Глава 5. Это уже популярность?
Машина остановилась напротив высокого строгого здания из голубого стекла.
- Судя по всему мы на месте, – отозвался водитель.
Я поблагодарила его, оставила пару купюр на чай, и вышла на улицу. Осмотревшись вокруг я не мешкаясь, сделала шаг вперед, а за ним еще и еще один, как-то так и оказавшись сначала внутри здания, затем на нужном этаже, и наконец напротив судьбоносного кабинета.
Вдох-выдох, уверенный шаг вперед, настойчивый стук в дверь и толкание ее холодной металлической ручки, на которой остались влажные следы от подушечек моих пальцев. За таинственной дверью, скрывался просторный светлый кабинет с панорамными голубыми окнами и суровый уставший от этой жизни дяденька в очень дорогом кресле и очень дорогом костюме. Он безразлично кивнул в мою сторону, бросив взгляд на часы и обратно. Я переступила порог кабинета и оказалась один на один с ним.
Вам вообще интересно что будет дальше? Мне кажется нет. На самом деле всем важен только результат. Мало кто захочет слушать увлекательную историю вашего восхождения на пьедестал или падения с него. Каждый и так этим занимается каждый день, покоряя свои горки и слетая с них. Все жаждут узнать, а еще лучше увидеть, сколько денег вы за это получили или сколько костей переломали.
А вы правда за меня сейчас переживаете? Или равнодушно пробегаете строку за строкой? Неужели кому-то интересно какой ответ я получила? Вам что заняться нечем? Ладно, простите, я отвлеклась. Не буду вас мучать. Барабанная дробь... Ну в общем он сказал да. Буквально пару секунд назад.
Это было неожиданно? Вы сейчас в шоке или скептически улыбаетесь? Я вот была в шоке. И еще долго буду пребывать в нем. Но пока мне нельзя подавать виду, поэтому я стою и сдержанно киваю. Вот такие вот скучные правила во взрослом мире. По-настоящему радоваться можно только в тайне от других, иначе кто-то обязательно разозлится, позавидует и попытается это изменить.
Контракт мне в этот раз подписать не дали. Редактор указал на некоторые важные правки в тексте, которые мне предстоит подкорректировать. Но они согласились работать со мной! Согласились ведь? И уже в следующий раз, через неделю, мы подпишем все бумаги, и мне выплатят аванс. Неужели творчество все же может окупаться? Хотя трудно судить об окупаемости сценария, который продавался 5 лет.
Я вышла из кабинета, притворив за собой дверь, спустилась на первый этаж и оказалась на улице. Но теперь все ощущалось по-другому. И нет, это не клише. Попробуйте получить одобрение в шкуре неудачника. Это довольно сильно выбивает из колеи я вам скажу. Все вокруг казалось каким-то ненастоящим, как будто голограммой, наложенной на разрушенный мир красивой и аккуратной картинкой. И ты вроде бы и боишься развеять этот мираж, но как будто и ожидаешь, когда это произойдет, что бы не было так обидно, как во все остальные разы.
Я неспеша возвращалась домой, волоча отекшие за день ноги. Никакие яркие вывески, похожие друг на друга прохожие, запахи жаренного стритфуда не привлекали мое внимание сейчас. Зато я отчетливо ощущала как влажный и застывший воздух обволакивает мое лицо, как пульсировала натертая на мизинце мозоль и как мысли носились хороводом в моей голове. Этот день казался мне таким долгим и таким молниеносно-быстрым одновременно. Столько всего случилось сегодня. Было так непривычно от этого чувства. И очень хотелось спать.
Я поднялась домой и сразу же, не раздеваясь упала на диван, не в силах пошевелиться и пролежала так минут тридцать, переворачиваясь с живота на спину. Назойливое тихое гудение кондиционера и шум машин за окном, не смотря на свой убаюкивающий эффект, сейчас только раздражали. Я все больше вслушивалась в них, уходя далеко-далеко от собственных переживаний.
Я вспомнила свое обещание созвониться с родителями после собеседования и тяжело вздохнула.
У них сейчас поздняя ночь вроде. Мама наверняка до сих пор глаз не смыкала, ждет моего звонка, хоть она никогда не верила, что у меня что-то тут сложится. Они с папой вечно твердили, что нужно мыслить реалистично, а не витать в облаках, что я должна заняться нашим семейным делом. «У тебя такая хорошая жизнь! Зачем тебе твоя Корея?».
Нет, они меня любят, вы не подумайте. Мне уже 25. Я давно проработала все свои родительские обиды и выбрала свой трудный и рискованный путь, вместо более легкой и надежной альтернативы; выбрала быть счастливой.
И вроде так хочется похвастаться им сегодняшней победой, но кажется, что им этого будет недостаточно, как и всегда. Хотя я и на самом деле еще ничего не подписала. Не знаю, стоит ли вообще кому-то что-то говорить сейчас?
«Ладно, надо хотя бы написать ей.», - с этими мыслями я тяжело вздохнула и стекла по дивану вниз, дотащила себя до валявшейся неподалеку сумки, порылась там, но так и не обнаружила телефон внутри.
«Черт, он остался в пиджаке», - подумала я и поволоклась в коридор. Нащупав его в одном из карманов и разблокировав, тыкая в тусклый экран, я поначалу ничего и не заметила, как обычно нажимая на иконку соц. сетей. Но лучше бы я этого не делала, хотя бы не в этот день.
Первое что мне бросилось в глаза и заставило увеличить яркость – это сообщение: «Как ты могла тр*хнуть моего Мэй Масика!? Шл*ха». Вот тут я как бы немного офигела. А когда увидела количество уведомлений, комментариев и сообщений я офигела еще раз, но уже совсем не немного.
А что вообще происходит? Это уже популярность?