Глава 8.
Утро на Глизе не было похоже на утро. Не было солнца, медленно поднимающегося над горизонтом. Не было пения птиц или шума ветра. Просто сменился оттенок неба. Серый стал чуть светлее. Рэй проснулся первым. Ему казалось, что он только закрыл глаза, но система уже показывала, что до назначенного времени взлёта оставалось чуть больше двух часов. Он не сразу двинулся. Стэйси всё ещё сидела рядом, её дыхание было ровным. Её голова покоилась на его груди, а его руки до сих пор обнимали её. Рэй на мгновение закрыл глаза, позволяя себе насладиться последними минутами спокойствия. Но затем панель перед ним выдала сигнал.
ОБНАРУЖЕНЫ НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ В АТМОСФЕРЕ. ВНЕШНЯЯ АКТИВНОСТЬ: ЗАФИКСИРОВАНО ДВИЖЕНИЕ.
Рэй вдохнул глубже и осторожно разбудил Стэйси. Она открыла глаза медленно, её взгляд был ещё тёплым после сна, но через пару секунд осознание вернулось. Она встретилась с его глазами и тихо выдохнула:
— Утро?
Рэй кивнул.
— Да. Пора двигаться.
Остальные тоже начинали приходить в себя. Виктор поднялся первым, тут же проверяя системы корабля. Алекс потянулся, но сразу схватился за оружие, его рефлексы не позволяли расслабляться. Макс встал, встряхнул голову и пробормотал:
— Итак, где наш билет домой?
Ной потёр глаза и хрипло спросил:
— Что-нибудь поменялось за ночь?
Рэй кинул взгляд на панель.
— Да. Глизе не дремлет.
Стэйси уже проверяла шлюзы и контрольные системы.
— Нужно проверить всё ещё раз, прежде чем мы взлетим. И если что-то не так...
Она остановилась, но все и так знали, что дальше. Если что-то не так — второго шанса не будет.
ВНЕШНЯЯ АКТИВНОСТЬ: 300 МЕТРОВ. ПОЗИЦИЯ НЕИЗВЕСТНОГО ОБЪЕКТА: НЕОПРЕДЕЛЕНА.
Виктор напрягся.
— Погодите... Мы же должны были быть одни.
И тогда из тумана перед кораблём появились они. Команда 23. Риверс, Грант, Элиза, Юджин, Деклан, Винс, Нил. Они пришли проводить их. Но они были не одни. За ними в тени леса что-то двигалось. Что-то намного большее. Рэй пристально посмотрел в ту сторону.
— Глизе решила нас проводить.
Стэйси глубоко вдохнула.
— Тогда давайте убедимся, что это прощание — окончательное.
Риверс сделал шаг вперёд, его маска блеснула в тусклом утреннем свете. Он стоял прямо, величественно, словно истинный капитан. Но его голос... В нём была тяжесть.
— Глизе готова вас отпустить. Но с одним условием.
Тишина легла между ними. Все смотрели на него, ожидая продолжения. Риверс повернул голову, взглянув на каждого из них.
— Вы должны пообещать, что больше никто и никогда не прилетит сюда. Когда вы вернётесь домой, вы сделаете всё, чтобы проект по освоению Глизе был закрыт." А лучше – уничтожен.
Тяжёлая пауза. Виктор глянул на Стэйси. Макс выругался и провёл рукой по лицу. Алекс мрачно усмехнулся.
— Ну, теперь понятно, почему эта планета не убила нас сразу. Она хочет использовать нас.
Грант повернулся к нему.
— Использовать? Или спасти? Ты знаешь, что случится, если люди узнают правду. Ты знаешь, что они не остановятся. Вы уйдёте. Но за вами придут другие.
Стэйси перевела взгляд на команду. Она понимала, что они правы. Если Земля узнает, что Глизе пригодна для жизни, начнётся экспансия. Колонизация. И никто не даст этой планете выбора. Ной тихо пробормотал:
— Мой отец... Он знал.
Все снова посмотрели на него. Он говорил рассеянно, как будто только сейчас осознавал это.
— Он все знал. И что он сделал? Отправил нас. Он знал, что люди захотят Глизе.
— Да.
Элиза заговорила впервые.
— Он знал. Он должен был полететь с нами. Но исчез. И теперь он заставил вас пройти тот же путь. Вопрос в том, готовы ли вы поступить иначе.
Стэйси сжала кулаки.
— Мы должны принять решение.
Рэй перевёл взгляд на неё.
— А у нас есть выбор?
Алекс глухо засмеялся.
— У нас никогда не было выбора. Только иллюзия.
Макс вдохнул глубже, а затем выдал:
— По правде? Я просто хочу вернуться домой. Но если для этого мне нужно солгать всему миру — пусть так.
Виктор покачал головой.
— А мы можем? Разве мы можем гарантировать, что всё сотрём? Что Земля не узнает?
Грант спокойно ответил:
— Это будет вашей задачей. Вы — последние. Сделайте так, чтобы после вас никто больше не прилетел.
Стэйси медленно выдохнула. Она посмотрела на команду. Она знала, что они думают то же самое. И затем она подняла голову, посмотрев прямо на Риверса.
— Мы согласны.
— Тогда улетайте. И больше никогда не возвращайтесь.
Глизе затихла. Теперь всё зависело только от них.
Они уже собирались идти к кораблю, когда лес вдруг ожил. Из теней, из серебристого тумана, из самой глубины планеты вышла фигура. Эш. Но он уже не был тем самым белоснежным псевдо-хаски, который когда-то сидел у ног Ноя. Теперь перед ними стоял кто-то... иной. Его силуэт был размытым, словно воздух вокруг него дрожал, а в глазах сиял мягкий, голубовато-серебристый свет.
Но он не выглядел враждебно. Он улыбался.
— Спасибо.
Голос был мягким, но в нём чувствовалась бесконечная древность.
— Вы доставили меня домой.
Ной отступил назад, едва не споткнувшись.
— Ч... Что?..
Эш взглянул прямо на него.
— Я знал, что ты догадаешься первым.
Рэй напрягся, готовясь ко всему, но Эш только поднял руку, успокаивая их.
— У вас есть время. Час. Возможно, чуть больше. Этого хватит, чтобы рассказать вам правду.
Тишина. Стэйси переглянулась с командой, но никто не двинулся с места. Эш спокойно продолжил:
— Давным-давно, лет пятьдесят назад, на Глизе поднялась невиданная буря. Она не была просто погодным явлением. Это была сама планета. Её энергия. Её ядро. Но что-то пошло не так. Шторм вырвал часть энергии Глизе и выбросил её в открытый космос.
Он прикрыл глаза, словно вспоминая что-то далёкое.
— Эта часть... был я.
Макс выругался, не зная, что сказать. Алекс встал как вкопанный.
— Ты хочешь сказать... что ты — часть этой планеты?
Эш кивнул.
— Я нечто большее, чем просто форма жизни. Я Глизе.
Ной вцепился в голову, словно пытался осмыслить услышанное.
— Но если ты был частью планеты... почему ты не остался?
— Потому что меня выбросило в космос. Я не мог вернуться. Я был потерян. Долгие годы я блуждал среди звёзд, пока не заметил нечто, похожее на мой дом.
Он поднял глаза и посмотрел на них с лёгкой улыбкой.
— Я увидел Землю.
Тишина была оглушающей. Стэйси медленно покачала головой.
— Ты... прибыл на Землю?
— Да.
— Когда?
Эш мягко улыбнулся.
— 1969 год.
Алекс хрипло выдохнул.
— Чёрт...
Рэй сжал кулаки.
— Ты был там... Четыре года до основания Института. До того, как начались первые исследования.
— Да.
— И тогда я встретил человека. Дедушку Ноя.
Ной резко поднял голову.
— Что?..
— Человека, который увидел во мне нечто большее, чем просто существо. Учёного, который поверил в мою историю. Человека, который дал мне обещание – вернуть меня домой.
Ной отрицательно замотал головой.
— Нет... Нет... Ты ошибаешься!
Эш спокойно покачал головой.
— Я никогда не ошибаюсь в людях. Этот человек был твоим дедом. Отец Дэниэла Хейдена.
Абсолютная тишина. Макс прислонился к корпусу "Ориона", тяжело сглотнув. Алекс перевёл взгляд на Ноя, но тот выглядел так, будто только что рухнул весь его мир.
— Но... если он хотел вернуть тебя... почему тогда всё стало так, как стало? — наконец спросил Виктор.
Эш грустно усмехнулся.
— Потому что его мысли изменились. Сначала он хотел помочь. Но потом он увидел возможность.
Он провёл рукой по воздуху, и в воздухе будто мелькнули тени прошлого.
— Возможность открыть новый мир. Возможность колонизировать Глизе. Возможность взять её под контроль. И тогда его идея изменилась. Он больше не хотел просто вернуть меня домой. Он хотел вернуть меня... и сделать Глизе своей.
Тяжёлое молчание. Рэй не мог поверить в услышанное. Алекс выругался сквозь зубы. Макс хрипло засмеялся, но в этом смехе не было радости.
— Конечно. Люди никогда не меняются, да?
Стэйси смотрела на Ноя. Он стоял, будто не дышал.
— Ты лжёшь... — тихо прошептал он.
Эш наклонил голову.
— Я не лгу.
Ной сжал кулаки, его голос дрожал.
— Тогда почему мой отец никогда не говорил мне об этом?!
Эш вздохнул.
— Потому что он знал, что когда-то тебе придётся сделать выбор. И этот момент настал.
Они знали правду. Теперь им предстояло решить, что с ней делать. Эш смотрел на них, его светящиеся глаза были спокойными, но в них читалась усталость.
— Вы хотите знать всю правду?
Стэйси сжала кулаки.
— Ты уже начал. Так что продолжай.
Эш кивнул и заговорил дальше.
— С каждым экипажем, что отправляли на Глизе, я пытался вернуться домой. Я пробирался на их корабли, надеясь, что хоть кто-то из них сможет добраться до планеты. Но все они погибали. Экипаж 01 – связь потеряна на орбите. Экипаж 07 – взрыв во время входа в атмосферу. Экипаж 14 – исчезновение после посадки. Экипаж 22 – полный отказ систем в процессе приземления. Экипаж 23 – первый, кто смог доставить меня домой.
Рэй почувствовал, как внутри всё похолодело.
— Ты хочешь сказать, что был на всех этих кораблях?
— Да.
— И ты всегда возвращался на Землю?
— Да.
Ной побледнел.
— Но как?! Если корабль разбивался, если экипаж погибал – как ты?..
Эш перевёл взгляд на него.
— Я не человек, Ной. Я – энергия. Я – часть Глизе. Когда корабли погибали, я просто искал другой способ.
Тишина. Макс выругался.
— И так продолжалось сколько лет?
— Девять.
Алекс хмыкнул.
— Девять лет ты ждал?
Эш медленно кивнул.
— Девять лет я ждал, когда они найдут новую команду. Но когда Дэниэл снова начал искать "идеальных", когда он решил создать "Экипаж 37", я больше не мог ждать.
Они все замерли. Эш глубоко вдохнул и произнёс то, что окончательно перевернуло их представление о происходящем.
— Я запустил вас.
Виктор моргнул.
— Что?..
— Я больше не мог ждать. Я сам отправил вас на Глизе.
Молчание было оглушающим. Рэй пристально смотрел на него.
— Ты...
— Да.
— Ты был тем незнакомцем.
— Да.
— Ты тот, кто дал старт "Ориону".
— Пока у вас была паника, пока вы думали, что вас проверяют – я пробрался на борт. Прикинулся седьмым пассажиром. И следил за вами, пока вы не приземлились.
Ной отшатнулся.
— Ты использовал нас!
Эш опустил глаза.
— Да. Но я сделал это, потому что другого пути не было.
Молчание. Они осознали правду. Эш был их причиной. Он был тем, кто запустил их в бездну. Он был тем, кто отправил их туда, откуда никто не возвращался.
Эш молча смотрел на них, его светящиеся глаза мерцали в утреннем свете. Он видел их реакцию. Шок. Злость. Непонимание. Но не ненависть. Стэйси смотрела на него напряжённо, но уже не с подозрением, а с осознанием. Он был причиной их полёта. Но он был также и причиной, по которой они добрались до Глизе живыми. Эш глубоко вдохнул и спокойно произнёс:
— Вам пора домой.
Ной сжал кулаки, но голос его был не таким резким, как раньше.
— После всего, что ты сделал, ты просто вот так нас отпускаешь?
Эш слегка улыбнулся.
— Я обещал, что помогу вам улететь. Я сдержу слово.
Макс провёл рукой по лицу, тяжело выдохнув.
— Чёрт, звучит так, будто ты и взлететь за нас хочешь.
Эш серьёзно кивнул.
— В каком-то смысле, да.
Все замерли. Алекс нахмурился.
— Это как понимать?
— Я помогу вашему кораблю взлететь. Я сделаю так, чтобы "Орион" поднялся аккуратно и точно вышел из атмосферы Глизе.
Рэй с подозрением взглянул на него.
— И что для этого нужно?
Эш спокойно ответил:
— Просто доверие.
Стэйси внимательно смотрела на него.
— Ты не скажешь нам, как именно ты это сделаешь?
Эш улыбнулся, но в этой улыбке была какая-то грусть.
— Если всё пройдёт гладко, вам не придётся об этом знать.
Ещё одна тяжёлая пауза. Виктор наконец нарушил её.
— Ну, как бы там ни было... у нас нет выбора, верно?
Эш не ответил, но его взгляд дал понять, что это правда. Ной тяжело выдохнул.
— Ты же правда хочешь, чтобы мы улетели? Без подвохов?
Эш кивнул.
— Я хочу, чтобы вы вернулись домой. И я сделаю всё, чтобы это произошло.
ОСТАТОЧНОЕ ВРЕМЯ ДО ВЗЛЁТА: 47 МИНУТ.
Стэйси перевела взгляд на команду. Они всё ещё переваривали сказанное, но уже знали, что делать. Она глубоко вдохнула, а затем уверенно сказала:
— Тогда идём. Пора улетать.
Время тикало. Осталось меньше 45 минут. Команда не теряла ни секунды. Виктор и Макс сразу ушли к консоли управления, проверяя системы корабля. Рэй занял место за панелью навигации, перепроверяя маршрут и готовя автоматические коррекции траектории. Алекс занялся шлюзами и аварийными системами, чтобы при взлёте не было разгерметизации. Ной проверял оставшееся топливо и работоспособность систем жизнеобеспечения.
СИСТЕМЫ НАВИГАЦИИ: ГОТОВНОСТЬ 97%. ДВИГАТЕЛЬ: ГОТОВ К АКТИВАЦИИ. ШЛЮЗЫ: ЗАПЕЧАТАНЫ
Кабина снова ожила. ОБРАТНЫЙ ОТСЧЁТ: 32 МИНУТЫ
Стэйси бегло осмотрела панель управления. Она чувствовала напряжение в воздухе, но старалась не показывать его.
— Вик, у нас полный контроль?
Виктор щёлкнул переключателями, быстро сверяя данные.
— Системы работают стабильно. Все механизмы, которые мы восстановили, пока держатся.
— "Пока"? — Макс бросил на него быстрый взгляд.
— Я инженер, а не пророк. Гарантировать ничего не могу.
Стэйси перевела взгляд на Рэйя.
— Как навигация?
— Мы готовы. Траектория рассчитана.
— Тогда готовимся к запуску.
ОБРАТНЫЙ ОТСЧЁТ: 20 МИНУТ
Ной нервно сглотнул.
— Если что-то пойдёт не так, у нас есть запасной план?
Алекс глухо рассмеялся.
— Да. Держаться за кресло и молиться.
Эш молчал всё это время, стоя у задней панели. Теперь он сделал шаг вперёд.
— Я возьму на себя атмосферный разрыв. Когда корабль начнёт выходить из гравитации Глизе, я сделаю так, чтобы планета не сопротивлялась.
Виктор нахмурился.
— А если она всё-таки захочет нас оставить?
Эш грустно усмехнулся.
— Тогда нам всем будет не до разговоров.
ОБРАТНЫЙ ОТСЧЁТ: 10 МИНУТ
Стэйси пристегнула ремни и посмотрела на команду.
— Последний шанс передумать.
Рэй хмыкнул, но его голос был серьёзным.
— Поздновато, капитан.
Алекс щёлкнул затвором винтовки, хотя оружие было бесполезно в этой ситуации.
— Либо мы взлетаем, либо становимся командой 37 навсегда. Я выбираю первое.
Ной глубоко вдохнул и сжал кулаки.
— Полетели домой.
ОБРАТНЫЙ ОТСЧЁТ: 3 МИНУТЫ
Эш закрыл глаза, и вокруг него будто прошла едва заметная волна энергии. Глизе знает, что вы уходите. И она наблюдает.
ОБРАТНЫЙ ОТСЧЁТ: 60 СЕКУНД
Стэйси сжала рычаг управления.
— Держитесь.
Потому что через минуту они узнают, отпустит ли их эта планета... или нет.
ОБРАТНЫЙ ОТСЧЁТ: 10 СЕКУНД.
Стэйси смотрела на экраны, пальцы сжали рычаги, сердце билось в бешеном ритме. Рэй сверил показатели, его взгляд бегал по цифрам, ища малейшую ошибку. Виктор напрягся, готовый в любой момент вручную корректировать работу систем. Алекс пристегнулся, но одной рукой всё ещё держал оружие, словно это могло помочь. Макс закрыл глаза на секунду, а потом глубоко вдохнул. Ной молился — и впервые это было не шуткой.
А затем – толчок.
СТАРТ!
"Орион" вздрогнул, взревели двигатели, и в следующее мгновение всё их тело вдавило в кресла. Корабль взлетал. Он поднимался через тяжёлую атмосферу Глизе, пробиваясь сквозь её невидимые когти.
СКОРОСТЬ 6000 М/С. ПРОБИВАЕМ ПЕРВЫЙ СЛОЙ АТМОСФЕРЫ.
Стэйси чувствовала, как металл корпуса дрожит под давлением, будто планета не хотела их отпускать.
— Держать курс! — выкрикнула она, напрягая руки на штурвале.
Рэй прокричал в ответ:
— Тяга держится! Но турбулентность...
КРИТИЧЕСКИЕ ПЕРЕГРУЗКИ: 78%
ДВИГАТЕЛЬ ИСПЫТЫВАЕТ СИЛЬНОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ!
Макс выругался.
— Чёрт, Глизе сжимает нас! Она пытается нас сбросить вниз!
Виктор ударил по консоли, переключая энергию в главный двигатель.
— Мы ещё не проиграли!
РАСЧЁТНОЕ ВРЕМЯ ВЫХОДА ИЗ ОРБИТЫ: 42 СЕКУНДЫ. СОПРОТИВЛЕНИЕ УВЕЛИЧИВАЕТСЯ. РАЗРЫВ ПРИТЯЖЕНИЯ НЕ ПРОИСХОДИТ.
Они не могли взлететь. Планета держала их. Эш всё это время стоял неподвижно, но теперь он открыл глаза.
Они светились серебристым огнём. Он вдохнул глубоко, поднял руки, и в тот же миг по всему кораблю прокатилась волна энергии.
АНОМАЛИЯ ВЫЯВЛЕНА. ГРАВИТАЦИОННЫЙ ФЛУКТУАЦИОННЫЙ СДВИГ. ОРБИТАЛЬНОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ СНИЖЕНО НА 40%!
Глизе ослабила хватку. Стэйси почувствовала, как корабль дёрнулся вперёд.
— Дави на газ! — закричал Виктор.
Рэй переключил системы на форсированный режим.
СКОРОСТЬ 12 000 М/С. ПОКИДАЕМ ГРАВИТАЦИОННОЕ ПОЛЕ. ОСТАЁТСЯ 5 СЕКУНД!
Эш закрыл глаза, и в последний момент мощный поток энергии пронёсся сквозь корпус "Ориона", как последний толчок.
И в следующую секунду...
ГРАВИТАЦИЯ ОТКЛЮЧЕНА. ВЫХОД НА ОРБИТУ ЗАВЕРШЁН.
Они вырвались. Они покинули Глизе. Стэйси тяжело выдохнула, ощущая невесомость. Виктор опустил голову на панель, его пальцы дрожали. Рэй откинулся назад, закрыв глаза на секунду. Макс улыбнулся, хоть и слабо. Алекс усмехнулся. Ной глубоко вдохнул.
Они сделали это. Эш стоял неподвижно. Но теперь он выглядел иначе. Как будто что-то внутри него... стало спокойнее. Он вернул голову и посмотрел на них.
— Теперь ваш путь действительно начинается.
Стэйси глянула в иллюминатор. Там, вдалеке, осталась Глизе. Планета, которая не должна была быть найдена. Планета, которую они покинули. Но что-то подсказывало ей... Она ещё не закончила с ними.
Корабль дрожал, но уже не от сопротивления Глизе — теперь это была инерция, остатки перегрузок, эхо мощного старта. "Орион" медленно, но стабильно двигался в вакууме, прорезая собой пустоту космоса. За бортом — бесконечность. Перед ними — долгий путь домой.
Стэйси сидела в кресле, пристегнутая, глядя в панель навигации, на которой ярко горел конечный пункт: "Земля – 156 дней". Это было много. Больше, чем кто-либо из них провёл вне Земли. Но впервые с момента взлёта это число не пугало её.
Рэй молча проверял показания. Система стабилизировалась, топливные показатели держались в пределах допустимого, а гравитация постепенно переключалась на искусственную. Он бросил короткий взгляд на Стэйси, и их глаза встретились. Ни слов, ни жестов — просто взгляд, наполненный облегчением и усталой верой.
Макс отключил систему экстренной стабилизации, снял перчатки и потер запястья. Он впервые за весь полёт позволил себе просто сесть и выдохнуть. — "Мы в космосе... и всё ещё живы," — пробормотал он, сам не веря сказанному.
Алекс не отрывал взгляда от иллюминатора. Снаружи были звёзды — яркие, спокойные, такие же, какими он помнил их с детства. Он не улыбался, но лицо его впервые за долгое время не было напряжённым.
Виктор подключил основные модули автоматического курса. Ручное управление больше не требовалось — теперь всё зависело от технологии... и от надежды, что их маршрут останется чистым. Он встал и прошёлся по кабине, проверяя соединения, рукой мягко похлопывая по стенам корабля — будто благодарил его за то, что тот выдержал.
Ной сидел в тишине, прижавшись спиной к стене, глядя в пол. Его мысли были далеко, на Земле... рядом с отцом, с дедом, с теми, кто втянул их в эту историю. Он не знал, что будет, когда они вернутся. Что он скажет. Но знал одно: он хочет вернуться.
Прошло всего несколько минут с момента взлёта — а казалось, что прошла целая жизнь.
Теперь "Орион" был не просто кораблём. Он стал символом. Символом выживания, возвращения, выбора. Впереди — 156 дней пустоты. И в самом её конце — Земля. Дом. Стэйси сделала глубокий вдох и с лёгкой улыбкой сказала:
— Летим домой.
Виктор медленно шёл вдоль внутренней переборки, постукивая пальцами по панели. Он уже собирался вернуться на своё место, как вдруг остановился.
Что-то щёлкнуло в его голове. Обрывок памяти. Фраза, которую он едва уловил, ещё тогда, в первые дни подготовки к экспедиции. Тогда, когда всё казалось просто сложной научной миссией, без масок, теней и говорящих существ из планет. Он резко развернулся и посмотрел на Рэйя, который как раз сверял навигационные координаты.
— Рэй... Подожди. Открой базу данных Института, если она у нас ещё загружена. Раздел «теоретическая астрофизика». Найди всё по ключевым словам: «пространственные разрывы», «стабильные проходы», «двоичные гравитационные колодцы».
Рэй поднял бровь, но молча пробежался по панели. Несколько секунд — и на экране замигали строки текста, архивные записи, схемы, формулы.
— Ты чего-то ищешь? — спросила Стэйси, подходя ближе.
Виктор провёл рукой по короткому техническому описанию и быстро заговорил:
— Во время подготовки к миссии, ещё на третьем этапе, я слышал, как один из учёных Института спорил с доктором Вонгом. Он говорил про "прорези" в пространстве. Не чёрные дыры, нет — это другое. Что-то вроде искривлённого пространства с двумя стабильными точками — входом и выходом.
— Чертовы звёздные ворота, — пробормотал Макс. — Ты хочешь сказать, что они реальны?
— Теоретически — да, — кивнул Виктор. — Их называют гравитонными проходами. Пространственные туннели, появляющиеся при определённых условиях вблизи массивных объектов. Они не втягивают, как чёрные дыры, а пропускают. И если мы найдём такую прорезь, ведущую вблизи Солнечной системы...
— Мы можем сократить путь, — закончила за него Стэйси.
Рэй просматривал карту звёздных скоплений, сверяя текущий маршрут.
— Вот только... — он ткнул в панель. — В данных нет точных координат. Всё, что есть — теории, модели, гипотезы.
— Но если кто-то из Института упоминал это, — вмешался Алекс, — то, возможно, одна из таких точек уже была зафиксирована? Просто засекречена?
Ной встал, подойдя к экрану.
— А если она рядом? Если эта прорезь где-то недалеко от нас — это наш шанс. Это не 156 дней. Это может быть неделя. День. Часы.
Наступила напряжённая тишина.
Все понимали: это как искать иголку в космической темноте. Но если она существует... Виктор расправил плечи и посмотрел на Стэйси.
— Разреши начать поиск аномалий вдоль маршрута. Я настрою сенсоры, перезапущу дальний спектральный анализ. Возможно, мы что-то пропустили.
Стэйси кивнула без колебаний.
— Делай всё, что нужно. Если есть шанс вернуться домой быстрее — мы не имеем права его упустить.
И "Орион" снова ожил. Не просто как корабль, а как надежда. Возможно, где-то в этой холодной, безмолвной пустоте действительно есть проход. Дверь сквозь звёзды. Прямая дорога домой.
Виктор моментально занял место у центральной консоли диагностики и начал запускать сканеры дальнего радиуса. Он вручную активировал резервные модули спектрального анализа и подключил ИИ-модуль навигации, чтобы ускорить обработку данных. С каждой секундой корабль начинал прослушивать космос более глубоко, улавливая мельчайшие отклонения в гравитационном фоне.
Рэй пересмотрел траекторию движения, отклоняя курс от прямолинейного, чтобы захватить область с наиболее высокой вероятностью образования пространственных аномалий. "Орион" незначительно изменил направление, едва заметно, чтобы не тратить лишнее топливо, но достаточно, чтобы начать поиск.
— Есть ли вообще шанс, что эта штука стабильна? — спросил Макс, наблюдая за потоком цифр на дисплеях.
— Если она была зафиксирована хотя бы раз, — ответил Виктор, не отрываясь от панели, — значит, она может существовать снова. Некоторые гравитационные "шрамы" в пространстве не исчезают полностью. Они как морщины на ткани Вселенной. Их можно снова «нащупать».
Алекс хмыкнул.
— Отлично. Мы ищем морщину во тьме.
Спустя пятнадцать минут, во время второго круга спектральной съёмки, Рэй поймал короткий, но необычный импульс. Он мигнул только раз, но его интенсивность была нехарактерна для обычных звёздных источников. Он сразу вызвал Виктора:
— Смотри сюда. Точка на 004.76.83 — у неё аномальное преломление гравитационного поля. Она не соответствует звезде или планете.
Виктор тут же переключился на координаты, усилив сканеры. Через несколько мгновений корабль получил подтверждение:
ГРАВИТАЦИОННОЕ ИСКАЖЕНИЕ ВЫЯВЛЕНО. ПРЕДПОЛАГАЕМАЯ СТРУКТУРА: ДВОЙНОЙ ПРОРЕЗ В ПРОСТРАНСТВЕ. СТАБИЛЬНОСТЬ: 61%. СООТВЕТСТВИЕ КУРСУ: 3 ГРАДУСА ОТКЛОНЕНИЯ.
— Есть! — выдохнул Виктор, почти не веря. — Это оно! Это может быть переход!
Стэйси подошла ближе, вглядываясь в пульсирующую точку на экране.
— Стабильность ниже, чем хотелось бы. Но это шанс.
— Если повезёт, — добавил Рэй, — этот "портал" может сжать нам путь в десятки раз.
— А если не повезёт? — спросил Ной тихо.
Алекс усмехнулся, бросив взгляд на команду:
— Тогда у нас будет худший маршрут... через небытие.
Все замолчали. Решение предстояло принять быстро. Прорезь могла исчезнуть через несколько часов — или через минуту. Пространство не поддаётся человеческой логике.
Стэйси медленно кивнула, встретившись взглядом с каждым из них:
— Если есть хоть один шанс вернуться домой раньше — мы должны рискнуть. Построить новый курс, проверить всё дважды и быть готовыми к любому сценарию.
Рэй уже начал прокладывать новый маршрут. Виктор синхронизировал навигацию с управляющими системами, передав информацию в основной модуль управления. "Орион" изменил курс. Серебристая точка впереди — всё ещё далекая, но уже обещающая надежду — мерцала в глубине космоса. Это была не просто аномалия. Это был шанс.
"Орион" двигался всё ближе к пространственному искажению. На экранах панели пунктирной дугой отображался новый маршрут, сверкающий как артерия света среди чёрной пустоты. Подготовка к прыжку шла полным ходом. Это был не просто курс — это был риск. Если туннель нестабилен, их могло растянуть, разорвать... или выбросить в совершенно другое место Вселенной.
— Сканеры показывают, что искажение всё ещё стабильно на 59%, — произнёс Виктор, вглядываясь в пульсирующий спектр. — Но оно как будто дрожит. Мы должны пройти точно по центру.
Рэй кивнул, сверяя курс:
— Наведение готово. Двигатели отрегулированы. Как только войдём — будет один шанс. И никаких ручных корректировок.
Макс проверял защитные поля, усиливая энергобарьер вокруг кабины.
— Если начнётся перегрузка, поля держат только 12 секунд. После этого — молимся звёздам.
Алекс пристегнул ремни и поставил рядом с собой аварийный переключатель ручного отключения энергии.
— Если начнём терять ориентацию — мы врубаем его. Лучше выброс в вакуум, чем разрыв.
Стэйси обошла каждого, проверяя фиксацию ремней, гравитационные замки, блокировку оборудования.
— Все на местах. Система жизнеобеспечения переходит в энергосберегающий режим. Полёт через туннель может занять от пары секунд до нескольких часов.
Ной пытался сохранять спокойствие, но пальцы выдавали волнение — он сжимал подлокотник так, будто от этого зависела жизнь. Теперь всё было в их руках. Виктор поднял глаза от монитора:
— Подлёт через 3 минуты.
Рэй включил обратный отсчёт.
РАССТОЯНИЕ ДО ПРОРЕЗИ: 50 000 КМ
СКОРОСТЬ: 18 500 М/С
СТАБИЛЬНОСТЬ ТУННЕЛЯ: 57%
— Готовность систем: 100%, — выдохнул он. — Мы или сделаем это... или не сделает никто.
Стэйси села на своё место, пристегнулась и взглянула вперёд. На фоне звёзд медленно пульсировала прорезь в пространстве. Она выглядела как тонкая трещина, сквозь которую пробивался мягкий голубой свет. Небо вокруг неё будто ломалось.
— "Орион", активировать прыжковую подготовку.
ПОДГОТОВКА К ГРАВИТАЦИОННОМУ ПРОРЫВУ: АКТИВИРОВАНА.
Все замерли. Они были на грани чуда. Или катастрофы.
— Три...
— Два...
— Один...
Прыжок. И мир исчез. Как только "Орион" нырнул в пространство искажения, всё вокруг превратилось в хаос света и движения. Времени больше не существовало.
На экранах рябило, как будто сама реальность рассыпалась на пиксели, искажения цвета и формы вытягивались в бесконечность, будто корабль проваливался в воду, не зная — есть ли внизу дно. Внутри было тихо. Слишком тихо.
Рэй и Стэйси сидели бок о бок. Он держал её за руку — крепко, но бережно. Она не смотрела на экраны, не следила за показателями — смотрела только на него. И он на неё. Это был не страх. Это была тишина перед надеждой.
Виктор вцепился в руль с такой силой, что побелели костяшки. Он видел, как датчики сходят с ума, как цифры скачут, как гравитационные волны рвут шаблоны, но не отпускал. Он должен был держать "Орион" в центре туннеля. От этого зависело всё.
Макс сидел, откинувшись в кресло, глаза широко раскрыты, но дыхание ровное. Он почти не моргал. Его разум анализировал происходящее, хотя сердце било тревогу.
Ной тихо сидел рядом с ним, сжав кулаки. Впервые за всю экспедицию он выглядел взрослым. Никаких панических слов, никаких шуток — только молчаливое ожидание и понимание, что он участвует в чём-то необратимом.
Алекс... просто закрыл глаза. Он знал, что изменить ничего не сможет. Он принял это. Его дыхание было ровным, как у солдата перед прыжком. Он уже попрощался с собой внутри.
Снаружи — вспышки. Внутри — глухая пульсация. "Орион" будто вытягивался, скручивался, сжимался и расширялся одновременно. Рэй почувствовал, как ладонь Стэйси дрожит. Он сильнее сжал её руку.
— Мы почти... — хотел сказать он, но звук пропал.
Голос не проходил. Всё вокруг было немым искажением. Свет в кабине мигнул. Гравитация кратко исчезла, потом вернулась рывком. На экране: 2 минуты.
Корпус завибрировал, металл скрипел, как живой. Швы держались. Ткань корабля трещала, но не сдавалась.
1 минута.
На короткий миг все почувствовали... чужое. Что-то будто смотрело на них изнутри туннеля. Не враждебное, но древнее. Оно знало, что они тут. И просто... наблюдало.
30 секунд.
Корабль стал легче. Словно его отпустило. Рэй успел глянуть на Стэйси. Та улыбнулась — едва заметно. Он кивнул. Они прошли почти всё.
10 секунд.
Пульс ускорился. Металл перестал скрипеть. Цвет за иллюминатором стал чётче.
5 секунд.
Глубокий толчок. Оглушающая белизна.
0.
"Орион" с глухим ударом вынырнул в пространство. Они снова были в космосе. Но теперь — среди других звёзд. А впереди, как голубоватый шар вдалеке, мерцала Земля.
Секунды после выхода из туннеля были наполнены тишиной — оглушающей, оглушённой, нереальной. Все сидели в своих креслах, будто парализованные. Никто не мог поверить, что это действительно случилось. Что корабль цел. Что они живы. Что...
— Получилось... — тихо прошептал Ной, нарушая вакуум ошеломления. Его голос дрогнул, но в нём впервые за долгое время звучала настоящая надежда. — Мы это сделали.
Виктор откинулся на спинку кресла, отпустив руль. Его ладони дрожали, лицо вспотело, но губы медленно растянулись в облегчённую улыбку.
— Охренеть. Мы действительно это сделали.
Макс засмеялся — сначала нервно, потом громче, по-настоящему. Он раскинул руки в стороны и выдохнул:
— Это был самый долбанутый прыжок в моей жизни... и, надеюсь, последний!
Алекс открыл глаза и покачал головой, словно не веря в происходящее.
— Клянусь, я думал, мы сгорим там к чёртовой матери...
Рэй повернулся к Стэйси — они всё ещё держались за руки. Она не отпускала. Их пальцы были переплетены, ладони чуть влажные от напряжения, но они не разжали ни на секунду. Он тихо сказал:
— Смотри.
И она посмотрела. На горизонте, в центре проекции, медленно вращался знакомый силуэт. Земля. Голубая. Живая. Их дом.
Стэйси выдохнула — не веря глазам, а потом... засмеялась. Легко, звонко, будто скинула со спины весь вес вселенной.
— Мы вернулись. Почти... но уже рядом.
— Сигнал Земли пойман, — быстро добавил Рэй, проверяя экраны. — Маяк связи открыт, координаты подтверждены. Осталось только... долететь.
Ной вскочил со своего места, но сразу же споткнулся и чуть не грохнулся обратно в кресло — от напряжения ноги его не слушались.
— МЫ ЖИВЫ! Вы вообще понимаете?! Мы реально живы! И это Земля!!
Макс засмеялся и потянулся к ближайшему ящику.
— У кого-то осталось хоть что-то, что можно назвать "шампанским"?
Алекс лишь покачал головой, но усмехнулся:
— Если доживём до приземления — я тебе ящик проставлю.
На борту "Ориона" воцарилась радость. Настоящая. Живая. После месяцев подготовки, страхов, боли, потерь, после крушения, Глизе, призраков, теней и прыжка — они увидели то, что казалось невозможным. Дом. И пока Земля медленно росла на горизонте, каждый из них знал: они сделали невозможное. Они вырвались. И теперь они возвращаются.
Стэйси вновь сосредоточилась, убрав с лица счастливую улыбку. Она знала — пока они не ступят ногами на Землю, радоваться рано.
— Рэй, давай запрос координат. Нам нужно уединённое место, никакие города или аэродромы. Только поле. Без риска для других.
Рэй кивнул, пробежался пальцами по панели и вывел изображение.
— Есть подходящее — где-то в районе Северной Америки, южнее Монтанского хребта. Старое заброшенное сельскохозяйственное плато. Ровная поверхность, минимальная плотность населения, прямой заход на посадку.
— В самый раз, — отозвалась Стэйси, подтверждая координаты. — Закладывай курс.
ТРЕКТРИЯ ПОСАДКИ ПОДТВЕРЖДЕНА. ЦЕЛЕВАЯ ТОЧКА: ШИРОТА 45.66, ДОЛГОТА –109.88.
"Орион" начал плавное снижение, входя в верхние слои земной атмосферы. Снаружи уже были заметны первые признаки перегрева — по обшивке пошли яркие отблески, словно корабль влетел в огонь.
— Атмосферное трение усиливается, — проговорил Виктор, сверяясь с показателями. — Температура корпуса растёт быстрее, чем должно.
— Тормозные стабилизаторы? — резко спросила Стэйси.
— Работают... но с перегрузом, — прокомментировал Макс, нахмурившись. Он держал в руках планшет, его пальцы непрерывно бегали по данным. — Шасси не сработают. Система торможения нестабильна.
Он поднял глаза, медленно и очень спокойно сказал:
— Посадка будет жёсткой. Очень. "Орион" не предназначен для повторного вхождения в атмосферу. Он держится на честном слове.
Алекс крепче вжался в кресло:
— Ну, хоть честное слово у нас есть. А парашютов, случаем, не осталось?
— Нет. — отрезал Рэй. — Только посадочные двигатели. И те... отказывают по очереди.
Стэйси стиснула зубы, вглядываясь в проекцию поверхности, к которой они стремительно приближались.
— Снижаемся. Все пристегнуться. Проверить замки!
СКОРОСТЬ: 14 000 М/С. АТМОСФЕРНЫЙ ТРЕНИЕ: КРИТИЧЕСКОЕ. ТЕМПЕРАТУРА ОБШИВКИ: 1600°C. СТАБИЛИЗАЦИЯ: НЕУСТОЙЧИВА.
Ной вцепился в ремни, сжав зубы.
— Я не готов умереть дома!
Макс бросил ему взгляд:
— Так никто и не планирует, понял? Просто крепче держись.
"Орион" вошёл в фазу автопилотной коррекции, но швырнул корабль вбок — стабилизаторы среагировали с запозданием. Рэй поймал ручное управление, держась из последних сил, прокладывая курс в небо, которое уже начинало окрашиваться в синий.
— Держитесь! Мы снижаемся!
Они были почти дома. Но путь к нему оказался не менее опасным, чем всё, что они пережили на другой планете. "Орион" падал. И сейчас всё зависело от того, выдержит ли корпус ещё один бой... Или Земля встретит их как врагов.
Они падали. "Орион" ревел, дрожал, кричал всеми своими системами, будто знал — это конец. Обшивка вспыхивала под бешеным трением, системы торможения срывались одна за другой, а на экранах замерцало последнее предупреждение:
ПОСАДКА НЕУПРАВЛЯЕМА. ПРИГОТОВИТЬСЯ К УДАРУ.
Стэйси закричала:
— Все вниз! Голову к груди, руки к затылку!
И через долю секунды — удар. Мир взорвался вокруг. "Орион" со свистом врезался в землю, срезая верхушки сухой травы, вырывая комья почвы, переворачиваясь через корпус и скользя по земле ещё сотни метров, пока наконец не замер в дыму и искрящихся развалинах. Металл с глухим стоном заскрипел, где-то что-то хрустнуло, замкнуло, хлопнуло. Тишина. Потом — кашель.
Рэй первым открыл глаза. Всё передвигалось рывками, как в заторможенном фильме. Кровь стекала по его лбу, глаза слезились от дыма, ремни врезались в грудь. Он хрипло закашлялся, отпуская пряжку и падая на колени.
— Стэйси! — прохрипел он, разрывая ремни на её кресле.
Она застонала, глаза едва приоткрыты, на виске ссадина, губы в пыли. Но жива. Он схватил её за плечи:
— Эй. Слышишь меня? Мы... мы дома.
Стэйси моргнула, сфокусировалась на нём.
— Рэй?..
— Я здесь. Я с тобой. Пошли... Мы должны выбираться.
Из-за их спин уже доносился треск — огонь лизал повреждённые панели. Сзади послышался кашель Макса и глухое:
— Охринеть... живы...
Виктор стонал, прижав руку к ребру. Ной хрипло задыхался, но поднялся на четвереньки. Алекс вылезал из-под перевёрнутого кресла, с разбитой бровью и кровью на щеке, но улыбался как сумасшедший.
— Ну и посадочка...
Рэй помогал Стэйси подняться. Ной подтащил Виктора под руку, Макс волочил часть выломанной панели, чтоб использовать её как опору. Алекс пинком открыл аварийный люк, и в лицо ударил холодный воздух.
— Быстро! Пока он не вспыхнул! — заорал Виктор.
Они вылезали по одному. Хрипя, спотыкаясь, но живые. И буквально через тридцать секунд после того, как последний из них покинул кабину — "Орион" загорелся.
Пламя вырвалось наружу, проглотив корпус. Взрывной волной их откинуло на землю. Огонь разгорелся с пугающей скоростью, словно сам корабль знал, что выполнил свою миссию — и теперь его не нужно спасать.
Команда лежала на земле. В траве. В тишине. На родной планете. Побитые. Измученные. Но живые. Над ними раскинулось безоблачное, бесконечно голубое небо.
Земля. Они вернулись.
Огонь всё ещё полыхал за их спинами, но "Орион" уже был только памятью. Он доставил их, как обещал. Он выдержал — и умер на родной земле. Команда лежала на сухой земле, в высоких жёлтых травах, обожжённые, ссадины на лице, порванные комбинезоны, сбитые в кровь ладони... но дышали. Стэйси медленно поднялась на локтях, стиснув зубы от боли в боку. Сердце билось глухо, с каким-то отголоском страха и облегчения одновременно. Рядом сидел Рэй — грязный, но живой. Он молча обнял её за плечи, помогая ей сесть.
Виктор сидел чуть дальше, держась за рёбра и морщась.
— Что ж... Я бы дал "Ориону" медаль за выносливость. И себе — за выживание.
Макс вытер кровь с подбородка и огляделся.
— Поле, как и просили. Только вот что теперь?
Ной, хромая, подошёл к ним, глядя в небо, затем на пылающие обломки.
— Теперь? Теперь нам надо идти.
Алекс усмехнулся, вставая и щёлкая плечом.
— Да уж, теперь у нас самая простая задача — пешком до Института.
Стэйси посмотрела на команду.
— Нет. Не до Института. До Чикаго.
Все обернулись к ней.
— Институт космонавтики находится на его окраине. Именно туда мы вернёмся.
Рэй кивнул.
— Потому что теперь у нас есть, что сказать.
— И доказать, — добавил Виктор.
Ной провёл ладонью по лицу.
— Вы же понимаете, что если мы появимся там — это будет война. Всё, что мы знаем... это разрушит проект.
Макс потянулся, прищурившись.
— Тем более повод не затягивать.
Алекс отряхнул руки.
— Идём. Пока местные не начали задавать слишком много вопросов. Или пока за нами не пришли.
Стэйси вдохнула полной грудью. Воздух был тёплый, сухой — земной. Он не пах опасностью. Он пах... возвращением.
— Мы прошли всё это не просто так. Мы не вернулись, чтобы молчать. Мы вернулись, чтобы остановить то, что началось десятки лет назад.
Они ещё не знали, что их ждёт. Что Институт будет готов к их возвращению. Что кто-то там до сих пор верит, что они мертвы. Но у них теперь была цель. Чикаго. Институт. Правда. И шесть человек, стоящих посреди поля, на фоне пылающего корабля, вглядывались в горизонт, где начинался их последний, самый важный путь домой.
Асфальт блестел под солнцем, тёплый ветер шуршал по пыльной траве. Они вышли к дороге — вымотанные, голодные, сгоревшие, ссадины на лицах, а на спинах — тяжесть всего пройденного пути. И вдруг — звук.ьМотор.
Из-за поворота неспешно ехал старенький пикап Ford, светло-зелёный, с поцарапанным капотом и покачивающимся зеркалом. За рулём — седовласый старичок в клетчатой рубашке и ковбойской шляпе. Его лицо, обветренное временем и солнцем, выражало недоумение и лёгкий испуг, когда он остановил машину и выглянул из окна.
— Вот так встреча... — медленно выговорил он, вытаращив глаза. — Вы, ребятки, откуда такие взялись? С войны, что ли?
Макс, не теряя самообладания и не моргнув глазом, сделал шаг вперёд и совершенно серьёзно ответил:
— Парашютисты, сэр. Учебный прыжок. Малость промахнулись.
Старик медленно снял шляпу и почесал седую макушку.
— Да уж... Малость? Ребят, вы где прыгали-то? С Марса?
Алекс тихо хмыкнул.
— Почти.
Ной не выдержал — фыркнул. Стэйси, хоть и с трудом, сдержала улыбку. Рэй тем временем держался на заднем плане, наблюдая.
— И куда ж вас понесло в таком виде? — продолжил дед, выходя из машины, рассматривая их, будто они вылезли из телевизора.
— В Чикаго, — сказал Виктор спокойно. — Нужно добраться как можно быстрее.
Старик резко вскинул брови.
— Чикаго?! Да вы хоть знаете, что это на другом конце страны? Отсюда — дня три, не меньше.
— Знаем. Но выбора нет. — кивнула Стэйси.
Старик оглядел их ещё раз, почесал подбородок, потом махнул рукой.
— Ладно, залезайте, черти летающие. У меня как раз кузов пустой. Парочка в кабину, остальные сзади. Только предупреждаю — до Чикаго я вас не довезу. Но до моей фермы — запросто. Там хоть в порядок себя приведёте, а то люди шарахаться начнут.
Он улыбнулся:
— Моя жена будет рада гостям. И уж точно накормит.
Они переглянулись. Никто не возражал. Спустя пару минут пикап тронулся с места, а в кузове раздался долгожданный, хриплый, но счастливый смех. Они ехали по земле. По-настоящему. И впереди — первая остановка на пути домой. Ферма, еда, душ... и Чикаго.
Пикап петлял по просёлочной дороге, унося их от места падения. В кабине сидели Стэйси, Рэй и Ной, остальные устроились в кузове, подложив под себя какие-то мешки, прикрывшись брезентом, чтобы не слепило солнце. Внутри машины пахло старым табаком, горячим пластиком и мятными леденцами.
— Зовут меня Генри, — сказал старик, ловко крутя руль. — А жену — Бетти. Живём тут уж лет сорок. Ферма у нас небольшая, но хозяйство есть, куры, коровы, зелень. Без изысков, но накормим.
Стэйси кивнула:
— Спасибо, мистер Генри. Вы нам очень помогли.
— Не мистер, — отмахнулся он. — Просто Генри. И не надо мне тут благодарностей. Я может и старый, но вижу — с вами что-то не так. В глазах у вас... черт, как у парней, что с войны возвращались.
Ной молчал, глядя в окно. Земля была такая родная... и всё равно казалась странной. Чужой. Генри посмотрел на него:
— Ты, парень, в порядке?
— Нет, — честно ответил Ной. — Но я стану.
Генри ничего не сказал, только кивнул, одобрительно. Через двадцать минут машина съехала с трассы на узкую дорогу, среди золотых полей. На горизонте показался дом — белый, с верандой, окружённый деревьями. С кухни тянуло ароматом жареного хлеба и супа. На крыльце появилась женщина лет семидесяти, с фартуком и пышной причёской, как у героинь старых фильмов. Она прищурилась, увидела пикап — и махнула рукой.
— Гости?! Да ты что, Генри, опять кого-то с трассы подобрал?!
— Не с трассы! С неба! — крикнул он в ответ, вылезая из кабины.
Ребята с трудом слезли из кузова. Стэйси чуть не упала, Макс держался за бок, Виктор прихрамывал, но все стояли. Все дышали. Все были здесь. Бетти ахнула, подбежала и, несмотря на удивление, тут же начала хлопотать:
— Скорей в дом! Господи, что же с вами было... Как будто через ад прошли. Ступайте, я сейчас... душ, одежда, суп, всё будет!
— Так и было, миссис, — буркнул Алекс. — Ад был. И даже хуже.
И всё же, когда они вошли в этот старый, уютный дом с запахом выпечки, лаванды и выстиранных занавесок, сердце у каждого из них дрогнуло. Это был не просто приют. Это был символ. Они дома. Пусть пока только на краешке — но уже дома. За ужином никто не говорил о Глизе, о "Орионе", о тенях и Хэйдене. Сегодня — только еда, мягкие кресла, тепло. Завтра — дорога в Чикаго. И правда, которую больше нельзя было скрывать.
Ужин был тёплым, душевным и почти волшебным. Картофельное пюре с подливой, домашние булочки, густой суп и жареная курица с хрустящей корочкой — всё это казалось небесной пищей после пайков и аварийного питания "Ориона". После третьей миски Макс откинулся на спинку стула, вытирая рот и тяжело выдыхая:
— Это, безусловно, лучше, чем протеиновая паста.
— Ха! Да у вас вид, будто вы неделю по пустыне ползли, — усмехнулась Бетти, наливая чай.
— Почти что. Только не по пустыне, а... ну, неважно.
Макс поставил чашку на стол и повернулся к Генри:
— Слушай, а у вас тут есть... эээ... что-то вроде транспорта? Нам нужно попасть в Чикаго.
Генри почесал подбородок и кивнул:
— Есть одно местечко километрах в десяти отсюда. Небольшая заправка и мастерская. Мой старый приятель Джон ей заправляет. У него, помню, ржавый минивэн валяется за сараем уже лет десять. Не красавец, конечно, но на ходу. Думаю, смогу с ним договориться, чтоб он вам его отдал. Ну или одолжил.
— Идеально, — кивнул Виктор. — Главное, чтобы ехал.
— Но это — утром, — твёрдо сказал Генри, вставая. — Сейчас вам нужен только один транспорт — кровать. У меня в доме есть пара свободных спален и диван в гостиной. Всё не идеально, но мягко.
Бетти уже разносила пледы и подушки, словно знала, что ребятам будет трудно заснуть без ощущения уюта.
— Мы всё подготовили. Завтра позавтракаете, и Генри отвезёт вас к Джону. А сейчас — отдыхайте. Вы заслужили это.
Стэйси встала и кивнула:
— Спасибо вам... за всё.
— Не за что, дорогая, — ответила Бетти с доброй улыбкой. — Иногда судьба просто стучится в дверь. Мы лишь открыли.
Команда по очереди отправилась спать. Кто-то лёг и тут же отключился, кто-то ворочался, глядя в потолок. Но всех объединяло одно: после всего, что они пережили — впервые за долгое время они были в настоящей постели, под крышей, в безопасности.
Завтра — Чикаго. А сегодня — тишина. И мир.
Утро было ясным. Солнце медленно поднималось над полями, заливая ферму мягким золотистым светом. Воздух пах пшеницей, дымком из печной трубы и чем-то почти забытым — спокойствием.
Макс проснулся первым — потянулся, зевнул и приподнялся на локтях, всё ещё не веря, что он не в металлической кабине, не в траве у обломков, и уж точно не на чужой планете. Он сидел на удобном диване под клетчатым одеялом, в доме, где пахло кофе и свежеиспечённым хлебом.
— Ребята, встаём. Живём, дышим, и кофе уже на подходе, — хрипло отозвался он в сторону спальни.
Виктор вышел из соседней комнаты, потирая плечо и щурясь от утреннего света.
— Первый нормальный сон за чёрт знает сколько дней... даже не верится.
Ной спустился по скрипучей лестнице с подушкой в руках.
— Я спал как мёртвый. Только без депрессии.
Вскоре проснулись и остальные.
Стэйси с распущенными волосами, в поношенной, но чистой рубашке, выданной Бетти, выглядела моложе и... спокойнее. Рэй шёл рядом, босиком, с чашкой кофе, и не отводил от неё взгляда. На кухне Бетти уже хлопотала у плиты, напевая что-то себе под нос. Генри сидел у окна, читая старую газету и помешивая чай.
— Вот и наши герои, — улыбнулся он, отложив газету. — Спалось то как?
— Как в раю, — буркнул Алекс, хватая тост прямо с тарелки.
Бетти рассмеялась и махнула рукой:
— Ешьте, ешьте. Вам в дорогу собираться. Генри уже поговорил с Джоном по рации. Сказал, приберёт для вас минивэн и заменит аккумулятор.
— И это точно не ловушка? — хмыкнул Макс, наполовину в шутку.
— Если это и ловушка, то она пахнет беконом и домашним вареньем, — отозвался Рэй.
Через час, сытые, умытые и хоть немного отдохнувшие, они стояли у пикапа Генри. Бетти запаковала им еду в дорогу, завернула бутылки с водой, бутерброды и несколько банок маринованных огурцов, «на всякий случай».
— Не спрашивайте, откуда знаю, но в дороге всегда пригодятся огурцы, — сказала она с таинственной улыбкой.
Они обняли её по очереди. Некоторые — неловко. Некоторые — крепко. Бетти и Генри стали для них первым человеческим теплом на родной планете.
— Берегите себя, ребятки, — сказал Генри, включая зажигание. — Иногда даже те, кто с неба падают, всё ещё могут взлететь.
И они поехали — навстречу дороге, навстречу Чикаго. Навстречу правде.
Заправка и автомастерская Джона стояли у пересечения двух пыльных дорог, среди полей и редких деревьев. Выцветшая вывеска «JOHN'S FIX & FUEL» висела под углом, будто и она уже устала от времени. У бензоколонки дремал старенький Harley, а сам Джон — сухопарый мужчина лет шестидесяти, с сединой в бороде и масляными пятнами на комбинезоне — уже стоял у входа, когда подъехал пикап Генри.
— Вот они, как договаривались, — сказал Генри, заглушая мотор. — Прыгуны с неба. Надо им до Чикаго.
— Ммм... — протянул Джон, щурясь. — Ну, если не развалятся по пути — можете брать мой старый Dodge. Стоит сзади, под навесом. Годы своё взяли, но двигатель я недавно перебрал. Ездит. Точно не быстро, но верно.
Он повёл их за здание. Под тентом стоял синий минивэн Dodge Caravan, со слегка ржавыми дверьми, потрескавшейся краской и паутиной на боковом зеркале. Но выглядел... живым. Готовым ехать.
— Одно «но», — добавил Джон, разворачиваясь к ним. — Я тут не банк, а вы не похожи на тех, кто достанет мне кэш или карточку.
Он усмехнулся:
— Поэтому если хотите взять тачку — оставьте что-нибудь взамен. Честно, не из жадности. Просто чтобы был смысл.
Ребята переглянулись.Макс первым стянул с руки чёрные тактические часы с царапинами на циферблате. Он молча протянул их Джону:
— Выдержали Глизе. Думаю, и тебе послужат.
— Глизе? Это где, в Техасе? — фыркнул Джон, но принял часы с уважением.
Стэйси сняла с пальца простое серебряное кольцо.
— Мне его подарили в день, когда я впервые увидела звёзды не через потолок. Оно всегда было со мной. Теперь пусть будет здесь.
Виктор достал из внутреннего кармана небольшой карманный мультитул с выгравированными инициалами.
— Отец отдал. На случай, если вдруг потеряюсь. Ну что ж... кажется, я нашёлся.
Рэй вынул из запаса старую зажигалку с выцветшим логотипом «NASA».
— Модель шестидесятых. Раритет. Подарок от преподавателя. Он говорил: "Главное — зажечь в себе огонь, а не в сигарете."
Алекс молча вытащил из-за пазухи стальную медаль с номером «37», которую он носил с момента включения в экипаж. Он бросил её в руку Джону и сказал:
— Это память о чём-то... большем. Забери. Нам важнее добраться.
Ной вздохнул, порылся в кармане и достал свой старый плеер.
— Старье, но в нём треки, которые слушал с детства. Если что — внутри зарядка и наушники.
Джон кивнул, будто принимал не предметы, а истории. И, пожалуй, так оно и было. Он хлопнул по крыше минивэна.
— Ладно. Теперь он ваш. Заправлен наполовину, дальше — сами. Колёса держат. А если повезёт — и до Чикаго дотащит.
Генри рассмеялся:
— Вот и отлично. Удачи вам, ребята. И... берегите себя.
Они переглянулись снова — уже не как пассажиры. Теперь они были водителями своей судьбы. Они залезли в минивэн, двигатель загудел... и снова — вперёд. На этот раз — по дорогам родной планеты. Навстречу правде. И последнему этапу их пути.