Глава 6. Если мужчина не был вечером хамом, то утром его назовут козлом.
Глава 6. Если мужчина не был вечером хамом, то утром его назовут козлом
- С момента подписания пакта "О равноправии видов и рас" начался новый период развития миров, который называют... ем... как же его... Эра Равноправия или, как говорили в Боржичах, "После Пакта", - рассказывала Милка, накладывая гречку Тодеусу Фейму, старому и очень умному дроу из тридцать седьмой камеры. - В ней мы сейчас и живем.
- Конечно в ней! - раздраженно ответил Тодеус, пожирая голодными глазами тарелку в ее руках. - Новая же эра не началась! Ты лучше скажи, ты выучила хоть какие-нибудь даты.
- Дядюшка Тодеус, я же работаю! Мне некогда!
-Ой, дурная голова! Образование - вот что главное. От такой ноши, что плечи не болят, а вот польза большая! Ты же хочешь, чтобы тебя считали чем-то большим, чем пылью под ногами! Вот сколько зим прошло со времен пакта?
- Ем... я не знаю!
- Солги, - посоветовал старик, который в ее первую раздачу схватил за руки, сильно напугав.
- Что солгать? - удивилась Милка.
- Придумай. Скажи, что первое в голову взбредет! - оживился он, но внимательней взглянув на девушку, покачал головой: - Или не надо. А то у тебя, Поварешка, в голове, как в чистом казанке...
- А ты, Смык, не учи дурному детё! Пусть зубрит, разуму набирается.
- Пустой голове история не поможет, - хмыкнул тот и протянул руку за своей миской. - Ты бы ее лучше в другой науке понатаскал. Хотя и тут осечка - ни кожи, ни рожи.
Поварешка давно не обижалась на заключенных. Уж лучше правду, чем злой умысел какой. Да и Смыка она слушала в пол-уха. Дедок произносил "речи" редко, но когда говорил, то лучше бы уж молчал.
- А это вы зря! - крикнул бородатый гном из тридцать девятой. - Поварешка у нас девушка хорошая. И кожей, и личиком вышла!
- А ты, Бакли, даже не мечтай! - заржал Смык.
- Дурак, - надулся гном и взял свою порцию.
Милке стало жалко гнома и она решила перевести тему.
- Дядюшка Бакли, а чего вы на третьем этаже? У вас что, магический дар иметься?
Тут уже заржало пара десятков преступников, что услышали вопрос. Теперь уже обиделась Милка. И что она такого спросила? Ведь все знают - чем ниже этаж, тем ближе к камню Магита. А значит - сдерживающая сила больше. Нехитрая система, но на сегодняшний день самая эффективная против волшебства. Хотя, как по большому секрету сказал охранник Тим, не от всякого, а только от активного, пояснив это тем, что ни ему, ни его коллегам с поджаренной задницей бегать неохота, а сильный колдун и такое может даже без источника силы.
По прошествии времени Милка поняла, почему Глава службы безопасности Сэтвок Шанар запретил приносить передачи. А все потому, что маги не могли использовать свое тело, как источник энергии, ведь иначе оно быстро "сгорает". Для своих темных делишек им нужны накопители, которые бывают природные и рукотворные. И те и другие бывают разной силы, но про природные ходят действительно невероятные слухи! А чтобы закачать куда-то энергию, нужно пропустить ее через себя, а это тоже здоровью не на пользу, да и пропускная возможность тела небезгранична...
Есть еще магические места, но они все под бдительной охраной государства, хотя в листовках, что продают чумазые маленькие дроу на улицах по медяку, иногда проходят слухи о том, что куда-то кто-то пытался проникнуть.
Поварешка хмыкнула и покатила тележку дальше. Уж лучше она будет учить историю видов народов и рас, чем разбираться в магических артре... артефака.. артефактах, во! Кто поймет этих магов?!? Да и людей, сидевших в одной из шестидесяти камер Холодного Колодца? Она точно не в состоянии! Жили бы себе дома, не тужили... жену и деток завели... что еще для полного счастья надо-то? Или родственники у них, как ее отчим? Может и так, только вот больно странно в авантюры с горя ввязываться...
Заключенные ее жалели, особенно после того, как до них докатился слушок о произошедшем в таверне "Рыба-Меч". Первые дни она почти не с кем не разговаривала, все вспоминая жуткий допрос и мужчины поняли, что что-то не так. Они начали ее расспрашивать, но та словно воды в рот набрала. К камере Баса она вообще опасалась подходить. Частично из-за того, что чувствовала перед ним вину, но в большей степени из-за страха перед его жутким братом. Ни о Беланде Крюке, ни о его матери она не знала ровным счетом ничего. Спросить - у псевдоподельника боялась, а у охранников - стеснялась. И уж точно не собиралась идти на поклон к Главе службы безопасности Его Величества Сэтвоку Шанару!
Но стены между Милкой и ее "подопечными" не возникло. Зорна была права, когда говорила, что простые люди ценят простые вещи, а путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Общими усилиями почти сорока человек Поварешке вернули дар речи и интерес тюремной самобытности. Некоторые особо благодарные практически взяли ее под свое крыло, как например Тодеус Фейм считал делом чести вправить ей мозги в нужную сторону. Вдохновленные таким примером преступники обучали ее и другим ремеслам, как, например фокусы или шулерство, тюремный жаргон, приемы самозащиты... Однажды не выдержал даже эльф, когда Мила его спросила:
- Что хотите скушать, курицу или рыбку?
Он обхватил светлую голову изящными руками и завыл волком, после чего накинулся на девушку:
- Ты что, с собакой общаешься?
- Нет, - испугалась девушка.
- Тогда откуда такие выражения? Такой жуткий говор! Ме-ме! - перекривлял он. - Речь должна быть красивой! Протекать как песня, словно дуновение ветерка, а не на бой поварешкой о кастрюлю!
- Простите, - пискнула Милка.
- Уже лучше, - кивнул эльф, а теперь тоже самое, но только с достоинством.
- Простите, - попыталась Милка, как можно выше задирая нос.
- А с лицом что? - строго спросил остроухий.
- Вы же сказали... с достоинством...
- Если будешь так разговаривать, люди подумают, что у тебя болезнь кости. Держи голову прямо, не закидывай назад или в стороны. Да, вот так, а теперь с достоинством и не-е-ежно: "Простите".
- Простите, - Милке показалось, что ее тело сейчас просто взорвется от напряжения.
- Вот! Вот! - обрадовался он. - А-то уши уже вянут! А теперь давай еще попробуем: "Чего соизволите отведать, господин? Сегодня у нас восхитительное куриное мясо! Но и, конечно, рыба удались на славу! Просто тает во рту..."
- Но это долго, - нахмурилась Милка.
- Вот и прекрасно! - воскликнул эльф, хлопнув в ладоши. - Зато запомнишь раз и навсегда!
Под конец раздачи у Милки почти не поворачивался язык. Тяжкое это дело - говорить по-благородному.
Так проходили дни за днями. Преступники в клетках давно не казались девушке страшными людьми. Она всех воспринимала как неотъемлемую часть жизни, которая почему-то находилась по ту сторону металлических прутьев. Однажды она спустилась к камерам внепланово, чтобы отдать Тодеусу Фейму одолженный учебник, когда увидела странную картину.
Возле тридцать восьмой камеры стояли двое солдат. Тим скомандовал:
- Лицом к стене, руки за спину! Живо.
- А, проклятые, - прохрипел Смык, но подчинился.
Донах открыл камеру, а Тим вывел заключенного, после чего они повели преступника по коридору, как тут Смык толкнул одного, потом другого, но его тут же начали бить в ответ, только на этот раз преимущества у старика не было никакого. Он терпел побои, закрывшись локтями и ругался: - Ах вы, псы позорные!
У Милки остановилось сердце. Да, дедок не лучший из людей, но смотреть, как его бьют - оказалось невыносимо. Книга упала на пол, а девушка бросилась к дерущимся, крича:
- Нет! Не бейте дедушку! Не троньте!!!
Милка с силой врезалась Донаху в бок, потом ей досталась пара ударов локтями, как тут она почувствовала, что кто-то сильно сжимает ей шею. Вот ошарашенные лица Донаха и Тима и злой шепот возле уха:
- А ну назад, а то придушу вашу шавку!
- Пушштше, - только и смогла выдавить она.
Солдаты в растерянности отступили на шаг. Тут сзади послышался топот сапог - это сбегались другие охранники.
- Ей, Смык, пусти Поварешку! - это голос Дорана, командира, о чем ярко оповещали три солнышка на его гербе-нашивке.
- У меня идейка получше, начальничек! Надоело мне тут у вас сладкую кашу жрать! На волю больно охота!
- Ей! Ты же сам понимаешь, что у тебя ничего не выйдет, - напомнил Доран.
- А ты подойди ближе, я тебе мертвую девку вручу... С дороги, гады!
Милка не могла идти, даже дышать удавалось с трудом - мешала рука, плотно обхватившая шею. Как же страшно! Она-то знала, что бандиту не дадут так просто уйти, скорее солдаты сами проткнут ее мечами, чем позволят преступнику выйти за пределы Колодца.
Некоторые заключенные тоже пытались образумить деда:
- Ей! Пусти малявку!
- Ты - дурак! Ее погубишь и себя заодно!
Неужели он сбежит? Или ее убьют раньше, чем она это узнает? О, Великая Лунная Богиня! Но вот они уже в коридоре, что вел на поверхность. Тут Смык обернулся к преследующим его людям и истошно заорал:
- Гады! Пустите, подонки! А-а-а!!!
Милка почувствовала, что рука Смыка переместилась с горла на рот, действуя лучше любого кляпа, а десять охранников смотрели на сие безобразие, явно забавляюсь. Через пару мгновений дед перестал орать и спокойно сказал:
- Дальше я сам, ребята.
- Так точно, сер! - тихо отсалютовал Доран и охранники разошлись.
Милка совершенно не понимала, что происходит. Они не будут останавливать Смыка? Позволят уйти? А что будет с ней? Тут из-под и так не твердых ног ушла земля. Теперь она просто висела в воздухе, поддерживаемая лишь руками Смыка, а тот понес ее прямо... на кухню. Не успела она прийти в себя, как ее грубо бросили прямо на собственный тюфяк.
- А теперь скажи мне, Зорна, что это такое?!?
Милка обернулась волчком и увидела, что в комнате только трое: она, повариха и... глава службы безопасности Его Величества Сэтвок Шанар!
- А что? - невозмутимо поинтересовалась женщина.
- Эта твоя шавка появилась возле камер в неположенное время! Побила охранников и чуть не организовала побег особо опасного преступника!
- Тебя, что ли? - подняла брови Зорна.
- НЕ СМЕШНО!
- А я и не смеюсь! - тут Зорна уже повернулась к нему лицом и уперла руки в бока: - А теперь послушай меня внимательно! Ты пришел на МОЮ кухню и смеешь МЕНЯ вычитывать?!? Моя помощница не слабоумная! Если у тебя есть что сказать, говори с ней, НО чтобы я не слышала, что ты ее запугиваешь, понятно?!! - после такой пламенной речи она опять отвернулась к кастрюлям.
Глава службы безопасности Его Величества Сэтвок Шанар немного понаблюдал за ее затылком, а потом повернулся в сторону Милки. "Какой же он высокий! И страшный! Особенно когда так смотрит, будто сейчас... Мама!" - пролетело в голове. От страха Милка забилась в угол.
Тем временем мужчина подошел ближе, по дороге зацепив двумя пальцами стул, который затем поставил спинкой к Милке и оседлал. Он задумчиво ее рассматривал, словно таракана, который нагло ползает перед ним, но которого по непонятной ему самому причине, он не может прихлопнуть.
- Ну? - звучно спросил он.
Милка скукожилась еще больше.
- Простите, - пискнула она, а потом вспомнив науку эльфа, на секунду выпрямила спину и с достоинством молвила: - Простите, - но тут страх фзял свое и она добавила: - дядечка.
- У твоего отца были братья? - спросил он странным тоном.
- Нет.
- А у матери?
Милка отрицательно покачала головой.
- ТОГДА КАКОЙ Я ТЕБЕ ДЯДЕЧКА!!!
От громового голоса аж уши заложило, а мужчина продолжил:
- Это первое. Второе, какого черта ты полезла туда, куда тебя не просили?
- Но дедушку, - грозный взгляд сделала свое дело, - то есть заключенного из тридцать восьмой, Смыка били и я...
- Мне все равно, "что ты", поняла? - грубо оборвал Сэтвок Шанар. - Чтобы я тебя не видел ни с записками, ни с подарками, ни с мамами, ни с "дядями" рядом, поняла? Здесь тюрьма, а не питомник с твоими любимцами! Все эти люди - преступники! Дай им только возможность и они уничтожат всех! Кто поодиночке, а кто всех одним махом! Поняла?
- Да, - она была готова подтвердить все что угодно, лишь бы он на нее не орал.
- Я больше не буду!
- Где-то я это уже слышал, - устало сказал суровый мужчина. - Зорна, и как ты это терпишь?
- А что я? Сам ее стряпню пробовал. Что еще надо? Работящая, ответственная... доверчивая больно, но на то ты и есть, верно?
- Для чего? - удивился он.
- Чтобы никому не доверять! - сказала, как отрезала Зорна. - Видишь ли, есть и другие люди, которые просто делают свою работу и во всем стараются найти хорошее, копят на светлое будущее и пекут солнце-пироги на Великий праздник.
- Что? - теперь удивилась Милка.
- А я что слепая? Не видела, как ты все тесто готовишь да мясо для начинки варишь? Раз цветочек, два цветочек вот почти уже веночек!
- Я не про солнце-пироги, я про то, что откладываю... - смущенно сказала Милка.
- Ты б свои богатства лучше прятала, а не под тюфяк!
Сэтвок Шанар переводил взгляд с одной на другую, а потом мотнул головой и, пошипев что-то вроде "Бабье царство", вылетел из кухни. Зорна проводила его веселым взглядом, тихо сказав:
- Нравишься ты ему.
- Нет, Зорна, он таким волком на меня глядит...
- Ну, не нравилась бы - живого места на тебе не было бы. А он с тобой по-ласковому... Только не понимает совсем. Сильно диковинное ты для него существо.
- Ой, боюсь ты не права, Зорнушка! Не терпит он меня! Ой, не терпит! Поперек горла я ему, как рыбья косточка!
Но слова старой кухарки произвели на девушку впечатление. Решила она, что нужно на один солнце-пирог больше лепить. За ночь она обязательно успеет, чтобы на завтрак к Великому женскому празднику, когда положено дорогим мужчинам румяный пирожок с мясом дарить, даже глава службы безопасности Его Величества Сэтвок Шанар получил гостинец. Ему, конечно, жена, а может и дети подарят, но Милка чувствовала, что обязана его испечь, пусть он даже выбросит его уличным собакам. А ей-то что? Ей и так почти сто штук лепить!
После бессонной ночи, которую Сэтвок провел над просматриванием поднакопившихся документов, а так же пополнением артефакта пассивной магии морока, что позволяла перевоплощаться в старика Смыка, каково же было его удивление, когда он, выходя из собственного кабинета, поскользнулся на первом солнце-пироге в своей жизни! Самое обидное - пахла выпечка просто превосходно!
________________________
Тут тоже боюсь повториться по поводу вдохновителей :)