Глава I
Неизвестно, сколько времени маленький камешек пролежал бы еще на своем месте. В нем не было ничего особенного, он ничем не выделялся среди миллионов своих братьев и сестер, разбросанных по всей планете. И все же этот камешек был тяжел достаточно, чтобы не сдвинуться под натиском сильного ветра, который часто заглядывал в эти края. Крохотную глыбу не смущал и дождь. Он игнорировал дневной жар и ночной холод. Он вполне мог лежать здесь, у подножия горы, месяц, или год, а может даже и целые сто лет. Этот камешек был свидетелем и спокойного голубого неба, и темных грозовых туч - предвестников ветра, которые уступали место временному затишью. Камешек оставался невозмутим в полном своем одиночестве, но под пристальным вниманием большой красной звезды, наблюдающей за ним с самого его рождения.
Наверняка камешек так бы и остался лежать на своем месте, за годы адаптировавшись к непостоянству своего мира, если бы не споткнувшийся о него мальчик.
Мальчик, закрывая лицо ладонью, бежал изо всех своих сил к горе. Порывистый ветер вместе с крупными каплями дождя не давали ему хоть сколько-нибудь осмотреться. Камни под ногами оказались предательски скользкими, заставляя бедолагу то и дело помогать себе руками, чтобы не свалиться на землю окончательно. Поскальзываясь, спотыкаясь и падая, он оказался вплотную к горе и заприметил впереди, у ее основания небольшую пещеру. "Укрытие, наконец-то", - подумал мальчик.
Внутри оказалось немногим теплее, чем снаружи, но зато было сухо. Путешественнику пришлось несколько раз попрыгать, сгоняя на пол с темно-синего комбинезона и сумки за плечами крупные дождевые капли. У входа в пещеру быстро образовалась лужа, в которой на миг отразился молодой человек с короткими светлыми волосами. Мальчика звали Улисом.
Чтобы окончательно не промокнуть, Улис решил зайти в пещеру поглубже. Он закрыл свои глаза, подождал так пять секунд. Было тихо, если не считать завываний ветра на улице и ритмично постукивающего сердца в грудине. Улис открыл глаза, которые теперь привыкли к темноте. Убежище оказалось столь тесным, что пришлось снять забитый вещами рюкзак. В пещеру попадало мало света, и повезло, что Улис скоро уткнулся в тупик - дальше идти было некуда. Заприметив более-менее ровное местечко, он расстегнул рюкзак и достал оттуда что-то темное, мягкое и вместе с этим легкое. То был лист синего дерева, который мальчик подобрал с земли во время своей экспедиции. "Трогай в лесах только ту растительность, название которой ты точно знаешь" - это наставление Улис запомнил хорошо. Синие деревья безопасны для человека, а их воздушные на ощупь листья пригождались в походах в качестве подушечек для сидения и сна.
Во время хорошей погоды под светом красной звезды леса на планете приобретают синеватый оттенок, но стоит свету сократить свою силу, скрыться за тучами, как все вокруг погружалось в черное. Мальчик знал про эти оптические фокусы и уже давно перестал удивляться резкой смене контрастов перед глазами. Он сел на мягкий лист и громко выдохнул. Внезапный сильный ветер застал его врасплох, пока он неторопливо исследовал окраину леса, поэтому, спрятавшись в пещере, Улис первым делом нащупал в боковом кармане рюкзака черную коробочку, которая издавала едва слышимые потрескивания.
То был портативный магниторсферный генератор, который в обиходе называли "магнитом". "Магнит" был закреплен ремнем, но Улис на всякий случай потеребил устройство в разные стороны, чтобы убедиться в надежности крепления. Он проверил световой индикатор на аналоговой панели. Тот горел зеленым и издавал изнутри тихое ритмичное постукивание. Это значит, что прибор был активным и поддерживал магнитное поле вокруг мальчика, тем самым компенсируя воздействие магнитных бурь на него. Без этой штуковины у Улиса бы мигом разболелась голова и появилась бы невыносимая усталость.
Улис положил рюкзак за спину, сел и медленно облокотился на него спиной - так, словно опасался услышать хруст, если вдруг под камень или костяшку спины попадет что-то хрупкое. Затем вытянул ноги вперед и негромко выдохнул. "Ну, меня предупреждали, что легко не будет", - подумал он вслух и огляделся вокруг. Тут и там были разбросаны мелкие камушки, где-то рос колючий темный мох. Только сейчас Улис почувствовал сладковато-горький аромат, напоминающий смесь земляники и горького апельсина. Это колючий мох, растущий в темной и неприглядной пещерке, пытался хоть как-то привлечь опылителей.
Внимание мальчика привлек странный камешек, который явно выделялся среди остальных своей правильной, красивой формой. Наклонившись вбок, Улис вытянул руку и сначала осторожно потрогал его. Серый камешек был аккуратным овалом, в ладонь размером, с мелкозернистой текстурой, которую было приятно гладить. "Ой", – про себя вскликнул Улис, отдернув руку от камня. Тот оказался теплым.
Улис огляделся в стороны, словно опасался быть пойманным за плохое поведение. Завалил голову и посмотрел наверх. Узкая в своем основании пещера становилась тем уже, чем выше мальчик поднимал свой взгляд. Света внутри не хватало, поэтому Улис так и не смог оценить настоящие размеры своего укрытия. Внутри было тихо, если не считать удаленные завывания ветра и постукивание сердца. Нет, конечно, он тут совсем один. Усмехнувшись своим инстинктам, мальчик взял теплый камешек в руку - тот оказался удивительно легким для своих размеров - и покрутил его. "Похоже на яйцо", – заключил Улис, и медленно прижал его к себе. Он почувствовал, как тепло от яйца постепенно стало согревать его руки и тело. Как нельзя кстати. Надо будет взять его с собой в обратную дорогу.
Вход в пещеру по своей форме напомнил Улису замочную скважину - узкий проем неправильной, изящной формы. Он вспомнил настоящие, металлические ключики из своего детства, представил такие в своей правой руке и даже как будто почувствовал их вес. Он прищурил один глаз и вообразил, что вставляет и проворачивает этот ключик в придуманном им пещерном доме. Вот-вот ему откроется тайная комната с жителями этого удивительного мира. Он поприветствует их, покажет им свои заметки в тетради, пригласит в гости. И познакомит их со своей любимой сестрой - Теллой, которая им обязательно понравится. Он не мог брать Теллу с собой в походы, но всегда делился с ней своими яркими рассказами и рисунками по возвращении домой.
Снаружи пещеры все еще свирепо завывал ветер, но было известно, что уже через десять, а может быть и пять минут все уляжется. Планета оказалась подвержена резким ветрам и облачности, а эти явления могут как внезапно появиться, так и исчезнуть, заметая за собой следы, словно вор на месте преступления. Улис был готов к любому развитию событий: взял с собой "магнит" и таблетки, чтобы снизить влияние магнитной бури на свой организм, взял небольшую баклажку с водой, фильтр для очистки дождевой воды, а также запасы пастообразной калорийной еды. Это была странная по своему вкусу пища, но на одном таком походном тюбике можно было протянуть почти целый день.
Аккуратно зажав теплое яйцо между ног, Улис достал из рюкзака один из тюбиков, покрутил его в руке, проверяя, любимый ли это вкус еды (да, это была курица), затем открыл защитный колпачок и выдавил в себя густую питательную массу. У пасты не было цвета, а по вкусу она напоминала разбавленный водой песок. "Вкусовые добавки - по праздникам", - вспомнил он.
Улис решил занять себя чем-то, чтобы перестать обращать внимание на вкус еды, набивая свой пустой живот. Он снова запустил руку в рюкзак, пару секунд что-то нащупывал на его дне, а затем вынул оттуда большую тетрадь. Он зажал тюбик во рту зубами, аккуратно взял тетрадь правой рукой, а левой ладонью прошелся по рельефному контуру ее обложки. "Спейском. Новые горизонты", – прочел Улис. Рядом с надписью был расположен слегка выпуклый логотип: планета Земля и крохотная Луна рядом. По задумке авторов логотипа, с Луны взлетал "Старшип" - могучая ракета с пристегнутыми к ее корпусу "Капсулами" - космическими кораблями для покорения людьми дальнего космоса.
Тетрадь была с плотной обложкой и на добрую сотню листов. Раскрыв ее ближе к середине, Улис с досадой вспомнил, что не захватил с собой ручку, чтобы писать на бумаге. Ничего, он зарисует свои впечатления по возвращении домой. Для Улиса тетрадь была сосредоточением его впечатлений от путешествий, местом для небольших рисунков и портативного гербария. Тут и там между страничками дневника можно было найти засушенные причудливые листочки и сплющенные корешки из синего леса, где Улис проводил много свободного времени. Некоторые из корешков на своем микроуровне сцепились с тетрадной бумагой так, что не требовался никакой клей. Хоть переворачивай тетрадь вверх тормашками и тряси листы в стороны - корешки остаются на своих страничках. Это был чарующий мирный союз земной и инопланетной флоры.
Ветер давно уже стих, "Магнит" в рюкзаке продолжал размеренно потрескивать, а Улис вовсе позабыл про непогоду. Он все листал и листал тетрадь, иногда останавливая взгляд на отдельных страницах и бегая глазами по строчкам. Вот простой рисунок космического корабля Улиса - "Капсулы", похожей на большое куриное яйцо с четырьмя короткими ножками в основании.
А вот и схема тропы от корабля до синего леса, которую Улис вычерчивал во время своих первых походов. В начале он старался уместить свою карту лишь на одной страничке, но по мере своих путешествий пришлось перенести новые рисунки на соседний лист. На карте от "Капсулы" шла волнистая линия: сначала через широкую тропу - безопасную зону, по бокам которой было чистое поле. Затем тропа сужалась и упиралась в стену - массив из деревьев Синего леса. Лес был неплохо изучен Улисом, он мог ориентироваться в нем и днем, и в темное время суток. Внутри леса шла пунктирная линия - проложенная сквозь низкие заросли тропка, позволяющая пройти напрямую к долине и горным массивам. На этом карта заканчивалась. К долине Улис дошел в первый раз. Ему не терпелось вернуться на корабль и дорисовать на ней новый участок своей карты.
За спиной Улиса забарахлило. Зеленая лампочка "Магнита" стала нервно подмигивать, постукивания внутри коробочки сбились с ритма. Не успел Улис развернуться, чтобы проверить генератор, как внезапно ощутил тяжесть на своей голове, будто кто-то постепенно стал накладывать ему на макушку целый мешок с камнями. Появилась боль в области висков. Сжав зубы в гримасе, завалившись на бок, он поднял свой взгляд наверх и обомлел. Прямо над его головой в том месте, где раньше было темно и пусто, он увидел... зеркало? Улис много раз и быстро проморгал, пробуя прогнать иллюзию с глаз. Он изумленно смотрел словно в маленькое зеркальце, чуть больше его тетради в габаритах, но видел в нем не свое отражение. Поверхность зеркала пульсировала мягким светом, и через эту полупрозрачную завесу он теперь смотрел на Теллу. Его маленькая сестренка сидела на зеленой траве и улыбалась, держа в руках букет из одуванчиков.
Улис сразу позабыл про головную боль. Он окликнул сестру, но та его не слышала. Она не замечала брата. Глубоко вдохнув воздух, она изо всех сил дунула на одуванчики так, что они все разлетелись в стороны. Телла засмеялась и, разбросав оголенные одуванчики в сторону, легла спиной на зеленый луг, раскинула руки и ноги в стороны и стала махать ими в траве. Улис давно не видел свою маленькую сестру такой здоровой и такой свободной.
Улиса вернуло обратно в пещерку похрипывание какой-то черной птицы, обеими лапами зашедшей в лужу с дождевой водой у входа и своим коротким, крепким клювом что-то искавшей в воде. Он обратил внимание на ее оперение - оно было густым и напоминало шершавую ткань, а сложенные по бокам крылья были длинными и слегка заостренными на своих концах. "Штормокрыл", – вспомнил вслух Улис. Птица тут же оглянулась, выпучив прямо на мальчика два своих огромных глаза, а затем, словно подтверждающе ему кивая, вернулась к луже, продолжая наблюдать за незнакомцем.
Головная боль пропала, как и картинка в странном зеркале. Над головой Улис видел лишь небольшой беззвучно кружащийся черный водоворот, в котором слегла отражались свет с улицы и зеленоватые нотки от мигающего маячка на "Магните". Постукивания внутри генератора вновь вернулись в норму. Сейчас до этой аномалии не дотянуться. Она висит над головой слишком высокого, а по скользким, почти ровным стенам пещерки до нее не забраться. Да и не хочется. Надо поскорее рассказать остальным об этом случае и привести их сюда.
Птица продолжала наблюдать за Улисом. Он медленно выпрямился, закрыл тетрадь и попытался привстать, чтобы подойти к ней ближе, но черный лист, на котором он сидел, предательски выдохнул, будто почувствовав облегчение и свободу. Птица издала не то охающий, не то крякающий звук и, распахнув свои мощные крылья, быстро выскочила из пещеры. Но улетать она не собиралась. Остановившись неподалеку от входа в пещеру, она продолжала наблюдать за гостем. Улис замер. В этот момент он готов был поспорить на то, что на него смотрело чье-то лицо. Голова птицы с ее выпученными глазами казалась неправильной на фоне привычных ему земных птиц.
Штормокрылы вызывали неподдельный интерес ученых за свои уникальные особенности, которые вырабатывались в течение миллионов лет и представляли кладезь знаний об эволюции существ на этой планете. Оперение птиц защищало их от сильных ветров и холодов, а глаза представляли собой уникальную оптическую систему: прозрачные мигательные перепонки действовали как ветровое стекло, защищая глаза птицы от песка и мелких частиц во время бурь, а зрачок глаза мог регулироваться в широких пределах, быстро адаптируясь к изменениям света.
Улис совсем забыл про яйцо у своих колен, и, попытавшись встать, выронил его на землю. Птица снова охнула, чуть подалась вперед, развернув крылья, потом вновь отступила, сохранив свой пристальный взгляд на мальчике. Улис в тот момент мог поклясться, что птица хмурилась, хотя, конечно, никаких бровей у нее не было. "Гнездо", – подумал он, аккуратно поднимая яйцо. Штормокрылы не делали себе привычных гнезд из соломы и веток. Вместо этого эти птицы прятали свои яйца в окружающей среде, сливая их с растительностью, землей и камнями.
Улис медленно вернул яйцо на то место, откуда взял его ранее. Действительно, будто камешек. Только идеальной формы, красивый и теплый. Заметив, что буря ушла и на улице стало спокойнее, Улис сложил тетрадь и синий лист обратно в рюкзак. Перед выходом из пещерки он оглянулся, чтобы проверить, не исчезла ли аномалия, не привиделась ли ему эта странная, но такая радостная картинка. На первый взгляд в тени пещеры было пусто, но привыкший к темному глаз Улиса хорошо различал нечеткие очертания висящего высоко в воздухе маленького сгустка. Это не была галлюцинация.
Улис вышел из пещеры. Штормокрыл сначала отлетел в сторону, терпеливо подождал, пока задумчивый незнакомец не отойдет от пещеры на несколько метров, а затем побежал внутрь проверять свое гнездо.
Было непонятно, сколько времени прошло с начала бури. "Магнит" работал стабильно, индикатор без перерывов горел зеленым. Улис огляделся. Как будто и не было никакой бури! Во время усиливающегося ветра он, завидев потенциальное укрытие, с трудом бежал только вперед и не обращал внимание на окружение. Каждый новый шаг давался все труднее и труднее. Он едва удерживался на земле — так настойчиво ветер старался смести его в сторону. Улис бежал, цепляясь за выступы камней и редкие кустарники.
Поэтому только сейчас он смог оценить картинку вокруг: буквально в паре десятков шагов от него земля постепенно уходила вниз, перетекая в рассекающее пространство долину. Казалось, будто метеор, как исполинский шар, давным-давно прокатился по этой земле, оставив после себя гигантскую борозду. "Если бы я бежал немногим левее, то наверняка поскользнулся бы и полетел кубарем вниз. Разбил бы "магнит", сломал бы руку, ногу и остался бы так лежать там, ожидая помощь", – подумал он, заглядывая за край, и сам же испугался своих мыслей.
Растительность на планете адаптировалась к частым магнитным бурям и изменчивости погодных условий: долина под ногами Улиса была устлана низкорослыми, плотно прижимающимися к почве деревьями с толстыми стволами и мясистыми листьями, способными накапливать собранную влагу в условиях периодически наступающей засухи.
О шторме, кроме хаотично разбросанных луж, напоминаний не осталось. Небо над долиной после бури сменило свою серую мантию на оранжеватое полотно, в легкой дымке которого выделялась яркая красная звезда. Она, будто извиняясь за кратковременные неудобства, выглянула проверить, все ли хорошо у обитателей долины.
Еще немного вперед, и мальчик замер, залюбовавшись красным светом, орошающим низкий лес внизу и отражающимся на серых камнях. Удивительно, но листья деревьев, находящихся в долине, из черного стали приобретать сначала оранжевый, а затем и вовсе красноватый оттенок. Долина приобрела мозаичный вид, игриво смешивая тут и там переливающиеся оттенки от темно-синего до ярко красного, словно морская волна. В то время как для обитателей планеты неоднородность ее атмосферы и соседство с красной звездой сопровождались трудностями, для стороннего наблюдателя это была зачаровывающая красота. Еще какое-то время, и оранжевое небо сменится синим и сольется в своих красках с долиной.