Серебристая нить

Полевые заметки Ардена: "Бюрократия — это ритуал без катализатора. Подписываешь клятвы, но среда не отвечает. Кажется, я начинаю понимать этот мир — и он мне не нравится."

Арден сидел в тесной комнате миграционной службы, сжимая в руках пластиковую папку с документами, которые, по словам Лады, должны были "вписать его в систему". Комната пахла пылью, кофе из автомата и чьим-то слишком сладким парфюмом. Он пытался не паниковать, но каждый штамп, каждая подпись казались ему обрывком реестра доверия, только без свидетелей-нотариусов. "Кто я здесь? — думал он, глядя на бланк с его именем, написанным чужим алфавитом. — Арден Вейр, без статуса, без прошлого. Просто... человек?" В Эйрнане имя было якорем, здесь — просто строка в базе данных.

Сотрудница за стойкой, женщина с усталым взглядом и идеально накрашенными губами, протянула ему очередной бланк. "Подпишите здесь. И здесь. Инициалы тут. Вы вообще понимаете, что подписываете?" Арден кивнул, хотя понимал лишь половину. Его разум переводил: "Это клятва соответствия. Никакой направленности, только форма." Он расписался, стараясь не думать о том, как в Эйрнане такая небрежность могла стоить изгнания. "Система, — бормотал он про себя, — просто другая сигнатура."

Выписка из больницы прошла на удивление гладко — Лада помогла, переговаривая врачей с такой уверенностью, будто она сама была частью их протоколов. "Ты теперь официально живой, алхимик," — сказала она, вручая ему временный документ. Ее улыбка, чуть кривая, но искренняя, снова вызвала у Ардена странное тепло. Он не знал, как это назвать — в Эйрнане не было таких слов, только жесты доверия. "Спасибо," — пробормотал он, и Лада, уже уходя, бросила через плечо: "Не теряйся, Вейр. Ты мне еще долг за кофе должен." Он не понял, шутила она или нет, но записал в голове: "Кофе — валюта?"

Теперь он стоял у обшарпанной двери съемной квартиры в спальном районе Киева. Ключ, который ему вручила риелтор (после еще одного ритуала подписей), заедал в замке. "Механика без эссенции," — проворчал Арден, наконец открывая дверь. Квартира была крошечной: продавленный диван, стол с пятнами от кружек, окно с видом на серый двор. Но это было место. Его место. Он бросил сумку на пол и рухнул на диван, чувствуя, как боль в груди — теперь приглушенная — напоминает о копье. "Я жив, — подумал он. — Но зачем?"

Вина за команду не отпускала. Ночью, глядя в потрескавшийся потолок, он снова видел их лица: Торк, с его медвежьей ухмылкой; Мира, с обожженными руками; Лен, с восторгом в глазах; Ила, с ее острым языком. "Простите," — шептал он в темноту, но ответа не было. Только гул города за окном — не такой, как в Эйрнане, а резкий, механический, полный чужих сигнатур. Он пытался найти в этом хаосе паттерн, но все распадалось. "Если это не бред, — думал он, — то я должен найти смысл. Или хотя бы... кофе?"

Утро принесло первую попытку адаптации. Арден, вооружившись советами Лады, отправился в ближайший супермаркет. Полки с яркими упаковками ошеломили его. "Сигнатуры изобилия, — пробормотал он, читая этикетку на банке растворимого кофе. — Но где намерение?" Кассир, молодой парень с наушником в ухе, посмотрел на него как на сумасшедшего, когда Арден спросил: "Это... заверено?" Парень пожал плечами: "Чек нужен?" Арден кивнул, принимая чек как некий артефакт доверия.

Вернувшись в квартиру, он попытался сварить кофе, но электрический чайник, шипящий, как разгневанный катализатор, вывел его из себя. "Это не алхимия, — ворчал он, глядя, как вода бурлит. — Это просто... кипячение!" Но когда он сделал первый глоток, горький и обжигающий, он вдруг улыбнулся. "Лада права. Это валюта." В этот момент он заметил, как солнечный луч скользнул по подоконнику, и на мгновение ему показалось, что там мелькнуло что-то серебристое. Но нет — просто тень. Мотылька не было. Он еще не дошел до дна.

Интерлюдия: Лада. Она сидела в кафешке, листая телефон, но мысли возвращались к Ардену. "Чудной, — подумала она, помешивая кофе. — Бормочет про какие-то сигнатуры, а смотрит, будто потерял полмира. Надо бы заглянуть к нему. Проверить, не утопил он себя в этом своем 'бреду'." Она усмехнулась, но в груди шевельнулось что-то теплое, чего она не ожидала.