Крылья бабочки

Fuoco — огонь

"Иногда достаточно лишь немного света, чтобы превратить фобии в порхающих бабочек"

📍Италия, Рим
📍Италия, Палермо

ДАФНА БАРБАРОССА, 17

Я проснулась рано утром от того, что мне стало жарко, что-то теплое прижалось к моему правому боку, я резко распахнула глаза, и увидела, что рядом со мной спит мой маленький брат, и выдохнула. Его голова была расположена на моем животе, а нога перекинута через мою ногу.

Черт, я даже не заметила, как он пробрался в мою комнату. Снова.

На самом деле, я действительно уже привыкла к его ночным вылазкам, что даже не просыпалась, когда Карлос пробирался в мою постель.

Немного подвинувшись, потому что у меня затекла рука, я случайно разбудила своего брата.

Он поморщился и потянулся своими ручками, пытаясь раскрыть свои глаза.

— Доброе утро, тигренок. — сказала я ему и он медленно открыл свои глаза, пытаясь понять, где он находится.

— Доброе утро, Дафна. — сонно пробормотал он, перекинув свою руку через мой живот и снова закрыв свои глаза.

— Я собираюсь приготовить миндальные бискотти(*итальянское хрустящее печенье) и твою любимую шарлотку. — и его глаза распахнулись. — Так и знала, что ты захочешь мне помочь.

— Дафна, почему ты еще лежишь? — воскликнул он и быстро сел на кровати, выталкивая меня. Мне пришлось встать на ноги, чтобы не упасть. — Пойдём быстрее на кухню. — и он сам спрыгнул с кровати, подбегая ко мне и хватая за руку.

Я быстро схватила резинку с тумбочки, чтобы потом сделать себе хвост и вышла из комнаты за своим братом.

Дойдя до кухни, где еще никого не было, я собрала свои волосы в хвост, налила Карлосу стакан молока и усадила на высокий стул рядом с собой, пока он пил молоко, я нашла нужные ингредиенты и приступила к готовке.

Мой брат старался мне помочь, постоянно подсыпая муку в миску и я пыталась научить его разбивать яйца, но у него не очень это получалось и поэтому, он громко смеялся.

Закончив готовить печенье и уложив тесто и яблоки в форму для шарлотки, я поставила все выпекаться.

Лицо моего младшего брата все было в муке, что вызвало у меня невольную улыбку на лице. Я подошла к нему и поцеловала его в щечку, а он измазал меня своими грязными от муки руками. Теперь и мое лицо было белым. Я быстро привела нас двоих в порядок, перед тем, как на кухню зашли повара. Я попросила одну из женщин, которая неплохо ко мне относилась, достать потом пирог с печеньями из духовки.

Достигнув гостиной, мы столкнулись с отцом и я замерла, сильно напрягшись.

Мой отец, Орландо Барбаросса, был высоким мужчиной, может быть 185, около того. Его карие глаза, такие же, как у меня, моментально встретились со мной взглядом, а потом, он опустил глаза к нашим переплетенным рукам с братом.

— Ты можешь идти в свою комнату, Карлос. — сказал он своим грубым голосом и малыш тут же убежал, потому что до жути боялся нашего отца.

Отец, одетый сегодня в черные брюки и белую рубашку, подошел ко мне и грубо, даже больно, схватил меня за подбородок.

— Я надеюсь, что ты будешь вести, как подобает сегодня у бабушки. — прорычал он.

— Конечно, отец. — ответила я и он еще сильнее сжал своими пальцами мой подбородок, нависнув надо мной.

— Сколько раз я говорил тебе не называть меня отцом, Дафна? — его лицо было злым, впрочем, как и всегда. — Сколько?

— Достаточно много. — быстро ответила я, удерживая его суровый взгляд.

— Если ты не будешь покладистой, то мне вновь придется показать, где твое место. — и я сглотнула, я знала, что это были не просто пустые угрозы.

— Орландо. — услышала я голос своей матери за спиной. — Я бы хотела с тобой поговорить.

— Это что так срочно? — недовольно спросил он и отпустил меня.

— Да, это касается моей матери. — и я услышала, как скрипнула челюсть моего отца от сдерживаемого им гнева.

— Хорошо. — и он прошел мимо меня. Я обернулась и встретилась глазами с мамой. Она покачала головой из стороны в сторону, уходя с отцом в гостиную. Черт, она сделала это специально, чтобы отвлечь его от меня.

Спустя два часа, натянув на себя широкие джинсы на высокой талии, туфли цвета красного вина с острым носом на тонком каблуке, топ темно-коричневого цвета и схватив бордовую небольшую сумочку, я завершила образ легким макияжем, подчеркнув свои глаза черной тушью и подводкой, я вышла из дома, расположившись на заднем сиденье бронированного гелендвагена, который также, как и другие три машины, принадлежали моему отцу.

За рулем сидел Башким, а я, Тео и Карлос расположились сзади. Мама и Марио поехали с отцом в другой машине. Мой младший брат быстро заснул, положив голову мне на колени, а Тео сидел со своим ноутбуком и что-то быстро печатал на нем, все время поправляя очки. Спустя полчаса езды, мы были уже в аэропорту и поднимались по трапу в частный
самолет, принадлежавший римской мафии. Нам предстоял всего лишь час полета.

Я села, как можно дальше от отца, повернувшись к нему спиной, чтобы не видеть его лица. Карлос сел рядом, а Марио и Тео напротив. Весь полет прошел молча, не считая голоса отца, который постоянно переговаривался со своими людьми или нашей матерью.

Мы вышли из самолета, когда заметили нескольких людей бабушки, которые собирались сопроводить нас к одному из ее домов. У нее было два дома в этом городе, один загородный, куда приезжали к ней все гости, и еще один небольшой дом в центре Палермо, где иногда жила с ней я. Моя мама, братья и отец даже ни разу не были в нем. Бабушка говорила, что этот дом был ее любимым.

Доехав до огромного особняка, окруженного высоким светлым забором, мы заехали на шикарную территорию, наполненную красивыми фруктовыми деревьями и фонтанами.

Как только мы все вышли из своих машин, я последовала за отцом и матерью, держа за руку Карлоса. Но мне так не терпелось увидеть свою бабушку и кинуться в объятия к своей лучшей подруге, что я готова была побежать вперед, но я не могла этого сделать.

Зайдя внутрь, в шикарный холл, выполненный в современном стиле, но на итальянский манер и наполненный различными красивыми декоративными цветами, я увидела ее.

Моя бабушка, одетая в классический черный костюм, который она подчеркнула бриллиантовым ожерельем с изумрудом и такими же сережками, смотрела прямо на меня. Ее лицо обычно очень сдержанное, всегда расслаблялось при виде меня. Моя бабушка, Ардита Ванцетти-Тачи, которой уже было пятьдесят шесть лет, выглядела шикарно для своего возраста. Она не была высокой женщиной, то точно была выше, чем я, она всегда выглядела элегантно и изящно. Ее темные волосы чаще всего были распущенными и свободно спускались по ее плечам. Ее темные, почти черные, глаза всегда выглядели сурово и даже устрашающе, она никогда не показывала свою мягкую сторону при людях, которых не особо желала видеть, и это я говорила сейчас про своего отца.

Я восхищалась своей бабушкой, ее стилем, ее характером и поведением, казалось, что она могла поставить любого человека на место, а мужчину - на колени.

Ее боялись, ее уважали и ее любили.
Она знала себе цену, как никто другой.

Ардита Тачи была единственной дочерью Босса всей Албанской мафии, одной из самых кровожадных группировок. Я знала, что ее отец безумно любил ее, всегда прислушиваясь к ее мнению, он хотел удержать свою дочь при себе, но она была свободной душой и не желала оставаться в Албании. Вскоре, произошел ее брак с Ачилем Ванцетти, Доном калабрийской мафии, находившейся в Италии. Насколько я знаю, это был выгодный союз для Албании, однако, Ачиль действительно влюбился в мою бабушку, которая родила от него дочь Клару, мою мать, мою не родную мать.

Бабушка никогда не говорила про причины своего развода с синьором Ванцетти, но знаю, что это она была инициатором их разрыва. Ачиль больше не женился, продолжая любить только Ардиту.

— Синьора Тачи. — сказал мой отец, приветствуя мою бабушку. — Рад вас видеть.

— Чего не могу сказать и тебе, Орландо. — грубо ответила Ардита и мне еле удалось сдержать свою улыбку.

— Вы, как всегда, гостеприимны. — заявил мой отец, продолжая строить из себя «хорошего» человека.

— Гостеприимность никогда не была частью меня.

— Но все же, мы здесь и мы - ваши гости. — продолжал свою игру отец.

— К моему сожалению, но это так, до сих пор не понимаю, что в тебе нашла моя
дочь. — и глаза Ардиты метнулись к моей матери.

— Мама, прошу, будь вежливой. — уже молила ее Клара.

— Вежливость тоже не присуща мне, впрочем, как и гостеприимство. — и она посмотрела на моего отца убийственным взглядом. — Мои люди проводят вас в ваши комнаты. — и отцу больше ничего не оставалось, как последовать за слугами. Клара ушла вместе с ним, забрав с собой детей.

— Моя девочка. — сказала бабушка и улыбнулась мне искренней улыбкой, протягивая ко мне руки. — Ты стала такой красивой девушкой, такой взрослой. — и я быстро подошла к ней, крепко ее обняв.

— Я так сильно скучала. — прошептала я ей, продолжая ее обнимать.

— Я тоже скучала, mio sole(мое солнце). — и она отстранилась от меня. —Непревзойденная, такая невинная и чистая красота. — прошептала она, нежно дотронувшись до моей щеки своей рукой.

— Дафна! — услышала я такой знакомый и радостный писк моей подруги. Моя бабушка только успела отойти, как Джехона, или Джи, как коротко называла ее я, влетела в меня, чуть ли не задушив своими руками. — Не могу поверить, что ты приехала!

— Я тоже. — согласилась я с ней и мы обе усмехнулись. Я встретилась глазами с бабушкой, которая широко мне улыбалась и наблюдала за нами.

— У меня большие планы на тебя! — заявила мне моя подруга, отстранившись.

Джехона стала выглядеть старше, превратившись в молодую, симпатичную девушку, ее темные, почти черные волосы, стали немного длиннее, кажется, даже ее взгляд стал более сознательным.

— Боже, Дафна, ты прекрасна! — сказала она мне и схватила меня за руки, сжав их.

Джехона была дочерью Дилзы Шеху, которая уже много лет работала на мою бабушку и отвечала за порядок в ее доме. У Джи был также старший брат — Арджан, который был предан моей бабушке, но насколько я знаю, он задержался в Албании на несколько дней по неизвестным мне причинам. Эта семья обладала чисто албанской внешностью, но они также немного смахивали и на итальянцев.

— Джехона проводи Дафну в ее комнату, у нас сегодня будет поздний обед, через полчаса жду вас к столу. — заявила бабушка перед тем, как уйти.

— И я с удовольствием сделаю это! — она схватила меня за руку и потянула на второй этаж, где я обычно и жила. У меня была своя комната в этом доме. — Ты даже не представляешь, как мне не хватало тебя, Дафна. Арджан уже достал меня, из-за него, я сижу тут и помираю со скуки. — начала быстро болтать она. Джи всегда была очень общительной, энергичной и подвижной девушкой, поэтому ей сложно было усидеть на одном месте. Когда мы зашли в мою просторную и светлую комнату, выполненную в теплых тонах. Джехона тут же схватила меня за руку и мы вдвоем упали спиной на мягкую кровать. Тишина повисла между нами, и когда мы повернулись друг к другу лицом, Джи снова заговорила:

— Я планирую потерять свою девственность. — и мои глаза широко расширились. — Не понимаю, почему ты так удивляешься, мне уже двадцать лет!

— Но... но как же твой страх, страх перед мужчинами? — неуверенно спросила я.

— Прошло уже четыре года с того дня, Дафна. Мне нужно двигаться дальше. — но я заметила, как она была напряжена. — Меня до сих пор пугают высокие и бородатые мужчины, но я могу справиться с этим.

— Джи... — и я положила свою руку на ее в знак поддержки.

— Не надо, Дафна. Я хочу отдать свою девственность тому, кого я выберу сама, а не албанский синдикат. — и я посмотрела на нее с сожалением.

— Убери это странное выражение со своего красивого личика. — заявила мне моя подруга, продолжая смотреть в мои глаза. — Хочу напомнить, что тебя ждёт участь похуже моей, в конце концов, ты - внучка Дона Риммской мафии, одной из самых сильных и больших преступных организаций в Италии.

— О, я уверена, что я не та внучка, которую он хотел. И у него есть Элена для более выгодных браков. — напомнила я ей и она фыркнула.

— Он и подберет Элене какого-нибудь могущественного красавчика, а тебе... — и я сглотнула. — Даже не хочу говорить об этом.

— Вот и не надо. — упрекнула я ее. — Я не думаю о замужестве.

— Зато я думаю. — сказала она и я закатила глаза.— Мне уже двадцать. — снова напомнила она мне.

— Тебе только двадцать! — воскликнула я.

— Для албанской мафии - это уже слишком много. Многие девушки выходят замуж в пятнадцать или шестнадцать. — и я знала, что она была права.

— Это ужасно. — и я поморщилась.

— Может мне повезет и я выйду замуж за албанского красавчика! — и мы обе рассмеялись. — У меня будет самая прекрасная свадьба, о которой я только могла мечтать и ты будешь моей подружкой невесты!

И тут, раздался стук в дверь, прервав размышления Джи.

— Да? — спросила я и темная голова мамы Джехоны появилась в проходе двери.

— Тетя Дилза! — воскликнула я и подошла к ней, чтобы крепко обнять маму своей подруги.

— Я так рада тебя видеть, Дафна. — и она чмокнула меня в щеку. Дилза Шеху была немного выше меня ростом, и полнее, чем моя бабушка, хоть ей было пятьдесят, и она была немного младше Ардиты Тачи.

Джи подошла к нам и тоже примкнула к нашим объятия. Вот так, когда Дилза и Джехона стояли рядом, я могла сказать, что они были похожи, как две капли воды.

— Вам нужно спуститься в столовую. — сказала она мне, я повернулась и взглянула на Джехону.

— Все хорошо, иди, я подожду тебя тут. — заявила мне Джи, слегка улыбнувшись, я кивнула головой в знак согласия и вышла из комнаты за тетей Дилзой.

— Синьора Тачи светится от счастья, когда видит тебя. — заметила Дилза, когда мы шли рядом, спускаясь вниз. — Ей так не хватало тебя.

— Мне ее тоже. — призналась я.

Зайдя в столовую и оставив маму Джи сзади, я увидела всю свою семью. Во главе стола сидела моя бабушка, рядом с ней, по левую руку, моя мать, отец и Марио. Я же села по правую руку от бабушки, на свободное место, которое она специально оставила для меня. Карлос сидел рядом со мной, а чуть дальше - Тео.

Мой взгляд встретился с предупреждающим взглядом отца, буквально кричащим о том, что я должна держать свой язык за зубами и не говорить ничего лишнего.

Я опустила глаза вниз, избегая его взгляда и увидела сколько еды было на столе, а ее было очень много. В основном тут было мясо, которое было присуще албанской кухне. Но не было свинины, потому что моя бабушка не ела ее. Она не была религиозна, но придерживалась некоторых правил своей Родины. Было также много овощей и сыра, бабушка обожала брынзу. Официанты зашли в столовую и поставили перед нами красивые горшочки, где я знала, что было блюдо, называющееся «Тав Кози». Это блюдо албанской кухни, состоявшее из баранины, зелени, чеснока и самое интересное - йогурта с яйцом.

Так как я любила готовить, то мне нравилось изучать блюда различной кухни. На столе я также заметила «Мусаку», без которой, пожалуй, не обходился ни один обед у бабушки. Это был слоенный овощной пирог, проще говоря, запеканка с мясом.

— Приятного аппетита. — сказала бабушка и только тогда все приступили к еде.

Обед прошел почти в полной тишине, но я видела, как бабушка изучала все наши лица, особенно, она была сосредоточена на отце.

— Дети, вы можете идти. — сказала бабушка, когда убедилась, что мы закончили есть. Я только хотела подняться со своего места, как она остановила меня, положив свою руку сверху. Я сглотнула, сев обратно, пока мои братья и прислуга покинули шикарную столовую, в которой было много золота. — Ну и зачем ты приехал, Орландо? Явно, не просто так.

— Я хотел обсудить это наедине. — твердо заявил он, сжимая свою челюсть.

— Ты можешь говорить либо сейчас, либо никогда. — и они встретились взглядами в молчаливой борьбе.

— Женщин не должен касаться этот разговор. — продолжил настаивать он, сжимая свои руки в кулаки. И моя бабушка фыркнула, услышав его заявление.

— Я тоже женщина, Орландо. — и мне с трудом удалось сдержать улыбку.

— Хорошо, Римская мафия хочет союза с Албанской. — резко заявил он.

— Что ж, с этим разговором вам лучше обратиться к моему отцу. — и она натянуто ему улыбнулась, хотя понимала, почему они решили действовать через нее. Безарт Тачи, Босс Албании, был очень сложным и характерным человеком. Говорят, что он был мягок только с Ардитой, и моя бабушка полностью пошла в него этим.

— Ваш отец даже не захочет слушать нас. — заявил Орландо Барбаросса и бабушка взяла бокал вина, сделав глоток.

— Но это ваши проблемы, не так ли? — и она усмехнулась.

— Думаю, что нам тогда лучше прямо сегодня отправиться домой. И неизвестно, когда еще вы увидите своих внуков. — и я напряглась.

— Ты сейчас угрожаешь мне? — и ее лицо стало каменным. Отец уже начал подниматься со своего стула, как вдруг, раздался громкий удар, моя бабушка со всей силы воткнула нож в деревянный стол, привлекая внимание всех нас к себе. — Я не разрешила тебе уходить! Еще шаг, Орландо, и албанский синдикат станет вашим заклятым врагом. — и мой отец сел на место. Моя мама была ужасно напряжена, также, как и я впрочем. — А теперь, слушай меня, я посмотрю на то, как ты будешь обращаться с моей дочерью. Если я увижу что-то странное в ее поведение, то можешь быть уверен, я разорву тебя и твоего отца на части. Кроме того, я хочу, чтобы Дафна пожила со мной. — и моя глаза широко раскрылись. — Мне не нужно твое согласие, я просто ставлю тебя перед фактом. И может быть тогда, я решу поговорить со своим отцом. — и она сделала паузу. — И не забывай, кто отец Клары, если он узнает, что наша единственная дочь страдает в браке с тобой, то он не оставит от тебя ни одного живого места.

— Это угрозы? — выдохнул мой отец.

— Это пока только предупреждения. — и она резко встала со своего места. — Чтобы и ноги твоей не было вечером в моем доме. Пойдем, Дафна. — и я встала, последовав за бабушкой и ощущая на своей спине убийственный взгляд моего отца.

Мы быстро поднялись на второй этаж, в комнату бабушки с огромным балконом, откуда открывался прекрасный вид на сад и море. Она села на кресло возле открытой двери балкона и указала мне рукой на кресло напротив. Я быстро присела, встретившись с ней взглядами.

— Ты знала, не так ли? — спросила я у нее, сглотнув. — Ты знала про маму?

— Я догадывалась. — ответила она, посмотрев на море. — Каждая мать чувствует, что с ее ребенком что-то не так.

— Тогда почему ты... почему ты позволяешь маме жить с ним? — и наши взгляды вновь пересеклись.

— Потому что это ее выбор, хоть и ужасно глупый. — заявила неожиданно она мне. — Я миллион раз предупреждала ее об этом, я отговаривала ее от этого брака, но она мечтала о нем. — и я не могла поверить в то, что слышала. — Клара была влюблена в твоего отца. — и я ахнула. — Она, как была наивной девочкой, так и осталась. Порой мне кажется, что она не моя дочь. — и мое лицо стало каменным, когда бабушка отвернулась от меня. — Когда ее отец впервые поднял на меня голос и замахнулся только рукой, я сразу же потребовала развода. Женщина не должна терпеть такого отношения к себе, какие бы красивые речи он не говорил, как бы он не клялся, что любит тебя. — и я понимала, что бабушка говорила сейчас про себя и синьора Ванцетти, ее бывшего мужа. — Думай головой, Дафна, а не только сердцем. — и она снова посмотрела на меня. — Не совершай ошибок своей матери.

— Марио. — и я сглотнула. — Он бьет его. — и моя бабушка напряглась.

— Я поговорю с Ачилем и он нанесет им «дружеский» визит. — заявила мне моя бабушка. — Я бы уже разорвала твоего отца в клочья, если бы не Клара. Не думаю, что она сможет смириться с его смертью.

— Я ненавижу его. — призналась я.

— Мне жаль, что я не вмешивалась в это раньше из-за своей ранимой дочери. — сказала она. — Но как бы там не было, она - мой единственный ребенок, и я люблю ее, несмотря на ее глупость.

— Спасибо, что... что разрешила мне остаться. — и на губах Ардиты появилась небольшая улыбка.

— Я люблю тебя, как свою родную внучку, Дафна. — и она сделала паузу. — Ты напоминаешь мне меня в молодости. С виду тихая, но с огнём внутри. — и она наклонилась ближе ко мне. — Не дай ему погаснуть.

Меня волновали только мои братья, мой маленький тигренок, как они будут без меня...

— Не думай сейчас ни о ком, кроме себя, солнце. — и она, как будто, прочитала мои мысли. — Поживи хоть немного для себя.

И я собиралась насладиться своей новой жизнью в Палермо.

Все только начинается.