Таинственный лес [РЕДАКТИРУЕТСЯ]

Со всех сил Миссури раскидывала противников, то прорезая их тела на части, то откидывая со всей злостью в сторону. Ее катана сверкала острым лезвием, а когда надо было, глубоко всаживалась в грудь. Иронично, что сердце может разрушить не только душевая рана, но и холодное лезвие меча.

Тела мужчин безжизненно падали вниз, а тоненькие мечи сверкали, как горсть монет упавших на пол. Сложно было представить, что такое хрупкое тело, как у Миссури, может обладать такой неимоверной силой. Но ей это как-то удавалось. Все-таки не даром прошли годы изнурительных тренировок и долгожитие.

Кицунэ все-также продолжала сражаться, и от количества крови, льющиеся рекой, у лисицы заболела голова. Жестокости Миссури не было предела. Казалось, даже якудзе были в растерянности.  Возможно, именно поэтому, многие из них сражались не с такой охотой. Но Миссури это только забавляло. Ведь, видеть, как твой враг постепенно сдается-то еще удовольствие.

Но и сложно было сказать, что она так сильно мечтала об этом. Все-таки, для нее намного была важнее власть, чем многочисленное убийство людей. Уж слишком много после этого остается работы и последствий, которые придется потом убирать. Про количество крови, я думаю, можно и промолчать. Но я совру, если не скажу, что иногда поиздеваться над ними она была совсем не против. Ведь так, Миссури?..

Наступил вечер. Сверчки уже начали играть свои тихенькие песенки, а дождевая роса медленно стекала от крыш домов прямо до низов земли.
Она уже успела достаточно пропитаться дождевой водой, и от нее стал исходить совсем чудный аромат, напоминающий лисице о ее былом доме.
Поэтому, через деревянное плохо закрытое окно, сильно чувствовался ее запах, и у лисицы постоянно морщился нос от старых воспоминаний.

Когда число убийств перевалило за десяток, и в комнате почти не осталось живых якудзе, Миссури опустила свой окровавленный меч в сторону, и осмотрев комнату вокруг, блеснула алыми глазами, и казалось, что даже на ее пухлых губах появилась слабая улыбка. Но лисица, в отличие от подруги, не разделяла ее восторг от проделанного. Она тихо притаилась, и все время наблюдала через тонкие стенки ширмы. Ее руки непрерывно тряслись от переживаний, и как бы не стараясь, она всеми возможными способами пыталась успокоить себя. Но предполагаю, мне не стоит уточнять, что у нее из этого ничего не вышло.

Крики, что издавали якудзе от ужасающих болей, до сих пор сидели в ее голове. Как будто тысячи иголок проникали ей прямо в голову, и что самое ужасное, она ничего не могла с этим поделать. Она не смогла стерпеть это, и просто закрыла глаза, чтобы лишний раз не испытывать боль.

И вот, моргнув глазами в последний раз, и увидя довольно улыбающеюся кицунэ, лисице вдруг показалось, что все закончилось, и что оружие кицунэ больше не поднимется над головой преступников. Но не тут то было..