Импринт

Привыкание
«…You call the shots babe

Распоряжайся мной, милая,

I just wanna be yours

Я просто хочу быть твоим»

Arctic Monkeys – I Wanna Be Yours
Элгин, Шотландия.

Охотник.

Семь лет назад.

Мое детство отличалось обилием опасности и хаоса.

На самом деле в историях наиболее деструктивных антисоциальных людей фактически невозможно найти отражение любящего влияния семьи.

И тем не менее меня пытались любить. Я знал это. Каролин Сноу была слабой, депрессивной и мазохистической матерью, тогда как мой отец – ее полная противоположность. Уильям Сноу всегда являлся садистическим ублюдком. И в какой-то мере я похож на него. Полагаю, даже слишком похож.

Но даже в нестабильных и угрожающих обстоятельствах Каролин пыталась объяснить мне, что такое психологическая привязанность. Но я никогда не идентифицировался с теми, кто обо мне заботился. Никогда не получал явной любви и никогда никого не любил.

Как я уже говорил, я слишком похож на своего отца. Моя мать не могла смотреть на меня больше минуты: хотя ее жесты явно показывали заботу, но за этой вспышкой закономерно следовал страх.

Вырасти неспособным к любви невозможно без знания того, что существует нечто, приносящее удовольствие другим людям, и чего лишен ты. Мне свойственно активное обесценивание и пренебрежение абсолютно всем, что принадлежит области нежности и ласки.

По крайней мере, я был уверен в этом всю свою гребаную жизнь, но сейчас я противоречу собственной природе, в том числе многочисленным результатам психологических исследований.

В данную конкретную секунду я лежу рядом с Кэт и внимательно прислушиваюсь к ее дыханию, пытаясь контролировать его. Вмешаться, если у Катерины начнется приступ.

Но ее дыхание продолжает оставаться мерным. Оно успокаивает какую-то жестокую часть меня, которая наслаждается тем, как тусклый уличный свет падает на ее бледную кожу, гладит ее ресницы, струится по длинным светлым волосам.

Впервые в жизни я испытываю чувство, которое нормальные люди описывают как «страх». Обычно мне приходится имитировать социальные сигналы, чтобы подражать другим. Но все изменилось.

Я начал испытывать тревогу за ее жизнь.

Как известно, люди с психопатическим сознанием нередко убивают тех, кто их привлекает. А я обладаю большей агрессией, чем другие. Могу ли я ранить ее?

Я спускаю одеяло, наслаждаясь видом моего творения. Отметины от поцелуев, распухшие губы, царапины от веток, легкие синяки, укусы… слишком много укусов.

Я ненормален. И Катерина Рид не боится меня.

Она, блядь, не боится меня. И, более того, она…

«Я скучала по тебе…»

Я прикрываю глаза, сдерживая в себе порыв, чтобы не наброситься на Катерину. Она такая хрупкая. Несмотря на затаившуюся внутреннюю силу, ей наверняка нужен отдых.

Меня сложно удовлетворить, мои сексуальные желания на редкость девиантны, и тем не менее я никогда не чувствовал себя так хорошо, когда кончал на ее мягкие бедра. Вид ее девственной крови, смешанной с моей собственной спермой, до сих пор преследует меня, и я встаю с кровати.

Капли дождя, скатываясь по панорамному стеклу, соединяются в неровные линии. Они преломляют свет и добавляют игру теней и отражений, одно из которых сводит меня с ума – то, в котором виднеется спящая девушка. Влажный воздух наполняет комнату свежестью, смешиваясь с ее легким вишневым ароматом.

По моему приказу Оливер купил вишневый гель для душа, вишневое мыло, вишневый парфюм для дома, не обращая внимания на мое безумие и на мою очевидную одержимость.

Выдержка, Кастил. Я убираю руки в карманы спортивных штанов, хотя мысленно я беру Кэт за лодыжку, тяну на себя и вхожу в ее тугое влажное нутро, которое было рождено специально для меня.

Вся Кэт рождена для меня. Я это чувствую. Я в этом уверен. Мое постоянное стремление к острым ощущениям меркнет по сравнению с тем, что я хочу сделать с этой девушкой.

Я заставляю себя смотреть в окно и рассматривать осенний лес.

Я заставляю себя быть терпеливым.

Вы должны понимать, что для меня это не само собой разумеющееся. Впервые я не ставлю свои желания во главе списка. Хотя я могу похитить ее к чертовой матери и запереть в собственном доме.

И тем не менее убить этот блеск в ее правильных серебряных глазах будет настоящим кощунством. Ошибкой природы. В этом сплошь прогнившем мире Катерина – глоток свежего воздуха.

Я не хочу рисковать.

Я не хочу потерять ее.

Я и так мучился целую гребаную неделю.

Кэт издает тихий вздох, поворачиваясь на бок, и я сдерживаю новый хищнический прилив трахнуть ее.

Держи себя в руках, мудак. Хорошие люди не страдают сомнофилией, а ты решил вести себя хорошо.

Но я не трогал, не видел и не ощущал ее целую гребаную неделю. А это пиздец какой длинный срок, учитывая, что раньше я следил за ней каждый день.

Уильям узнал про мою необычную зависимость, и мне понадобилось какое-то время, чтобы исправить ошибку. За мной до сих пор следят, но отныне я буду присматривать за своим котенком открыто.

Потому что у кого-то определенно есть лишние руки, которые нуждаются в том, чтобы их вырвали.

Я проверяю температуру в комнате, оставляю микрофон включенным и, спустившись на три этажа ниже, выхожу на улицу.

Что? Я обязан слышать ее дыхание в наушнике.

Кастил: У тебя есть лишь один шанс, чтобы объясниться, Хван.

На часах шесть утра, но никто из четверки не спит. Их профили показывают активные статусы.

Чон: А что будет, если я не захочу объясняться? Напоминаю, что мы с тобой лучшие друзья, Сноу.

Кастил: Ты хочешь, чтобы я плакал на твоей могиле?

Я закуриваю сигарету, запрокидывая голову. На фоне бесконечной серости и невесомости туч взгляд теряется в зелени леса, воспроизводя воспоминание восьмичасовой давности.

«Хватит… – по ее щекам текут слезы, а щеки загораются. – Кастил…»

Блядь, Катерина, отпусти меня хотя бы на минуту.

Чон: Обычной благодарности было бы достаточно. Полагаю, трах удался?

Аарон: Какой трах? Почему меня не пригласили на вашу оргию? Я схожу с ума от скуки.

Эрик: Ты только что сильно покалечил чувака на ринге. Твою мать, принцесса, тебе до сих пор скучно?

Аарон: Ты будешь реветь в собственной луже крови, Боулмен, если еще раз назовешь меня не по фамилии.

Эрик что-то печатает, но затем стирает сообщение, понимая, что Кинг никогда не разбрасывается пустыми угрозами.

А я до сих пор жду сообщение от Чона. Я знаю, зачем он сделал это. Но его странные своднические наклонности не оправдывают того факта, что он, блядь, тронул мое.

Чон: Я прошу прощения, Кастил. Но я больше не мог смотреть на твою жалкую душу, помешавшуюся на какой-то девчонке. Либо вы вместе, либо ты разрушишь ее, когда Кэт захочет от тебя уйти. А она захочет от тебя уйти, потому что желания Катерины никогда не будут совпадать с твоими.

Он прислал это в личных сообщениях. Я спокойно докуриваю сигарету, размышляя о его наказании.

Кэт. Какого хрена он называет ее неполным именем?

Кастил: Ты не сделал вывод.

Проходит всего пара секунд, когда показывается ответ.

Чон: Я никогда не прикоснусь к ней.

Я тушу сигарету и блокирую телефон. Слабые лучи солнца начинают проглядывать сквозь серые облака. Обычно в это время Катерина выходит на пробежку.

Я терпел целых семь часов. Думаю, пора разбудить моего милого котенка.

Элгин, Шотландия.

Призрак.

Семь лет назад.

Резкое жжение нервов взрывается в моем теле, и я медленно выплываю из тумана.

Температура поднимается до максимума, мне никогда не было так тепло. Даже жарко. Но призраки продолжают преследовать, пугать, изводить, и я снова забываю, что означает дыхание. Легкие горят от недостатка воздуха. Я открываю рот, чтобы поймать глоток кислорода, но он улетучивается, словно убегая от меня.

Я не могу дышать.

Паника просачивается в каждый дюйм моего тела, пока демон не нависает надо мной подобно Мрачному Жнецу. Я чувствую его тяжелую темную энергию, окутывающую все вокруг. Вдыхаю его пьянящий мужской аромат с привкусом яблочного табака. Просто… подчиняюсь.

Болезненная пытка превращается в нечто гораздо большее и пугающее… А затем моих губ касаются чужие. Карают, наказывают, вдыхают в меня свой воздух, делясь им. И больно кусают, когда моя диафрагма задерживает свое движение вверх.

Когда дыхание восстанавливается, из меня вырывается стон. Все мое тело дрожит от интенсивности чужих прикосновений. Околдовывающие поцелуи-укусы движутся вниз, начиная от линии челюсти и заканчивая сжавшимся животом.

Я все еще жду, когда мой здравый смысл даст о себе знать, когда мои ноги раздвигают.

Я задыхаюсь, но не сопротивляюсь.

Я жажду этого. И я… не хочу просыпаться.

Моя спина выгибается дугой, когда мой кошмар вылизывает весь путь от моего клитора до входа и обратно. Удовольствие умывает меня, засасывая все глубже и глубже.

Ток бьет по моим нервам, и я стону, чувствую его везде. Его пальцы, с силой сжимающие мои бедра, его шелковистые влажные волосы, щекочущие кожу, его язык у меня между ног. Я хочу закричать, но способна издавать лишь тонкие всхлипы и стоны, особенно когда его зубы прикусывают кожу, чтобы опять продвинуться дальше и свести меня с ума.

Я полностью принадлежу моему кошмару, пока глубокий хриплый голос не раздается в комнате, вырывая меня на поверхность:

– Просыпайся, котенок. Я хочу позавтракать тобой.

Моя мозговая активность восстанавливается, и вчерашние воспоминания обрушиваются на меня подобно смертоносному шторму, сносящему все на своем пути.

Погоня. Лес. Поцелуи. Укусы. Боль. Его безжалостные движения внутри меня.

Я вспоминаю все.

То, как он отнес меня в поместье, мыл мое ослабевшее тело, даже сушил мои волосы, чтобы я не заболела после интенсивного животного акта посреди бушующей природы.

Жар распространяется от макушки до пят, и я зажмуриваюсь, сдерживая звуки. Его язык продолжает медленное, даже болезненное посасывание, заставляя меня капать прямо на простыню, в которую я вцепляюсь пальцами.

Я совершенно голая. И Кастил вылизывал меня, пока я была во сне. О господи-боже-мой.

– Ты проснулась, – его горячее дыхание обдает мою сердцевину, и я буквально ощущаю, как он ухмыляется. – Я больше не мог терпеть. Твоя мокрая киска приглашала меня попробовать ее. Стони громче, Катерина.

Его властный голос напрягает мой позвоночник сильнее, чем порочный язык, творящий со мной настоящее безумство. И я абсолютно не готова к этому.

Даже близко нет.

Кастил рывком опускает меня на край кровати, и я наполовину повисаю в воздухе, пока он продолжает сладкую пытку. Я приподнимаюсь на локтях и открываю глаза, умоляя сердце биться хотя бы чуточку медленнее. И мой вдох застревает прямо в горле.

Кастил сидит на полу, а я неудобно полулежу, когда мои ноги находятся по обе стороны от его головы. Мое положение полностью зависит от его власти. И какая-то часть меня приходит в неописуемый восторг, тогда как другая стыдливо сжимается.

Я пытаюсь отодвинуться назад, но он вцепляется в мои бедра и тихо смеется, продолжая есть меня.

– Чем больше ты убегаешь, – укус внутренней стороны бедра и широкое движение языком по входу, – тем больше я хочу тебя.

Наслаждение настолько интенсивно, что я не могу делать ничего, кроме того как тихо стонать и пытаться удержаться от криков.

Кастил проникает языком в мой вход, повторяя движения своего члена вчерашней ночью. Он чередует это с мокрым посасыванием моего клитора, чем доводит меня до крайней точки. Разрядка буквально разрывает изнутри, и я вскрикиваю, дергая бедрами, в то время как Кастил не прекращает ласкать меня ртом. Он продлевает мой оргазм до тех пор, пока я не вцепляюсь в его смоляные волосы и не шепчу:

– Кастил, пожалуйста, хватит. Я больше не могу…

Он отодвигается и облизывает блестящую влагу на его губах. Матерь божья. Видеть его без маски, со следом моего возбуждения… просто убийственно.

– Ты такая чертовски вкусная, малышка. Я буду есть тебя каждый день.

Я сглатываю и со стоном падаю на спину, закрыв лицо ладонями. Живот скручивает от мощных ощущений, смешанных с диким смущением.

Пожалуйста, можно я открою глаза и окажусь в своей комнате? Одна? Я едва могу выдержать это.

Меня кладут обратно на середину кровати, усаживаясь на мои бедра, и властно убирают руки. Пронзительные мрачные глаза практически вызывают во мне сердечный приступ. Жар поднимается от моего лица, а сердце едва ли не вырывается из грудной клетки.

Он ужасно красивый. Вы даже не представляете насколько. Острая челюсть, темные глаза, черные ресницы, густые волосы… Добавьте к этому внушительную фигуру, звериную силу и гениальный ум с психопатическими замашками. Устоять просто невозможно.

По крайней мере, не тогда, когда он нависает надо мной, изгибая восхитительные губы в полуулыбке.

– Не прячься, Кэт. Твое смущение сводит меня с ума. Тебе жарко?

Мне тяжело под весом его тела, но этот дискомфорт хотя бы отвлекает от… него.

– Слезь с меня, – я прочищаю горло и добавляю уже громче, переводя взгляд на его кадык. – Пожалуйста.

Его пальцы хватают мой подбородок и возвращают взгляд обратно. Я сверкаю глазами, а он смотрит в ответ, все еще ухмыляясь.

– Тебе жарко?

– Нет. Просто слезь с меня, Кастил.

Я пытаюсь игнорировать тот факт, что я полностью раздета, а он полностью одет. Моя обнаженная грудь высоко вздымается и опускается, и я снова заливаюсь краской.

– Зачем?

– Мне неудобно.

– Но я не хочу слезать с тебя. Передо мной открывается невероятно интересное зрелище и было бы печально пропустить его. Я тебя смущаю?

Я отворачиваю голову, но изящные пальцы возвращают ее на место, все еще удерживая за подбородок.

– Не игнорируй меня.

– Мне… некомфортно, – тихо говорю я, снова уткнувшись взглядом в его нос. – Я хочу одеться.

– Почему тебе некомфортно?

Я сжимаю губы.

– Тебе незнакомо чувство стыда? – практически рычу я, дергаясь. Бесполезно. Кастил держит меня так крепко, что не вырвешься. Клянусь, если он опустит взгляд на мою грудь, я убью его.

– Мне незнакомо чувство стыда, – отвечает он ровно. – Ты стыдишься себя? Но почему? Ты так восхитительна, Катерина. Настоящий шедевр. Особенно в моих руках, без одежды и в момент максимальной уязвимости.

Удар сердца.

Еще один удар.

И еще.

Разве не безумство, что я чувствую себя так прекрасно в объятьях монстра?

Мои глаза встречаются с его темными глазами, но по какой-то причине они кажутся еще более блестящими и светлыми. Его правая радужка приобрела зеленоватый оттенок от солнечного света, бьющего в окно. И это… просто потрясающе.

– Твои глаза убивают меня

Почему эти слова сказал Кастил, но их хотела произнести я?

– Просто… дай мне привести себя в порядок, – прошу я, не в силах прервать напряженный зрительный контакт. – Нечестно, что я раздета, а ты одет.

– Это поправимо.

Он тянет руку за голову и легким движением стягивает с себя футболку, заставляя меня опять задохнуться. Кастил – высокий парень с широкими плечами и впечатляющим телосложением. У него скульптурный пресс и четкая V-линия, которая исчезает под серыми спортивными штанами.

Я уже видела его татуировки на смазанной фотографии в его профиле, но видеть их наяву – совсем другой вид мазохизма. Когда хочешь дотронуться, но не можешь. Различные черно-белые цветы тянутся от его рук до части груди, оплетая пресс, создавая пугающий и восхитительный рисунок. Мое лицо пылает, и я надеюсь, что он думает, что это из-за температуры, а не от смущения.

– Ты хоть представляешь, насколько ты отзывчивая и идеальная? – его пальцы цепляются за резинку спортивных штанов и слегка стягивают их вниз. Медленно, мучительно, дразня… пока не освобождают свой твердый член. – Вчера ты так красиво плакала, когда мой член был в тебе. Когда он был дома, смазанный твоей кровью. Сегодня он познакомится с твоим ртом, Катерина.

Стыд обжигает мои щеки, когда его рука начинает двигаться вверх и вниз по всей впечатляющей длине.

– Ты… я не буду делать тебе…

– Делать что? – его взгляд на секунду скользит по моим губам.

– То, что ты хочешь от меня, – бормочу я, пытаясь рассеять напряжение, царящее в воздухе и бьющееся о мою грудь.

– Ты слишком ханжа, чтобы назвать это, Катерина?

Я отрицательно качаю головой.

– Используй слова, Кэт.

– Нет, – отвечаю я слишком тихо, завороженная дьяволом прямо перед собой.

– Так, к сведению. Я хочу от тебя гораздо больше, чем лишить невинности твое горло. Я хочу пометить все твое тело, – Кастил яростно движет своей рукой, заставляя капли предэякулята падать на мою обнаженную кожу. Я тяжело дышу, пока пальцы крепко держатся за край одеяла. – Но сейчас мне достаточно обычного прикосновения.

Кастил пересаживается так, что его колени оказываются по обе стороны от моей головы, и хватает меня за затылок.

– Открой, – Кастил приставляет свой напряженный член к моим искусанным губам.

Мой подбородок дрожит, и я судорожно вздыхаю, молча глядя на него.

– Давай, Катерина. Ты накормила меня. Теперь моя очередь.

Я никогда не считала Кастила нормальным и никогда не буду. Этот человек относится к тому типу людей, которые во что бы то ни стало получают то, что хотят.

И прямо сейчас это я.

Его пальцы успокаивающе поглаживают мои волосы, а глаза горят такой одержимостью, что мне становится страшно. И тем не менее я делаю это – неуверенно приоткрываю губы.

– Хорошая девочка.

Кастил шлепает меня по рту своим увесистым членом. А потом, глядя в глаза и сжимая мои волосы на затылке, продолжает движение рукой. Вверх-вниз. Вверх-вниз. С его головки стекают очередные капли и я ловлю их языком, снова ощущая во рту его вкус.

Глаза Кастила темнеют.

– Блядь, котенок, – он ускоряет движение рукой, не спуская с меня взгляда. – Я покажу тебе, как нужно ублажать меня, но ты и так прекрасно с этим справляешься, не так ли?

Его мышцы напрягаются, а на руках виднеются вены. Я испытываю настоящий экстаз от осознания, что причиной его возбуждения являюсь я. Не кто-либо еще. А я.

Следующая мысль лишает меня воздуха, и я осмеливаюсь воплотить ее в жизнь. Немного приподнявшись, я беру в рот широкую головку и с удивлением ощущаю шелковистую кожу. Внизу снова покалывает от возбуждения, когда Кастил глухо стонет, до боли сжимая мои волосы.

– Твой рот создан для меня, – он слегка скользит внутрь, но не входит, не получив моего согласия. – Ты создана для меня. И ты будешь хорошей девочкой и проглотишь все, что я тебе дам.

Затем он толкается, а я замираю, когда горячие струи его спермы попадают мне на язык.

Проглоти давай. Ты уже делала это.

Нелегко бороться со своими рамками, но с ними я чувствую себя неживой. Точнее, чувствовала до того момента, пока в моей жизни не появился Кастил.

– Глотай.

Его мрачный властный голос выступает последним катализатором, и я слушаюсь. Из горла Кастила вырывается хрипловатый звук. Он сразу наклоняется, прижимаясь своими губами к моим.

Поцелуй такой ласковый, такой благодарный, что мне приходится взять себя в руки, чтобы не застонать в ответ. Но стоит навязчивой вибрации раздаться в воздухе, как все прекращается.

Кастил слезает с меня, подходит к столу и на мгновение атмосфера в комнате становится по-настоящему ледяной, когда его взгляд встречается с экраном телефона:

– Спускайся ко второму завтраку, как будешь готова.

Оставшись в одиночестве, я наконец натягиваю на себя одеяло и размеренно дышу, пытаясь осмыслить все, что со мной произошло за последние сутки.

Может быть, я просто безвозвратно перешла на темную сторону, поддавшись обаянию и силе Кастила Сноу…

Примечание:

Привыкание – это постепенное уменьшение ответной реакции, как результат продолжающейся или повторяющейся стимуляции в нормальных условиях (не сопровождается подкреплением стимула).