Когда Город Засыпает

— Этот урод меня изнасиловал! — вскрикнула девушка, подскакивая с места.

— Что? Ченг? — такого ответа Тревор явно не ожидал, поэтому бестактные вопросы посыпались из его уст.

— Да, — сказала та уже более уравновешенно. Несколько секунд молчания помогли успокоиться обоим.

— Как вас зовут? — Тревор взял себя в руки и начал задавать вопросы касательно дела.

— Эмма Джейн Тукк

— Как я понял, вы являетесь студенткой в лингвистическом колледже в котором работал мистер Ченг?

— Да, всё верно. Этот ублюдок преподавал китайский на моём потоке, — ответила Эмма, спокойнее присаживаясь обратно на стул. Нервозность чувствовалась в каждом её резком движении, в каждом взгляде.

— Как и когда это произошло? — спросил Тревор, и выражение лица девушки мгновенно изменилось.

— Два месяца назад, — она заправила передние пряди чёрных волос за уши и продолжила. — Я была старостой в нашей группе, и поэтому в мои обязанности входило раз в пару недель передавать в канцелярию статистику успеваемости и всякие справки от учеников. Всегда их принимала миссис Шейла Бёрджессон, преподавательница философии у старших курсов, но в тот день всё было иначе. Время близилось к семи, когда я должна была прийти в назначенный кабинет и отдать папки. Открыв дверь в аудиторию, я наткнулась не на миссис Бёрджессон, а на Ченга, — Эмма скривила губу. — Я сразу заметила, что он изрядно пьян, но не придала этому особого значения и поздоровалась. Он кинул какой-то двусмысленный комментарий, поэтому я почувствовала себя некомфортно и решила не задерживаться. Я быстро подошла к столу и положила на него документы, а когда уже собиралась уходить, кто-то резко схватил меня за руку и ударил по голове. В ушах тут же зазвенело, я даже не поняла, что упала на пол, — при воспоминании об этом состоянии с её щеки стекла слеза.

Было видно, как она собиралась с силами, чтобы продолжить. Будто проглотив невидимый ком, Эмма заговорила дальше:

— Всё было как под водой. Я чувствовала каждое прикосновение, слышала каждое его слово, но всё тело стало тяжёлым, я не могла пошевелить конечностями. В редкие моменты, когда мне удавалось на несколько секунд прийти в себя, то я старалась оттолкнуть его, но это было нереально. В какой-то момент я отключилась совсем, была лишь темнота и пустота.

Она снова сделала глубокий вдох. Очередная слезинка хрустальной бусинкой упала на поверхность стола, когда Эмма опустила голову.

— Когда я очнулась, то была в том же кабинете, но теперь уже одна. Кое-как поднявшись с пола, чуть не свалилась обратно – голова раскалывалась. Осмотрев себя, я ужаснулась и зарыдала: в некоторых местах одежда была порвана, на теле виднелись кровоподтёки и ссадины. В голове стали всплывать обрывки моментов, и я поспешила убежать. Было уже поздно, а учитывая, что у меня темнело в глазах, я дошла до дома почти вслепую. Помню холодный воздух, яркий свет фонарного столба, запах мокрого асфальта. Подкошенные ноги сами донесли меня до входа в многоэтажку, до лифта, до нужной двери. Дрожащими руками я еле-еле попала ключом в замочную скважину, и наконец зайдя домой, свалилась на колени и начала тихо рыдать. Это было худшее чувство, — с пустым взглядом сказала та, повернувшись к следователю.

— Почему не пошли в полицию? — сиплым голосом спросил тот, тяжело вздыхая . Не любил он такие дела. Не мог представить какого это, быть морально раздавленной, использованной, вывернутой на изнанку по вине другого и умудряться жить дальше. Он из-за своей глупости уже который год не мог окончательно отмыться от всего этого ужаса и презрения к самому себе. А тут всё происходит по воли судьбы.

— Я хотела. Нет, я мечтала взглянуть на его мерзкое лицо, когда на его руках защелкнется замок наручников, и проводник выведет из зала суда эту падаль, отведя в пустую одиночку, где он будет гнить всю оставшуюся жизнь, — рассказывая это, она выглядела как сумасшедшая, помешанная на своих желаниях, но её можно было понять. Её нужно было понять. — И я пришла к директору колледжа. Хотела забрать в качестве улики запись с камер, где я поздно выбегаю из этого чертового места. Это было моей главной ошибкой, — губы задрожали, кулаки сжались так, что костяшки побелели, она не моргая уставилась на стол. — Оказывается, мистер Флетчер не простро уже был в курсе произошедшего, он ещё и встал на сторону этой твари, — озлобленно вскрикнула та, разжав стиснутые до скрипа зубы. — Он не только пригрозил мне отчислением, а сказал, что повесит на меня дело с липовыми наркотиками, если я заикнусь об этом или ненароком пройду мимо полиции. Понимаете, это просто могло испортить статистику. Грёбаная статистика была важнее моего изнасилования! — от безвыходности она ударила ладонью по столу, потом снова вскочила с места, громко дыша и распахнув глаза до такой степени, что зрачки начали содрогаться. — Но я всё-таки пошла в полицию, но знаете что? Меня даже не приняли! Этот гад подкупил их и меня просто выставили за дверь! — обессиленно всхлипывала та, уже расхаживая взад-вперёд по допросной.

Тревор внимательно слушал её, не перебивал. Но после последних слов он взбесился. Желание раздавить этих полицейских вскипело в нём, поэтому он резко, грубо задал вопрос:

— Как их звали?

— Что? — повернулась в его сторону Эмма, будто вспомнив, что не одна в комнате и всё это не просто плод её фантазии.

— Назовите имена тех, кто вас выставил? Я лично позабочусь, чтобы они понесли наказание за это.

— Роджерс, Коул Роджерс. Его имя запомнилось мне также, как и имя Луиса Франклина Ченга.

— Хорошо, — кивнул тот и чиркнул заметку на листке перед собой. — Думаю, он сломается на допросе, плюс, мы-то точно сможем изъять записи. Оливия восстановит даже удалённые. — Он задумался. В его голове всё это время вертелся вопрос, но он никак не решался его задать, но что-то внутри подсказало, что момент настал. И Тревор повиновался этому чувству:

— Почему вы пришли сейчас? Ченг мёртв, главный виновник понёс наказание. Не от рук правосудия, но его смерть была ужасной.

— Вы правда не поняли? —  она всем телом обратилась в сторону следователя. — Меня послали в полиции, потому что всем было плевать. Но теперь, когда на Ченга обратили внимание, я смогла прорваться. Меня приняли за свидетеля в вашем отделе и дали слово. Хоть он и мёртв, я все ещё хочу посмотреть, как по его дорожке последуют Флетчер и Рождерс.

— Я вас понял, Эмма. Будьте уверены, ваше дело будет рассмотрено и передано в суд. Вы услышаны.

                                       * * *

— Вы всё успели записать? — спросил Тревор, вернувшись к коллегам после того, как проводил Эмму.

— Д-да, — промямлила Оливия, больше остальных проникнувшаяся историей девушки.

— Этот Ченг был редкостной сволочью! Так, конечно, нельзя, но он заслужил смерти! — возмущалась Аманда, протягивая бумажную салфетку Оливии. — Возьми, у тебя тушь потекла.

Батлер молча приняла салфетку и принялась оттирать чёрные разводы под глазами.

— Алекс, Оливия, пробейте в каком отделе работал вот этот, — вручил девушке бумажку с пометкой, — и поезжайте туда завтра. Упакуйте его, привезите в отдел и посадите в пятую камеру, — распорядился Тревор и уже собирался уходить, как его остановил Алекс:

— Это та, которую раздолбили те отморозки? Её ещё не успели отремонтировать...

— Я знаю, — отрезал тот. — Если бы была возможность, я бы в подвале его держал, но у нас есть только такая. На сегодня пока всё. Завтра поеду в колледж, заберу на допрос Флетчера и запись, или то, что от неё осталось. Пусть весь колледж видит, как их директора выводят полицейские.

— Хорошо, — ответил Алекс и переглянулся с Амандой. — Тогда до завтра? — уточнил тот, почесав затылок.

— Да, вы можете идти, — ответил Тревор и вышел из помещения. Он слишком зол на всю эту ситуацию, но вряд ли сейчас сможет закончить это дело, а срывать всё своё негодование на друзьях — не выход. Поэтому он поспешил поскорее скрыться, лишь бы не наговорить ничего лишнего, даже нормально не попрощавшись.

Вместо этого Тревор сел в машину и спонтанно поехал в ближайший клуб. Настроение слишком паршивое, чтобы возвращаться домой, где он вновь останется один и проживёт свои самые страшные кошмары заново. Поэтому оставался только клуб, где можно залить разбитое сердце алкоголем, а навязчивые мысли заглушить музыкой. Мимолётно посмотрев на адрес, он поехал за дозой расслабления.

Радио скоротало путь до места назначения, вещая о последних новостях в мире музыки. Из-за обилия машин голова гудела от постоянных сигналов и шума. Все возвращались с работы домой, спешили и нервничали.

Тревор наоборот сумел немного успокоиться и теперь в такт мелодии постукивал пальцами по рулю, осматривая дорогу. Назойливые мысли о деле пытались занять его голову, но он старательно их отгонял, не желая терять пойманную гармонию. Постоянно находиться в напряжении невозможно: любая струна со временем рвётся. Просто какой-то для этого нужен месяц, а какой-то — годы.

Сейчас его даже не беспокоило, что через несколько дней будет годовщина его прихода к такой жизни. Годовщина её смерти... Аннет. Сколько боли приносило это имя. Оно ковыряло не до конца зажитые раны, вновь и вновь обнажая самые глубокие фибры души, заставляя проживать ад заново. Сколько дорогих воспоминаний с ней бережно хранились в его сердце, тепло напоминая, что она была в его жизни, и доставляли ужасные муки из-за того, что он сам безвозвратно её упустил. Тревор привык к этой боли, больше не сопротивлялся её силе, просто плыл вместе с ней по течению, понимая, что эта язва никогда не исчезнет, никогда не будет перевёрнута страница в его жизни с именем Аннет Мур, никогда не сможет он простить себя за это.

Он сам не заметил, как подъехал к нужному зданию. Яркая неоновая вывеска освещала темноту лучше всяких фонарей, грохочущая музыка отчетливо слышалась даже за стенами заведения, а запах фруктового дыма сквозь приоткрытое окно уже заполонил салон Мерседеса.

Тревор покинул автомобиль и прошёл ко входу в клуб. Машин было немного, так как время ещё считалось «детским». Переступив порог заведения, музыка стала ещё более оглушительной, а мигающие лампочки подсветки ползали по стенам, кусками освещая происходящее вокруг. Запах курева усилился. Он был сладким, не понятно какого аромата, ведь скорее всего, в этом букете намешан весь перечень кальянного меню, что только был в этом клубе. С непривычки воздух спёрло в груди, но уже после следующего вдоха он почувствовал, как легкие приятно обволакивал дым, разнося тепло по груди и отдавая кислыми нотками цитруса.

Мужчина прошёл в главный зал, и обилие цветного света, людей и музыки на пару мгновений ослепили его, но он быстро пришёл в себя и дошагал до барной стойки. Бедный бармен только и успевал разливать напитки по бокалам, старался отвечать посетителям и трясти шейкер. Сейчас поток народа не такой большой... Интересно, как он справлялся в ночные смены по субботам?

Не долго думая, Тревор заказал у него виски со льдом. Неоригинально, но на размышления не было ни сил, ни желания. Первый стакан. Горло обожгло, но терпкий вкус быстро разлился по телу, вместе с собой разнося и расслабление. Второй стакан, и вот проблемы с завтрашними делами уже не казались такими глобальными и ушли на второй план. Третий, и ничего уже не важно, кроме того, как бы залить в себя ещё больше алкоголя, но внутренний стержень не позволял переходить границы даже в повседневной жизни.

Мысли начали путаться, Тревор задумался, сердце перекачивало кровь вперемешку с виски. На ум почему-то пришёл момент, когда он три года назад сидел в клубе, запивая свой шок и горе самой дорогой выпивкой, что только смог предложить бармен. Именно в тот вечер он узнал кто она, именно тогда, как он думал, в его голове зародилась та идея по ликвидации Аннет. Осознание, что он жил с кровожадным чудовищем затуманило эмоции и принципы, поэтому Тревор начал задумываться, что же делать дальше. Под грузом обстоятельств он совсем потерял те нежные чувства, что испытывал к девушке, а перед глазами каждый раз всплывала одна и та же картина.

Аннет шла по тёмному переулку, преследуя какого-то амбала, явно имеющего криминальное прошлое. Тревор шёл за ней на расстоянии, чуть что готовый защитить возлюбленную. Он искренне не понимал, зачем ей сдался этот ворюга, а также не до конца осознавал, зачем вообще устроил эту слежку. В голове роились странные мысли, которые не имели под собой никаких оснований. Однако порыв всё выяснить было невозможно контролировать, и Тревор ему поддался.

Через несколько поворотов, ведущих всё глубже и глубже в лабиринт из проходов, она окликнула подозрительного мужчину. Тот был в два раза крупнее самой Аннет, из-за чего Брайт уже приготовился выбраться из своего укрытия и броситься к ней на выручку, но что-то его задержало. Наверное, абсолютное спокойствие и уверенность хрупкой девушки перед этим громилой, что было настолько абсурдно и противоестественно, что ему невольно захотелось посмотреть продолжение.

— Ты меня звала, красотка? — мерзко усмехнулся тот, обернувшись.

— Тебя, тебя, придурок, — повторила та, раззадоривая его ещё больше. Мужик уже начинал злиться, поэтому стальными шагами направился в сторону девушки.

«Всё, момент настал» — подумал Тревор, готовый ринуться в сторону обоих, но Аннет его опередила. Она слишком быстро для человека приблизилась к амбалу и с размаху хлестнула по лицу. Тревор знал свою невесту — слабой она не была, но он бы и сам позавидовал такому удару.

Мужика откинуло назад. Он изумлённо поднял затуманенный от падения взгляд на девушку, пытаясь отползти. Та снова использовала свою необычную способность и оказалась около него за секунду, и если предыдущий удар Тревор мог как-то обосновать логически, то то, что произошло дальше, не поддавалось никаким разумным объяснениям. Аннет схватила его за шкирку и подняла в воздух. Тот казался мышкой в лапах кошки, поэтому не успел и пискнуть, когда лицо некогда невесты Тревора исказила хищная гримаса, глаза налились алым, а клыки выперлись вперёд. Он никогда не замечал, что они настолько длинные и острые, и были ли они таковыми в обычной жизни?

С каждой секундой тело и хватка амбала слабели, через полминуты руки уже болтались, словно кукольные, а голова безжизненно откинулась назад. По его одежде стекали алые струи крови, а капли брызгали во все стороны, оставляя следы на самой девушке и на стене позади них. Через две минуты она как мусор откинула осушенный труп и вытерла окровавленный подбородок. Её лицо вновь стало обычным, будто она только что и не разодрала шею человека в мясо.

Окинув презрительным взглядом бедного мужчину, она испарилась в темноте.

Несколько минут потребовалось Тревору, чтобы прийти в себя и убедиться, что увиденное — не плод его воображения. Голова гудела. Разум пытался найти логическое объяснение, но здравый смысл твердил, что это не сон. Шок лишил его возможности говорить.

Просидев на асфальте несколько минут, он поддался внутреннему порыву и решился подойти к убитому мужчине. Уняв дрожь по всему телу, Тревор резко поднялся с места и решительно двинулся в сторону окровавленного трупа и луж крови.

На земле валялся побелевший мужик с разодранной шеей. Неподдельный ужас оставил отпечаток на его искажённом лице, в застывшем взгляде. Холодок прошёлся по спине Тревора, появилось ощущение неизбежности смерти.

Взгляд зацепился за его онемевшую руку. Большая татуировка обнажённой русалки, красовавшаяся на окровавленном предплечье, вбилась в его голову. Не сумев больше смотреть на эту картину, он поспешил покинуть переулок.

Из раздумий о прошлом Тревора вытянул приятный женский голосок. Оторвав раздражённый взгляд от полупустого стакана, он столкнулся с парой других, карих больших глаз. Они приветливо на него смотрели, ожидая чего-то. Смутившись, мужчина переспросил:

— Извините, вы что-то сказали? — теперь он смог её разглядеть. Каштановые волосы, вздернутый носик, бледная кожа. В голове мгновенно возник образ другой, до боли родной и любимый. Тревор почувствовал неприятный укол в районе сердца.

— Да, я хотела познакомиться с вами, вы не против? — чуть громче повторила та, улыбнувшись.

— Да, конечно, — растерянно произнёс тот, пытаясь избавиться от навязчивого образа Аннет, который появлялся перед ним каждый раз, когда он смотрел на новую знакомую.

— Тогда меня зовут Дана, — протянула маленькую ручку в знак приветствия.

— Приятно познакомиться, Дана, — медленно проговорил её имя тот. — Я Тревор, — аккуратно пожал протянутую ладонь, вглядываясь в лицо. Ощущение, что перед ним стояла сама Аннет не покидало его, из-за чего сердце было готово выпрыгнуть из груди. Он уже сходил с ума по утраченной возлюбленной, её лицо мерещилось ему в каждой похожей девушке. Дана действительно смахивала на Мур, но она — не Аннет.

— Что-то не так? — смятенно произнесла та, заметив этот блуждающий по себе взгляд.

— Нет, простите, — опомнился мужчина, — вы просто очень похоже на кое-кого. Вообще-то, не важно. Вас угостить чем-нибудь? — попытался исправить неловкую ситуацию.

— Раз вы предлагаете, — задумчиво протянула та, — то я бы хотела «Пина коладу»

— Бармен, — позвал Тревор, пытаясь не поворачиваться в сторону Даны, — налейте даме «Пина коладу», пожалуйста.

— Спасибо, — поблагодарила та и облокотилась на столешницу. Мужчина был ей очень интересен, девушка не скрывала этого, да и сама она не промах, только вот Тревор совсем не обращал на неё внимания. Даже не поворачивался в её сторону!

«Неужели я ему не понравилась?» — подумала Дана, в который раз не получив хотя бы мимолетного взгляда в свою сторону. Конечно, девушка не знала, что причины совсем иные.

— Знаешь, если ты не хотел со мной разговаривать, мог бы сразу сказать! Мне не пять лет, поняла бы! — гневно выпалила та, не выдержав десятиминутного молчаливого напряжения.  Быстро отставив стакан в сторону, она поспешила скрыться в толпе танцующей молодёжи.

Тревор даже не дрогнул. Наоборот, он почувствовал некое облегчение после того, как Дана его покинула. Но это продлилось недолго. Новый поток воспоминаний об Аннет неожиданно нахлынул на него. В висках запульсировало. Взгляд стал мыльным, всё происходило словно в замедленном режиме. Ноги превратились в куски ваты, кровь прилила к голове. Удары сердца стучали в ушах: тук-тук, тук-тук. Череп казался невыносимо тяжёлым.

Кое-как переставляя ноги, он попытался добраться до уборной. Яркие мигания радужных ламп не позволяли различить дорогу. Руки хватались за незнакомых людей в толпе, лишь бы сохранить равновесие. Многие из них возмущались, но Тревор просто этого не слышал. Дыхание стало медленным: легкие не могли набрать достаточно кислорода. Мужчина боролся с самим собой, веки закрывали глаза: и без того мутный взгляд стал ещё хуже. Громкие биты музыки отражались где-то в районе груди.

Он смог дойти до долгожданной двери в туалеты. На последних шагах Тревор уже не чувствовал онемевших пальцев, и если бы не подвернувшаяся под руку раковина, он бы упал прямо на месте.

Голова кружилась, учащённое сердцебиение словно кувалда долбило в голове, заставляя мозг плавиться. Паника душила его, а липкий страх обволакивал всё изнутри. Свинцовые лёгкие не принимали кислород, к горлу подступила тошнота. Тяжёлое дыхание смешалось со звоном в ушах.

В зеркале перед умывальниками что-то мелькнуло. Тревор поднял голову, приложив к этому немало усилий. Позади стояла она. Снова.

Это была Аннет. Та самая Аннет из прошлого, из его самых тёплых воспоминаний. Впервые за всё время её взгляд не был укоризненным, нет. Он был наполнен нежностью и любовью. Она выглядела живой, и Тревор не мог оторвать от неё взгляда. Это была совсем не та Аннет, что мучала его в кошмарах. От той веяло смертью: стальной взгляд, желающий только мести, синие пальцы, хватавшие его за горло и стискивавшие шею. Эта была та Аннет, воспоминания о которой трепетно хранились в его сердце, которые наполняли его душу такой забытой любовью. Та самая девушка, которой когда-то он сделал предложение. Та, с которой он мечтал провести всю свою жизнь.

Аннет молча подошла к нему. Взгляд был взволнованным, беспокоившимся за своего мужчину. Подступивший к горлу шок не давал Тревору прошептать даже слова. Аннет мягко положила свою руку на его плечо. Это необъяснимо, но он почувствовал тепло в этом месте, паника немного утихла. Посмотрев в его глаза, она стала печальнее:

— Милый мой Тревор, как ты довёл себя до такого? Я помню тебя счастливым, лучиком света в моей безнадёжной жизни. Что с тобой стало? — её мелодичный голос с печатью грусти ласкал его слух. Он понимал, что, возможно, это последствия приступа, но Тревор был готов отдать всё, лишь бы не покидать её. Она нужна ему, это она лучик света в его безнадёжной жизни.

— Я т-так тебя люблю, — прохрипел тот, выжимая последние силы, — мне т-так жаль. П-прости...

— Милый, — провела рукой по спине. Волна жара прошлась по позвоночнику, — мой глупый мальчик. Я не злюсь.

— Я-я так хочу б-быть с тобой, — тяжёлый вдох. От напряжения его руку свела судорога, но Тревор просто боялся отводить взгляд. Боялся, что она растворится в воздухе, оставит его. — Прошу, забери меня.

— Тревор, наша история ещё не закончена. Судьба решает всё за нас, мы не вправе её менять. Потерянные души всегда находят друг друга, в темноте ночи и в свете дня, в горе и в радости, в болезни и в здравии. Осталось снова отыскать нужный путь, — после этих слов она в последний раз взглянула в его глаза, и свет на мгновение погас. Через секунду Тревор очнулся в том же туалете, но её уже не было. Он пулей обернулся, стал мотать головой из стороны в сторону. Надежда наполнила его сердце, он не позволит ей умереть.

К несчастью, уборная была пуста. От волнения Тревор и не заметил, что паника пропала. Он чувствовал себя отдохнувшим, силы наполняли его до краев. Магия или самовнушение? А может, дух Аннет действительно к нему приходил? Он не мог знать наверняка. Но теперь у него появилась вера, а это значит, что всё ещё впереди.