Глава 1
(На фотографии главная героиня)
Её жизнь не проста - в детстве из-за потери памяти её отдали в детдом,потом приёмная семья после второй её потери памяти и приступов астмы отдали её обратно,в детдом.
Сейчас ей 19.
Каждый день она ведёт дневник,боясь снова всё забыть.
Почти каждый день она переживает приступы астмы,связанные,порой,с её эмоциональным состоянием.
Жизнь сломала её.
Она ненавидит всех и вся.
Она любит чёрный.
У неё нет друзей. А зачем они,если в любой момент ты можешь забыть их?
Она боялась идти в колледж.
Она много чего боится и чувствует,но скрывает эмоции.
Она,как глыба льда, бесчувствена, по мнению всех. Но это не так, совершенно не так.
Она выключила плеер и посмотрела на хмурое, как её лицо,небо. Её настроение порой как погода - бывает хорошим,чистым,светлым,а бывает хмурым,тусклым,плохим. В основном оно бывает тусклым.
В чашке остался лишь осадок от чайной заварки, смотря на которой она недовольно хмыкнула.
- Вам что-то ещё? - спросила подошедшая официантка.
- Можно ещё чая? - тихо прохрипела она.
Легко кивнув, официатка ушла.
Девушка раскрыла блокнот, лежавший прямо перед ней.
Зарисовки. Фотографии. Различные небрежные, красивые и перечёркнутые фразы и слова. Она бегло пробежалась по самым первым строкам:"За что мне это?"
Её брови хмурятся, в глазах читается то ли отвращение, то ли сильная боль.
Она подняла глаза, и пар чуть приударил в лицо, от чего девушка чуть втянула голову.
Она убирает выбившуюся прядь волос за правое ухо и, как и обычно, натягивает рукава кофты немного выше костяшек пальцев. Ей не холодно, ей так удобней. Она рисует руку с многочисленными шрамами - следы от попытки самоубийства. Она кидает быстрый взгляд на свою руку, спрятанную рукавом - она рисовала свою руку, но открытую, без ткани, защищающей кожу от посторонних глаз.
Она рисует и вспоминает тот день, когда решила вскрыть вены - она не видела другого решения, она хотела найти выход. А выход она нашла в лезвии от бритвы.
Она вспоминает, как второй раз хотела совершить самоубийство и то, как ей не дали этого сделать.
Внезапный кашель. Если ты астматик, то от обычного кашля начнёшь задыхаться. Она достаёт из рюкзака ингалятор для астматиков. Засунув его в рот, она нажала на кнопку, и в лёгкие поступила недостающая порция кислорода. Она глубо вдохнула, но воздуха так и не хватило до конца, хотя дышать можно было, поэтому она убрала ингалятор обратно, Часть людей бросала на неё странные взгляды, другая же часть даже ушей в её сторону не навострило. Люди делятся на два типа: пофигисты и любопытные. Оба типа её бесило, не смотря на то, что сама она от части принадлежит к первому типу - пофигистам.
В аудитории поднялся лёгкий шум. Шум этот не назойлив, но довольно-таки не приятен. Она чуть поморщилась.
"Не уж-то нельзя тихо посидеть, раз преподаватель вышел на заседание?"
Она сбивалась из-за шума. Стёрла одну линию. Вторую. Стёрла длинный штрих, нарисовала новый - всё шло из рук вон. Она пытается не злиться, пытается быть спокойной, но тот факт, что у неё ничего не получается, злит.
От частой работы рукой, держащей стёрку, волосы стали ниспадать на лицо, и теперь вместе с рукой трясутся и волосы. Хоть волосы и перекрывают ей обзор, но она не намерена убирать их - её глаза, наполненные душевной болью и отвращением к людям, причём ко всем людям, и видеть это не нужно окружающим.
В аудиторию ввалился чуть шатающийся парень в тёмных очках. Он прошёлся по рядам и сел с ней. Она же отодвинулась - люди не приятны ей. Они и их прикосновения вызывают в ней такое отвращение, что оно чуть ли не переходит в рвотный рефлекс.
К этому парню подошли ещё трое. Они сели рядом с ним, заставляя Эрику отодвинуться ещё дальше. Она хотела исчезнуть, умереть, провалиться сквозь землю - впринципе, она всегда этого хотела, но рядом с этими парнями ей захотелось исчезнуть ещё сильнее. Обрывки их разговора доносились до неё эхом, словно она сидела в подвале, а они возвышались над ним и о чём-то говорили.
- Это дурное похмелье... Кто его вообще придумал! - промолвил парень в солнцезащитных очках.
Его друг ударил его по спине.
- А вот не надо было так нажираться. - бодро сказал он.
Эрика ещё больше нагнула голову, чтобы лица не было видно вообще, и отвернулась от них, концентрируясь на рисунке. Руки начинали дрожать, когда она начинала прорисовывать шрамы. Она помнила их.
Помнила наизусть.
Каждую линию, каждый бугорок, абсолютно всё.
Почему она помнила свои шрамированные руки?
Она любила раньше лежать в тишине, вытянув руку и начав изучать каждый шрам.
Секунду за секундой.
Минуту за минутой.
Иногда, она смотрела и водила ноготком по ранам часами.
Обычно, после попытки суицида, люди начинают понимать, что жизнь чудесна, но не она. Эрика всё ещё не хотела жить. Она хотела, чтобы тепло покинуло её тело, чтобы её закопали в холодную землю, а лучше вообще не находили её труп - она всё равно никому не нужна; семьи нет, друзей нет, никого нет.
- Эй... - пьяница в очках дёрнул её за рукав, заставив уставиться на него ледяным взглядом, не имеющим души. - От головы есть что?
Она покачала головой и продолжила рисовать.
Он выругался.
- Как же я вас всех ненавижу.
Она повернулась в его сторону. Его слова странно подействовали на неё. Она достала из рюкзака бутылку воды и кинула её в него.
Он зашипел, как дранный кот с помойки. Взяв бутылку, он стал переводить взгляд с бутылки на Эрику и обратно. Он чуял какой-то подвох.
- Бери пока дают. - тихо прохрипела она.
Он кивнул и, открыв бутылку, стал жадно пить. А она смотрела на то, как с каждым глотком, кадык незнакомца двигался вверх-вниз. Он издал стон наслаждения, вытер рот о рубашку, закрыл бутылку и отдал её Эрике.
- Я твой должник. - он поднял очки чуть вверх, показывая свои серо-баклажановые мешки под глазами, подмигнул и, снова одев очки, лёг головой на парту.
Эрика убрала бутылку обратно. Она кинула быстрый взгляд на парня, но, поймав его взгляд, отвернулась. Она не покраснела, но внутри всё перевернулось, сделав раза три сальто. Он был первым, кто решил посмотреть ей в глаза.
Он чертыхнулся, не понятно почему. Рука Эрики двигалась, а взгляд был боковым и попадал в незнакомца. Что-то зацепило в нём - может его слова про ненависти, может что-то ещё, но что она и сама не знает.
- Твои глаза похожи на шоколад. - услышала она шёпот.
Повернувшись, она увидила, что парень лежит теперь затылком к ней. Ей захотелось протянуть руку к его затылку, но она поборола это желание.
В горле пересохло, и ей захотелось воды. Она облизнула свои губы и достала воду. Ей нужно было решить - вытереть горлышко бутылки или испить воды, смешанной с микробами какого-то парня, у которого было похмелье. "Я ведь могу умереть от этого?" - подумала она. - "Если да, то это того стоит."
Она начала пить воду. Маленькие тихие глотки. Один за другим.
Волосы чуть открыли её лицо, когда она отбросила голову назад, и свет ламп озарял её бледное лицо.
- Ого, у тебя что, тоже похмелье? Бледная такая.
Сказать, что Эрика чуть ли не захлебнулась - ничего не сказать.
Она опустила голову, отгородившись от парня волосами, и отрицательно покачала головой. Он подал ей идею.
"Может уйти в запой и впасть в алкогольную кому? Это не смерть, но всё же..."
Блокнот исчез из её поля зрения.
- Вау. - бесстрастно произнёс он. - Изрезанные вены, да? Я думал, что девчонкам нравятся просто вены на руках парней. - он закатил рукав рубашки, оголив свои руки с явно видными венами мятно-синего, смешанного с фиалковым, цвета. Она смотрела на него и его руку, как зачарованная.
- Нравится?
Нравилось ли ей?
Безусловно. Она хотела прикоснуться к его руке и провести пальцем по каждой хорошо видной ветке сосуда.
Её рука дрожала в ожидании чего-то, скорее всего желания потрогать эти чудесные вены. Ей казалось, что такие вены даже резать жалко - словно грех какой-то поцарапать такое произведение искусства, как вены парня, имя которого она не знает.
Он взял её ладонь и провёл ею по зоне своей руки от запястья и до локтя.
Глаза её загорелись.
Ей понравились его руки.
Ей понравился цвет его вен, так отличавшихся от её.
Ей понравилась сила его рук, видная невооружённым глазом.
Ей понравились его пальцы - такие длинные и красивые.
Он выпустил её запястье из своих рук, и она начала сама трогать его руку, едва косаясь кончиками пальцев его кожи, от чего по телу парня словно проходил электрический ток. Пока Эрика, завороженно водила туда-сюда своими тонкими пальчиками по оголённой коже руки незнакомца, он убрал ей прядь за ухо и сквозь тёмные очки смотрел на её лицо. Что-то его цепляло в её лице.
Голубые волосы?
Карие глаза, излучающие столько неприсущих людям эмоций и чувств?
Красивые губы?
Аккуратные брови и нос?
Длинные ресницы?
Её тоже что-то цепляло в нём.
Блондинистые волосы?
Изумрудные глаза?
Или идеальные нос, губы, брови и скулы?
Он провёл ладонью по её щеке, а она весьма громко вздохнула. Сейчас она позволяла ему прикосаться к себе, а потом?
Потом она не знает.
Потом может не быть.
Она хотела прекратить всё это, но руки не слушались её, а рот будто закрылся на замок, ключ от которого выкинули в самое глубокое озеро мира.
Оглушающий звонок заставил подняться шум в два раза больше, чем он был до этого.
Парень провёл тыльной сторой ладони от её щеки и до локтя. Шумно вздохнув, он встал и, накинув рюкзак на одно плечо, покинул кабинет.
Она смотрела ему вслед, между тем, как люди проходили мимо. Она была очарованна им. Он заинтересовал её, но она не хочет связываться с ним - ей это не нужно. Привязываться к кому-либо опасно, ведь это всегда больно.
Она накинула чёрный кожаный рюкзак на правое плечо и, схватив блокнот и механический карандаш, пошла за всеми - вон из кабинета, в котором разрешила прикасаться к себе не пойми кому.