Глава 6
- Грифон - дурак! - возбужденно проговорил Штопор как-то раз, стоя за прилавком, протирая один из своих многочисленных стаканов и обращаясь ко мне, чуть перегнувшись через стойку бара. - Нет, насчёт толпы и её разума это он красиво говорит и в принципе, правильно. Но, не шоу нужно толпе. Какое шоу? Какая скука? Людям испокон века нужны были лишь три вещи, как сказал Наполеон: деньги, деньги и деньги. Вернёмся к тому же СССР, - говорил он в возбуждении отставив жалобно звякнувший стакан и чеканя каждое слово ударом ребра ладони по дубовой крышке стойки - На какой идее воспитывали народ? На идее построения коммунизма, так? Какова главная идея коммунизма? В магазинах есть всё, и это самое "всё" - абсолютно бесплатно. Обычная, самая, что ни на есть, меркантильная идея. Что изменилось бы, если ВКП(б) пообещал людям не бесплатное "всё", а неограниченное количество денег, чтобы неограниченно покупать это самое "всё"? Но поняв, что коммунисты их, мягко говоря, нахитрили, или просто устав ждать, люди скинули КПСС и принялись зарабатывать деньги. Такие вот шутки и песни... Подумай об этом... Кстати, о деньгах. Он хитро прищурился и поглядел мне в глаза. - Мне на большую землю надо бы груз доставить один, возьмёшься? Все безопасно! Тебя отвезут на поезде, а через неделю заберут обратно мои люди! Как вернешься, познакомлю тебя с человечком одним и дам наводку на лабораторию. Тебе же туда надо? Ну вот! Ты - мне, я - тебе, всё честно! Эй, Ласка! - закричал он обернувшись через плечо куда-то в тёмный проход. Оттуда вышла девушка лет двадцати с копной абсолютно рыжих волос на голове, заплетенных в хвост. Внешность её действительно чем-то напоминала маленького зверька из семейства куньих. Острый, слегка курносый носик, рыжие волосы и рыжие веснушки. Штопор ласково обнял девушку за талию одной рукой и произнёс: Вот оно моё сокровище, береги её как зеницу ока! Это Серб. - представил он меня ей, - он из Двуглавых. Орлы бойцы хорошие, с ним не пропадешь!
Ласка, как назвал её Штопор слегка сощурив глаза придирчиво огоядела меня, не говоря ни слова развернулась и, бросив резкий взгляд на Штопора, скрылась в темноте прохода. Штопор бросился за ней, хлопнув дверью. Послышались невнятные голоса. Голос Штопора басил что-то на низких нотах, Ласка перебивала его отчаянным фальцетом. Вокруг барной стойки уже собралась небольшая толпа. Одна половина пыталась услышать, о чем именно говорят за дверью, другая вслух строила предположения о причинах начинающегося на их глазах скандала. Гул голосов последних мешал слушать первым. Послышалась ругань, потом звук удара. Начинающуюся, возможно, первую в истории бара драку прервал Штопор: выйдя из двери он коротко рыкнул на зазевавшегося вышибалу, который тут же рьяно принялся исправлять свой недосмотр, а сам, заверив меня в том, что Ласка согласится, и ничего отменять не надо, принялся инструктировать меня по-поводу дороги. Завтра сутра мы должны будем сесть на государственный поезд, который на несколько минут остановится в Махотинском, (Штопор о нас уже договорился, нас пропустят) и доехать до первой станции за границами зоны. На станции мы должны будем сойти, я прослежу, чтобы Ласка села на самолет до Москвы, а через неделю, сяду на тот же поезд, который пойдёт в обратном направлении, и сойдя в Махотинском направлюсь к Штопору, отчитаюсь о выполнении и получу наводку на человека, который сможет отвести меня в лабораторию. На первый взгляд всё просто. Кем является Ласка Штопору, я из вежливости уточнять не стал. Грифон не возражал против моей поездки, так что, даже убегать от братьев по клану, чего опасался Штопор, не пришлось.
Поезд ехал быстро. Мы сидели в закрытом, и, кажется, даже, опечатанном вагоне. Ласка все пыталась меня о чем-то расспросить, я, увлеченный построением плана действий после возвращения, не слушал ее, невпопад кивал. Поняв, что я плохой собеседник, Ласка отвернулась, пошарила глазами по металлической стене, в поисках окна и не найдя его, достала из рюкзака автомат и принялась не умелыми движениями разбирать его, искоса поглядывая на меня. На мой вопрос зачем, а, главное, где она взяла автомат, она ответила, что это не моё дело, что я ей не отец, что она не поедет ни в какую Москву, а первым же поездом вернётся в зону, потому что там, как она выразилась "её жизнь и зону она знает лучше любого из живущих в ней". А Штопор, её дядя - просто дурак, и силой усадил на этот поезд.
Так и не справившись с автоматом она засунула пенал обратно в приклад и убрала оружие в рюкзак, наотрез отказавшись отдать его мне и посоветовав держаться в городе от неё подальше.
Я не хотел с ней спорить. Она явно была обижена, что её насильно (уж не знаю, как именно) заставляют ехать домой, да ещё и поставили человека, чтобы за ней, как за маленькой присматривать.
Сойдя с поезда на обшарпанную платформу, мы направились в город. Город стоял в двухстах километрах от границы зоны и считался относительно безопасным местом. Тут вовсю кипела жизнь: сновали туда-сюда пешеходы, резкими гудками рассекали вечерний зной гудки автомобилей, горели витрины магазинов и окна домов. Встретился нам даже интернет-клуб. Низкий дверной проём, за которым виднелась грязная лестница, ведущая в подвал двухэтажного дома сталинской постройки, массивная железная дверь, над которой неоновыми трубками было выведено слово: ineta.NЕТ. Пол у входа в увеселительное заведение был обильно посыпан окурками. Картину дополнял здоровенный парень лет двадцати в поношенном спортивном костюме и видавшей виды кепке. Он оперся о дверной косяк и исподлобья глядел на прохожих. Вся эта житейская суета давила на психику, давно отвыкшую от городской жизни и перестроившуюся под существование в зоне. Люди шли навстречу, наперерез, обгоняли, задевали сумками, ругались. Но самое странное было то, что люди эти были все абсолютно одинаковые: одинаковые причёски, одинаковая одежда, украшения, краска на лицах женщин, походка, взгляд, манера речи... Сразу вспомнились рассуждения Грифона о толпе, винтиках в общей стситеме и борьбе со скукой. Я пригляделся: нет, лица всё-таки, разные. Но, выражение на них абсолютно одинаковое: настороженно напряженные глаза быстро и, как-то, оценивающе оглядывали тебя, как-бы пытаясь предугадать характер угрозы, которую ты в себе несешь, и показать, что их угроза страшнее. Ласка тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Она даже забыла о своей задетой гордости и прижалась поближе ко мне, опасливо озираясь по сторонам. Совсем как зверёк. Вычислив, стоящее на одной из парковок такси мы покатили в Аэропорт. Самолёт Ласки вылетал через два часа, поэтому, чтобы убить время, расплатившись с таксистом мы сразу пошли в раскрытые настежь двери заведения, украшенные лаконичной надписью "БАР" и выпускающие наружу звуки песни популярной поп-группы и посетителей, давно перешедших грань "нужной кондиции". Внутри была обыкновенная для заведений подобного рода обстановка: высокая грязная стойка, телевизор, подвешенный в одном из углов, на котором корчилась, будто в агонии полуголая певица, с десяток столиков и хаотично расставленные по всей площади помещения стулья. Один из посетителей сразу привлек моё внимание. Коротко стриженный молодой человек с гусарскими усиками по гусарски лихо сосал из большой полулитровой кружки желтое пиво и по гусарски же жарко обнимал пышные бедра стоящей рядом с ним и довольно смеющейся барышни в короткой блузке и не менее короткой юбке, натянутой поверх чёрных нейлоновых колгот. Типичный "первый парень в городе", любимец всех девушек это был глава клана Wars, человек со странным позывным Мандерс. Мне рассказывали о нем. Говорили, что свой клан он силой отбил у некой Евы, замаскировав узурпацию под добровольную передачу полномочий. Однако, сделал он это не зря. В кратчайшие сроки Wars из никому не известного клана превратился в один из сильнейших, встал в один ряд с Легионом Двуглавого Орла и Тайфунум, выбив со станции Почтовое сильно ослабевший к тому времени некогда легендарный, а сегодня окончательно ушедший в небытие клан Wolf. У себя в группировке, несмотря на достаточно молодой возраст, он пользовался всеобщей любовью и уважением, авторитет его был неоспорим. Легион и Wars подписали договор о ненападении, а потому опасаться мне было нечего, но, рядом с Мандерсом сидел Шаман. Выходец из Легиона, он был ярым противником Грифона, покинул клан, уведя за собой половину офицерского состава и основал свой клан, самонадеянно и глуповато назвав его Элита. Сейчас главной его целью было выбить Легион из Махотинского, а потому он всячески искал помощи у разных кланов, ибо понимал, что в одиночку Элита не справится. Я уже собирался, было уйти, но, Мандерс, заметив нас, отставил кружку в сторону и приветливо помахал нам рукой, показав на свободные стулья рядом. Увидев знакомые лица, Ласка снова расслабилась, и, усмехнувшись в ответ на моё безмолвное предложение уйти, села между Шаманом и Мандерсом. Барышня в короткой юбке была тут же отпущена, Мандерс отправился к стойке бармена за новыми порциями пива, а мне ничего другого не оставалось, кроме как отправиться вслед за Лаской и сесть на свободный стул. Пока я устраивался, Шаман уже выведал у Ласки как мы сюда попали и что собираемся делать, а на закуску проглотил, так же, жалобы на самодура - Штопора, на его послушную собачку - меня и так далее...
В глазах Шамана сверкнул огонёк: его явно посетила гениальная идея, впрочем, я догадывался какая. При таких обстоятельствах использовать Ласку для воздействия на Штопора, вокруг которого крутились богатые заказчики и весь финансовый поток зоны, не догадался бы только дурак. Потому и отправлял Штопор Ласку в безопасную Москву, потому и поставил меня к ней, чтобы я не дал ей сбежать. Нужно было что-то делать. Притом, делать, не поднимая скандала, который обязательно отразится на и без того натянутых отношениях между кланами. Я поднялся и, спросив, где туалет, вышел из-за стола. В голову пришёл только один вариант: как-то подставить Шамана, нейтрализовать его, хотя бы на оставшиеся полтора часа, чтобы успеть спровадить Ласку. Вернувшись из туалета, я понял, что уже поздно. Шаман что-то нашептывал в самое ухо доверчиво смеющейся Ласке, а порванный в клочья билет на самолёт лежал в пепельнице. Ко мне уверенным шагом направлялись двое молодых людей в форме милиционеров. Естественно, я не удивился найденному ими в одном из моих карманов пакетику с каким-то порошком, и последовавшему за этим предложению "пройти". Когда я "проходил" мимо Шамана последний хитро мне подмигнул, продолжая что-то нашептывать Ласке. Мандерс все ещё стоял в очереди не замечая происходящего, или делая вид что не замечает.