daydream (юнгуки)
Они знакомы с самого детства. Юнги был скрытным, даже своё имя не говорил сначала. Его звали Шуга-хён таким звонким голоском. Юнги терпеть его не мог, но как-то незаметно для себя привык. Чонгук всегда был рядом, что бы не происходило там, в реальности. Он никогда не осуждал Мина, даже если подсказывал, что тот неправ. Самый лучший друг, который никогда не оставит. Даже сейчас. Потеряв почти всё, что с таким трудом удерживалось, Юнги спит. Ведь только во сне он может найти утешение и того, кто не бросит, каким бы неудачником Мин не был.
Он встаёт только к обеду, ест немного, ведь Гук так просил, и снова ложится, кутаясь в тяжёлое одеяло. Плевать, что говорят другие. Плевать на беспорядок дома, плевать на волосы отросшие до самых плеч, на нестиранную неделями футболку. Он давно не вылезает из дома, даже из постели. Жмётся к обогревателю, затыкает собственный желудок. Мин и раньше любил сны больше жизни, но теперь он окончательно возненавидел реальность.
— Тебе надо собраться с силами и начать сначала. Да, это сложно, хён. А ещё это необходимо, — за спиной батарея, за спиной Чон, который Юнги крепко обнимает. И лучше бы был только один вариант, второй.
— Я не хочу вставать, — бурчит Мин, прижимаясь к Чонгуку в ответ. Даже в пустоте с ним совсем не страшно, а когда сон приобретает очертания его собственной комнаты, то Юнги жмурится. Как-то совсем грустно выходит. Он, его дом и Гук, которого никогда там не будет.
Чон друга толкает несильно на мягкую кровать и сам заползает рядом. Мин не сопротивляется, жмётся обратно словно слепой котёнок, ища какой-то защиты и понимания. Он знает, что здесь всегда может отдохнуть.
— Мы немного полежим, а потом ты встанешь, Шуга-хён. Ты сильный, ты же не будешь прятаться тут вечно... — Но в ответ Чонгук получает только взгляд, наполненный горем и непониманием. Юнги вполне готов быть тут вечно. — Хён?..
— Ты хочешь от меня избавиться, Гуки? Я просто должен немного расслабиться.
— Хён... Помнишь, я как-то говорил, что однажды могу уйти, если будет надо?
— Тшш, — они лежат дальше в скорбной тишине. Мин обнимает друга за руку, не желая отпускать. А тот и не исчезает. Просто сам не способен отпустить это место, оставить Юнги. Они так много прошли вместе. И всегда жаль, что они не встретятся, но хотя бы тут.
— Хён, можно я заплету тебе косички? — Чонгук до ответа тянется к чужим волосам, разбивая на тонкие прядочки. Мин ворчит, однако лишь садится, чтоб было удобней. И что этот ребёнок себе позволяет...
Непонятно, как время течёт во сне. Проходит час или может несколько. У Юнги куча маленьких косичек, Гук смеётся, довольный своей работой.
— Выглядишь как кролик, — язвит Мин, но тут же исправляется. — Крольчонок...
Он правда старается быть помягче со своим мелким, несмотря на то, что тот уже в два раза крупнее его самого. Быстро вырос. И всё ещё требует очень много внимания. Хотя уже всё равно. Мин счастлив, что тот рядом. А ведь он когда-то пытался прогнать Гука, хорошо, что тот тоже в меру вредина.
— А ты похож на уставшего ворчащего дедулю. Но я всё равно люблю тебя, Шуга-хён.
Чонгук крепко обнимает друга. Как он может говорить такие вещи так просто... Юнги уже даже не задумывается. Он знает, о чём речь. На душе светло и тоскливо. Они никогда не встретятся, но они могут быть вместе хотя бы так.
Мин просыпается с мелкими кудряшками и тычется носом в одеяло. Он всего-то желает спать вечно, но судьба не особо справедлива.