Те, Кто Скрываются во Тьме

Когда Владимир остался один и понял, что до назначенной встречи еще больше получаса, ему захотелось крови. Это не было голодом, скорее странная потребность занять время. По сравнению с новообращенными, возрастным Сородичам уже не нужно столько крови, они не испытывают тягу, если здоровы и не истощены по какой-либо причине. Но даже вампиры, во много раз превосходящие по возрасту Владимира, не отказывали себе в удовольствии неоправданно частой охоты. Кровь действовала стимулирующе на организм вампира, мир делался ярче и прекраснее, а сверхъестественный мозг работал во много раз быстрее. Становилось проще концентрировать свое внимание, и поэтому мысленному взору открывались доселе неведомые точки зрения, а также было легче контролировать сверхъестественные способности, доступные бессмертным. Это влияние можно сравнить с влиянием кофе на людей, но только во много раз сильнее. Почти все вампиры были зависимы от этого ощущения. Некоторые из старейших, по слухам, полностью отказывались от крови и достигали подобных эффектов усилием воли, остальные же не видели необходимости в волевых упражнениях, если можно просто насытиться.

В Патриархате были отведены специальные помещения для кормления. Жертв находили на улице, обычно это были попрошайки либо совершенно отчаявшиеся бродяги: старики, женщины, дети, большинству из тех, кто жил во Тьме, было все равно чью жизнь забрать ради удовольствия. Владимир отправился в одно из таких помещений.

В дверях его встретили сурового вида стражники, они стояли, совершенно не шевелясь, словно статуи, по обе стороны от двустворчатой двери, но стоило ему подойти, как один из них отточенным резковатым неестественным движением открыл перед ним дверь.

В небольшой богато украшенной гобеленами, живописью, деревом и коврами комнате в полутьме на роскошных диванах и креслах сидели вампиры из числа, скорее всего, Детей Советников и о чем-то тихо переговаривались. Их глаза блестели, отражая тусклый свет и выдавая их опьянение. Рядом с ними сидели смертные, очевидно, под Чарами. Один из Сородичей склонился над человеком, а затем отстранился, по его губам и подбородку потекли маленькие темные струйки. Он откинул мертвое тело кудрявого мальчишки лет восьми, с очаровательными веснушками на бледной коже. Хотя глаза его были закрыты, Владимир был уверен, что они зеленовато-коричневые.

Приглядевшись, он заметил, что по обе стороны от центра зала находятся небольшие темные кабинки за тяжелыми портьерами. Из одной такой неспешно и пошатываясь вышел один из Советников, он глянул пьяным взглядом на Владимира, но совершенно никак не отреагировал, лишь прошел мимо и тяжело плюхнулся в кресло, слепо уставившись в потолок.

Рядом из темноты возник бессмертный в темной простой униформе официанта или дворецкого, которая выглядела утонченно, но по тканям было очевидно, что он является прислугой. Соблюдая вежливую дистанцию, он обратился к гостю:

— Доброй ночи, господин. Меня зовут Илларион. Чем могу служить? — он вежливо поклонился.

— Доброй ночи. Объясни, как тут все устроено, я первый раз в подобном месте, — попросил Владимир.

— Вы, видимо, один из приглашенных Патриархом гостей, извините, что не догадался сразу, — услужливый бессмертный поклонился снова, кажется, действительно испытывая вину за непроницательность. — Здесь вы можете утолить свой голод. Я приведу для вас смертного, который максимально будет подходить вашим пожеланиям. Также, на будущее, вы можете оставить свои особые указания, и для вас будет зарезервирована жертва с необходимыми особенностями. Позволите мне предложить вам кого-нибудь? Ребенка? Невинную девушку? Юношу? Старика? С любой из жертв вы можете уединится в одной из ниш, что скроет вас от нежелательного внимания, — Илларион учтиво улыбнулся.

— У меня нет особых предпочтений, — также вежливо улыбнулся Владимир в ответ. — Приведи мне крепкого мужчину или здоровую женщину, — распорядился он.

— Отличный выбор, господин. Сию минуту. Располагайтесь, —слуга поклонился еще раз и отступил, растворяясь во тьме. Довольно простой фокус, которому научаются чуть ли не в первую сотню лет, но который надоедает к концу пятой.

Владимир заглянул за портьеру одной из комнаток. Там было пусто и прибрано, стоял небольшой диванчик с резными ножками и довольно высокий чайный столик. Вампир хмыкнул и расположился на диване, закинув нога на ногу и вытянув руки по спинке. Мрак стоял кромешный, даже для вампирского зрения, поэтому он быстро глянул на свечку, посылая мысленный импульс, и на фитиле заплясал огонек. Еще один фокус, на который был способен не каждый из Сородичей, даже разменявший неодну тысячу лет. Теперь помещение стало лучше видно. Через пару минут в проеме появился Илларион, он услужливо улыбался и вел за собой широкого в плечах молодого мужчину невысокого роста, со светло-русыми волосами и бородой, в одних простых хлопковых рейтузах. Человек не поднимал взгляда. Слуга оставил жертву в комнатушке и прикрыл за собой портьеры, пожелав приятной ночи.

Владимир пристально посмотрел на мужчину. Судя по мыслям, тот был Зачарован таким образом, чтобы не испытывать страха и подчиняться. Его звали Федор.

— Подойди, — приказал вампир, и мужчина послушно подошел, кротко смотря под ноги. —Подними на меня взгляд, — эту команду он уже с трудом, но все-таки тоже выполнил. Его глаза сияли морозной свежестью. В них читалось полное непонимание происходящего.

Владимир задумался, а затем немного напрягся, снимая Чары с сознания жертвы. Мысли смертного тут же заметались в панике, он завертел головой, оценивая ситуацию, а затем поднял полный непонимания и негодования взгляд на вампира.

— Ты, черт возьми, кто такой? Что я здесь делаю? — угрожающе проговорил мужчина. Вампир опустил взгляд и покачал головой. — Отвечай, мать твою!

— Незачем так кричать, Федор, — спокойно проговорил бессмертный.

Жертва дернулась в сторону проема, закрытого тяжелой тканью, но Владимир был уже за его спиной. Он впился в человеческое горло, прокусывая крупную пульсирующую артерию, и сделал первый глоток крови, толчками наполняющей рот. Федор начал сопротивляться, нанося удары, но с каждым глотком, по мере того, как жизнь покидала его тело, удары становились все медленнее и слабее, как и удары сердца. Владимир, как обычно, не осушил жертву досуха. На то были свои причины. Когда человеческое сердце останавливалось, все последующие глотки имели особое свойство сильно туманить разум вампира, как крепкий алкоголь. Данный эффект Владимир не очень любил. А еще он давно дал себе обещание, делать именно так, тренируя силу воли и следуя извращенному чувству справедливости. Если смертному удавалось пережить такое, то вампир всегда относился с уважением к нему, мог вынести к деревне, чтобы его смогли найти другие люди и помочь. Несмотря на то, что Владимир не верил в божеств, он верил в Судьбу.

Он отстранился и стал наблюдать, прислушиваясь, как жизнь медленно покидает тело мужчины. Его глаза беспомощно шарили по комнате вокруг, а мысли не собирались во что-то оформленное. Сердце билось все медленнее и медленнее, наконец оно остановилось совсем. Смертный издал последний вздох, и его взгляд остекленел.

Кончики пальцев вампира приятно покалывало, а по телу разливался жар, в голове играл целый оркестр из окружающих звуков, а мир стал невероятно ярким, как во сне. По артериям, от желудка, струилась чистая жизненная сила. И когда она дошла до мозга, перед глазами вспыхнули образы: теплый родной дом, пахнущий хлебом и молоком, нежные объятия бабушки, затем рассвет на берегу с любимой женщиной, волнительный момент рождения долгожданного первенца в студеную длинную темную ночь, кричащий младенец на руках, пахнущий кровью, жидкостью, в которой провел девять месяцев, и молоком, радость в глазах жены, вынужденная поездка в город в поисках работы и обещание жене обязательно вернуться.

Теперь тело этого человека лежало у ног Владимира в странной неестественной позе, глаза мужчины слепо смотрели в пустоту. Вампир чувствовал прилив сил, внутри разгорался огонь, как будто в затухающий очаг подбросили сухой соломы. Он свыкся с этим ощущением и покинул кабинку.

Снаружи его уже ждали. Антоний о чем-то тихо беседовал со слугой, помогавшим гостю. Его появление тут же привлекло внимание.

— А вот и вы, —обрадованно констатировал Илларион. — Надеюсь, вы остались довольны, — точно официант из человеческих ресторанов услужливо затараторил он, кланяясь. — Не смею вас больше задерживать.

— Благодарю, — вежливо ответил Владимир и обернулся к ожидающему Антонию.

— Пойдемте, — чопорно отозвался тот, протянул шелковый белый платок и развернулся, направляясь к двери, которая тут же раскрылась перед ним. Владимир промокнул губы, на белоснежном платке осталось несколько красных пятен, и слегка пренебрежительным жестом уронил ткань на пол, направившись за распорядителем.

Антоний вел по лабиринту коридоров долго и уверенно. Полагаясь на свое чутье и природную способность ориентироваться в пространстве, Владимир предположил, что кабинет Патриарха расположен в северной башне, примерно на четыре этажа выше основных помещений, расположенных под землей, то есть где-то на втором–третьем этаже над поверхностью.

Антоний остановился у массивных высоких двойных дверей и открыл их перед гостем, пропуская в просторную круглую комнату с минимумом мебели. Он же закрыл дверь, оставаясь снаружи. Василиса стояла спиной к вошедшему, сцепив руки сзади и наблюдая за происходящим за окном. Длинные темные распущенные ниспадающие крупными волнами локоны струились до самых колен. С такого ракурса лица было практически не видно, но вся поза демонстрировала задумчивость, поэтому Владимир не решался как-то обозначить свое присутствие, хоть и не был уверен, заметила ли его приход Патриарх.

Наконец она отвела взгляд от окна и обернулась. Правительница снова застыла, так же задумчиво глядя на гостя, тот попытался замереть, но мозг, наполненный человеческой кровью, не мог сфокусироваться на такой скучной задаче, его взгляд привлекало яркое на фоне всего остального темно-зеленое платье, вернее даже будет сказать сарафан, поверх холодно-белой шелковой сорочки с расшитыми зеленым длинными рукавами и воротом. Глаза цеплялись за малейшую деталь, каждый стежок на одежде.

Выражение лица Василисы смягчилось, она приняла более непринужденную позу, на губах заиграла знакомая величественная полуулыбка, женщина подошла ближе.

— Хорошо проводишь время в нашей Обители? — Патриарх привычно завела светский разговор и подошла к своему креслу за рабочим столом, жестом приглашая Владимира занять место напротив.

— Спасибо, вы очень добры и щедры, — почтительно откликнулся гость, располагаясь в кресле и позволяя себе чуть более раскованную позу, чем предполагал этикет. Василиса улыбнулась этому и тоже стала вести себя чуть менее церемонно.

— Отлично. Я видела, как Маис был рад тебе. А вот Ратибор, как мне показалось, не очень. Ходили слухи о вашем соперничестве за Создателя, но теперь Совету стало все понятно.Прошлое твое посещение Обители оставило их без сплетен, но когда вы все трое встретились... — кажется Правительница пыталась пошутить, но Владимир не смог заставить себя улыбнуться даже из вежливости. Вампирша внимательно вгляделась в его лицо, она бы уловила малейшее изменение, но он сохранил хладнокровие и не отвел взгляда. — Скажи мне, как ты можешь так хорошо хранить секреты и при этом оставаться настолько искренним в своих словах и действиях? — внезапно спросила она.

— Я стараюсь сделать так, чтобы ни у кого не было причин задавать мне прямые вопросы, касаемо тайн, чтобы мне не пришлось врать, — пожал плечами мужчина.

— Учитывая, как ты мастерски избегаешь нашего общества, это не трудно, — поддела Патриарх. Здесь Владимир не смог сдержать улыбки. Атмосфера стала куда более располагающей.

— Вы позвали меня ради светской беседы? Я не против, но, к сожалению, боюсь, мое мастерство в этом деле гораздо ниже вашего, —Владимир попытался направить разговор в нужное русло, недавняя трапеза сделала его нетерпеливее.

— Конечно, не только ради беседы я тебя пригласила, ты и сам об этом догадался.Твой Создатель теперь занимает довольно высокое положение, и теперь ты и твой Брат должны упрочнить его, — Василиса не видела смысла что-либо утаивать.

—Твой Брат не славится... — она запнулась, подбирая наиболее корректное слово, — изящностью методов. Поэтому деликатную часть работы, с которой вы оба обещали мне помочь, я возложу лично на тебя. Ратибору я отдам поручения завтра.

— Знаю, что неприлично задавать такой вопрос, но почему? — помявшись, все же поинтересовался Владимир.

— Та информация, которую ты, вероятно, узнаешь в ходе расследования, способна привести к гибели любого из Древнейших, не говоря уже о молодых. Мне кажется, ты не из тех вампиров, которые любыми способами будут выгрызать себе путь ко власти. Ты совершенно не стремишься к ней, — женщина как-то грустно улыбнулась, будто вспомнила что-то очень личное.

Владимир не решился поправлять Патриарха, и не только из вежливости. Действительно, он никогда не стремился к могуществу, которое могла дать власть, наоборот, он, как и его Создатель, чувствовал ее слишком обременительной, иногда даже не мог удержаться и жалел того или иного лидера или монарха. На его взгляд, все привилегии высокого положения перекрывались одним существенным минусом — не способностью принадлежать самому себе. День изо дня чувствовать ответственность за благополучие зависимых от него вампиров. Он лишь нашёл подтверждение своих мыслей, встретившись с Василисой впервые.

Встреча произошла инкогнито около ста пятидесяти лет назад в развалинах заброшенного монастыря. Он получил послание от Патриарха в Санкт-Петербурге, переданное тихим и незаметным бессмертным, тут же растворившемся во Тьме, как только он передал конверт. Там было описано место и время, но не раскрывалась личность. Странствующий вампир предполагал, что к нему обратился кто-то из Совета, но никак не ожидал встретить самого Патриарха.

Она просила об исполнении очень личного и деликатного дела, как потом оказалось, смертный, которого вывез Владимир из столицы и укрыл на Дальнем Востоке, был возлюбленным Василисы. Подробностей не раскрывалось, да и он их не требовал, считал, что все что нужно расскажут и так, а остальное, при необходимости, само выплывет наружу, поэтому даже представ перед Советом, требующим объяснить своё путешествие, Владимир не смог рассказать ничего особенного, тем более он настаивал, что путешествовал один.

Вероятно, Патриарх считала, что Владимир запросит огромную цену за свою помощь, как минимум огромные деньги и положение в вампирском обществе, но тот только поблагодарил за предлог попутешествовать по стране и пошёл своей дорогой. Ему не было интересно то, что могла ему предложить Василиса, и это говорило либо о бескорыстии, либо о недальновидности в глазах любого, кто бы узнал эту историю, но не в глазах правительницы.

Владимир просто поступал так, как считал нужным, брал только то, что было необходимо, находя удовлетворение по вампирский меркам в малом, переняв эти черты от Создателя.

— Хорошо, понял, — кивнул гость, тщательно обдумывая услышанное.

— Наверное, ты не этого ожидал, когда вызвался лишь помочь своему Брату, но только тебе я могу достаточно довериться, — внезапно призналась Патриарх, от этого Владимир поднял на неё удивленный и смущенный взгляд. В ответ получил лишь улыбку. — Я расскажу тебе все, что знаю. Но сразу предупреждаю, мои слова должны остаться между нами. Любые записи я расценю как измену.

— Если вы считаете это необходимым, и того требуют обстоятельства, не смею спорить, — согласно кивнул мужчина.

Василиса смерила его долгим взглядом и начала рассказ:

— Эликсир, которым меня отравили, — это мощнейшее оружие против нас, его приготовление требует определённых навыков в алхимии и дорогостоящих и редких ингредиентов, но это не невозможная задача для практически любой ведьмы или колдуна. Собственно, одна из них, Аластриона, и разработала рецепт, уничтожив практически всех вампиров в Британии в 16 веке, за что затем сгорела на костре. Ты должен помнить весь тот бардак в Королевстве. Ее записи были засекречены и отправлены в Великую Библиотеку Патриархов. Весь ковен Аластрионы изловили. Под пытками и Чарами удалось выяснить, что никому не был известен рецепт, кроме их Верховной, но ковен сильных ведьм в любом случае нес опасность, Европейский Патриархат, само собой, предал их огню, — Василиса рассказывала размеренно, никуда не торопясь, а в конце подняла свой тяжелый взгляд, очевидно, ожидая вопросов.

Владимир тщательно обдумал каждое сказанное ей слово.

— Выходит, либо Европейский Патриархат, при все моем уважении к нему, не справился с возложенной на него задачей и нашел не все записи Аластрионы или нашел и убил не всех ведьм из ковена, либо кто-то из Патриархов преднамеренно или непреднамеренно передал кому-то записи, — поделился соображениями мужчина.

— Эти выводы на поверхности. Но на самом деле это не так важно, созданное человечеством единожды, обычно, могут создать вновь. Эти тонкости оставь мне. Твоя же задача будет заключаться в том, чтобы выяснить, кто в этом замешан. Боржигдай скорее всего виновен только в том, что не уследил за порученными ему обязанностями по снабжению Обители. Но все обстоятельства необходимо выяснить. В любом случае, его ожидает казнь, — на последней фразе ее голос сел. Между Советниками и Патриархом существовали Кровные Узы, поэтому казнь была сродни убийству родственника, поэтому Владимира удивило, что, даже зная о невиновности Боржигдая, Патриарх все равно готова была на это пойти.

— У вас есть подозрения? — спустя несколько секунд обдумывания ситуации, решил уточнить Владимир.

— Под подозрением любой, кто проживает в Обители, — в серых глазах была лишь холодная решимость.

— У вас есть догадки о том, какую цели преследовали отравители? --- это был тот вопрос, которого Василиса, кажется, намерено избегала. Решимость из ее глаз исчезла, Владимир был готов поклясться, что увидел в них вину, но даже если это было и так, Патриарх отвела взгляд.

— Есть. Но сначала допросим Боржигдая, — это «допросим» явно означало, что Владимиру, хочется ему того или нет, предстояло очень тесно работать с самой Василисой.

— Я зайду за тобой сегодня днем, пока все будут спать. А пока можешь идти. И постарайся отдохнуть до этого времени, — Василиса как-то странно улыбнулась ему, и поднялась со своего места, отворачиваясь спиной и разглядывая пейзаж за окном. Разговор был закончен, и Владимир поднялся со своего места, не забыв сделать учтивый поклон прежде, чем направиться к двери.

У дверей с обратной стороны его встретил Антоний, его внимательный взгляд как будто пытался добраться до самого нутра вампира и выведать все. Владимир позволил себе смерить прислужника холодным взглядом, но ментальную защиту все же пришлось выставить. В любом случае, это поможет избежать утечки информации. Мужчина решил добраться в предоставленные ему покои в одиночестве, отказавшись от сопровождения.

Несмотря на то, что окон в этой части Обители не было, Владимир знал, что до рассвета осталось не больше часа. Тело наливалось усталостью, становилось все сложнее думать, поэтому зайдя в свою комнату, он, как есть, упал на кровать.

У Василисы, несомненно, уже был готовый план, а Владимиру предстояло лишь следовать ему и выполнять поручения Патриарха. Но все еще оставалось много вопросов.

У вампира промелькнула мысль о том, каким образом Василиса планирует допрашивать Боржигдая днем, если все Сородичи с восходом солнца оказываются прикованы к своему убежищу, а преодоление этого ощущения невероятной усталости для бессмертного является тяжелым препятствием. Но солнце снаружи уже начинало подниматься и заливать Москву обжигающим расплавленным золотом, поэтому, находясь в безопасности от смертоносного света, Владимир погрузился в сон.