Глава 4.
Андрей встал рано. Слишком рано, раз уж он не выспался. Но, вспомнив, эту плодотворную ночь, он понял, почему кажется себе разбитым.
«Смирный, походу влюбился. Ох, как же мне повезло, что так вышло с Дашкой», - подумал Андрей. Он был рад, что расстался с Дарьей, но осадок все равно какой-то имелся. Ведь он все-таки планировал чуть позже это сделать.
Сев на свой мотоцикл, Никулин поехал на работу. День длился долго и мучительно. Сейчас он уже пил пятую кружку кофе, которое ему мало помогало. В конце рабочего дня к нему подошел коллега, который предложил поехать в клуб. Никулин не мог отказаться, ведь теперь он остался без девушки, а развлекаться хочется, да это просто необходимо.
Поэтому закончив рабочий день, Никулин поехал домой, чтоб переодеться. Заехав во двор своего дома, он увидел Агриппину Островскую. Да и не одну, а видимо с подругой, которая выглядела «Ах, как хорошо». Андрей аж засмотрелся на прекрасную девушку. Только картину эту портила пышечка, которая хмурая шла рядом с девушкой.
Внезапно ему позвонил Егор, коллега, с которым он договорился пойти в клуб. И Никулин развернулся в сторону своего подъезда и пошел переодеваться перед сегодняшней ночи.
***
Ненависть так и кипела в ней. Агриппина ненавидела своего заклятого врага Веронику Самойлову. Но сейчас ей приходилось идти с ней бок о бок, лишь для того, чтобы передать самую ценную вещь для себя. Свой микрофон, который она купила на заработанные деньги. А все почему? Да потому что Вероничка свой сломала, и преподаватель попросил Груню помочь Самойловой.
Груня был зла и недовольна. Груня была против. Но ей поставили ультиматум. Либо она дает микрофон Веронике, либо не выступает на конкурсе. А Островская так ждала этого конкурса, она так готовилась, что так просто отказаться не может. А Веронику и ее связи она готова была проклинать. Ведь была на 100% уверена, что Самойлова не отдаст микрофон. Либо зажмет его для себя, либо сломает. И представляя себе, когда Самойлова ей об этом сообщит, Груня уверена, что Вероника останется без волос, с разукрашенным лицом. И ради этого, ради своей фантазии, она была готова пожертвовать своим микрофоном.
Вернувшись домой, она принялась читать. Не заметив, как пролетело время, и на часах уже показывало девять часов вечера, Груня вспомнила, что сделать сестре шарлотку. И пока Доброгнева не вернулась с работы, а она сказала, что сегодня допоздна задержится, Груня понадеялась, что успеет все сделать.
Но принявшись готовить, она поняла, что в доме нет муки и яблок. Быстро собравшись в магазин, она выскочила из дома и пошла быстрым шагом. Около пятого подъезда остановилось такси и оттуда выползло непонятно что. Весь избитый, в крови и пьяный дебил ушастый, то бишь Никулин Андрей.
-Надо ж было так нажраться, - подойдя чуть ближе сказала Островская.
-Помогла б лучше, Пончик, - громко сказал Андрей.
-Ага, бегу и спотыкаюсь тут, - и, показав ему средний палец, Агриппина пошла дальше.
Купив все в магазине, она шла быстрым шагом домой, понимая, что может не успеть, всё сделать к приходу сестры. Но дойдя до подъезда Андрея, она увидела его сидящего, облокотившегося о подъезд и без сознания. И Груня просто не смогла пройти. Ну не вышло у нее, просто пройти мимо и не помочь этому человеку. Она долго боролась с собой, стоя на одном месте, но не выиграла эту битву и подошла помочь этой бедолаге.
-Эй, ушастый, - немного похлопала она его по щекам. Никулин, спустя несколько секунд открыл глаза и смотрел на Пончика, - вставай, иди домой.
Андрей попытался подняться, но ноги его плохо слушались. А Груня, видя его старания, спрашивала себя уже в который раз, зачем она в это ввязалась. И когда Никулин снова попробовал встать, Островская подхватила его и потребовала ключи.
-А тебе зачем, Пончик?
-Соблазнять тебя буду, - закатила глаза она.
-Не, мне больше твоя подруга понравилась, - проговорил Никулин, морщась от боли.
-Давай ключи, идиот, до квартиры дойдем, и продолжай дальше куролесить сколько угодно.
Нехотя достав ключи, он протянул ей. Логика у Андрея сейчас плохо работала, но ее остатками он понимал, что Пышка права, нужно дойти до квартиры.
Открыв дверь домофона, Груня с Андреем зашли в подъезд. Выяснив, какая квартира у Никулина, она быстро посчитала на каком этаже, он должен проживать. И поднявшись на лифте до нужного этажа, Груня еле вытолкнула Никулина из лифта.
-Меня еще пончиком называет, сам то весит небось килограмм сто, - запыхалась она.
-Я мужчина и вешу 75. У меня в теле большую часть мышцы занимают. А у тебя жир, да к тому же ты девчонка.
- Офигеть ты мудак! И на кой фиг я тебе вообще помогаю?
-На правду не обижаются, Пончик.
Быстро открыв квартиру Андрея, она его запихнула и захлопнула дверь. Прислонилась к ней спиной и расплакалась.
Да, унижений в ее жизни было не мало. Но именно сейчас стало невыносимо обидно.
«Этот дебил ушастый прав. У него прекрасная спортивная фигура. Любая девушка будет его. А я что? Толстая никому ненужная, кроме родных, девушка, никогда не испытывающая и не испытующая настоящей взаимной любви».
Груня не могла остановиться, слезы бежали как из ручья. В одной руке она держала пакеты с яблоками и мукой, а другой прикрывала глаза.
Никулин, слыша, как плачет девушка, чувствовал себя ничтожеством. Ну, он ведь был джентльменом и воспитанным парнем, куда же все это подевалось. Приоткрыв немного дверь, что и оттолкнуло Груню, он выглянул.
-Прости меня, - тяжко проговорил он.
Но Груня, не желая ему отвечать, только улыбнулась, сквозь слезы, и зашла в лифт.