XII
- Серебро, если в него вложено достаточно силы, всегда оказывает мощное воздействие на любое магическое создание - либо помогает, либо вредит. Эти колья очень могущественны, потому что изготовлены четырьмя мороями, использующими все стихии в процессе ковки. - Внезапно мне в голову пришла одна мысль. - Ну, за исключением духа. Поэтому такой кол заряжен... под завязку. И хотя с его помощью отрубить голову стригою нельзя, он может убить его, если пронзить сердце.
- А тебе он может повредить? Я покачала головой.
- Нет. В смысле... да, если пронзить сердце, но в иных обстоятельствах он не может причинить мне такой вред, как морою. Поцарапай мороя таким колом, он получит сильный удар - однако не такой сильный, как стригой. Людям они тоже не могут причинить вреда.
Я остановилась и рассеянно перевела взгляд на окно за спиной Дмитрия. Изморозь искрящимся кристаллическим узором покрывала стекло, но я ее практически не замечала. Упоминание о людях в контексте колов напомнило мне о доме семьи Бадика. В сознании снова вспыхнули картины крови и смерти.
Увидев, что Дмитрий наблюдает за мной, я выбросила эти мысли из головы и продолжила урок. Время от времени Дмитрий кивал или задавал уточняющие вопросы. Время шло, я все ждала и ждала, когда он наконец велит мне заканчивать и можно будет перейти к работе с манекенами. Однако до конца занятия оставалось всего десять минут, когда он подвел меня к одному из них - мужчине со светлыми волосами и эспаньолкой. Дмитрий достал кол из ножен, но мне его не отдал.
- Куда нужно вонзить его? - спросил он.
- В сердце, - раздраженно ответила я. - Я уже сто раз отвечала на этот вопрос. Могу я наконец взять кол в руки?
На его губах мелькнула улыбка.
- А где оно, сердце?
Я удивленно посмотрела на него, как бы спрашивая: «Ты это всерьез?» В ответ он лишь пожал плечами. Преувеличенно мелодраматическим жестом я ткнула в левую сторону груди манекена. Дмитрий покачал головой.
- Нет, сердце не там, - сказал он.
- Конечно там! Люди прикладывают руку к сердцу, когда приносят клятву верности или поют национальный гимн.
Он продолжал молча смотреть на меня. Я повернулась к манекену и внимательно оглядела его. Где-то в глубине сознания зашевелилось воспоминание об обучающем плакате, изображающем, как нужно держать руки, когда наносишь удар колом. Я похлопала по центру груди манекена.
- Здесь?
Он дугой выгнул бровь. Обычно я от этого балдею, но сейчас испытала лишь раздражение.
- Не знаю, - ответил он. - Здесь?
- Я тебя об этом и спрашиваю!
- Ты не должна меня спрашивать. Вы что, не изучаете физиологию?
- Изучаем. На предпоследнем курсе. Но у меня были «каникулы», помнишь? - Я кивнула на блестящий кол. - Пожалуйста, можно мне хотя бы дотронуться до него?
Он снова подбросил кол, ярко вспыхнувший в свете ламп, и убрал его в ножны.
- Я хочу, чтобы на следующем занятии ты показала мне, где находится сердце. Точно. И еще я хочу знать, что препятствует добраться до него.
Я бросила на него самый яростный взгляд, на который оказалась способна, для чего, судя по выражению его лица, у меня не было никаких оснований. В девяти из десяти случаев я воспринимала Дмитрия как самого сексапильного мужчину на свете, но бывали и особые случаи...
Затем я отбыла на урок рукопашного боя, в самом скверном настроении. Мне не нравится выглядеть некомпетентной в глазах Дмитрия, и я очень, ну просто очень хотела поработать с колом. Поэтому на тренировке я изливала свое раздражение, во все стороны раздавая тумаки руками и ногами. К концу занятия уже никто не хотел и ждала, когда он наконец велит мне заканчивать и можно будет перейти к работе с манекенами. Однако до конца занятия оставалось всего десять минут, когда он подвел меня к одному из них - мужчине со светлыми волосами и эспаньолкой. Дмитрий достал кол из ножен, но мне его не отдал.
- Куда нужно вонзить его? - спросил он.
- В сердце, - раздраженно ответила я. - Я уже сто раз отвечала на этот вопрос. Могу я наконец взять кол в руки?
На его губах мелькнула улыбка.
- А где оно, сердце?
Я удивленно посмотрела на него, как бы спрашивая: «Ты это всерьез?» В ответ он лишь пожал плечами. Преувеличенно мелодраматическим жестом я ткнула в левую сторону груди манекена. Дмитрий покачал головой.
- Нет, сердце не там, - сказал он.
- Конечно там! Люди прикладывают руку к сердцу, когда приносят клятву верности или поют национальный гимн.
Он продолжал молча смотреть на меня. Я повернулась к манекену и внимательно оглядела его. Где-то в глубине сознания зашевелилось воспоминание об обучающем плакате, изображающем, как нужно держать руки, когда наносишь удар колом. Я похлопала по центру груди манекена.
- Здесь?
Он дугой выгнул бровь. Обычно я от этого балдею, но сейчас испытала лишь раздражение.
- Не знаю, - ответил он. - Здесь?
- Я тебя об этом и спрашиваю!
- Ты не должна меня спрашивать. Вы что, не изучаете физиологию?
- Изучаем. На предпоследнем курсе. Но у меня были «каникулы», помнишь? - Я кивнула на блестящий кол. - Пожалуйста, можно мне хотя бы дотронуться до него?
Он снова подбросил кол, ярко вспыхнувший в свете ламп, и убрал его в ножны.