***
"Если бы бог, вслушиваясь в молитвы всех людей, исполнил все их желания, род человеческий погиб бы, столько зла друг другу они желают".
Эпикур. Из книги "Пчела»
"За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!"
Михаил Булгаков, "Мастер и Маргарита"
40 лет назад
Новостной канал A: На таможенных постах скопились огромные очереди желающих пересечь границу. Побросав квартиры, люди спасаются бегством от холодов...
Новостной канал B: Люди массово покидают северные регионы. В спешке бросают свои дома, уходят практически ни с чем...
Прогноз погоды: 20.07.20... Сегодня в Москве самый теплый день. Температура поднялась до нуля градусов. Но радоваться не приходится. Говорят, что больше такой теплой погоды москвичи не увидят.
Отрывок из интервью с известным писателем-блогером:
— Этот вопрос волнует, наверное, нас всех. Как вы считаете, почему наша страна проиграла войну за Юг?
— Хм. Я полагаю, все дело в нашей разрозненности.
— Что вы имеете в виду?
— Смотрите. Вы замужем? Да? А дети есть? А теперь представьте, что на вашу семью надвигается опасность. как вы поступите? Бросите семью?
— Нет, конечно. Мы попытаемся вместе что-то придумать, решить проблему.
— Нет, конечно. Мы попытаемся вместе что-то придумать.
— А если страна как одна большая семья, то вся эта страна-семья тоже решает проблему совместно. Только беда в том, что нет у нас такой страны. Нет в людях согласованности, единства. Ни в идее, ни в любви к земле, к людям. Поглядите: все бегут, все бросают родные края. Каждый сам за себя. А поодиночке мы никакая не сила. Суетящийся и разбегающийся народ легко осадить, выгнать или разбить в сражении. Если бы мы были едины, если бы люди землю свою не бросали, никакие холода нас не сломили бы, не напугали. Ни один враг не смог бы нас одолеть, если бы каждый боролся за страну как за семью. Беда еще и в другом: Юг-то тоже принадлежит тем, кто там живет. Нехорошо отбирать землю у тех, кому она принадлежит. Но не гибнуть же от холода, верно? Страшное нас ждет время. Теперь нам остается только крепко взяться за руки с теми, кто не сбежал, и изо всех сил беречь свое тепло.
ТЁПЛЫЙ ДОМ
Алена нащупала в кармане пропуск и облегченно выдохнула. Есть вероятность, что в такой толкотне ее пропустят без проверки, но и попасться можно запросто. Здесь пятьдесят на пятьдесят. Но, так или иначе, остановиться она не могла, даже если бы захотела. Грустная и густая толпа похожих на зомби людей неизбежно и сонно увлекала ее к воротам. Люди выдыхали пар в сухой морозный воздух, не поднимая голов, и плелись, шаркая, по расчищенной дороге.
Алена взглянула на горизонт, заправляя обратно под шапку светлую прядь: теперь на лбу вздрагивала от ветра только накладная темная челка. За белыми холмами морозной пустыни и насыпей, окольцовывающих руины, вздымалась мгла приближающейся бури. Неизвестно, как надолго она затянется в этот раз: три дня, неделю, две. Алёна только надеялась, что ей хватит этого срока, чтобы сделать все свои дела.
Толпа остановилась. Раздался скрежет, словно на звук несмазанных петель наложили эхо.
— Подготовить пропуски! — пронесся над толпой из громкоговорителя голос старшего охранника.
Люди закопошились, вынимали свои белые карточки. Алёна сжала в кармане свой пропуск и затаила дыхание. Пропуск был липовым, но не это пугало ее, а неизвестность, которая ждала ее за воротами. Она никогда не была внутри, не знала местных, вдобавок один факт ее присутствия там значил, что она находится в убежище людей, разыскивающих ее годами. Поймать человека в ограниченном пространстве куда легче, чем в руинах.
Люди пропадали в воротах как в огромной черной дыре, по обе стороны стояли «снеговики» – так в народе прозвали охранников и всю службу безопасности заодно. Алёна, задрав голову, взглянула на неприступные серые стены ее временной темницы, и в душе всколыхнулась тоска. Нет, открытое небо, каким бы опасным для жизни оно ни было в нынешнее время, она все-таки любила больше.
— Чего глазеешь? Пропуск! — требовательно гаркнул на нее охранник.
Она протянула ему белую карточку. Тот уставился на черные буквы, и хотя лица его за повязкой и очками было не разглядеть, Алёна живо представила, как он нахмурился и несколько раз перевел взгляд с куска пластика на его владелицу.
— Проходи, Елена Петровна, — махнул ей рукой.
И Алёна, которая на самом деле Игоревна, двинулась следом за теми, кто уже прошел внутрь. Ворота поглотили ее вместе с остальными. Она погрузилась в относительно теплый воздух, наполненный запахом бетонной крошки и старой краски, ржавого металла и грязных тряпок. Что-то прелое и спертое было в этом мрачном коридоре, где она теперь очутилась. Обернувшись, Алена еще раз поглядела на клочок синеватого неба, на грозную тучу, что показалась ближе, и, отвернувшись, вместе с толпой зашагала во тьму Общежития.