Дорога в ад

- О чём ты? – Медведь не смог скрыть удивления.

- А вы не поняли до сих пор? Ха, так я и знал. Я расскажу вам всё. Мне уже нечего терять. – С этими словами, Карл взял командира за руку и повёл в свою комнату, не проронив ни слова. Сторожа, увидев, что командир с Фишером уходят, вернулись на свои посты.

Тем временем, Карл и Медведь шли по коридору, где вопрошающие взгляды людей сопровождали их. Но пара не обратила на это внимания.

В комнате, Фишер усадил командира на кровать, подвинул табурет к нему и начал рассказ:

- Самая глупая ошибка в моей жизни... это проверка теории Борова. Тогда я был уже профессором. Помню как сейчас: я еду по шоссе, в предвкушении ожидая того дня: наша сотрудница, де-факто, коллега Сара Смит разработала план реализации той теории. Если кратко рассказать её суть то, материя, какой мы её знаем, может изменяться, но не без стимула. Этим стимулом должно быть столкновение молекул материи и анти молекул анти материи соответственно. Однако у нас не было технологий для реализации теории с помощью химических реакций. Но было «но». Во время магнитных бурь, антиматерия наиболее активна. В то время как раз шла магнитная буря. Мы решили сначала обсудить то, как будем воздействовать на поле тера-сферы, электромагнитного поля нашей планеты.

- Карл, это конечно всё хорошо, но ближе к сути.

- Хорошо. Мы решили измерить показания приборов, какова сила магнитной бури. Это был исторический максимум. Но тера-сфера мешала антиматерии прорваться в наш мир. Надо было её ослабить. И мы решили давить с двух сторон. Помните то открытие излучателя «Таврида»? Он мог регулировать поток электромагнитных волн. И создавать их. Собственно, у нас был такой экземпляр.

Сара Смит, с помощью одного из лаборантов вышли на улицу, и установили прибор.

- То есть, вы дали антиматерии просочиться, ослабив ту сферу? – Перебил Карла Медведь.

- В яблочко. – Карл встал с табуретки, и достал из тумбочки сигарету и закурил. Вернувшись, он продолжил, - мы не рассчитали силу, с которой должны были ослабить тера-поле. Поэтому уничтожили его. Случайно. И антиматерия столкнулась с нашим миром. Началось Столкновение двух миров.

- И как ты выжил, Смельчак?

- Мы были недалеко. Я побежал на улицу, они со мной. Началась паника, я их потерял в толпе. На шум прибежали полицейские, потом военные, забрали в бункер. Что с ними сейчас – никто не знает. Но, думаю, они умерли. Или стали отвергнутыми. Я не знаю.

- Карл, какие же вы учёные мрази. Вы не то, что жить, не достойны, даже пить и есть, не смеете. Ведь еда и вода – плоть и кровь Старого мира! Ты представляешь, СКОЛЬКО людей ты убил?! Пусть и косвенно! – Медведь был в шоке и чуть не срывался на крик.

- Знаю. Мы ошиблись. Это я себе не прощу никогда. Поэтому я не хотел убивать отвергнутого. Потому что знал: это всё МОЯ ошибка. И я должен был его оставить. Но он просил о помощи. Поэтому я убил его. И поэтому он явился мне в видении. Это месть Сумеречного мира нам за ошибку. Я понял всё. – Карл равнодушно докурил сигарету и бросил её на пол. – Я жалею обо всём, что совершил. Но этого уже не изменить.

- Карл, ты действительно с ума сошёл! Какая месть? Давай-ка заканчивай уже. Ты нам нужен. А насчёт былого: ничего не изменить. Но и простить тебя не могу. Из-за ваших опытов погибла моя семья. Но, из могилы труп не достать уже, не воскресить. – Медведь встал и ушёл.

Однако вслед за ним вошла миссис Блэк. И она явно чего-то хотела.

- Мистер Фишер, здравствуйте. Вы всё-таки должны поговорить с Шоном Д. Он меня слушать не хочет, хотя я его советник.

- Хм, мне не оставляете выбора? – С сарказмом в голосе и абсолютным безразличием в глазах спросил Карл.

- Именно. Я вас провожу.- Женщина взяла Фишера за руку и повела в гостиную. По пути туда, пара видела целую толпу разъярённых людей, которые кричали:

- В отставку Джонсона!

Это ничуть не тронуло Карла. Он вошёл в гостиную, сказав миссис Блэк отвлекать бунтовщиков.

Войдя в гостиную, он увидел скудный интерьер, полную копию его жилища. В углу комнаты, сидел Шон. Он был одет в старый деловой костюм. Его волосы были растрёпаны, а в глазах читался страх.

- Кто вы?! – Прохрипел управляющий.

- Спокойно. Я вас не трону, мистер Джонсон. Я хотел бы поговорить. – Равнодушно отрезал Карл.

- Ответьте на мой вопрос для начала! Кто вы?! Имя назовите! – Не унимался Шон.

- Карл Фишер. Смельчак. Вы должны уйти с поста управляющего.

- Как это уйти?! Вы тоже бунтовщик что ли?! Это немыслимо! А кто будет управлять бункером? – Шона чуть ли не инфаркт поразил в этот момент.

- Тот, кто умеет это делать. Вы ещё не поняли? Вы никто в политике. Нуль без палочки. За мной стоят граждане, что хотят вашей отставки. И их не один человек. Целый десяток. Уходите ради собственной безопасности! – Карл чуть было не перешёл на крик.

- Они просто мятежники! И всё! Я не уйду! – Шон чуть привстал.

- Тогда вы глупец! Тот, кто понимает, что он никто в каком-то деле не боится уходить! Вы же: трус. – Карл не удержался и дал пощёчину Джонсону.

- Что вы себе позволяете? – Шокированный, управляющий осел на пол.

- Вашу безопасность. – Карл вышел к митингующим. – Молчать всем! Отныне Шон Джонсон НЕ наш управляющий. Управляющим будет наш командир Смельчаков – Медведь! Пусть газета «Весточка» об этом напишет, прямо сейчас!! – Крикнул он в толпу.

- Но... как же я?! – Возмутилась миссис Блэк.

- Вы никакая в этом деле тоже. Правитель формирует окружение под стать ему. Никак иначе быть не может. – Карл собирался было уйти, но его остановила миссис Блэк.

- Вы намекаете на то, что я глупа? Да что вы сами стоите?! Вы разбираетесь в политике?! Хороша корона, пока не наденешь её!

- Да, вы глупа. Именно ваша интрижка раскрыла мне глаза на ваши действия. Только глупцы бегут от проблемы. Гении решают её, любой ценой. В этой ситуации именно так. Вы, Кейт Блэк, всегда бежали от проблемы. Всегда показывали слабость старому миру. И теперь бежите от этого, говоря, что слабый на поле игрок это я. Оглянитесь: кто хотел свести Джонсона? Вы. Не я. И вам держать ответ за это. Я поступил по совести. – Карл одёрнул руку Кейт и ушёл.

- Я всегда поступал по совести. Почти всегда. Я знаю, что я урод, что я самый лучший человек на свете, всё в одном. Глупо это отрицать с моей стороны. Я всё ещё живу, а не валяюсь трупом в той реальности, коей хочет человечество. – Думал про себя Фишер, проходя толпу, и скрываясь за поворотом, который вёл сначала к спортзалу, а потом и к его дому.

Придя домой, мужчина решил немедленно написать свои мысли в дневник. Ему было всё равно уже на эмоции. Ему был равнодушен этот мир.

«Дорогой дневник!

Этот мир лишился всякого смысла своего существования. Он настолько навязчиво пытается убедить меня, что я не прав, что я – монстр. Но он забывает одну важную вещь: он – памятный склеп, в котором лежит гроб нашей цивилизации. Мы все мертвы и лежим в этом гробу из чёртового бункера состоящего. Нас нет, как цивилизации, но мы есть как биологический вид. Мы – животные в загонах, ожидающие своей собственной смерти.

Сегодня я вышел прогуляться по окрестностям Сумеречного мира. Увидел звездопад, северное сияние и девушку, что излечила мои душевные раны.

Я просто был ошарашен, как красива Она!

Белокурые волосы, чёрные глаза, бледная кожа, красное платье, и самое главное: неземной голос...

Она прекрасна была в своём тихом величии, она излечила меня, стёрла событие того ужасного дня. Я понял, что такое настоящая свобода и настоящий мир.

Это мир без нас. Без всех!

Одиночество в природе, вот мой Рай»

Карлу на ум пришла простая мудрость:

«Рай вовсе не Рай, если туда попадет кто угодно. Рай – как подарок тому, кто понял, КТО он, ЗА ЧТО попал сюда». Карл ухмыльнулся, ведь теперь было ясно, что он понял сущность его существования.

- Как смешно понять это, столько прожив в этом мире... - Эта фраза стала титрами прошлого его, завершив эпоху слепоты в дневном свете.

Однако философию прервал голод. Фишеру ничего не осталось, кроме как пойти в столовую.

После обеда, Карл решил просто уснуть. Хотя бы на час. Снились ему причудливые силуэты во тьме. Один из них, прорвался сквозь пучину тьмы, и напел Фишеру:

«Ты во тьме мертв,

Твой дух времён

Я повторить хочу это вслух.

Смертью расплатиться тебе,

Не придётся, но постой!

Ты умрешь один во мгле,

В твоей же тьме,

Мы умерли давно,

А тебе – ещё это суждено,

Не беги, ты уж в западне,

Нам с тобой ещё,

Предстоит встретиться.

Твой рассудок умрёт первым,

И не старайся бежать и сражаться,

Твой разум уж мёртв.

Твой рассудок плывёт,

Во тьме, потоке едином,

Это твоя судьба, прими её!

По пятам смерти идёшь ты,

Зачем тебе эта жизнь?

Умирай и сгорай

В огне агонии

Своей.

Умри же, человек, скорей»

Карла эти строки ничуть не испугали, ведь он Смельчак, и не боится умереть во тьме. В каком-то смысле, Фишер мечтал умереть, и своей смертью воспеть память тех, кто стал монстром по его вине.

Прошёл час, и мужчина проснулся. Голова будто налилась чугуном. Тело тоже, будто отказывалось выполнять простые команды человеческого мозга.

- Проклятье! – Карл через усилие встал.

Слабость и общее недомогание не сломили мужчину, и он сел за стол, достал свой дневник и перечитал заметку, датируемую две тысячи тридцать четвёртым годом, через неделю после Столкновения миров.

« Дорогой дневник!

Уже прошла неделя с той самой страшной ошибки моих коллег.

Я сожалею о содеянном. Я виноват в гибели мира.

Если есть демоны, то пусть заберут меня в Ад...»

- До сих пор я мечтаю об этом, чтобы меня забрали в ад. Я только сейчас осознал масштаб своей вины... - Карл усмехнулся.

Ему как тонна холодной воды вылилась ужасная правда: Он – убийца всего, он монстр, он не жилец этого мира, поглощённого Великой тьмой. Какая страшная истина, и какое трудное осознание этого. Так было всегда у людей.

 Люди двадцать и более лет назад, лицемерили, убивали и наслаждались агонией других людей, достойных жизни. Все без исключения заслуживают жизнь, и никто не смеет забирать её. Но человеку всегда было плевать на это. Войны, убийства, насилие... это было венцом, украшавшим чело Старого мира. Вспомнить тот же Древний Рим. Страдать людям столь сильно, и без возможности сказать «Стоп» ещё не приходилось.

Именно это и питало Сумеречный мир. Все человеческие пороки были для него лишь крупицей песка в большой, пропитанной кровью, пустыне. Сумеречные города, что когда-то населяли люди, и были самой большой пустыней из плоти, крови и смерти. Ночью, когда даже самые бесшабашные Смельчаки не решались войти в Сумеречный ад, просыпался Цербер, самое жуткое создание, состоящее из отвергнутых и Джаггернаута, он бродил по дорогам смерти, как называли Смельчаки аномальные тропки. Эти тропки проходили по всей планете, но сильное воздействие они оказывали именно здесь. Выглядели они как объятые сине-фиолетовым пламенем тропы, которые состояли полностью из плоти и костей. Если человек ходил по ним, то он слышал сверхъестественные голоса, крики и стоны боли. А пред ними представали образы последнего вздоха прошлого мира, и смерть людей, которая выглядела так:

Сначала люди замирали на месте, а потом кожа меняла цвет, и сползала живьём с человека, а кровь, которая циркулировала по венам и артериям выступала на коже, и стекала вниз. Потом, с жертвы сползала плоть, оголяя кости. А после этого, скелет чернел, и падал прахом на землю. Происходило это довольно быстро, так что жертва не успевала прочувствовать адские мучения, и погибала через тридцать-сорок секунд.

Такое зрелище врезалось в память Смельчаков, и отравляла рассудок, ведь это – самое жуткое, видеть по-садистски выстроенную смерть. И после такой прогулки, люди не то, что не выходили на задания, они кончали с собой, вскрывая ножом вены, вешаясь, или просто застреливаясь. Никто не хотел так закончить свою жизнь, как те несчастные, что погибли первыми. Карл хорошо знал это, по рассказам своих соседей и из «Весточки». И он ясно и чётко сформулировал первое правило своей жизни Смельчака: Не ходить по аномальным тропкам. Ведь это чревато его самой жуткой и садистской смертью, которую только можно было придумать.

Однако теперь, когда он покаялся перед Медведем о преступлении, что погубило все те миллиарды на планете Земля, и оставило жалкие сотни людей, Фишер не боялся умереть. Ведь смерть, пусть и самая ужасная, не единственное худшее в этом мире, что могло вообще произойти.

- Тогда я боялся, что меня раскроют. Теперь же, я выложил на стол труп, давно минувших лет, и он предстал во всём своём уродстве и ужасе, что испытали мы когда-то. Меня мучает один вопрос: правильно ли я сделал, что открылся Медведю? Что он сейчас думает обо мне, как о том, кто позволил аду снизойти сюда? Думаю, ответ очевиден: в глубине души он ненавидит меня. Ведь я и мои коллеги убили его семью. А семья – самая сильная опора человека, какую только можно придумать. Он потерял её, потерял тот маяк, что освещал его путь. И это наша вина. Как мне загладить вину? Как мне сказать, что я сожалею? Очень интересный вопрос...

Как же смешны были для взрослого человека рассуждения о прощении, когда мир был уже мёртв. Всё уже было сделано. Хочешь ли ты этого, или нет. Но, когда у человека мёртвое сердце вдруг загорается огнём надежды на великую цель, надо подпитать её хрупкое напоминание о жизни, которую человек жил не один. Фишер решил сначала написать извинение на бумаге, а потом проговорить его Медведю.

Карл подошёл к своей тумбочке, открыл верхний ящик и достав смятый, жёлтый листок бумаги, написал:

«Уважаемый командир нашего отряда,

Я, ваш подчинённый Карл Фишер, пишу вам с целью попросить прощения за ту боль, что причинил вам много лет назад. Я сожалею обо всём, и хочу всё исправить.

Я готов к вылазке в мир. В такой прекрасный и такой смертельный...

Простите меня за всё»

- Простите меня, те, кто погиб первыми. Из-за нашей ошибки вы сгинули во тьме времён. - Горло Карла сжала какая-то невидимая сила, убившая весь кислород в нём, это был ком сожаления и боли, что когда-то Фишер вместе с коллегами убил мир, именно учёные из лаборатории теоретической физики в Бостоне сломали с противным хрустом кость мира, а его сердце пронзили острым кинжалом. А кровь и слёзы утопающего в агонии клубка цивилизации были превращены в кислоту и яд Сумерек.

Человек всегда был наивен. Он свято верил, что когда-нибудь откроет тайны Вселенной, что ОН венец творения. Что ЕМУ подвластны процессы, которые видит мир постоянно. Смешно даже говорить об этом. Да, человек силён, но не всемогущ. У каждого организма или общества есть черта, которую пересекать нельзя. Но человеку всегда было плевать на это. Он хотел знать всё на свете, приговаривая, что, парадокс, такое невозможно. Однако слова не то же самое, что действия. А порой, поступки шепчут громче, чем кричат слова. Так было всегда. Карл тоже в своё время был наивен. Но тот день, когда перевернулась стрелка часов, когда кровь вырвалась, вон из вен и артерий людей всё изменил в нём. И из эгоцентричного, раздражённого он превратился в равнодушного снаружи, и очень чувствительного внутри. Но он старался забыть ещё случай с отвергнутым, буквально новообращённым живым мертвецом. И у него это почти получилось. Но строки просьбы о прощении возбудили старые воспоминания.

Произошла та легендарная встреча через две секунды после Столкновения миров. Карл в то время бежал по оживлённой улице. Пред ним предстала картина настоящего Апокалипсиса:

Паникующая толпа, бегущая кто куда, пробки на дорогах, и смерть мира. Страх и всепоглощающее безумие. Как вдруг, несколько людей перед Фишером упали на колени, и затряслись в жутких судорогах. Карл из любопытства подошёл к одному из этих несчастных и прикоснулся к плечу пострадавшего. Тот от изумления повернул голову в сторону Карла, и тот чуть не закричал от ужаса: глаза почти полностью вытекли из глазниц бедняги, а кожа в районе рук начала менять оттенок, будто паренёк облучился несколькими десятками зиверт.