Глава 2
Теперь, когда вы знаете, кто я такая, вы, наверное, захотите знать, где я живу и чем занимаюсь, верно? Персонаж, действие и место действия - вот составные части рассказа. Я про
это читала в книге, которая так и называется:
«Составные части рассказа». Ее написал человек, которому пока что рассказывать не о чем,
но зато он точно знает, как надо будет рассказывать, когда ему наконец будет о чем рассказывать.
Так вот.
У нас сейчас декабрь, я лежу в постели, закутанная в четырнадцать одеял, и ничего не
делаю, только греюсь. С каждой секундой мне
становится все жарче и жарче.
На самом деле не хотелось бы вас огорчать
или тревожить, но, по-моему, я действительно
больна. Руки у меня холодные и липкие, живот
крутит, и я заметно бледнее, чем была десять
минут назад. И кроме того, на лице у меня...
это называется «сыпь». Красные такие точечки
на лбу и щеках, распределенные совершенно случайно и отнюдь не симметрично. И на подбородке еще одна, здоровенная. И еще одна -
рядом с левым ухом.
Я еще раз смотрюсь в оборотную сторону
CD-диска, который использую вместо ручного
зеркальца, и вздыхаю как можно громче. Ну да,
никакого сомнения: я явно очень, очень больна. Было бы неправильно подвергать чужие,
возможно, более слабые иммунные системы
риску подхватить эту заразу. Придется мне сражаться с этой болезнью в одиночку.
Целый день. Лежать и никуда не ходить.
Я шмыгаю носом, забиваюсь поглубже под
одеяло и смотрю на часы на противоположной
стене (часы очень прикольные: все цифры нарисованы кучей внизу, как будто осыпались с
циферблата. Правда, это означает, что, когда я
тороплюсь, мне приходится наспех угадывать,
который час).
Потом я закрываю глаза и принимаюсь считать про себя:
«Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять,
четыре, три, два...»
На счет «один», словно по заказу - как всегда, - дверь распахивается, и комната взрывается: волосы, сумочка, куртка, руки везде и всюду. Не девочка, а бомба просто.
Это явилась Нэт - словно по мановению
очень пунктуальной волшебной палочки.
Нэт, к вашему сведению, моя лучшая подруга, и мы с ней так здорово друг друга понимаем, как будто у нас один мозг на двоих, только
разделенный при рождении. Или наоборот
(возможно, это более вероятно), два отдельных
мозга, которые срослись воедино вскоре после
рождения.
Хотя познакомились мы, только когда нам
было пять лет, так что, очевидно, я говорю в
переносном смысле - иначе бы мы просто не
выжили.
В общем, я что хочу сказать: мы очень близки.
Мы гармонируем друг с другом. Мы представляем собой единое целое. Мы просто идеальный поток сознания и никогда не противоречим друг другу ни единым словом.
Между нами существует идеальное сотрудничество, не подвергаемое никаким сомнениям. Мы как два дельфина в дельфинарии,
которые одновременно выпрыгивают из воды
и перебрасывают друг другу мяч.
Как бы то ни было, Нэт делает шаг, смотрит
на меня, останавливается и подбоченивается.
- Доброе утро! - сиплю я из-под одеяла и
захожусь отчаянным кашлем. В среднем человек кашляет со скоростью примерно шестьдесят миль, или девяносто семь километров в
час, я же, не хвастаясь, могу сказать, что у меня
скорость кашля доходит до шестидесяти пяти, а то и до семидесяти миль в час (то есть целых
сто тринадцать км/ч!). Очень сильный кашель.
- Не выдумывай мне тут! - бросает Нэт.
Я перестаю кашлять и смотрю на нее круглыми-прекруглыми, очень изумленными глазами.
- Что? - спрашиваю я с невинным видом.
И снова захожусь кашлем.
- Что слышала! Даже и думать не смей, ясно?
Вот понятия не имею, о чем это она. Наверно, у меня мозги опухли от жара...
- Нэт, - говорю я слабым голосом, закрыв
глаза и прижав руку ко лбу. По-моему, у меня
что-то ужасное. От того человека, которым я
была когда-то, осталась одна оболочка. Высохшая шкурка.
- У меня плохие новости...
Тут я открываю один глаз и смотрю, что происходит. Нэт по-прежнему стоит руки в боки.
- Давай угадаю, - сухо отвечает она. - Ты
заболела.
Я улыбаюсь слабой, но мужественной улыбкой - такой, какой Джейн улыбалась Лиззи в
«Гордости и предубеждении», когда она слегла
в постель с чудовищной простудой, но держалась очень достойно.
- Как хорошо ты меня знаешь! - с любовью
говорю я. - Мы с тобой всегда были единомышленницами, Нэт...
- А ты меня очень плохо знаешь, если думаешь, будто я тебя не вытащу из постели за ноги!
Нэт делает несколько шагов в мою сторону.
- И верни-ка мне мою губную помаду!
Я откашливаюсь.
- Помаду?
- Ну да, ту, которой ты себе рожу размалевала!
Я открываю рот - и тут же закрываю его
снова.
- Это не помада, - слабым голосом отвечаю я. - Это опасная инфекция!
- Ну да, Гарриет, только эта твоя опасная
инфекция с блестками удивительно идет к
моим новым туфлям!
Я зарываюсь поглубже под одеяло так, что
видны одни глаза.
- В наше время инфекции стали такие
сложные, - говорю я, собрав все свое достоинство. - Светоотражающие тоже бывают.
- Ага, и с маленькими золотыми блестками, да?
Я вызывающе выпячиваю подбородок.
- Бывает и такое!
Нэт морщит нос и закатывает глаза.
- Ла-адно. А лицо у тебя, значит, теперь вырабатывает белую тальковую присыпку?
Я поспешно принюхиваюсь. Ой, сахарные
печеньки!
- Больному человеку важно оставаться сухим, - отвечаю я как можно небрежнее. - Сырость создает благоприятную среду для развития бактерий.
Нэт снова вздыхает.
- А ну, вставай, Гарриет!
- Но я...
- Вставай давай!
- Нэт, я...
- Живо!
Я в ужасе смотрю на свое одеяло.
- Но я же не готова! Я в пижаме!
Надо же попытаться в последний раз...
- Нэт, - говорю я, меняя тон, серьезно и
проникновенно, - ты просто не понимаешь. Ну
вот как бы ты себя чувствовала, если бы была
неправа? Как с этим жить, вообще? Я, наверное,
умираю!
- Вот тут ты не ошиблась, - соглашается
Нэт, делая еще пару шагов в мою сторону. - Ты
действительно на пороге смерти. Потому что
я готова тебя убить, Гарриет Мэннерс! И если
я тебя убью, то прекрасно смогу с этим жить!
А ну, вставай давай, ты, притворщица!
- Я болею!
- Ни фига!
- Я умираю!
- Ничего подобного!
И не успеваю я ничего предпринять, как Нэт
вдруг кидается на меня и сдергивает одеяло.
Воцаряется долгое молчание.
- Ох, Гарриет-Гарриет! - говорит наконец
Нэт печальным и в то же время торжествующим
тоном. Ответить мне нечего.
Потому что я лежу в постели полностью одетая и в обуви. В одной руке у меня коробочка с тальковой присыпкой, в другой - ярко-красная губная помада.