Глава 15. Не смерть
Вернувшись после ужина в свои покои, я замерла. Облокотившись спиной к двери, вновь и вновь воссоздавать картины прошедшего вечера. Свет в комнате был тёмным, лишь несколько полосок лунного света падали на огромную идеально застеленную кровать.
Но не успела я задуматься о происходящем, послышался настойчивый стук в дверь.
— Вижу наша храбрая, теперь на свидания бегает, — послышался саркастичный голос Грасса. — Пропускаешь наши уроки.
Я облегченно выдохнула. Почему—то в его присутствии мне было не так страшно. Он умел облегчить тяжесть любой ситуации своим острым юмором.
Распахнув дверь, я обнаружила рядом с парнем Меленайю, что приветственно улыбнулась мне. Когда я кинула вопросительный взгляд на Сардиуса, он лишь пожал плечами и ответил:
— Она все знает. Я рассказал ей.
— Если честно, я подозревала, что с Зеном что—то не так, — оба без приглашения ввалились в мое пространство. — После Межвременья он ведет себя иначе. Холодно и отстранено. По крайней мере, только ко мне, — намекнула она на наши "отношения" с ним.
В голове мелькнула догадливая мысль: "Испытывает ли Меленайя какие—то чувства к Зенону?"
— Почему здесь так темно? — нахмурил брови Грасс, после чего в его руке загорелось красное свечение и десятки крошечных огоньков засветились в воздухе по всему пространству моей комнаты. — Так—то лучше, — с довольным видом сказал он.
— Могу я поинтересоваться, зачем вы здесь? — мне не терпелось узнать причину их неожиданному ночному визиту, ведь за все три месяца Сардиус ни разу ко мне не наведывался.
— Это и есть твой план? Влюбить в себя Сафирина и выведать информацию? Прекрасный план, лучше не бывает, — возмущенно сказал Грасс.
Услышав его слова, мне стало неловко и слегка обидно. Он сумел в двух предложениях поставить под сомнение весь мой план. Я понимала, что Сардиус, как и всегда, старался видеть ситуацию рационально, но его недовольство все равно ранило меня.
— Есть план лучше? Да, он не идеален, но я хоть что—то пытаюсь сделать.
— Упрекаешь меня в бездействии? — на миг мне показались его глаза устрашающе кровавыми.
Я сделала шаг назад.
— Нет, я лишь пытаюсь сказать, что нам всем нужно действовать, и иногда для этого приходится рисковать. Я знаю, что ты беспокоишься, Грасс, и я ценю это. Но мы не можем оставаться в тени, ожидая идеального момента или идеального плана. Время работает против нас. До открытия Врат всего неделя.
Грасс вздохнул, его взгляд стал менее острым, и он кивнул.
— Ты права, — мягко сказал он. — Мы все здесь с одной целью, и каждый из нас вносит свой вклад, как считает нужным. Я просто не хотел бы, чтобы ты оказалась в опасности из—за... недостаточно продуманного плана.
Мы обменялись взглядами, полные взаимопонимания. Меленайя, которая до этого молчала, решила вмешаться.
— Важно помнить, что Кайлан обманул нас всех. Имми, твой план определенно отважный, и, возможно, он стоит риска. Но давайте все вместе просмотрим его еще раз и попробуем найти способы минимизировать угрозы для тебя.
— Это ещё не весь план, — я направилась к кровати, под вопросительные взгляды своих гостей. — Зенон каким—то образом оставил мне послание, переместив сюда свой дневник, — достав его, протянула Сардиусу.
Он пролистал до самого конца, прочитал, закрыл дневник и на миг задумался, мысленно делая для себя какие—то выводы.
— Он в Затуманье, — наконец выдал Грасс, на что я кивнула, а Меленайя ошарашенно охнула, прикрыв рот рукой. — Это место кишит зубастыми монстрами и окутано густым черным туманом. Все что мне известно. Если у него нет сил, вряд ли он бы смог выжить...
Сардиус при Меленайе сделал вид, что не знал про Зенона? Специально ли? Возможно, на то были свои причины. Я решила промолчать.
— Но мы не можем оставить это так, — взволновалась она, её голос стал звонким. — Мы должны спасти его.
— Мы слишком рискуем, если отправимся за ним. К тому же, Имми останется здесь совсем одна.
Ребята о чём—то спорили дальше, но я их уже не слушала. Волнение дрожью прокатилось по моим плечам. Остаться одной рядом с Кайланом во мне вызывал лишь страх. Но, если от этого будет зависеть безопасность измерений, то я готова это сделать.
— Отправляйтесь за ним, — тихо пролепетала я, прерывая их дискуссию. — Отправляйтесь и спасите его.
Грасс, приподняв брови, посмотрел на меня с нескрываемым восхищением в глазах, а Меленайя, словно собрав в себе силы из моего решения, кивнула с решимостью.
— Если ты согласна остаться, мы должны обеспечить твою безопасность, — серьезно сказал Грасс. — Я оставлю с тобой артефакт, который окружит тебя защитным барьером на случай нападения. Он невидим для глаз.
Меленайя подошла ко мне и крепко обняла.
— Мы вернемся как можно быстрее, обещаю. Ты сильная, Имми. Ты не одна, помни об этом.
Согласие остаться одной было не легким решением, но знание, что я делаю это ради безопасности наших миров и возможности спасти жизни других, давало мне силы.
— Выдвигаемся на рассвете, — объявил Сардиус.
После последних проверок и убеждений, что я смогу справиться с возможной угрозой, Грасс и Меленайя вышли из моих покоев, набираться сил на предстоящее путешествие. Оставшись одна, я чувствовала волнение, но в то же время решимость. Страх смешивался с желанием активно участвовать в защите наших миров, даже находясь на расстоянии.
Я оглядела помещение, еще раз убеждаясь во всех мерах безопасности, и позволила себе на мгновение закрыть глаза, думая о Грассе и Меленайе, которые храбро пойдут на риск, чтобы помочь другу. Этот момент отчаянной смелости и самопожертвования стал ярким напоминанием о том, что подлинная сила заключается не только в магии, но и в готовности жертвовать собой ради тех, кого мы любим.
Уснуть я не смогла, так как мои мысли были с ними, молилась я, чтобы они вернулись целыми и невредимыми, ведь каждый из нас играл важную роль в борьбе за наше будущее.
Рассвет начинал своё нежное пробуждение, постепенно разгоняя тьму ночи теплыми вкраплениями света. Небо, еще хранящее память о ночи, постепенно наполнялось мягкими оттенками розового и золотистого, словно художник, аккуратно смешивая краски на своей палитре, начинал новую картину. Далеко на горизонте, за спящими контурами гор, первые лучи солнца робко заглядывали на землю, освещая мир новым светом.
Этот краткий момент между ночью и днём, когда мир кажется таким уязвимым и одновременно полным силы, скрывает в себе чудо начала. Рассвет — это символ надежды, свидетельствующий о том, что после темноты всегда наступает свет, а каждый новый день дарит нам шанс начать всё сначала.
Все часы ожидания я провела свернувшись клубком на кровати, вперив взглядом в окно, ожидая, когда первые лучи солнца коснуться земли.
Грасс с Меленайей скорее всего уже в пути. Решив отвлечься от волнительных мыслей, я приняла освежающую ванну и сменила одежду. Я снова выбрала платье с открытым декольте, но уже с разрезом, который тянулся от бедра, темно—фиолетового цвета с черными узорами на талии. Расчесав волосы, зацепила их заколкой на макушке.
Мягкий стук в дверь. В покои зашла Зия, она держала в руке письмо.
— Госпожа, это вам от Повелителя.
Волнение вновь окутало моё тело.
Поблагодарив её, взяла конверт. Затем, когда она ушла, принялась читать послание от Кайлана.
"Имми, моя цветущая сирень. Я был бы глубоко признателен тебе, если бы ты соизволила отобедать со мной. Только ты и я"
Смысл его слов был мне понятен, но я не до конца видела намерения Сафирина. Было ли это игрой или, возможно, Кайлан говорил о чувствах искренне?
Ближе к полудню ко мне вновь постучались. Но это была не Зия, а дворецкий.
— Господин Сардиус велел передать вам это, — мужчина протянул мне красный свёрток.
Когда он ушел, я развернула его и обнаружила золотую сферу, внутри которой мигал слабый алый огонёк. Это и был тот артефакт для защиты, о котором говорил Грасс. Следом была записка от него.
"Дождись нас, и постарайся... не умереть"
Мурашки пробежались по телу от осознания того, что я, действительно, могу погибнуть, если мой план раскроется. Кайлан узнав о предательстве, не оставит меня в живых. В особенности, если посчитает меня угрозой его дальнейшим действиям. Он не станет идти на поводу у чувств. Даже, если таковые имеются.
Засунув артефакт в бюст платья, я направилась в обеденный зал, где ранее принимал гостей Сафирин.
Там было пусто, не считая накрытого длинного стола, который ломился от обилия горячих блюд и десертов. Он упоминал, что обед для нас двоих. Зачем же тогда такое множество вкусностей?
За спиной послышались тяжелые шаги и скрип сапог о мраморный пол. Я всем нутром чувствовала, что это Сафирин и он, несомненно, смотрит на меня.
— У нас будут гости? — спросила я, стараясь скрыть дрожь от страха в голосе.
— Нет, — Кайлан уже вплотную подошёл ко мне ближе и обжег горячим дыханием кожу моей шеи.
Его руки скользнули по талии, обвивая её с двух сторон, отчего я оказалась прижатой к нему. Моя спина столкнулась с его твердой грудью. Сафирин коснулся губами плеча, оставляя влажный след. Он вдыхал мой запах, зарываясь носом в волосы. И как—то по звериному прорычал.
Меня напугало это. Колючее напряжение в груди отозвалось яркой вспышкой паники. Я не могла и дальше позволять ему, делать все, что вздумается. Но я вспоминаю, что на данный момент являюсь его так называемой "партнёршей" и мне нужно, хотя бы, сделать вид, что мне нравится.
— Но как же обед? — старалась как можно мягче задать вопрос, и, одновременно, останавливая его руки, который уже были на пути к разрезу платья.
— Подождет, — его голос охрип от возбуждения.
— Я, правда, хочу есть. Не ела с самого утра, — отчасти это была правда.
Кайлан припал к моей шее и оставил несколько быстрых поцелуев. Развернул меня к себе лицом, и грубо впился в мои губы. Он был настойчив и требовал, чтобы я ответила ему. Но я с трудом оторвалась от него. Сафирин вновь принял попытки поцеловать меня, одной рукой схватив за подбородок, а второй притянув за талию.
— Зенон, пожалуйста, — умоляла я.
Вижу как на его лице заиграли желваки, ему не понравилось, что я снова и снова отвергаю его.
— Будь по—твоему, — он отпустил меня, явно неудовлетворенный своим желанием. — Но после трапезы, я не оставлю тебя в покое, — его тяжелый и серьезный взгляд, говорил о том, что он не шутит.
Я слабо улыбнулась, и понимаю, что это лишь отсрочит его действия. Самое страшное ещё впереди.
— Что ж, приятного аппетита! — объявил Кайлан, сев во главе стола, и нервными движениями принялся резать столовым ножом жаренное мясо.
Я последовала его примеру и заняла место у другого конца. Взяв столовые приборы, я всеми усилиями пыталась успокоить бешено бьющееся сердце. Руки дрожали, и я не способна была дотянуться до ближайшего блюда.
Царила мертвая тишина. Слышно лишь, как он скрипел ножом, разрезая очередную порцию мяса.
— Все так вкусно выглядит, — с наигранной восторженностью сказала я.
— Так ешь скорее, — его голос был холоден, несмотря на предложение.
Я медленно взяла немного еды на тарелку, стараясь контролировать дрожь в руках. Каждый кусочек казался бесконечно тяжелым на пути ко рту. Я принудила себя сделать несколько вялых укусов, стараясь показать, что моя просьба о еде была искренней. Кайлан наблюдал за мной, его взгляд не оставлял меня ни на мгновение, что делало мой внутренний дискомфорт ещё сильнее ощутимым.
— Ты же хотела есть, — он слегка выделил каждое слово, словно предъявляя мне вызов.
— Да, — твердо сказала я, внутренне борясь со своим страхом.
С лязгом полетели столовые приборы с его стороны. Я подскочила на месте, но не осмелилась поднять взгляд, будто бы посмотрев на него, он узнает всю правду, что я скрываю.
Кайлан злобно откинул белую салфетку на пол, стул скрипнул и громкими шагами направился ко мне. Я сделала вид, что пустующая тарелка для меня важнее всего.
Сафирин встал рядом, его тень угрожающе покрыла меня и мою пустующую посуду, создавая напряжение, которое можно было бы разрезать ножом. Его молчание было громче любых слов, заставляя меня почувствовать себя еще более уязвимой.
— Смотреть на тебя – значит видеть правду, которую ты стараешься скрыть, — его голос прозвучал низко, наполненный неодобрением. Я почувствовала, как моё сердце стучит в унисон с каждым его словом, предвкушая невидимый удар.
Неожиданно его рука оказалась под моим подбородком, грубо приподняв мое лицо, заставляя смотреть ему в глаза. Взгляд Кайлана был непроницаемым, но в его глазах я уловила искру чего—то, что заставило меня невольно задержать дыхание. Его раздражение достигло предела.
— Ты знаешь, что я всегда узнаю, что тебя беспокоит, — продолжил он. — Так зачем ты пытаешься утаить это от меня?
— Я не пытаюсь что—то утаить от тебя, — мой голос дрожал от неискренности слов, произнесенных мною, и это было более чем заметно.
— Ты мне врёшь, Имми, — его голос через силу сохранял спокойствие, но в его глазах мелькнуло разочарование. — Так почему ты не можешь быть со мной честной?
Кайлан отпустил меня, и я опустила взгляд, уклонившись от его пронзительного взора.
— Понятия не имею о чём ты, — мой взгляд взволнованно забегал по столу, напрочь выдавая мои мысли.
Сафирин отошёл от меня на пару шагов, развернувшись ко мне спиной. Эта угрожающая тишина омрачала и без того тяжёлую ситуацию, от которой мои ладони взмокли от пота. Но не успела я опомниться, как в его руках вспыхнуло зелёное свечение. За долю секунды я успела поднять взгляд, и на миг сверкнуло лезвие острого ножа.
Удар пришёлся по силовому полу, которое защищало меня. Но волна отбросила на несколько метров, и я впечаталась головой о мраморный пол обеденного зала. Похоже артефакт Грасса действует только на магические силы, иначе бы меня пронзило ножом, и я истекала кровью.
Зашипела от боли, перед глазами начало двоиться, и я вижу, как Кайлан угрожающе приближался ко мне, в руках у него все еще горел зелёный свет.
— Мне даже не нужно проникать в твое сознание, чтобы узнать о чём ты думаешь, — он опустился на одно колено, что посмотреть мне в глаза. — Твои страхи подсказывают мне все ответы, — продолжил Сафирин, не отводя взгляд, в котором теперь присутствует агрессия.
Я пыталась сосредоточиться, несмотря на головокружение и боли, рассеивая туман в глазах, стремясь понять, почему он так изменился в одно мгновение.
— Я... не боюсь тебя, — мой голос был еле слышен, я пыталась взять себя в руки. Мой план был бесповоротно и окончательно раскрыт, даже не успев начаться.
Какая же я глупая. Я была ослеплена самонадеянностью и героизмом, позабыла о том, что имею дело с высшими существами, богами.
— А стоило бы, — цокнув языком, пригрозил Кайлан.
— Ты — самозванец! — выплюнула я, и боль вновь отозвалась в голове.
— Значит, ты все знаешь, — он прищурился. — Тогда мне нет смысла разыгрывать этот спектакль, — я увидела, как Сафирин достал из кармана какую—то сверкающую вещь.
Он поднес его к моему лицу, и тогда я смогла рассмотреть предмет. Это были золотистые карманные часы, но когда Кайлан надавил на кнопку, крышка открылась, а внутри я обнаружила маленькое зеркальце.
Его губы растянулись в зловещей ухмылке. После чего, Сафирина окутало жёлтым туманом, которое постепенно раскрывало его истинную натуру.
Черные волосы сменились на белые, щетинистое взрослое лицо превратилось в молодое и невинное. Но это было лишь наваждением. Только глаза остались ярко голубыми.
На нем теперь была белая рубаха, из под которой виднелись темные витиеватые татуировки, и черные штаны.
— Тот артефакт, — прошептала я, догадываясь.
— Зеркало Меленайи, — Кайлан захлопнул крышку, и поспешил убрать вещицу обратно. — Так, на чем мы остановились? — он встал на ноги, и наигранно задумался. Я продолжала на него смотреть снизу вверх, принимая всю свою ущербность в этой ситуации. — Ах, да! Ты предала меня.
Я резко подскочила, невзирая на боль в голове, со всех ног помчалась к двери. Я знала, что эти попытки сбежать от него бессмысленны, но я должна была что—то сделать.
Перед моим носом со свистом пролетело копье, что искрилось теперь уже синим цветом. Оно пригвоздилось к деревянной двери.
Шайло оказался возле меня, и прижал к стене, расставив руки по обе стороны моей головы. Он испустил разочарованный выдох.
— Неверное решение, моя Имми, — прошипел Сафирин.
Нервно сглотнула. В моих легких не хватало воздуха от приступа паники, а жгучий страх заполонил мои мысли.
— Что тебе нужно? — мой голос надрывался.
— Только одно, — парень приблизился к моему уху, и прошептал, словно говорил мне непристойные вещи: — Будь на моей стороне.
— Ни за что.
Это были мои последние произнесенные слова, после того как меня толкнуло во тьму, и я уснула беспробудным сном.