Глава 1: Добро пожаловать домой, Ливи.
Я вытираю рукавом слегка солёные губы, вбираю в лёгкие холодный воздух, наблюдая за тем, как перемешиваются бушующие синие волны с чистым небесно-голубым полотном. Песок продолжает неприятно натирать между пальцев ног, несмотря на то что я трясу кроссовки уже который час, будучи на борту самой престижной океанической станции «Титан».
Здесь, несколько лет назад, я нашла своё истинное призвание — работу кибернетиком. В мои задачи входит управление системой «Нерей», названной в честь повелителя здешних глубин, который редко поднимает сильнейшие волны, несмотря на довольно сильные сентябрьские ветра.
Но дело было летом. Сегодня утром, когда моё массивное судно, медленно и уверенно прорезая океанские воды, подошло к огромному выступу станции, огни маяков тогда мигнули на платформе, отдавая команду к швартовке. Механизмы на борту судна вздохнули, и несколько мощных канатов с железными крюками были выброшены к опорам. Судно слегка покачивалось на волнах, но система стабилизации удерживала его ровно.
Через несколько минут металлические зубья зафиксировали скоростную яхту на месте. Тогда я увидела свою любимую команду, с которой предстояло провести продуктивный сезон — четыре незабываемых месяца в западной части Тихого океана. Именно здесь дрейфует «Титан» на якорной платформе в безбрежной синеве, в зоне активного тектонического разлома.
Отсчёт пойдёт с первого июня, время начала муссонов, когда погода скачет чаще, чем настроение у беременной Зои, руководителя станции. И до самых августовских штормов и тайфунов, до сентябрьского облегчения, когда происходит спад активности ветров и океан успокаивается. Медленно и неторопливо.
Вытащив чемодан на верхнюю палубу, по которой мы полностью проходимся, когда делаем утренний и вечерний обход, я направилась по мокрому настилу к центральному отсеку. Там расположилось несколько надводных этажей с второстепенным командным пунктом, где мы и проводим всё рабочее время, принимая множество решений. Порой лёгких, отправляя зонды на дополнительное обследование глубинной ямы, порой сложных, когда речь идёт о новом тестируемом маршруте, ужасно коварном.
Мои ноги вступили на порог помещения, в котором царила сдержанная полутень, разрезаемая холодным светом от экранов и панелей управления. Всё пространство напоминало нервный узел станции: на стенах — интерактивные карты глубин, диаграммы, биометрия, редкие вспышки сигналов с дна океана. Воздух был пропитан запахом металла, пластика и лёгкой влажности.
С одной стороны, через панорамное окно открывался вид на ангары батискафов. За стеклом, словно в гигантском аквариуме, покачивались тяжёлые силуэты аппаратов, покрытые солью и следами от недавних погружений. Механические руки, крепления, обтекаемые корпуса — всё выглядело как готовое к вылету звено подводной экспедиции.
Люди в центре двигались молча, сосредоточенно. Каждый занимался своим участком работы, будто слаженный организм. Удары клавиш, тихие переговоры по внутренней связи, гудение приборов — всё складывалось в фоновую симфонию напряжённой, но привычной рутины.
— Народ! Смотрите, кто приехал! — подскочил со своего стула Томас, наш главный светловолосый инженер. — Дегрев! Моя милая Дегрев! Наступят времена, когда ты прибудешь вовремя?
— Оливия! Как жизнь? — пока Софи визжала и сжимала меня в крепких объятиях, Виктор встряхнул мои русые волосы и искренне улыбнулся, отступив на пару шагов назад. Он присоединился к Юки, нашему ведущему азиатскому пилоту батискафов. Тот, как обычно, избегал центра внимания и предпочитал щурить и без того узкие, как щелочки, глаза.
— Мне так одиноко дома! — воскликнула я. — Боже! Я готова взять несколько смен подряд, лишь бы слушать ворчание Зои. Мне так не хватало вас! Я готова работать как не в себя! После того как разберу чемодан, конечно. Сегодня у меня ещё джетлаг.
— А тебе никто не передавал ещё, что Зои нас покинула? — нахмурил брови Виктор.
Столь беспощадное заявление поставило меня в ступор.
— Что случилось?
— Наша Зои приехала с февральского отпуска не одна!
— Я не понимаю...
— Беременна, — пояснил Том. — Шестой месяц. Поэтому с этого сезона у нас новый руководитель.
— Ничего себе, — безусловно, я была в восторге от мысли, что наша трудолюбивая и ответственная Зои наконец обретёт семейное счастье и уверенно станет прекрасной матерью, но грусть от расставания с таким удивительным и близким человеком стала слишком велика.
— Помилуй меня господь! — все обернулись на возглас Джона Пирсона. Он с непревзойдённой внимательностью и точностью защищал нашу группу от внешних угроз и возглавлял службу безопасности на станции. А мне он нравился за флиртовые штучки, что иногда вылетали с его рта, а потом неловкостью застывали на тёмной коже. — Иди сюда, лапушка.
Я бросилась изо всех сил на этого добряка. И вот за что я как ничто другое ценила наш состав — за дружелюбие и честность, открытость и любовь, коими никто не был обделён. Ведь мы уже как пару сезонов сидели в этом модуле не как коллеги, а тихоокеанской семьёй. Это наше название. Громкое, прямо как смех, заполняющий пространство.
— О, так ты загорел, — я провела пальцами по его бархатной коже. — Солнце тебе идёт на пользу.
— Это было смешным первые три раза, на четвёртый...
— Всё ещё смешно, — кивнул Том. — Но с тебя причитается, ты должен был предупредить, что Ливи пришвартовалась.
— Я был в седьмом модуле, — пояснил Пирсон.
— Чего ты там забыл? — напрягся Виктор.
— Один из внешних шлюзов выдал ошибку доступа. Код 511, будто кто-то пытался его вскрыть снаружи. Проверили — всё закрыто, камеры чисты. Полагаю, система дала сбой или птица врезалась. Пришлось повозиться: протокол, акт, фотофиксация. Уже жалею, что Зои слиняла.
— Зачем такие сложности? — вопрошала я, наклоняя голову вбок.
— 511? — в наш разговор впервые активно включился Юки со своим напором и привычным неотшлифованным акцентом, выдающего в нём парня из Осаки. — Такой ошибки не может быть, если не нарушена пломбировка.
— Она цела, это именно ошибка. Было бы что интересное, я бы сказал.
— Так что насчёт сложностей? — мой вопрос был важным. Каждый из нас подходил к работе ответственно, но когда она требует активных действий и новых исследований, бумажная волокита забирает слишком много важного времени, что и так утекает сквозь пальцы.
Джон медленно наклонился к нам и в полтона произнёс:
— Чёрт возьми, Каэль сказал, что будет отнимать премию, если к концу сезона не досчитается бумаг. Якобы ему позарез необходимо фиксировать каждое действие на «Титане», чтобы отчитаться перед руководством. Я тоже сделал такую сморщенную мину и сказал: «Мы впустую тратим время! Достаточно записать в блокнотик, что сработал код 511. Нахрена расписывать это на 5 страниц протокола? У моих ребят есть работка посерьёзнее, мать его».
— Каэль? Место Зои займёт мужчина?
— Да, — подтвердила команда.
— Я скажу, — начала Софи. — Его зовут Каэль Скалли, он неплох в кругах биологов, даже очень, идёт только по должностям руководства. Чёрт возьми, привлекательный, внешность как у персика, но внутри глыба. Прямо как огромный кусок айсберга. С нами почти не разговаривает.
— Да он вообще не выходит из кабинета, — закатил глаза Том. — Ходит и строит из себя шишку. Докапывается до каждого действия. «О, мистер Вентура, вы что, использовали самодельный анализатор температуры? О, вы нарушаете регламент!» А когда я подключил обходной канал к управляющей панели...
— Он сказал ему, — Софи начала пародировать навязчивого мужчину, что заглядывает в рот Тома: «Это, мистер Вентура, нарушение протокола номер сорок восемь!»
— Настолько плохо? — я щёлкнула костяшками пальцев, предвещая беду, свалившуюся на наш оперативный отдел с приоритетным доступом к критическим модулям станции. Мы были очень важны для станции, важнее, чем новый руководитель.
— Неприятно, унизительно даже. Мы теперь подписываем бумаги даже на включение прожектора.
— Так получается, — тихим голосом произнесла я, — этот зверь теперь главный?
Команда молча кивнула. И в этом молчании стало ясно: никто не понимал, как с ним работать.
А я тем более.
— Разбирай чемодан,Ливи, — аккуратно погладил мой локоть Виктор. — Весёлый сезон начинается