Научи меня быть ангелом!

«Дорогой дневник,

Я осталась совсем одна. Последние дни я жила, словно в аду. Ночные кошмары совсем замучили меня. В Шторм-Граде на улице до чёртиков холодно, а свет луны до сих пор внушает чувства бесконечной тоски. Моя жизнь, будто любимая игрушка, которая, рано или поздно, в клочья порвется. Этот период ломки начался в день исчезновения Гарольда. Тем утром он показывал мне новую игру, купленную у одного мальчика из Сан-Фиеро. Я помню его внезапное разочарование, появившееся в глазах после моего отказа поиграть. Он не сказал ничего. Это было наше последнее утро вместе...

На следующий день, когда Гарри не вернулся домой, у матери началась паранойя. Вся в слезах, она бегала по комнатам, в отчаянии пыталась дозваться сына, хоть и понимала, что его нигде нет. Отец был холоден. Он никогда не доверял нам полностью, не мог раскрыться, показать свои нахлынувшие чувства, как это делала моя мать. Узнав о том, что Гарольд не вернулся со школы, нас, конечно, накрыла паника. Мать продолжала сходить с ума, смотря на меня безумными глазами и повторяя:

« Чертовка, это ты виновата! Генри, я же с самого начала говорила, что нужно было оставить ее жить на улице. С тобой одни неприятности, да что б ты сдохла!»

Я слушала ее очень спокойно, без лишних конфликтов. Мама часто говорила мне подобные фразы в порыве злости. Конечно, стресс от ситуации, плюс страх за родного сына накопились до предела и готовы были обрушиться на невинного человека с сокрушительной силой. Наверное, она действительно жалеет, что 14 лет назад под мольбами отца забрала меня с улицы...

Всю мою сознательную жизнь она унижала меня, била, но я была благодарна этой семье за жизнь, хоть и не самую счастливую. Видимо, мама так и не смирилась с тем, что я не чужая, а член семьи. Не смирилась...

Из-за этого я сейчас здесь. Не хочу, чтобы семья жила в проблемах по моей «вине». Под покровом ночи, взяв свой единственный, уже собранный чемодан, я вышла из дома через окно ( благо жила я на первом этаже). Все время мне казалось, что по спине бьет пронзительный и коварный взгляд матери, но при обороте там была просто пустота...».

Раздался глухой звук соединившихся воедино страниц дневника. С момента его исчезновения прошло около десяти часов, но время текло раздражающе медленно, будто Гарольда не было уже целую вечность. Как же так! Ведь это был единственный человек, которому девушка могла доверять все тайны, хранившиеся далеко в ее темном сознании. Ох, как ей снова хотелось увидеть озорные карие глаза брата, услышать его беззаботный детский голос.

Подул холодный, хоть и несильный осенний ветерок. Обнаженные деревья пытались защититься с помощью небольшой армии оставшихся листьев. Голубоглазая девушка обхватила колени своими замерзшими детскими ручками и аккуратно поместила подбородок на ткань потрепанных джинсов.

Убегая из дома, Люси успела захватить единственные вещи в доме, принадлежащие ей, которых было не так уж и много. Вот в пакете из ближайшего магазина "Искорка" лежат пару свитеров, кнопочный побитый телефон, уже отслуживший свое время, немного свежих болгарских перцев ( Люси на протяжении долгого времени выращивала их самостоятельно), плед, побитый молью и давно изживший себя серебряный блокнот, который девушка так бережно называла дневником. Она сидела в лесу, недалеко от дома, ведь жилье семьи находилось в отдалении от всего живого, где можно закрыть глаза, вдохнуть терпкий аромат елей и закричать в небо так громко, чтобы все деревья задрожали, чтобы звери в страхе разбежались по норам, чтобы земля раскололась...

В стороне мерцающей лампочки кирпичного дома раздался скрежет. Замок два раза щелкнул, и фиолетовые домашние тапочки зашаркали по коврику. Легкая пижама на теле тощего мужчины совсем не защищала от ночного мороза, а накинутое на голову и плечи одеяло развевалось по ветру. Яркий свет карманного фонаря плавно скользил по сторонам, иногда задерживаясь на мрачных ветках деревьев густого леса.

Карие глаза щурились и сонно моргали. Люси пряталась за одним широким деревом, куда как раз была направлена яркая вспышка света, закрывая рот озябшими руками. Она не хотела, чтобы отец заметил ее. Папа искал девушку, видимо хотел поговорить, возможно, даже вернуть домой. Только Люси этого не хотела. По её щекам текли предательские слезы, которые она быстрыми движениями вытирала тонкой майкой. За маской жестокого безразличия лица читалась самая настоящая, самая искренняя и теплая любовь. Человек, который, собственно говоря, подарил ей второй шанс на жизнь.

- Ку-ку! – вдруг раздался низкий баритон.

Папа встрепенулся и быстро стал рыскать по одежде, с желанием найти хоть какое-то оружие для самообороны, будь то спички или швейная игла. Совершенно нормальная реакция человека на внезапный голос, раздавшийся в темном лесу среди ночи. Домашние тапочки быстро заскользили к ружью, которое мирно висело за домом. Оружие признавало прошлого охотника на всякую дичь, поэтому, моментально, оказалось в руках у мужчины.

- Кто здесь? – сурово прикрикнул Генри.

Деревья в лесу зашелестели. Черная, как смоль, тень элегантно заскользила по террасе. Из-под самого ближнего дуба, в противоположной стороне от Люси, показалась рука. Она быстро перебирала пальцами, будто разминала их. Охотник окоченел от ужаса, сковавшего все его тело. Вдруг, костлявые пальцы перестали без повода «танцевать» и застыли в воздухе. Так же аккуратно, будто боясь испачкаться, дерево обхватила другая рука. На ней блистал удивительно красивый перстень алого цвета. Он приковывал внимание моментально, и даже Генри на секунду забыл, что находится в смертельной опасности.

Шум усиливался. Наконец, из-под веток взору предстали кудрявые черно-красные волосы, затем глаза, небольшие, полные наигранной доброжелательностью и чертовски тонкие губы, искривленные в злорадной ухмылке. Генри присмотрелся. Да, так и есть, перед ним стоял высокий, выше его самого, худощавый мужчина, по-видимому, аристократ. На это указывал черный пиджак, явно из натуральной шерсти и темные брюки. На ногах глянцевым блеском сияли туфли. На вид ему было лет 35, может чуть больше, но его образ достаточно сильно удивляли и, одновременно, пугал, будто сама смерть заявилась на участок.

- Не подходить близко, я вооружен! – прохрипел хозяин дома.

Ярко-красные глаза незваного гостя задумчиво забегали по сторонам. Он нахмурил густые брови и картинно вздохнул:

- Я выгуливал свою собаку этой прекрасной ночью и услышал в вашей стороне довольно удивительные для меня звуки открывающихся окон, и я подумал, - мужчина церемонно встряхнул головой. – Я подумал, может, вам нужна моя помощь?

- Не слишком ли поздно для прогулок с вашей четвероногой любимицей. – заметил Генри, судорожно направляя ружье на гостя.

Старого охотника, увы, не проведешь. Он повидал слишком многое на своем пути, и подобные гости встречались ему настолько часто, что он мог буквально по эмоциям и глазам прочитать все их намерения. Этот тип явно не внушал доверия.

-Любимцем, - улыбнувшись, поправил странный мужчина. – У вас есть питомец?

Незваный гость уверенно шагнул на поляну. От неожиданности Генри перезарядил ружье, и смело направил его на мужчину. Тот, в свою очередь, мгновенно поднял руки и в ужасе взглянул на хозяина дома, сделав вид, что отступает.

- Плохо притворяешься, парень, - заметил Генри, ухмыляясь, и слегка опустил оружие. – Слушай, лучше вали отсюда, по-хорошему, обойдемся без покушений.

Мужчина продолжал стоять, высоко подняв руки. Его рубиновые глаза сверкали заинтересованностью:

- Полагаю, я не единственная причина вашей злобы, сэр? – прохрипел незнакомец. Он вновь посмотрел по сторонам и неуверенно улыбнулся. – Не так ли?

- Да какая вам вообще разница? – прошипел Генр сквозь зубы. Незнакомец торжественно ухмыльнулся, по-видимому, заметил изменения в его лице, и хозяин дома сдался. – В прочем уже не важно! Моя дочь, - голос дрогнул. – Она сбежала сегодня ночью.

Кареглазый мужчина с чувством морального истощения присел на бетонные ступени, аккуратно положив ружье рядом. Незнакомый аристократ медленно опустил руки и приблизился к сидящему мужчине.

- Закуришь? – сломленным голосом произнес хозяин дома.

Гость наблюдал за тем, как ловко Генри вытаскивает из-под коврика раскрытую пачку сигарет и протягивает ему. Без особых пререканий, мужчина протянул костлявую руку и крепко ухватился за одну.

Звук нажатой кнопки зажигалки, и, мгновенно, появившаяся искра дала свое пламя, а вскоре, весь сад был окутан токсичным серым дымом.

- Скажи, ты бы сбежал от своих приемных родителей? – наконец произнес Генри, после долгого молчания. Гость удивленно вскинул брови. – Здесь даже не идет речи о том, были бы они плохими или хорошими, просто...Ты бы бросил людей, подаривших тебе жизнь?

-Если бы они были хорошими, то зачем мне сбегать? – задумчиво протянул мужчина.

Сад вновь охватила леденящая тишина. Создалась атмосфера спокойствия, та, где не нужно лишних слов для того, чтобы понять человека. Достаточно просто подобной тишины.

 - Моя жена была жестоко убита, - произнес красноглазый мужчина. Он поднес сигарету ко рту и нервно закурил, испуская серый дым. – Знаешь, я любил её. Она была смыслом всей моей жизни. С этой женщиной я забывал, кто я такой и зачем пришел в этот мир, понимаешь? Она не видела во мне плохого человека, я чувствовал себя живым рядом с ней, как бы иронично это не звучало.... Иногда вот так задумываешься о прошлом, о настоящем и сравниваешь, что с тобой произошло за эти годы. И знаешь, - он задумчиво посмотрел на почти докуренную сигарету. – Я не изменился. Только вместо любви, у меня остался лишь вечно пылающий огонь...

Мужчина стукнул по сигарете рукой и с нее моментально упал пепел. Вороны сухо каркали, пролетая над жгучими деревьями, так сурово бьющих их своими ветвями. Леденящая тишина морозила душу и сердце Генри. Он прокручивал трагический рассказ незнакомца в голове, постоянно зацикливаясь на одной мысли.

- Поверь, парень, ты не плохой человек! – начал хозяин дома, освободившись от своих назойливых мыслей, кусавших его сознание. – Разве плохой человек с тяжелой судьбой сейчас сидел бы рядом и подбадривал нытика, вроде меня?

Мужчина посмотрел прямо в глаза. Во взгляде читалась трагичность, беспомощность, надежда и даже какие-то нотки...ликования? От такого напора Генри покраснел. Теперь он чувствовал себя виноватым, заставив этого несчастного вспоминать прошлое.

-Извини, - быстро проговорил Генри. Его взгляд метался по лицу мужчины. Тот был спокоен, как никогда. – Я...я хотел сказать, что...хм, как же это. Просто я думаю, что могу тебе доверять. – Заключил он. – Понимаешь, мы очень похожи, и я...точнее мы, могли бы обсудить это за баночкой пива, как думаешь?

- Кхм, - кашлянул незнакомец. –Что же, глупо... Очень-очень глупо... - на лице появилась едва заметная улыбка. Генри был шокирован такой сменой настроения, но от неожиданности не смог даже двинуться. – Эх, Генри, ты далеко не самая скучная жертва, - Мужчина, моментально, схватил хозяина за горло и прижал к бетонной стене дома. –Не самая скучная, но такая наивная!

Генри охрип. Он дергался, пытался закричать, достать ружье, так мирно лежащее на ступенях. Бандит удовлетворённо улыбался, поднимая мужчину все выше по стене. Рука сжималась на горле всё сильнее, а Генри усиленно пытался вымолвить лишь одно слово – «хватит». Этого не случилось. Подлец нащупал на шее бедолаги сонную артерию и со всей силы нажал на нее. Генри, закатив глаза, моментально обмяк в руках незнакомца и с силой был повален на землю.

Толкнув ногой голову человека, чтобы удостовериться, что тот мертв, незнакомец встряхнул головой и, оглядываясь, быстро полез во внутренний карман своего пиджака. В руках оказалась длинная черная трость с драгоценным камнем на конце. Она была изящна и тонка. Рукоять была обвита бесконечным множеством иероглифов, непонятным обычному человеку, а саму трость украшали алые узоры, которые, будто змеи обвивали ее. В левой руке находился пустой флакон, впринцепи ничем не приметный.

Присев рядом с трупом, мужчина вполне уверенно подставил своеобразное «Оружие» прямо к сердцу.

- Confortamini: nolite timere*- произнес он своим баритоном.

Трость окутала черная сфера, сформировав купол. Конец трости заискрился и начал, будто вытягивать из умершего человека блестящую нить фиолетового цвета. Несмотря на то, что Генри был уже как несколько секунд мертв, его тело приподнялось и изогнулось, тем самым облегчив задачу загадочному мужчине. Трость наматывала на себя эту красивейшую нить, будто сладкую вату, и когда последний волосок также находился вне человека, она была бережно помещена в пустой стеклянный флакон.

-Нет! – раздался истеричный детский крик.

Незнакомец с интересом обернулся. Его красные глаза горели любопытством и непринужденностью. Ему навстречу бежала четырнадцатилетняя девочка. Ее каштановые волосы были растрепаны, а голубые глаза были все в слезах от страха. Она казалась довольно высокой для своего возраста, сантиметров 170, а телосложением настолько худа, что за прозрачной голубой маечкой виднелись ребра. И хоть ее коленки заметно дрожали, а губы предательски тряслись, она очень уверенно шла вперед, не спотыкаясь из-за камней на своем пути.

Незнакомец будто застыл на ровном месте. Его охватывало чувство, давно позабытое, смутное, но все-таки чувство. Стараясь держать себя в руках, он медленно поднялся с колен, даже не пытаясь обезвредить маленькую девочку.

- Что ты сделал с моим отцом?? Папа! – Люси, захлебываясь в слезах, упала к мертвому телу и прижалась к сердцу.

Не в силах пошевелиться мужчина наблюдал за ней, следил за реакцией, поведением и самое интересное – за последующими действиями.

- Я убью тебя, ты слышишь? – кричала девочка. – Черт возьми, убью!

-Puella mea...* - только и смог произнести тот.

Оскалившись и полностью потеряв контроль, Люси ринулась к мужчине, стараясь задеть его чем-то. Взгляд упал на лежащее рядом с домом ружьё, и, не боясь последствий, девочка поспешила к нему. Пользоваться им она, конечно, не умела, но желание отомстить за отца было настолько сильным и искушаемым, что все на этом свете казалось возможным. Вот детские руки уже тянутся к оружию, как вдруг раздается очередной мужской тенор.

- Angelici praesidii auget gloriam!* – крикнул кто-то из неба.

Люси в панике стала осматриваться, понимая, что с двумя она не справится. Перед ней начала образовываться голубая сфера, сияя легким блеском. Она окутала спящий дом, включая Люси. Ее стенки казались тонкими, как стекло в хрустальных фужерах, но позже оказалось, что оно совершенно непробиваемое. Ничего не понимая и, никому не доверяя, девочка обхватила ружье двумя руками, и после долгих попыток разрушить препятствие - сдалась и села на землю изредка вытирая руками вновь подступавшие слезы.

С неба опускался мужчина. Он был спортивного телосложения и высоким ростом. Зеленые глаза были в ярости, а густые брови нахмурены. Его бронзовые волнистые волосы развевались по ветру, но чудесным образом оставались аккуратно уложенными на голове. На нем сиял белоснежный костюм, а именно не заправленная рубашка с длинным рукавом и такие же белые облегающие брюки. Над головой виднелся нимб, а за спиной – большую часть пространства закрывали его огромные крылья.

Оскалив свои белоснежные зубы, незнакомец на земле моментально коснулся тростью своей груди и в ту же секунду стал полной противоположностью спасителя с неба. Черный пиджак превратился в суровый темный плащ с такой же рубашкой, как у ангела, только абсолютно черной. На голове, вместо нимба, находились гигантские дьявольские рога, а за спиной, вместо крыльев, появился длинный хвост. Интересно, если бы обычный человек увидел такое в самый разгар осенней ночи, то он смог бы поверить? Вот и Люси не смогла... Переполненная трагическими мыслями и переживаниями девочка рухнула на тело Генри, вывалив из рук так и не выстрелившее ружье.

Справочник:

Confortamini: nolite timere* – в переводе с латинского «забрать душу»

Puella mea...* - в переводе с лат. «Моя девочка...»

Angelici praesidii auget gloriam!* - в переводе с лат. «ангельский покров»