...
Ты не понимаешь, – его голос звучал хрипло и напряженно.
Затем, отвернувшись к окну, он добавил:
Ты думаешь, что знаешь обо мне все, но это не так. Есть нечто очень важное, о чем ты даже не догадываешься.
Теперь Поппи была просто ошеломлена; она не могла понять, почему Джеймс все время твердит ей о себе, ведь это она должна умереть. Но она старалась быть к нему снисходительной и сказала:
– Ты можешь рассказать мне все, ты же знаешь.
– Но в это ты вряд ли поверишь, не говоря уже о том, что это нарушение Законов.
– Закона?
– Законов. Я живу не по тем законам, по которым живешь ты. Человеческие законы для нас ничего не значат, но свои Законы мы не смеем нарушать.
– Джеймс! – в ужасе выговорила Поппи.
«Он сошел с ума», – подумала она.
Я не знаю, как тебе это рассказать. Я чувствую себя сейчас героем плохого фильма ужасов. – Он вздрогнул и, не оборачиваясь, сказал: – Представляю, как это прозвучит, но… Поппи, я вампир.
Поппи застыла неподвижно, словно изваяние, затем вдруг яростно бросилась к столику в изголовье кровати и, схватив стопку пластиковых тарелок, швырнула в него.
– Ублюдок! – кричала она, судорожно нащупывая, чем бы еще в него запустить.