Глава 5
Он не хотел говорить об этом с отцом. Было множество причин избегать этой темы. Весь их список он перечислял себе с 6 утра - ровно с того момента, как открыл глаза. И ни одна не смогла быть настолько убедительной, чтобы отказаться от этой затеи. Именно поэтому он не хотел спрашивать об этом у Виктора. Моретти сам не был уверен в правильности своего решения. И этого бы не стерпел его отец.
Виктор Моретти воспитывал сына, как подобает своему наследнику: хладнокровным к чужим чувствам, только если речь не идет о членах семьи, бескомпромиссным, когда дело доходит до принятия решений, но самое главное - уверенным в своих действиях.
Пабло понимал, что отец сможет считать его состояния так же легко, как он делал это сам. Да, гены работали по полной даже здесь. И осознание такого простого факта окончательно испортило парню настроение. Он становился слишком расслабленным, слишком раздражительным, слишком зависимым. Да и еще миллион таких «слишком», которые не должны появляться в его внутреннем устойчивом мире, гранитный фундамент которого он так старательно заливал.
Сейчас, сидя за одним столом с матерью, он думал, как начать этот разговор. Франческа была единственным человеком, который смог бы выстоять под напором «золотого» характера Пабло. Она была его матерью, и этим все сказано. Она была единственным человеком, которому Моретти доверял полностью. Поэтому никогда не рассказывал ей о том, за что в очередной раз получал уроки воспитания от отца. Пабло берег мать от этих знаний.
- Пабло, - Франческа отложила чайную ложку, которой помешивала какао и тепло улыбнулась сыну. – Ты уже минут пять сидишь и крутишь салфетку в руках. Я прошу тебя, поешь, пожалуйста, хоть что-то, ты не притронулся к завтраку.
Пабло мягко усмехнулся, но все-таки взял в руки чашку с чаем, чтобы не давать матери лишней темы для лекции о его здоровье. Временами она слишком сильно опекала его.
- Мам, я хотел спросить.
Все это время, ведя внутренний диалог со своим здравым рассудком, он не обращал внимания, о чем говорила ему Франческа. Парень давно научился держать невозмутимое лицо, поэтому понять, что он не слушает примерно с первой минуты разговора, было практически невозможно. Было бы невозможно, если бы Франческа не знала такое выражение лица своего сына. Она прекрасно понимала, что Пабло глубоко в своих мыслях. Ей оставалось лишь дождаться, когда он решит сам начать разговор. Если решит.
- Да, я тебя слушаю, - Франческа сделал глоток своего напитка и сложила руки на столе, приглашая сына продолжить разговор.
- Ты была знакома с Альваро и Каталиной Риччи? – Пабло не стал ходить вокруг да около. Он и так слишком долго думал, поэтому, пока у него осталась маломальская твердость в этом вопросе, решил сказать прямо. Пока не пожалел.
Франческа была в полном недоумении. Она много лет не вспоминала этой фамилии, а тем более, не понимала, почему Пабло решил спросить ее об этом. Увидев метания матери, Моретти сделал максимально непринужденное лицо, будто решил спросить между словом. Благо, в таком безразличии ему не было равных.
- Я учусь в одном классе с их дочерью. Решил узнать, знакома ли ты с ними лично. Отец как-то упоминал о них, но я расплывчато помню, что именно он говорил.
Франческа сцепила руки в замок и невидящим взглядом уставилась на дверь на задний двор. На улице начинался дождь, что было совсем несвойственно для этого времени года. Пабло подумал, что все, что сейчас здесь происходит - совершенно несвойственно его обычному утру.
- Да, мы были знакомы, - голос женщины начал дрожать, но она слишком быстро подобралась и встрепенулась, что не укрылось от глаз ее сына. – Около пяти лет назад твой отец и Альваро Риччи начинали совместный бизнес-проект. Ты знаешь, я никогда не лезла в рабочие дела твоего отца, поэтому всю суть я не знаю, но они часто гостили у нас дома. Мы к Каталиной даже сдружились. Да, хорошие были люди, жаль их.
На последних словах выдержка Франчески дала сбой, и она судорожно выдохнула, но сразу же отпила какао из чашки, дабы не дать себе слабины еще больше.
Пабло не хотел огорчать свою мать, но его желание узнать всю историю было сильнее. Он поставил локти на стол и уткнулся подбородком на скрепленные руки. Переждав несколько секунд, он спросил:
- Что с ними случилось?
- Они погибли в автокатастрофе. Поначалу думали, что это была заказная авария, но потом пришли к выводу, что это был несчастный случай. Альваро не справился с управлением, когда на перекрестке на красный свет выскочила другая машина. Он не успел затормозить.
Не сказать, что Пабло был удивлен. Он знал об аварии. Но он просто никогда не вдавался в подробности всего этого. Эти люди для него ничего не значили, он даже не помнил их. Они были такими же незнакомыми масками из толпы, которые не представляли для него никакой значимости. Но все-таки что-то внутри защекотало его с слишком нехорошим чувством. Черт, опять это слово.
- А их дочь? – собственно, ради хоть какой-то информации о ней, парень и затеял этот разговор.
На лице Франчески отразилась грустная улыбка. Женщина тяжело вздохнула и первый раз за весь разговор перевела взгляд на сына. Пабло отчетливо смог прочитать печаль в ее глазах, и он тут же напрягся, пытаясь не выдать этого.
- Я ее видела всего несколько раз, она никогда не приходила к нам. Сколько раз я лично ее приглашала, но она всегда отказывалась. С характером девочка была даже в детстве. В день, когда погибли Альваро и Каталина, девочка сама попала в аварию. Ее на огромной скорости сбила машина. Я одно время была знакома с ее тетей, она рассказала, что Виттория получила очень серьезные повреждения, ее страшно переломало. – Франческа вздрогнула, будто от холода, хотя в доме стояла неимоверная жара, даже не смотря на ужасный ливень. – Ее потом отправили в Россию, там живет сестра ее мамы. Хорошая девочка, жаль ее очень, столько пережила в таком юном возрасте, ей ведь всего двенадцать было.
Все это время Пабло смотрел на улицу и капли дождя набатом стучали в его голове, отбивая ритм его подорванного восприятия этой девчонки. Крайне мало он узнал из рассказа матери, чтобы окончательно утвердиться в своем мнении о ней, тем более, представление его матери о Виттории очень сильно отличается от того, кем девушка была на самом деле.
Но в одном Пабло был уверен целиком и полностью. Виттория не была той девочкой, которую нужно жалеть. Она в этом не нуждалась.
- Ты сказал, что она учится с тобой, - Франческа вернула себе невозмутимое настроение, будто не она несколько минут назад вспоминала величайшую трагедию человечества.
- Да, - Пабло откинулся на спинку стула и зачесал волосы назад, добавляя хоть немного беспорядка в свой идеальный до невозможности внешний вид. – Она перевелась в начале года.
- Интересно, какой она стала, - собственно, Франческа не очень горела желанием получить ответную реплику на свои слова. Это был просто акт вежливости, чтобы хоть как-то ответить сыну.
- Возможно, - Пабло не говорил это кому-то конкретно в этой комнате, но он уловил мимолетное движение головы матери, направленное в его сторону, но не стал на него отвечать.
По крайней мере, он знал историю ее «рисунков» на теле, но это не избавляло Моретти от назойливых картинок в голове, когда он вспоминал о такой ее особенности. Хотя, он сам никогда не видел этого вживую.
Но ответив на один вопрос, с этим рассказом добавилось еще несколько. И Пабло начинал ненавидеть свой мозг за такую активную деятельность касаемо этой темы. Его вообще не должна она заботить. Но желание убедиться в словах, которые он говорил ей в раздевалке, не давало ему просто так все отпустить. Хотя он и сам не до конца решил, конкретно какие слова он хотел доказать.
Моретти все еще не мог понять ее внезапные вспышки агрессии, которые он наблюдал уже несколько раз. Вряд ли это можно объяснить парочкой переломов. Гребаная «идея фикс». Но Виттория оказывалась слишком интересным экспериментом. Черт. Опять.
- Кстати, ты ведь помнишь, что в начале месяца у твоего отца будет важный ужин с инвесторами, - Пабло усилием воли заставил себя не закатить глаза. Мама начала самую тонкую тему. – Мы должны присутствовать на нем.
Должны. Мы. Конечно, мама, мы должны.
- Я помню про ужин, - Моретти растягивал свой чай уже минут двадцать, и последняя капля встала ему поперек горла. – Но отец так и не сказал, какого числа он состоится. У Бекки восьмого числа день рождения. Она устраивает вечеринку.
Франческа поджала губы, но сдержалась от нравоучительных высказываний. Она не была против того, что ее сын расслабляется временами, учитывая, что у него сложный график. Но в последнее время это стало происходить все чаще, и она всерьез опасалась за сына.
Еще больше она волновалась за реакцию Виктора. Их отношения нельзя было назвать образцово-показательными, но Пабло уважал отца, хоть вряд ли и любил. Но он принимал каждое решение Моретти-старшего касаемо своего отпрыска. Но то, что Пабло, возможно, пропустит важный ужин, никак не добавляло плюсов в копилку, которая и так была слишком пуста. В который раз в своей жизни она жалела, что отдала воспитание единственного сына полностью в руки своего мужа. Она прекрасно понимала, что может последовать за отказом Пабло присутствовать на приеме.
- Родной, ты ведь знаешь, что я...
- Мам, - Моретти никогда не перебивал собеседника, но здесь он мог позволить себе эту прихоть. Франческа ступила на слишком неустойчивую платформу, на которой сам парень кое-как держался, а с дополнительным грузом он норовил упасть. – Давай не будем начинать этот разговор. Я поговорю с отцом, если на то будут основания.
Поджав губы, Франческа кивнула, и остаток завтрака они провели в полном молчании. Пабло понимал, что в волнительно-поучительной речи матери не было смысла. Ведь дата ужина даже не известна. Сейчас его голову занимала лишь одна мысль. А точнее, один человек, из-за которого поток вопросов лился на него маленькой ледяной струйкой, проделывающей маленькую дырку в его темечке. Как китайская пытка, ей богу.
Но лишь один вопрос выделялся среди других. Он был словно неоновая табличка посреди пустыря – нехотя, но ты смотришь на него и не понимаешь, почему именно эти слова написаны фиолетовым цветом. Они ведь не имеют смысла, если смотреть на всю картину целиком.
Он заметил это еще в первый раз, как Риччи посмотрела на него. И видел каждый последующий раз, когда она случайно бросала свои взгляды и была так неосторожна, что он ловил их.
Почему они разные?
Поток его мыслей прервал вошедший в столовую водитель, который сообщил о готовности машины. Не сказать, что Моретти был ему не рад, но он понимал, что избавился от этих мыслей ненадолго. Встав из-за стола, Пабло поцеловал на прощанье маму, взял свою сумку и вышел на улицу. Подняв голову вверх, Моретти облегченно выдохнул. Дождь прекратился.
***
Прохладные струйки воды стекали вдоль тела и впитывались в края полотенца. Воздух был пропитан густым запахом кокоса – так пах любимый лосьон Виттории, и запахом мятной пасты. Да, достаточно странное сочетание, но девушка была от него в восторге.
Каждое утро эти запахи сплетались воедино, создавая непринужденное настроение, соединялись в невидимую нить и опоясывали Витторию будто изнутри, создавали ощущение тепла и хоть какого-то чувства защищенности. Они давали ей уверенность в каждом дне, пока кто-то не решался забрать это чувство.
Девушка поежилась от холодных капель на спине, которые успели остыть, хотя она вышла из душа буквально сорок секунд назад. Она всегда принимала крайне горячий душ, и этот контраст с холодным воздухом помогал ей собрать мысли в одну систему. Это как раз то, что ей было сейчас необходимо.
Виттория провела рукой по запотевшему зеркалу и чертыхнулась. Девушка давно привыкла к небольшим потемнениям под глазами, но в последнее время синяки стали неотъемлемой частью ее лица.
- Долбаная панда, - Виттория цокнула языком и принялась чистить зубы.
Сегодня ее выбор пал на красивую лирику одной русской группы. Песня играла уже круг четырнадцатый, слова давно въелись на подкорку сознания Риччи, но девушка не хотела менять песню. Она казалась ей слишком красивой, слишком личной, чтобы вот так просто от нее отказаться.
Тихо вторя красивому мужскому голосу, девушка дошла до своей любимой строчки в самом конце песни. Глубокая личная песня и такая трагически красивая концовка с самой прозрачной метафорой. Риччи не решалась повысить свой голос, чтобы допеть песню. Собственно, она никогда не пела в полную силу, она лишь повторяла некоторые слова и напевала мелодию. Пока что. Девушка решила, что время не пришло.
Виттория сняла полотенце с волос, пару раз их сжала, чтобы убрать лишнюю влагу и сбрызнула спреем. Вмиг воздух стал слишком тяжелым и приторным, и Риччи поспешила покинуть ванну. Этот ритуал она повторяла уже много лет, химический запах термозащиты для волос давил ей на горло, но она продолжала им пользоваться. В такие моменты она называла себя мазохистской, но поделать с собой ничего не могла.
Она не готова отказать от того, что делает ее лучше, пусть и уничтожает внутри.
- Виттория, спускайся скорей, завтрак готов, - голос Корделии прозвучал достаточно отдаленно, и Виттория сделала вывод, что тетя звала ее, стоя на лестнице.
Наспех надев шорты и топ на тонких бретелях, Риччи выключила музыку и вышла из спальни, заперев свою дверь на ключ. Не то чтобы она боялась, что на ее территорию зайдут без ее спроса. Корделия никогда этого не делала и находилась в комнате Виттории только в ее присутствии. Просто девушка слишком сильно ценила личное пространство.
На последней ступеньке девушка остановилась и прислушалась. Тетя не предупреждала, что кто-то должен зайти. Виттория четко слышала посторонние голоса.
Посмотрев на время в телефоне, девушка выгнула брови. Половина десятого утра. Кого принесло в такую рань Виттория даже предположить не могла, вероятно, какой-то сумасшедший. Хотя догадка одна была.
Девушка зашла в столовую, и ее голова отказалась работать в ту же секунду, как Виттория наткнулась на его глаза. Риччи подумала, что она не до конца досмотрела вчерашний фильм «Кровь поэта». Это ведь чертов сюр. Такого на самом деле не может происходить в данную секунду.
Сделав глубокий вдох, Виттория мысленно приказала себе успокоиться и сохранять невозмутимое лицо. Да уж, попробуй тут сохранять равновесие, когда ты так долго его выстраивал в душе, призывая все возможные для этого средства, а тебе сразу обухом по голове.
Создалось ощущение, что запах кокоса просто испарился, как только девушка спустилась. Виттория не хотела терять этот единственный оплот радости этого дня, поэтому прошла вдоль стола, игнорируя холодок на левой стороне спины.
- Ты что здесь забыл? – Она не стала тянуть резину и спросила напрямую.
- Виттория, - Корделия укоризненно посмотрела на племянницу. – У нас в доме гости, прояви уважение.
- Гости предупреждают, прежде чем приходят, - Виттория проигнорировала взгляд женщины и села на мраморный островок, подогнув одну ногу под себя и поставив локоть себе на колено. – Я задала вопрос.
Но вместо слов, они начали вести немой диалог. Виттория проводила пальцем по краям своей кружки и в упор смотрела на Марко. Корделия смотрела на эту пантомиму и совершенно не понимала, что происходит. Ну, конечно. Она и не могла знать об этом. Не должна была.
- Виттория, - женщина не оставляла попыток пробудить в племяннице прилежную хозяйку. – Предложи им чай.
- Они не хотят, - не отрывая своего взгляда от Марко, ответила Риччи. Это получилось слишком резко, но в данный момент ей было плевать на субординации.
Корделия тяжело вздохнула, будто смирилась с плохим настроением Виттории. Женщина поднялась со стула и сжала плечо девушки.
- Умерь свой пыл, - почти прошептала она. – Он здесь неуместен. Не с этим человеком.
«О, как же ты не права, тетя». Одновременно с этими словами в своей голове, Виттория мысленно усмехнулась.
Риччи выгнула бровь и наклонила голову до щелчка. Марко приглушенно засмеялся на такой жест подруги, но тут же стер какой-либо шлейф улыбки со своего лица, столкнувшись с чертовой огненной бездной, бушевавшей в глазах Виттории. Да, в пассивной агрессии ей не было равных.
- Я не попугай, - девушка откинулась на спинку стула и сделала первый глоток приторно-сладкого и слишком горячего чая. В любой другой ситуации она бы заварила новый, но не в этот раз. Сейчас ей нужно оставаться в твердом рассудке. Ей нужно что-то, что поможет ей прийти в себя. – Вопрос ты мой услышал, а вот я ответ на него так и не получила.
Марко взял кружку Виттории и отхлебнул немного, моментально закашлявшись.
- Господи, какая гадость, - парень поморщился от ужасно большого количества сахара и невыносимо высокой температуры напитка. Кажется, он обжег язык. – Как такое можно пить, ты диабет хочешь заработать? Мало тебе проблем со здоровьем.
- Не будешь в следующий раз трогать чужое, - холодно ответила Виттория и показательно сделала большой глоток чая.
Марко нахмурился и понял, что сгладить ситуацию у него не получилось. Пока она в таком настроении, ничего не сработает. Парень сцепил руки в замок и уставился невидящим взглядом на несчастную кружку. Мысленно Марко обвинял ее во всех своих грехах, пытаясь хоть как-то очистить свою совесть, потому что сейчас ему понадобится вся сила воли, чтобы выдержать предстоящий разговор. На мгновенье ему показалось, что пар над кружкой стал гуще.
- Я так понимаю, ты ждешь моих извинений, - Марко не спрашивал, прекрасно понимая, что прав.
Да, вчера он очень жестко наехал на Виттория перед уроками. Два дня назад, весь день в школе он думал о том, как ему подступиться к Риччи, чтобы не навредить ей еще больше, но и чтобы узнать, что стало причиной вот такого всплеска ее эмоций.
Но, как и все связанное с Витторией, все сразу пошло наперекосяк. Только встретив ее возле коридора, он сорвался и начал орать так, будто она самолично разбила винтажную машину его отца. Единственным плюсом было то, что это было утро - учеников почти не было.
Виттория предполагала, что Марко будет отчитывать ее, и она морально подготовилась с притворно виноватым видом кивать, опустив насмешливый взгляд в пол. Но то, что устроил Марко, вышло за границы допустимого.
Весь его поток бессмысленных гневных изречений девушка встретила с совершенно хладнокровным лицом, хотя внутри нее бушевала такая ярость, что хватило бы разрушить Помпеи еще один раз. Марко был так затоплен собственной злостью, что не заметил, как поменялись глаза Риччи. Ну конечно, если бы заметил, заткнулся бы еще на первом слове.
Как только в девушку вылетело последнее слово, Виттория вскинула брови вверх, прикрыла глаза и прошла мимо Марко, попутно похлопав его по плечу. Парень что-то кричал ей вслед, но девушка не слышала. В ее голове была такая какофония звуков: отголосков здравого рассудка и раззадоренного гнева. Она не слышала собственных шагов в пустом коридоре, пока шла к женскому туалету, чтобы умыться холодной водой. Кажется, ее температура повысилась от сжавшегося внутри живота узла из самой чистой ненависти. Твою мать, она же только успокоилась.
Сейчас, сидя напротив Марко, Виттория видела, что ему действительно жаль. Но это не то, чего она хотела.
- Твои извинения мне не нужны, - девушка небрежно махнула рукой и слегка взъерошила свои волосы, убрав их за спину.
- Тогда что? – Марко удивился такому заявлению, а точнее, тону, которым сопроводила свои слова Виттория. Сейчас, он действительно не понимал, чего от него ждет Риччи.
Отставив пустую кружку в сторону, Виттория склонилась немного вперед, открывая ключицы. Под левой косточкой будто рассыпали горсть маленьких льдинок, но она намеренно игнорировала это ощущение, которое возникло уже в третий раз за это проведенное время в столовой. Пока игнорировала.
- Мне нужно твое раскаяние.
Таким голосом сообщают человеку, что он проиграл все свое имущество и последнее, что он может поставить на кон – либо свою жизнь, либо жизнь кого-то из своей семьи. Выбора особо нет, на первый взгляд. Для этого человека такая ситуация сродни предательству родине. Но вот говорящий в этот момент упивается беспомощностью своего оппонента. Отдать ему уже нечего, и человек понимает, что с предстоящим выбором ему придется жить и уживаться со своей совестью всю оставшуюся часть своего жалкого существования. Ведь выбор он уже сделал. В свою пользу.
Марко почти вздрогнул от таких слов и нервно заморгал, будто стирая пелену со своих глаз. Теперь он чувствовал себя участником одного из фильмов по типу «накрути побольше – авось сойдет и зритель подумает, что в этом был какой-то смысл». Он был уверен, что пропустил важный момент, когда должен был вступить в свою роль и теперь не понимал, что вообще здесь забыл.
Марко посмотрел на Витторию и понял, что она не шутила. На ее лице читался призыв к непоправимым действиям, хотя сама она это не осознавала до конца. Ей было просто интересно, сделает ли он то, о чем она попросила. Хотя просьбой это было сложно назвать. Марко считал это прямым приказом, прикрытым неотшлифованной дощечкой глубокой обиды. Он знал, если подойти ближе, то на руках тут же появятся многочисленные занозы, от которых он если и избавится, то только с невыносимой болью и кровью.
Если бы Виттория знала, то поняла, что такими словами лучше не бросаться. Это подтвердил и неверящий вздох рядом с Марко, который сразу же сменился протяжным тяжелым выдохом, не предвещавшим ничего хорошего. Да, он в дерьме.
И тут Марко понял то, о чем даже не задумывался никогда с момента их знакомства. Они практически ничего друг о друге не знали. Нет, конечно, они были знакомы, пусть и заочно, с семьями друг друга, знали о детстве. Но, не считая этой сухой биографической справки, они не имели понятия о том, что творилось внутри у каждого из них. Марко никогда не лез в ее душу, прекрасно понимая, что доступа туда нет никому, даже сама Виттория была нечастым гостем в этом уголке своего внутреннего мира. Создавалось впечатление, что там стало настолько пыльно, что даже гробница египетских императоров была чище.
Он иногда позволял себе залезть в ее голову, чтобы понять, о чем она думала. Но каждый раз Марко понимал, что он не имеет контроля над этим моментом, Виттория была настолько уставшей от всего происходящего, что просто разрешала ему делать это. Лишь бы с кем-то поделиться этим камнем, который грозился раздробить черепную коробку настолько натурально, что из глаз сыпались искры.
Марко не понимал, как они могли сойтись так идеально, так легко, если их по сути дела ничего не связывало. Сейчас он, наконец, понял свою роль – долбаный временник. Марко осознал это так четко, что невольно поежился. Это казалось таким абсурдным, ведь никто, абсолютно никто не чувствовал его так, как могла она. Это было неправильным.
Марко еще раз взглянул на Витторию, тая мнимую надежду на то, что ему показалось. Но ничего, кроме терпеливого ожидания он там не увидел.
- Ты ведь не серьезно, - он помотал головой для пущей убедительности, будто призывая девушку согласиться с ним.
- Ну почему же, - Риччи щелкнула попеременно каждым пальцем и посмотрела Марко в глаза. Он нахмурился, ему показалось, что она смотрит куда-то сквозь него. – Я говорила абсолютно серьезно. Это именно то, чего я хочу.
Послышался показательный кашель человека, которого Виттория старалась всеми силами пока игнорировать. И пока у нее это получалось. Девушка понимала, что ей придется обратить на него внимание, но не в этот момент. Сейчас весь ее фокус был направлен на Марко. И судя по тому, как он нервничал, задумка Виттории удалась.
Солнечные лучи проникли на эту сторону дома, и вся столовая залилась ярким светом. Острый лучик скользнул по лицу Виттории и Марко рассмотрел в ее глазах то, что предвещало ему мучительную кончину. Он точно откинется в ближайшее время с этой девчонкой. В ее прозрачных янтарного цвета глазах плясали самые настоящие бесы. Чертов карнавал.
- Дьявол, - Марко произнес это с нескрываемым облегчением и толикой раздражения. Да уж, удалось избежать больших потерь, если не считать очередной порции загнанных в гроб нервных клеток. Господь милостив, у него осталось их совсем немного. Буквально на еще одну такую ее выходку.
Напряжение спало ровно в тот момент, как столовую залил мелодичный громкий смех Виттории. Марко всегда любил ее смех, который заставлял его искренне улыбаться и понимать, что в данный момент она довольна. Больше ему ничего не было нужно.
Виттория норовила свалиться со стула, если бы вовремя не ухватилась за столешницу. Все еще сотрясаясь от смеха, она встала и пошла в сторону чайника.
- Слушай, а тебе не много? – поинтересовался Марко, немного расслабившись и наблюдая за тем, как девушка наливает большую кружку чая.
- А я тебя забыла спросить, - беззлобно сказала Риччи. – С каких пор ты мне указываешь?
Девушка села на стул, подогнув под себя ногу. Ее вопрос не предполагал ответа, но заставил Марко поджать губы и покачать головой. Он ничего не имел плохого в виду, а тем более, не старался ее контролировать. Но, видимо, ее запал на ссору еще не растворился, поэтому Марко решил просто промолчать, дабы не раздувать конфликт.
- Ты не ответил на мой вопрос, - Виттория решила вернуться к самому началу их разговора.
И вот опять это чувство накрыло ее, хотя ей удалось от него избавиться буквально несколько дней назад. В собственном доме она чувствовала себя бесполезной белкой в колесе. Она так скрупулёзно пыталась привести все в норму, довела себя до такого умственного истощения, что в буквальном смысле выбесила свою сестру. Да, Элизе не повезло, что она тогда взяла трубку. Хотя, это был единственный человек, который смог бы привести ее в чувства в данной ситуации.
Марко потер виски, будто заведомо устал от этого разговора. Хотя скорее всего, он готовился к такому состоянию по его окончанию.
- Мы ехали на тренировку, и..
- И перепутали мой дом со спортивным клубом, - Виттория бесцеремонно перебила его, наслаждаясь тем, как Марко раздувает ноздри. Да, он никогда не любил, когда его перебивали или встревали в его разговор. Риччи же чувствовала, что от того, как начинает трещать воздух вокруг Марко, она подпитывает заряд своей энергии.
- Нет, - сухо ответил Марко, но при этом сжал руки в кулаки. – Я решил заехать и узнать как ты и напомнить, что у Бекки день рождение в следующие выходные.
Виттория оторвалась от своего чая, который она пила на протяжении всего того времени, что говорил Марко. Блин, она совершенно забыла об этом. Нет, конечно, она знала, что день рождение у Бекки в начале месяца, они даже как-то обсуждали, как будет проходить праздник. Но девушка просто пропустила этот скачок времени.
Виттория отвела взгляд в сторону и выгнула бровь. Представив в своей голове календарь, она пришла в замешательство. Неужели сентябрь прошел так быстро.
Риччи почувствовала два любопытных взгляда на себе и поспешила собраться. Девушка перевела на Марко насмешливый взгляд, и парень обреченно закатил глаза и откинулся на спинку стула.
- И ты решил проделать такой длинный путь и сообщить об этом лично, - притворно озабоченный голос так и сквозил издевательством. – Ну конечно, телефоны придумали для эрудированных людей. Понятно, почему ты о них ничего не знаешь.
Желваки на челюсти Марко ходили ходуном, но он старался держаться. Хотя про себя он молил всех богов, о которых помнил, чтобы они дали ему терпения.
Со стороны могло показаться это все смешным, но только трое человек здесь понимали, что становится жарче не из-за температуры на улице. Всех потряхивало от скопившегося негатива, но выплеснуть они его не могли. Не представился случай.
- Нет, я решил, что хочу видеть тебя. Хотел сам убедиться, что ты в порядке.
Виттория сложила ладони вместе и оперлась на них подбородком.
- Ты ж моя Мать Тереза в трениках, - Риччи откровенно забавлялась созданным дискомфортом. Но гораздо сильнее ее напрягало другого рода неудобство.
Девушка решила отставить ситуацию с Марко в сторону и обратила внимание на это другое. Точнее, другого.
- Ладно, лирику пропустим, - Виттория откинулась на спинку стула и свесила руку с левого колена. От нее не укрылось, как Марко скользнул взглядом по ее ногам. Девушка щелкнула пальцем, привлекая внимание к своему лицу. – Твои мотивы мне понятны. Но неужели ты настолько меня боишься, что в поддержку взял своего друга с собой.
Она не могла больше оттягивать этот момент, и ей пришлось перевести взгляд на Пабло. Он так же как и Марко буквально примагнитился к ее телу. Вот только он, не отрываясь, смотрел на ее ключицу.
Знакомое холодное покалывание сопровождало девушку все время, что она разговаривала с Марко. Но сейчас, когда она обратила внимание на его источник, место ниже шеи будто облили ледяным кипятком. Очень странное сравнение, но другого она придумать не могла. Она очень давно живет с ноющим зудом, и такой перемены в ощущениях она не ожидала. Это было приятно, но Виттория понимала, что так будет продолжаться пока он смотрит.
Пабло поднял на Витторию глаза, и в них она прочитала странную заинтересованность и мимолетную напряженность. Видимо, сегодня был день открытых дверей для странных ощущений.
Иногда, читая какую-то легкую литературу, Риччи натыкалась на описание взглядов, на полутона голосов. В таких ситуация она хлопала ладонью себе по лбу и качала головой. Ей всегда казалось это смешным. Виттория свои собственные эмоции не могла прочитать, временами, не могла понять, что выражает ее взгляд. А тут, сидеть и пялиться на человека и думать, что же скрывается под его радужкой, да еще и высматривать в какой там цвет она окрасилась. Полный маразм.
Одно дело читать выражение людей, которые не могут совершенно скрывать свои чувства. Другое, – когда он с самого начала был похож на огромный кусок фанеры, ничего не выражающей.
Но судьба - дрянная вещь в принципе. Значит, она решила поиграть с Витторией. И девушка решила – пусть. Раз так получается, зачем отказываться от такого подарка.
- Нет, просто я знаю, что вы еще не начали проект, и я решил, что...
- Слишком много ты решаешь в последнее время, - только когда она закончила говорить, Виттория оторвалась от глаз Пабло и повернула голову в сторону Марко. Ее голос наполнился таким холодом, что по рукам побежали мурашки. Черт, да если присмотреться, то на столе можно рассмотреть конденсат от такой резкой смены температур в помещении.
Марко поерзал на стуле и понял, что ляпнул лишнего. Он бесшумно выдохнул, чтобы скрыть свое напряжение и протянул руку вперед, кладя ее поверх руки Виттории, но девушка демонстративно отодвинулась от него.
- Принцесс, хватит, - парень решил обойтись без успокаивающих речей, которые явно бы не сработали. – Я понял. Я был не прав. Прости меня.
Виттория двумя пальцами сжала переносицу, собираясь с мыслями. Она встала со стула, попутно поправляя шорты.
- Я набросала несколько идей, сейчас принесу записи.
Выходя за пределы столовой, Виттория услышала вымученный выдох Марко. Единственное на что была способна она в этот момент – абстрагироваться по максимуму от всего плохого.
Раз. Два. Три. Виттория методично считала каждую ступеньку, постепенно отвлекаясь от звуков вокруг. Девять. Десять. Поворот налево. Она насчитала ровно семнадцать шагов до своей двери. Риччи никогда не была любителем точных наук, но именно сейчас этот счет спасал ее моральное состояние. Открыв дверь, девушка устремилась к своему письменному столу.
Еще пару дней назад Виттория написала несколько тезисов, несколько тем, которые могли бы подойти для проекта по произведению, которое им всучили просто так. Возьмите и распишетесь. Пролистав тетрадь, Виттория в который раз убедилась, что никакого желания писать работу по «Анне Карениной» у нее нет. Будь это кто-то другой, она бы еще подумала, но вот Толстой отбивал все желание работать еще в самом начале.
Прежде чем ее негодование и злость окончательно не взяли главенство этого дня, Виттория решила зайти в ванну. Она взглянула в зеркало и только сейчас заметила, что на ней нет ни капли макияжа. Нет, дома она всегда ходила без него, но при посторонних людях старалась нанести хотя бы обязательный минимум, который заключался в тенях для бровей, консилере и румянах. Но такая деталь у нее просто вылетела из головы при виде нежданных гостей.
Проведя несколько раз пальцами по нарощенным ресницам, Риччи решила, что это будет слишком заметно, что она привела себя в порядок. Марко было бы плевать на такие изменения, но вот Пабло, который при каждой встрече старался ее чем-то поддеть, точно бы заметил. Лишая его такого удовольствия, Виттория завязала свои волосы в высокий хвост и вышла из ванны.
Девушка взяла тетрадь со стола и вышла из спальни. Путь обратно вниз она провела с внутренним счетчиком шагов. Чувствуя как ее отпускает, Виттория сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и зашла на кухню.
Треск. Звук гудящих шин, когда машина на скорости 180 решила вдруг повернуть вправо. Свист тормозов. Именно с таким звуком испарились последние нотки кокоса и мяты.
Пабло сидел на стуле, закинув ногу на ногу, и выжидающе смотрел на дверь на задний двор дома. Он услышал звук шагов и обернулся на Витторию. Ее сразу же передернуло от его то ли улыбки, то ли оскала. Что бы это ни было, оно стало еще шире, когда он увидел реакцию девушки.
«Но какого черта», подумала Виттория. Это ее собственный дом, а Моретти ведет себя как не пойми кто. Риччи расправила плечи и уселась на свое законное место, подложив одну ногу под себя. От продолжительного нахождения в этой позе, у нее затекла нога, но для Виттории это было самое удобное положение.
- Где Марко? – спросила Виттория, чтобы хоть как-то начать разговор.
- Вышел на задний двор, - ответил Пабло, все также пристально смотря на Витторию.
Риччи наклонила голову до щелчка и открыла тетрадь. Пабло хмыкнул и склонился вперед. Он начинал ее немного раздражать вот такими своими непонятными реакциями, но Виттория решила не делать упор на этом хотя бы сейчас.
- В общем, - начала девушка, просматривая свои записи. – Я посмотрела несколько научных работ и выделила несколько аспектов, по которым мы можем рассмотреть роман. Можно было бы рассмотреть его в аспекте всего творчества Толстого.
- Скучно, - Пабло звучал совсем незаинтересованно, он будто делал одолжение.
Виттория вскинула голову вверх и злобно посмотрела на парня. Но он даже не смотрел на нее. Он все еще не отрывался от лицезрения прозрачной двери.
Девушка сжала челюсти. Она была с ним согласна, это слишком просто. Но с другой стороны это менее энергозатратно. А Виттория совсем не хотела тратить свое время и силы на эту работу.
- Еще есть вариант рассмотреть символы и образы, - Виттория зачеркнула несколько строчек и сделала несколько пометок. – Взять поэтику и...
- Эти слишком банально и кропотливо, - перебил ее Пабло. Виттория откинула ручку в сторону, и Пабло повернулся в сторону шума. Хоть она и была с ним согласна, что эта слишком муторная работа, но ее просто бесило такое поведение парня.
- Не перебивай меня, - произнесла сквозь зубы Риччи. – Ты можешь молча дослушать, а потом уже вставлять никому ненужные комментарии.
- Я не могу молчать, пока ты предлагаешь какую-то хрень, - тон его голоса был спокойным, но можно было понять, что ему не терпится посмотреть, как Виттория выйдет из себя. И как он мог судить, это произойдет совсем скоро, стоит только надавить.
Виттория прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Она завела руки за голову и в упор посмотрела на Моретти.
- Чего ты добиваешься? – Виттория изогнула губы в подобие усмешки, но это удалось сделать с большим трудом, учитывая, что ее лицо перекосило от злости. - Вывести меня? Не получится, на тебя я не стану тратить силы.
Моретти постучал пальцами по столу и обвел языком верхнюю губу. Виттория не смогла упустить это жест, но смогла упустить свой самоконтроль, невольно сглотнув. Пабло сдавленно засмеялся от такой реакции и развел руками.
- Я ничего не стараюсь добиться, - произнес Моретти с нескрываемым триумфом, отчего Риччи захотела растянуть его спиной мозг по всей площади кухни. – Ты сама все делаешь.
Поначалу Виттория смутилась своей реакции и незаметно сжалась, но сейчас ее настроение скакануло на диаметрально противоположную сторону полюса. Пора бы заподозрить себя в биполярном расстройстве. Такая мысль проскакивала у девушки не в первый раз. Но она только злилась на то, что позволяет себе реагировать таким образом в присутствии этого человека.
Виттория откинула голову назад и потерла шею. Большим пальцем она погладила выступающий шрам на ключице, чтобы успокоиться. Риччи могла поклясться, что физически ощущает исходящий изнутри холод, несмотря на то, что сама горела не хуже факела в руках у Статуи Свободы.
В этот момент кухню опять залило солнечным светом. Один лучик скользнул по лицу Виттории, делая температуру ее тела еще выше. Недовольно поморщившись, девушка немного отклонилась в сторону. Луч, словно извиняясь, аккуратно коснулся шеи Виттории, и настороженно прикоснулся к шраму, будто спрашивая разрешения.
Но даже такое воплощение радости и счастья не спасло ситуацию. Розоватая горизонтальная полоска продолжала пульсировать и жечь изнутри. Долбанный диссонанс - на ощупь он был таким же холодным, как и глаза напротив сидящего парня. Одернув себя за такое сравнение, Виттория открыла глаза, чтобы, наконец, закончить разбираться с проектом.
Но то, что она увидела, заставило Риччи внутренне позлорадствовать, но внешне она только усмехнулась и выгнула левую бровь. Пабло будто приклеился к ее шраму, который выделялся особенно розовым свечение, когда его коснулось солнце. Он тяжело вздохнул.
Виттория скрестила руки на груди, тем самым немного ее приподняла. Поскольку на девушке был короткий белый топ на тонких бретелях, он позволил Пабло увидеть достаточно для того, чтобы он обвел языком контур своих губ.
Моретти понял, что слишком долго был прикован к Риччи, он поднял на нее глаза. Она даже не скрывала своего злорадства, а в глазах будто плясали солнечные зайчики – настолько сильно они светились.
- А ты ведешься, - растягивая гласные, сказала Виттория. – Хотя я даже не стараюсь. Ты сам летишь на огонь.
- Я думаю, стоит повременить с выводами о том, кто из нас мотылек, - холодно ответил Пабло. – Иначе, сгорим оба.
Виттория прищурилась, не до конца понимая сказанного. Но разбираться в этом сейчас она совсем не хотела. Ни в своем доме, ни тогда, когда она хотела отдохнуть от всего напряжения.
Девушка придвинула свою тетрадь и еще раз просмотрела свои записи. Самая последняя тема показалась ей наиболее подходящей, хотя Виттория уже ни в чем не была уверена.
- Можно рассмотреть конкретно образ Анны. Причины ее трагедии и их сущность.
Пабло покрутил ручку, которую взял в руки, пока Виттория читала последнюю тему, немного помолчал и с выдохом сказал:
- Ладно, давай ее.
Виттория сдержала облегченный выдох. Видит бог, она бы не выдержала еще одного препирательства этим утром.
Риччи потянулась к Пабло, отчего он приподнял брови в недоумении. Она скользнула пальцами по его руке и почувствовала мурашки, которыми покрылось его запястье. Виттория до этого старательно отговаривала себя смотреть выше его ладоней, но сейчас решила позволить себе такую малость.
Красиво очерченные руки, немного выступающие вены. Боже, держи себя в руках. Крепкий бицепс, который обтягивает простая белая футболка. Черт, за такие руки должны официально наказывать, потому что невозможно на них не смотреть. Но стоит только это сделать, ты сразу теряешь понимание всего происходящего. Только они, только вены, только ощущение их твердости.
Собрав себя в кучу, свое самообладание, которое растеклось лужей, Виттория выдернула ручку из пальцев Моретти и принялась что-то усердно писать. Девушка склонилась над столом, чтобы скрыть покрасневшие щеки и широкую улыбку, но она услышала высокомерный хмык парня.
Твою ж мать. Нехорошее осознание затопило ее лавиной, которая растеклась по позвоночнику, вызывая рой мурашек по позвонкам. Похоже, сейчас мотыльком была она.
- В общем, - начала Виттория, неслышно прочистив горло. – Можно рассмотреть образ Карениной в самом романе через призму других женских персонажей. Но было бы лучше еще добавить об образе Анны в мировой литературе.
- Хорошо, - сказал Пабло, будто ничего и не произошло. Хотя, вероятно, ничего и не было. – Тогда я возьму мировую литературу, а ты уже рассмотришь сам роман.
Виттория согласно кивнула и продолжила делать свои записи. Их молчание затянулось, но на удивление девушка не чувствовала никакой неловкости. Зато она прекрасно чувствовала, как ей начало сквозить – Пабло просто вперился в одну точку на ее лице и так и сидел.
- Почему ты на меня так смотришь? - Виттория не выдержала и посмотрела на парня. По логике вещей, он должен был как-то смутиться или одернуться от такого замечания. Но это же Моретти.
Пабло склонил голову влево и обвел глазами все лицо девушки, немного задержавшись на губах. От такого пристального внимания, Виттория хотела их облизнуть, но вовремя спохватилась.
- Что это было? – Пабло проигнорировал вопрос Риччи и задал свой, который, по всей видимости, не давал ему покоя. – В классе, с Максом и Тео.
Виттория догадалась, о чем он спрашивал с самого начала, но все-таки это уточнение будто выбило из нее дух.
Что это было? Она сама не могла ответить на этот вопрос. Виттория оправдывалась тем, что просто вышла из себя, но это перестало работать примерно на третий час вот таких самоубеждений. Обычно, выходила она из себя в зале, сбивая руки в кровь. Виттория никогда не причиняла намеренного физического вреда людям.
В последнее время Риччи заметила за собой особую вспыльчивость, которую пока не могла объяснить себе, ни то, что другим. Эти необъяснимые вспышки она старалась глушить разными способами. Тренировки более-менее помогали, но ненадолго. Самый ее верный помощник – чай, перестал действовать, поэтому Виттория зачистила в погреб за коллекцией элитного вина Корделии. Девушка понимала, что это не приведет ни к чему хорошему, но разве не туда она держит путь уже столько лет.
Поймав изучающий взгляд Пабло, Виттория поняла, что слишком долго думала. Она часто заморгала, чтобы сфокусировать зрение и решила найти точку опоры, которая поможет ей не потерять последнее самообладание. Как назло, этой точкой оказался Марко, который возвращался в дом и держал что-то в руках.
- У Марко не получилось, и ты решил попытать удачу, - все также, не смотря на Пабло, медленно проговорила Виттория. – Не надо, не пытайся. Если уж у твоего друга не вышло залезть ко мне в душу, то у тебя и подавно. Тебе там не место.
От ответной реплики Пабло избавил возглас Марко:
- Виттория, это что такое, - парень протянул ей тюбик с мазью и эластичный бинт.
- А сам ты уже не в состоянии понять, что это такое? – с беззлобной насмешкой спросила Риччи.
- Без тебя вижу, - ответил Марко и положил на стол предметы своего возмущения. – Я разговаривал с Корделией, а когда...
- Ох, и о чем же вы там разговаривали, - в который раз Виттория перебивала Марко, и в который раз забавлялась его реакцией.
Марко был похож на ленивца Сида из мультика, когда того «смертельно» обидели. Только Марко не хватало для пущего эффекта топнуть ногой и руки скрестить на груди. Виттория еле сдерживалась, чтобы в голос не засмеяться. Она повернула голову в сторону мази и увидела, что состояние Пабло не лучше – секунда-две и он не выдержит.
- Не важно, о чем мы там говорили, - судя по тому, как изменился голос Марко, Виттория сделала вывод, что именно она была предметом обсуждения. Но она не стала заострять внимание на этом. Сейчас ей было вполне весело наблюдать за Марко. – Я когда собирался идти сюда, Корделия попросила передать тебе это. Я спросил зачем, она сказала, что ты потянула ногу.
Виттория закатила глаза на эту возбужденную и никому ненужную речь, которая сопровождалась таким тоном Марко, будто она не потянула мышцу, а переломала последние кости.
Виттория точно также закатывала глаза, когда пришла с тренировки с этой незначительной проблемой, и Корделии стала причитать как курица-наседка. Господи, были травмы и похуже, ничего - жива ведь.
- Господи, развел проблему, - Виттория встала со стула и направилась в сторону гостиной, намереваясь тактично выпроводить парней. – Ничего страшного не случилось. Я девочка большая, справлюсь как-нибудь.
- Как-нибудь это как, - вопрос Марко был точно риторический. Он всегда его задавал, когда Риччи становилась слишком самостоятельной, а оттого слишком закрытой. – Почему ты мне не сказала?
- А что б ты сделал, - Виттория развела руки в стороны и Марко недовольно зыркнул на нее.
- Прикройся, - сквозь зубы сказал он, оглядывая девушку, которая стояла в шортах и коротком топе.
Риччи выгнула бровь и выразительно посмотрела на Марко, поставив руки на пояс. Ох, какой тонкий лед, даже не прислушиваясь, можно услышать, как он трещит. Но трещит не только лед, но и крышка резервуара внутри девушки, из которого уже начал сочиться яд, окрашивая все вокруг в черный цвет.
Виттория услышала, как хохотнул Пабло, и повернулась в его сторону. Парень, закрыв глаза, обреченно мотал головой из стороны в сторону. Кажется, он тоже услышал этот неприятный звук.
- Будем считать, что я этого не слышала, - Риччи решила остаться в максимально нормальном расположении духа, уже предвкушая вкус вина, которое она открыла вчера, и которое точно смогло бы восполнить потерянные деления ее внутреннего заряда. – Не сказала я тебе, потому что смысла не было. Что бы ты сделал? Прибежал и начала мазать мне ногу и бинтом заматывать? Это я и сама могу сделать.
- Могла хотя бы сказать, что эта проблема есть, - Марко стоял на своем и не собирался терять авторитет защитника.
Виттория понимала, что он просто о ней беспокоится, но то, что он перегибает палку и лезет туда, где ему путь заказан – все это выводило девушку из себя. Вот так и живи – из крайности в крайность. Золотой середины как не было, так и не предвидится.
- Ладно, - Виттория решила подыграть Марко в его братской заботе. – В следующий раз, когда буду ломать шею, я тебе первому позвоню.
Марко сдавленно рассмеялся. Он видел, что Виттория понемногу расслабляется и решил уйти, пока она не растеряла такое хорошее настроение. Все-таки девушка еще была в немного подвешенном состоянии и ей нужно успокоиться.
- Хорошо, тогда мы поехали, - Марко посмотрел на Моретти и, дождавшись ответного кивка, обратился к Виттории. – Вы с проектом решили?
- Да, разобрались, - Риччи махнула рукой, всем своим видом показывая, что решить они решили, но вот делать его никто точно не спешит.
- Ладно, - Марко потянулся к Виттории и поцеловал в щеку. – Значит в субботу вечеринка у Бекки, за тобой заехать?
- Нет, я сама приеду, - Риччи звучала уверенно, хотя сама сомневалась, стоит ли ей ехать. Но она решила подумать об этом позже, время еще есть.
- Хорошо, тогда до понедельника, - Марко обнял ее на прощанье и вышел на улицу вслед за Пабло. – Я позвоню тебе завтра.
- Давай, увидимся, - Виттория закрыла дверь и оперлась лбом на прохладное дерево.
Жар внутри начал постепенно утихать, и Виттория, оторвавшись от двери, направилась обратно на кухню. Сев за островок, она притянула к себе тетрадь и начала выводить незамысловатые узоры. Послышались шаги, и Виттория подняла голову.
- Они уже ушли? – Корделия присела на стул напротив.
- Как видишь, - ответила девушка.
- Девочка моя, - Корделия сжала руку Виттории и мягко продолжила. – Я не знаю, что у вас произошло с Марко, но не поступай с ним так. Он очень волнуется за тебя.
- Я знаю, - немного резко сказал Виттория, хотя и не имела в виду ничего плохого. – Просто слишком много событий за такое короткое время.
- Я понимаю, - Корделия погладила большим пальцем тыльную сторону ладони племянницы. – Я надеюсь, вы разберетесь.
Это именно то, на что рассчитывала Виттория. Разобраться со всем. Но для начала ей нужно разобраться в себе.
Видя, что племянница уже начала уходить в себя, Корделия решила тактично ее оставить. Обойдя стол, женщина поцеловала Витторию в макушку и напоследок сказала:
- А Пабло мне показался хорошим парнем. Воспитанный, интересный собеседник. Интересно, какой он на самом деле.
Слова Корделии не нуждались в ответе, они были произнесены так, между делом. Она улыбнулась только ей известной улыбкой и вышла из кухни.
Виттория не сдвинулась с места и никак не отреагировала на слова тети. По крайней мере внешне. Насчет интересного собеседника Виттория не могла судить, учитывая их так называемые разговоры. По поводу воспитанности тоже были вопросы, если вспомнить, что при каждой их встрече наедине, он припечатывал ее к стене.
Но вот последние слова могли бы заставить девушку задуматься, если бы за мгновение до этого она не заставила себя собраться и выкинуть из головы все лишнее, чтобы выходной не канул в лету.
- Возможно, - сказала девушка в пустоту и помахала перед лицом руками.
Холодок прошел. Стало снова слишком жарко.
***
- Слушай, ты специально повесила это платье прямо передо мной, чтобы я сидела и слезами обливалась. От зависти, между прочим. И хочу тебе сказать, отнюдь не белой.
Голос Элизы звучал приглушенно из-за того, что Виттория находилась в ванной, но девушка все равно смогла расслышать то, как Элиза тихо рассмеялась над собственными словами.
- Да, вот такая вот я сволочь, - Виттория широко улыбнулась и села за туалетный столик. – Но я готова избавить тебя от страданий.
С этими словами Риччи отодвинула компьютер в сторону, чтобы открыть себе доступ к зеркалу, и включила подсветку.
- Э, верни меня обратно, - недовольно проворчала Элиза. – Я хочу смотреть на произведение искусства, а не на тебя.
Виттория уронила голову на стол и в голос засмеялась. Элиза с самого начала их разговора заметила платье, которое Риччи собиралась надеть на вечеринку. И уже почти сорок минут она воспевает ему оды.
Обмахнув себя руками, Виттория смахнула скопившиеся от смеха слезы и заколола свои волосы.
- Тори, не порть прическу, - Элиза была действительно обеспокоена насчет прически сестры. Ее до сих пор немного потряхивало от пережитого стресса – Виттория укладывалась больше получаса и успела вытрепать нервы не только Элизе, но и Корделии, которая имела неосторожность заглянуть в спальню племянницы.
- Знаешь, а вот обидно, - кое-как проговорила Виттория. Сейчас она выглядела довольно комично – с высунутым языком, в пижамных штанах и черном бюстгальтере девушка красила брови. – Ты такими эпитетами тут бросалась в сторону моего платья, а про меня и слова не сказала.
Элиза все это время откровенно смеялась над таким положением Виттории, да так сильно, что умудрилась пролить на себя гранатовый сок. Услышав возмущенный вскрик кузины, Риччи повернулась к экрану и издевательски фыркнула.
- Будешь знать, как издеваться надо мной.
- А я говорила, что ты ведьма, - сняв футболку, отмахнулась Элиза. – Твою налево, не отстирается же ведь.
- Так замочи ее, в чем проблема, - сказала Виттория.
Элиза скептически осмотрела ущерб и сказала:
- Да ладно, все равно я собиралась ее использовать как домашнюю.
Виттория усмехнулась и провела ватной палочкой по нарисованному краю брови, пытаясь сделать ровный контур. Но видимо, мучения с укладкой плавно перешли в зону макияжа. Отбросив несчастную палочку, будто та была виновата во всех смертных грехах, Виттория смочила ватный диск мицеллярной водой и стерла все, что успела нанести.
- Что ты творишь, - Элиза вскинула руки почти в ужасе. – У тебя такая классная бровь получилась, кстати, с первого раза.
- Бесит, - бросила Виттория и принялась все делать по-новой.
Элиза тяжело выдохнула. Она с первой секунды поняла, что у сестры нет настроения, по крайней мере, недостаточно для того, чтобы веселиться. Учитывая, что Виттория очень переменчива в эмоциональном плане, Элиза не удивилась этому. За время их совместной жизни в России, девушка к этому привыкла. Все, что от нее требовалось в данный момент, это помочь Виттории войти в нужное русло.
- Что ты будешь дарить Бекке? – Элиза решила завести нейтральную тему.
- Духи, - уже более спокойно ответила Виттория. Все-таки первую бровь она нарисовала идеально и сразу же перешла ко второй, пока не передумала.
- А ты уверена, что угадала с ароматом? – спросила Элиза.
Виттория повернулась к сестре, чтобы немного отвлечься. Да, макияж отнимает слишком много сил, когда ты его делаешь целенаправленно. Этот какой-то закон подлости, который неподвластен никаким логическим объяснениям.
Вот почему, когда ты идешь в магазин за какой-нибудь булкой и пачкой сока, то получаются идеальнейшие стрелки, которые сравнимы только с образом на красную дорожку Grammy. Но когда ты собираешься на важное мероприятие, твои стрелки говорят тебе «пока» и уезжают в тайгу.
Виттория размяла руки и кинула взгляд на красивый подарочный пакет, в котором хранился подарок для Бекки, на поиски которого Риччи потратила несколько часов.
- Да, - ответила Виттория. – Я сама у нее спросила, что ей нужно. Предложила ей несколько вариантов, ну знаешь, косметика или что-нибудь из украшений. Она, конечно, отнекивалась, но я надавила и...
- Тори, - Элиза укоризненно цокнула языком и покачала головой. Ей было хорошо известно, как Виттория умеет «надавливать».
- Да блин, - Риччи закатила глаза, прекрасно понимая, о чем думает сестра. – Элиза, за кого ты меня принимаешь. Я просто очень настойчиво, - Виттория сделала акцент на последнем слове, отчего Элиза не сдержала смешок. – Спросила у нее, и Бекка сказала, что хотела бы духи. Я спросила марку и, собственно, вот.
Элиза понимающе кивнула головой, в который раз гордясь Витторией за такой прагматизм. Она никогда не полагалась на собственную фантазию в вопросе выбора подарков. Не потому что ее не было. Она как раз таки била через край, иногда, даже слишком сильно, что становилось неловко. Элиза вспомнила, как на восемнадцатилетие получила потрясающую золотую коробку, а в ней – самый красивый, обаятельный и накачанный резиновый мужик из секс-шопа. Где Виттория его взяла, так никто и не узнал, но подарок оценили все. Особенно отец Элизы, челюсть которого сравнялась с плинтусом.
Виттория не любила дарить спонтанные подарки, прекрасно понимая разницу между людьми. Для одного один подарок будет горячо желаемым, а для другого этот же подарок покажется верхом бестактности. Именно поэтому Риччи всегда напрямую спрашивала, что человек хочет конкретно, чтобы позже избежать неловкостей. И чтобы быть уверенной, что ее подарок не окажется на пыльном чердаке рядом с говорящим плюшевым зайцем и розовой блестящей блузкой в цветочек.
- Ой, сейчас крику-то будет, - Элиза прикрыла глаза ладонями, когда увидела в руках Виттории подводку для глаз. Еще раз такого стресса она просто не выдержит.
- Так, - Виттория тыкнула лайнером в экран и прищурила глаза. – Без паники, в крайнем случае, позвоню Бекке и скажу, что мое желание поехать на вечеринку пало в неравном бою со стрелками. Она поймет меня, девушка как-никак.
Элиза пристально посмотрела на Витторию и поняла, что она ищет повод. Ей и правда не хотелось ехать на день рождение. Вот только причины такому настроению Элиза не могла найти. Виттория никогда не упускала повода хорошо провести время. Даже если и возникали некоторые заминки, то пара бокалов дома сглаживали все углы.
- Да! – победно вскинула руки Виттория. – Не прошло и сорока лет. Посмотри, вроде, ровно.
Виттория повернулась к экрану и закрыла глаза. Элиза прищурилась и довольно хмыкнула. Да, стрелки дались намного лучше, чем брови, а значит, вечеринка точно не будет пропущена.
- Почему у тебя такое настроение? – Элиза решила спросить напрямую, зная, что Виттория будет цепляться к каждому слову, лишь бы избежать конкретного ответа.
- Какое? – девушка потуже закрепила волосы, которые норовили залезть ей в глаза и рот.
- Тори, блин, - сквозь зубы произнесла Элиза, упрекая сестру за такое расточительство собственных сил. – Сама же потом визжать будешь, что прическа помялась.
- Что ты так прикопалась к моим волосам? – Виттория закатила глаза.
- Потому что я их люблю больше, чем тебя, - спокойно ответила кузина.
Да, это была правда. Сама Элиза никого не подпускала к своим волосам, которые берегла больше, чем все свое имущество. Но вот на Виттории она оторвалась по-крупному. Все виды косичек, все виды причесок были испробованы именно на волосах Риччи. В отместку за такое издевательство, Виттория всегда говорила, что ночью как-нибудь возьмет и обрежет волосы Элизы, чтобы неповадно было.
- Вот спасибо тебе, сестренка, - Виттория отвела руку в сторону и склонилась в поклоне до самого пола. – Слушай, а если ты даже свои волосы так не расхваливаешь, давай я их обрежу, а? За ненадобностью.
- Ага, сейчас, - Элиза скривила губы в предостерегающем жесте. – Только через мой труп. А точнее, через твой.
- О, вот это вероятнее всего, - Виттория скептически хмыкнула и, наконец, сняла заколки.
- А если серьезно, - Элиза выбросила из голоса любые намеки на смех. – Я обрежу волосы только тогда, когда пойму, что ты возвращаешься.
Риччи подавила в себе порыв повернуться и посмотреть на сестру, что стоило ей, кажется, всех моральных сил, которые она имела в своем распоряжении. Черт. Этот разговор у них состоялся всего один раз очень много месяцев назад. Ни к чему хорошему они не пришли. Просто обе поняли, что есть вещи, которые ты узнаешь случайно в порыве эмоций, и они уже никогда не отпустят тебя, тебе придется смириться с ними.
Виттория узнала настоящую историю рождения Элизы, но это не помешало ей все также называть ее сестрой. А Элиза узнала, при каких обстоятельствах Виттория попала в аварию. Девочки не рассказали бы друг другу об этом просто так. На тот момент они были слишком эмоциональны и открыты. Вот и получилось. Тогда Элиза и сказала эти слова в первый и последний раз.
- Вряд ли я смогу, - сухо сказала Виттория, наклонив шею до щелчка.
Она вернула свою собственную фразу. Ее голос звучал отстраненно, немного пусто. Но именно так она себя и ощущала, представляя то, куда она «возвращается».
Это чувствовалось так, будто ты едешь в летний лагерь, в котором был в прошлом году. Вроде, то же место, те же люди, но что-то не дает покоя. Ты ходишь по территории некогда любимого места и не понимаешь, что не так. А оказывается, что причина не в месте. А в тебе. Ты другой, ты изменился. И встает вопрос: «А стоит ли возвращаться туда, где тебя не ждут? Точнее, не такого тебя».
Виттория помотала головой, избавляясь от наваждения, и посмотрела в зеркало. Чтобы понять, что еще она забыла нанести.
- Так все-таки, - Элиза за это время успела оценить состояние кузины и поняла, что она ей нужна. Только кто кому, пока не понятно. – Почему у тебя такое слишком невеселое настроение с самого начала.
- Да не знаю, - Виттория даже не стала отнекиваться. Она прекрасно знала, что Элиза не купится на ее брехню типа «все хорошо, просто меркурий в третьем доме». – Думаю, что я там забыла.
- В смысле, - Элиза правда не до конца понимала, о чем говорила девушка. – Там же Марко, Бекка. В конце концов, ты говорила, что хорошо общаешься со многими из школы.
Виттория устало усмехнулась. Ну да, хорошо она общается. Риччи ничего не говорила сестре про ее небольшой конфликт с одноклассниками, прекрасно зная, какой Элиза паникер.
Но дело даже не в этом. Виттория действительно хорошо общалась со многими ребятами в классе, в школе. Она понимала, что ей будет нескучно на вечеринке у Бекки, потому что список гостей она видела самолично и даже помогала составлять.
Виттория просто пожала плечами, так и не найдя, что сказать.
- Слушай, - сказала Элиза. – Если не ради Бекки, не ради себя, то хотя бы сходи на вечеринку ради этого платья.
Виттория звонко рассмеялась. Да, видимо, Элизе он очень понравилось, что при каждом удобном случае, она его припоминала.
Хотя и сама Виттория видела, что платье потрясающее. Черная шелковая ткань красиво облегала тело. Мини-платье с длинными рукавами, полностью закрытое спереди и с довольно большим вырезом сзади. На талии ткань собиралась в небольшую гармошку, создавая видимость своеобразного пояса.
Когда Виттория выбирала себе наряд, она не представляла, что хочет видеть на себе. Она примеряла платья в пол, костюмы с шортами и блейзерами, брюки-клеш, но ей все совершенно не нравилось. Когда она почти остановила свой выбор на платье-боди с полупрозрачной синей юбкой и кружевным верхом, Виттория увидела это самое платье. Тогда она просто откинула первый вариант на пуфик в примерочной и направилась к заветному чуду дизайнерского искусства. По-другому в тот момент она его не могла назвать, потому что в свете искусственных ламп, которые отливали фиолетовым цветом, платье буквально светилось из-за серебристого шимера.
- Да, думаю оно того стоит, чтобы его показать, - согласилась со словами сестры Виттория.
Девушка встала со стула, закончив свой макияж, и поправила пижамные штаны. За своей спиной она услышала смех Элизы и сразу же обернулась. Виттория выгнула бровь в вопросительном жесте и уперла руки на поясе.
- Да я просто думаю, - сквозь смех произнесла Элиза, хотя сделала она это с большим трудом. – Зачем тебе платье, иди прям так.
Девушка закатила глаза и перенесла вес на одну ногу, скрестив руки на груди.
- Ну, конечно, - голос начал подкрепляться сарказмом с каждым словом. – В штанах в сине-белый квадратик, в черном бюстгальтере и со смоки на глазах. Все оценят, особенно, Марко.
Элиза не скрывала своего смеха, который под конец начал напоминать поминки очень старой чайки. Создалось ощущение, что еще пара секунд такой истерики, и Элиза собственнолично познакомится с пернатым созданием.
- Блин, - вытирая слезы с лица, сказала Элиза. – Я и забыла про этого горе-рыцаря.
А вот про ситуацию с «неприкосновенностью» Виттории Элиза была осведомлена очень хорошо. Она прекрасно знала о таких отношениях сестры и Марко, поначалу она не понимала их природы, злилась, ревновала. Но, в конце концов, Элиза осознала, что ничего предосудительного в этом нет. Хотя, нельзя было сказать, что сейчас она поняла их связь. Абсолютно точно – нет.
- Вот он-то точно будет весь вечер мне в стакан заглядывать, - с нескрываемым раздражением сказала Виттория, надевая чулки.
Всю неделю в школе Марко никак не показывался в роли приставного надзирателя, за что Виттория была ему благодарна. В сущности, они исчерпали свой конфликт – Марко не приставал с расспросами, Виттория не ввязывалась в перепалки. По крайне мере о них парень не знал. Но все это не избавляло Витторию от ежедневных разговоров по вечерам. Все было как обычно, до тех пор, пока Марко не начинал спрашивать про самочувствие. И его мало волновало физическое здоровье подруги.
Но, в общем и целом, все возвращалось на круги своя. Все шло так, как и должно было.
- Тори, - восхищенно прошептала Элиза. – Ты выглядишь потрясающе.
В глазах сестры Виттория не смогла найти ни притворной лести, ни лукавства. Собственно, их там и не могло быть. Они никогда не врали друг другу.
Виттория посмотрела в зеркало и поняла, что Элиза права. Платье красиво очерчивало грудь, которая не придерживалась нижним бельем. Немного собранное на талии, оно создавало видимость еще более утонченных форм девушки, переходя в округлые бедра, которые выделялись за счет плотно прилегающей ткани. Благодаря длине мини, хорошо выделялись длинные ноги, на которые Виттория сейчас надевала черные туфли на тонкой шпильке.
- Виттория, ты готова? – в спальню постучалась Корделия. – Господи, какая ты красивая.
Женщина буквально потеряла дар речи и хватала воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Виттория искренне засмеялась такой реакции двух самых дорогих женщин.
- Слушайте, перед вами как будто стоит Джуди Гарленд.
Виттория продолжила посмеиваться, проверяя свою сумку на предмет всего необходимого. Но она четко ощутила, как воздух вокруг нее стал гуще. Да, она давно не упоминала этого имени. Точнее, в самом имени не было ничего такого кошмарного. Дело было в том, когда обычно оно употреблялось в их семье, а точнее, в сравнении с кем.
- Ты правда на нее очень похожа, - сказала Корделия еле слышно, будто проверяя саму себя на прочность – осмелится она произнести эти слова или нет.
- Надеюсь, что нет, - произнесла Виттория с той самой улыбкой, которую так боялась ее тетя. В ней не было ничего хорошего, лишь факт непринятия и полного отторжения.
Все три женщины в комнате понимали, о ком идет речь, но ни одна не обмолвилась об этом больше и словом. Одна - потому что знала, что это запрещено, другая – потому что не хотела тревожить свои воспоминания, а третья не видела в этом смысла, потому что этого человека она пыталась забыть много лет.
- Так, все, - еще раз посмотревшись в зеркало, произнесла Виттория. – Я готова ехать.
- Ну что, - встрепенувшись, сказала Элиза. – Хорошо тебе повеселиться, веди себя прилично и не закатывай мне тут глаза.
Виттория не удержалась и все-таки сделала то, чего настоятельно Элиза просила не делать.
- Все, я напишу тебе, как приду домой, - помахав рукой, Виттория отключила компьютер, и они вместе с Корделией вышли из спальни.
Выходя из дома, Виттория все также не имела должного настроя на веселье. Но усилием воли она заставила себя отогнать назойливые мысли, которые подбрасывали ей не очень хорошие картинки. В конце концов, она идет на вечеринку к своим близким людям и ничего плохого там не случится. Да, правильно.
С этими мыслями Виттория села в машину и, откинув голову назад, уставилась в окно на пролетающие мимо дома. Спокойные цвета сменяли друг друга и сливались в красивую палитру. Под их влиянием Виттория окончательно успокоилась и окунулась в чувство предвкушения предстоящего вечера. Девушка была уверена, что вечеринка не даст о себе забыть еще очень долго.