Ультрафиолетовая

Всю ночь Андрей не мог уснуть. Он думал об Ультре. О том, как помочь ей. Вряд ли доктор сожжёт записи и доклад. Теперь всё ясно. Абсолютно. Если он слышал Ультру... это катастрофа. Он всё знает. Значит, она сказала правду — учёные хотят её уничтожить. Но они хотят уничтожить ультрафиолет, а не Ультру. А она — ультрафиолетовая и потому тоже должна быть уничтожена. Но стоп! Ультра сама сказала, что в ней заложены память и голос, и, если она слышит, то и слух. Куда же это всё исчезнет? А?

— Я сожгу рукописи! — решил для себя Андрей и вышел из комнаты.

Везде было тихо. Все уже легли спать, по всей видимости. Андрей прошёл тихо на цыпочках в большую аудиторию и стал рыться в записях. Свой проект он нашёл, но где же главное? Где рукописи учёных? Он почти бесшумно шарил по выдвижным ящикам, шкафам, полкам; «заходил» на рабочие столы компьютеров. Одна из сетевых папок была заблокирована и ещё три ящика заперты на ключ.

— Наверное, то, что мне нужно — под замком! — с досадой подумал Андрей.

— Не это ищете, молодой человек? — потряс в воздухе папкой профессор Лебедянский, появившийся из ниоткуда. Он тихо вышел из тени коридора и показался полностью Андрею.

— Это Ваши рукописи.

— Да, это мои рукописи. И я их уничтожу, когда захочу. А вот вы слишком настойчивы, молодой человек. Идите к себе, и не советую выходить до своего отъезда.

Андрей взял «свой» проект и поплёлся к себе в комнату. Потом обернулся и выпалил:

— Вы использовали меня и выбросили. Теперь вам ничего не нужно от меня, верно?

— Хорошо, что вы всё поняли.

— О да, я очень понятливый! — взмахнул руками Андрей, — Особенно понятно мне стало то, что вы очень любите подслушивать, да ещё и чужие разговоры, профессор. Жаль, что я обнаружил это слишком поздно.

— Мне неприятно, Удальцов, что вы такое говорите в мой адрес. Но раз уж вы узнали, дозвольте и я скажу: вы — сумасшедший.

— Нет. — не совсем понимая уместности замечания, отрезал Андрей.

— Почему же вы тогда разговариваете с собой? — нервно улыбаясь, спросил Лебедянский, опершись рукой на край стола.

— Я не...

— Значит, у нас в центре появилась девушка? Кто она? Как сюда попала?

— Это... Призрак. — соврал парень, сам видя неправдоподобность своего ответа.

Доктор закатил глаза и быстро подошёл к Андрею:

— Ты думаешь, меня так легко обвести вокруг пальца, Удальцов?! — всплеснув руками, ткнул он костлявым пальцем в грудь студента, — Так знай, что профессора... — тут он на секунду задумался, будто что-то вспоминая. — Профессора, — повторил он, — старика и учёного невозможно облапошить нескроившемуся студенту! Ты думаешь, я ничего не знаю про твою знакомую-невидимку?!

— Если бы не схитрили — не знали бы! — воскликнул в ответ Андрей.

— Не-ет, — нервно замотал он головой, я знал ещё до того об этой бестии, как там её?..

— Ультра её зовут! Да и как вы смеете так её называть?

— Я уж точно смею! — возбуждённо проговорил ученый, и все жилки повскакивали на его сморщенной шее.

— С чего бы это?

— Откуда у неё такая память? — спросил неожиданно Лебедянский.

— Что? — не понял юноша.

— Память, откуда она столько всего знает?.. — ожидая ответа, повторил тот вопрос.

— Её частица попала с солнцем на одного учёного и его память с лучами перекочевала ей в голову... То есть, в неё. — поправился Андрей, не зная, есть ли у Ультры голова вообще, но он думал, что есть.

— А тот учёный стал амнезистом! — буквально выкрикнул доктор.

— Конечно.

— Амнезист! Этот амнезист... Я! — выдохнул Лебедянский.

— Вы? — удивился Андрей неожиданному повороту сюжета, — Но у вас... Прекрасная память!

Если честно, Андрей был не до конца уверен в этом. Он общался с профессором слишком мало, чтобы оценить его способности.

— Прекрасная? Говоришь прекрасная? — повысил он голос, — Да я всю жизнь угробил на то, чтобы найти ЕЁ и возвратить себе память! Сколько я ни лечился — ничего не помогало! И все это время у меня ничего не держится в голове! Прекрасная память, значит? Да будь у меня прекрасная память, было бы здесь столько тут народу? А?

Андрей не ответил. Он смотрел на профессора, и не знал, кому сожалеть: амнезисту — учёному, оказавшемуся жертвой несчастногослучая, или ультрафиолетовому существу, которое должно было вот-вот умереть.

— Поэтому я уничтожу этот проклятый ультрафиолет, получу свою память, мировую славу и кучу денег! Всё!

— Смотрите, за двумя зайцами погонитесь, ни одного не поймаете. — покачал головой Андрей и направился уверенным шагом вон из зала.

— Посмотрим, посмотрим! — зло выкрикнул Лебедянский ему вслед.

Андрей проснулся поздно: часы показывали почти шесть вечера.

«Похоже, сказалась усталость», — решил он.

Андрей быстро оделся, потом сходил на кухню и поел. Затем направился к дверям, чтобы выйти на улицу. В центре не было ни души.

— В чём дело? — спросил сам себя Андрей. Ответом была тишина и тихое гуденье компьютеров. Он блуждал по центру, меж техники, металлопластика и железа. Не было совершенно ничего, никаких бумаг. Все исчезло.

— Да что, всех инопланетяне похитили, что ли?

Впрочем, пропуск все еще был у него, и Андрей мог выйти на улицу.

Пустыня уже окутывалась плотной пеленой сумерек. Он облокотился к стене центра, опускаясь на горячий песок.

— Жаль, что я не могу поговорить с тобою, Ультра. — сказал через некоторое время Андрей, посматривая на небо. — Я бы тебе рассказал, какие профессор преследует цели.

Ответом ему была тишина. Да и немудрено: во всей пустыне он был один. Из людей.

— А впрочем... Ты же меня слышишь. — и Андрей рассказал о вчерашнем разговоре с Лебедянским, периодически размышляя вслух. — Такие вот дела. — закончил он. — А я завтра уезжаю. — с горечью вздохнул юноша.

Ультра стояла позади Андрея и молчала. Ах, если бы ей стать человеком! Но увы, это невозможно. Ровно через три дня она станет солнечной оболочкой, и Андрей сможет её увидеть — светящуюся, в лучах заходящего солнца.

Но Ультра не может сейчас этого сказать ему — её высокочастотный голос не позволяет это сделать! Скорей бы наступило утро.

— Ультра, я схожу с ума. — продолжал Андрей, — Мне плохо. Если бы я мог, я бы обнял и поцеловал тебя на прощанье. Жаль, что это невозможно.

Ультра не умела чувствовать. Ведь она была лишь ультрафиолетом. Но эта оболочка вздрогнула всем своим существом, глядя на Андрея. Она много раз видела, как молодые люди обнимались и целовались. Везде: на бульварах, в парках, дома, в зданиях. И каждый раз это было по-разному у всех: трепетно и тихо, вульгарно и развязно, нежно и просто.

А как бы сделал это Андрей? — спросила Ультра. Она спросила вслух, потому что думать она не умела.

Но он её не услышал. А как бы сделала это она, будь человеком? Ультра не знала.

Андрей молчал, перебирая в мыслях события этого месяца. Ему было плохо и неприятно, радостно и хорошо. Сейчас в нём жило много противоречий. Что-то противопоставлялось другому, другое перечило и не могло принимать третье. Андрей прикрыл глаза, чувствуя, как непонятная боль расползается изнутри в области груди.