна запуталась в реальности, — якобы заказала ужин, а на самом деле о нем позабыла — так это легко проверить. И зачем было валить в одну кучу приезд несуществующего курьера и новую встречу с призраком? Глупо.

— Да, ты уж учти на будущее, мой друг, — вставила ядовитую реплику Ирина Вадимовна.

— И предвосхищая ваши вопросы! — сказал Федор. — Да, сам факт отмены заказа ничего не доказывает. А вот найденный проектор с отпечатками Жени и переписка с издательством — это уже о чем-то говорит.

Женя цокнул языком:

— Ты и в почте моей рылся? — На секунду показалось, что говорил не он, а его брат-близнец. От прежнего интеллигентного холодного парня осталась только внешность. Изменились взгляд, интонация, голос. — И где же ты проектор нашел?

— Да уж не у тебя в комнате, ты же не дурак, да? — подмигнул Федор и, заметив, что Женя собирается встать, положил руку ему на плечо. — Не могу понять только одну вещь. За что ты так с Ириной Вадимовной?

— Женя, просто скажи, что все было не так, — растерянно пробормотал Генрих.

— Да нет, все так. — Женя запрокинул голову и медленно произнес: — Зла Ирэн я не желал. Я просто хотел забрать свое. — Он повернулся к Ирине Вадимовне. — Я придумал концепцию книги. Я ее написал. За четыре месяца работы ты заплатила мне гроши, а потом сказала, что моей фамилии на обложке не будет, разумеется.

Неожиданно Ирина Вадимовна стушевалась и принялась оправдываться:

— Мы изначально оговаривали условия, ты был согласен...

— Ты называла меня соавтором, — перебил ее Женя. — Ты мной воспользовалась. Мне это не понравилось. — Он огляделся по сторонам. — Я не понимаю, почему все воды в рот набрали? Каждый из присутствующих так или иначе страдал от самодурства Ирэн. Даже липовая художница Дина, которая провела здесь два дня. И каждый надеется, что это не напрасно. Генрих верит, что Ирэн однажды разглядит его преданность. Должен сказать, вы тратите время напрасно, Генрих Викторович, — не разглядит, иначе это случилось бы давно. Я думал, что Ирэн оценит мой труд. На что рассчитывал? Труд Елены она ведь не ценит. А какая, в сущности, между нами разница?

К Ирине Вадимовне, похоже, вернулось самообладание. Она прищурилась и сказала:

— Ты рассуждаешь, как дешевый торгаш! Отношения людей предполагают нечто большее, чем...

— Ты права, — закивал Женя. — Отношения людей — это взаимность. Чтобы что-то получать, нужно что-то отдавать. Что отдаешь ты, кроме своего королевского позволения находиться рядом и быть для тебя мальчиком на побегушках?

Неожиданно Женя широко улыбнулся:

— Видишь, я даже сейчас не смог тебе отказать. Ты ведь хотела устроить из этой дурацкой истории драмтеатр? Я пошел тебе навстречу. А теперь я хочу уйти.