***
Отец говорил не верить в Богов. Все это сказки, рассказанные стариками. Отец говорил не верить Богам. Ведь им не подвластно то, что есть у человека. Чувства.
- Но отец, можно верить полубогам? Можно ли даже отдать им свое сердце?
Полуостров тянулся плеядой возвышающихся гор. Кто-то называл его Ободом Ракушки, кто-то Шипами Богини Розе. Но мне больше нравилось ласково нашептывать его моим Полуостровом Звезд. А ведь здесь действительно звезды сияли так ярко, что казалось, мне хватит протянутой ладони.
***
Отец всегда говорил правду. Теперь она это понимала. Все его бессмыслицы обретали смысл, когда взирая на темно-синее восточное небо Хана, Батари отворачивалась от небольшого окна и легонько касалась кровоточащих ран от кандалов. Вздувшиеся красные полосы горели от каждого прикосновения холодной стали. Она все еще слышала тихое сопение соленого воздуха и крик птиц о палящем солнце.
В свете пробивающейся луны, девушка вспоминала о доме. Она улыбалась при мыслях о мокрых следах от ее босых ног на песке. От упоминания беглых мыслей о браслете из маленьких ракушек, что подарил ей Соку. Вместо которого теперь красными следами тянулась цепь. Над кровавым небом, словно руки Хана, звезды не сияли невинно, а тусклый свет угасал у самого окна. Но в маленьких танцующих тенях, Батари четко очерчивала татуировки на могучей спине полубога. Он не давал ей забыть о себе даже сейчас.
Оттолкнувшись от стены, девушка медленно прошла в центр комнаты, не поднимая ног, и щурясь от неожиданных обрывающихся криков снаружи. Мольба о помощи. Батари уловила три, нет, четыре, разных языка. Но молодой жертве ее Боги вряд ли могли помочь. В этом месте они отвернулись от всех, если, когда-то смотрели. Девушка утихала, вместе с ней и всхлипы, перерастающие в еле слышное мычание и вовсе в тишину. Батари ждала, что за ней тоже когда-то придут. Но понимала только одну причину, почему до сих пор находилась здесь, и почему была жива.
Шпили круглых крыш возвышались, отбрасывая небольшие тени на песчано-каменные дороги. Дарма с каждым днем оставлял в ней все меньше надежды. Но, а если не врать себе, то она потеряла ее в первые полгода. Он не вернулся за ней ни через день, ни через неделю, ни через месяц.
Девушка, которой сегодня суждено уплыть, снова кричала. Пронзительно, до хрипа. Грубые звуки ударов. И долгий шорох песка.
Батари казалось, что часть страха каждой ушедшей, оставался в ней. Она часто думала о неизвестности. Но ужасно завидовала. тоже хотела вырваться из лап Хана, чтобы снова почувствовать, что значит морской ветер.
Однажды...
Но девушкам было суждено отправиться к новым владельцам, а ей остаться здесь.
И снова в торжествующем зале, как только солнце показывалосиз-заза горизонта, все повторялось снова. Стража вламывалась к ней в комнату. Чуть вежливее, чем прежде. Наверное, Хан уже провозгласил ее своей наложницей. И многие считали, что это честь. Быть чьей-то вещью. Но все равно, словно зверя, Батари тащили к массивным дверцам центрального дворца. До тошноты знакомые извилины и восточные герои, красовавшиеся на стенах острова рабовладельца. Это из его мира. Истории, которыми правят завоевания.
Крепкие мужские руки дергали сталь, словно она снова готова была убежать. Только одна мысль не хотела исчезать: «Она убежала бы от Хана или от воспоминаний о Дарме?».
Маленькие частицы песка еще не жгли, но обдирали нежную кожу, оставляя небольшие линии. Она спотыкается и снова встает. Рвано прыгая, словно марионетка, пытается угнаться за тенью, и больше не пытается сопротивляться. Батари уже чувствует ядовитый сладковатый запах на губах. Весь зал пропитан им, а от рук смуглого молодого мучителя отдавало удушающим цитрусом. Батари снова суют в пальцы чашу, наполненную до краев фруктами. И открывают дверь.
Тишина. Лишь темнота и светлая дорога, заканчивающаяся восседающим мужчиной. Он самодовольно улыбается. Слишком самодовольно, предвкушая момент, когда тело девушки сломается о его. Пальцы молодого господина отбивают такт, раздирая воздух позванивающими монетами на браслетах. Длинные темные штаны в восточных узорах и свободная белая рубашка. Если приглядеться, через нее виден торс Хана. Глаза его наложниц падали и подолгу задерживались на нем. Это добавляло ему уверенности. Как хищнику, почуявшему страх.
Еще утренний холодный ветер прочерчивал дорожку по шее, раздувая темные волосы и заставляя часто дышать. Глаза девушки закрывались, а губы сжимались. Она не хотела, чтобы соленые поцелуи прекращались. Точки белых кристаллов оставались на щеках. А Батари словно делала первые шаги.
Каждая поступь - ножами по стопам. Внутри она кричала себе развернуться и убежать. Даже если схватят и потащат силой, гордость не даст доставить еще большее удовольствие Хану. Черные сияющие волосы переливаются и играют с пробуждающими лучами солнца за ее спиной. А она идет. Воспоминания вырываются ужасом в предательски дрожащей миске в руках. Звон цепей. Она почти доходит, а он ждет, что она сядет возле его ног.
Но этого не происходит уже год.
Батари стоит напротив Хана. И смотрит на него. На его золотые глаза, которые кажутся такими из-за солнца. Кажется, он с осторожностью подбирал место для «трона». Его рука увитая золотыми браслетами тянется и ложится ей на плечо. А золотые монеты снова играют свою мелодию, но громче.
Тошнота.
Ей противно.
Хочется просто сгнить на месте, но океан спокойностью заставляет выдерживать все.
Даже когда другая девушка вырывает из рук фрукты, а рука Хана ползет к щеке. Его упоение впитывается склизкой массой. Большой палец с силой давит на подбородок. Он заставляет подчиниться, как будто хочет оказаться на стене ровней Богам. Черные зрачки молчаливо сверлят ее, и Батари замечает взрывающийся интерес и возбуждение. О если бы она не знала работорговца, то подумала бы, что его желания и мысли примитивны.
Цепи лязгают. И что-то, какое-то знакомое чувство тянет повернуть голову, но Хан делает это за нее.
Вздох шумом выходит из груди. И тонет в темных карих глазах полубога.
Хан по-свойнечески тянет Батари на себя. Его дыхание рвано и почти обжигает ее лицо. Оранжевая юбка на бедре касается ее лодыжек, а она все внутри крутит время. Как сердце ухает и падает в ноги, отбивая темп голоса Дармы. Капля надежды в секунды превращается в заращенные воды. И островитянка просто старается вытерпеть секунды рядом с двумя ненавистными ею людьми. Полулюдьми.
- Дорогая, ты снова наградила меня своим присутствием,- тягучий голос Хана гремит ар-раадом* и разливается тамап хинди**.
Золотые глаза с крупинками песка пустыни, такой же эгоистичной, отражались в глазах смертной.
- Альби***, сегодня ты красивая, как и год назад.
Непринужденно, играючи, он бьет по больному и губы сами тянутся, открывая белые зубы.
- Непокорные волны темного океана волосы. Я до сих пор помню их запах и шелковое прикосновение в моих руках.
Карие глаза расползаются ужасом перед лицом, когда Хан с силой отрывает ее лицо от пола и показывает ему. Тогда она чувствовала себя униженной и разбитой на тысячи осколков, когда видела его последний раз. Белое платье рассыпалось завядшими франжипани****, оставляя синие воды за стенами.
Казалось, что все тогда от острова умерло в ней. Даже сама Богиня Розе.
- Что ты снова хочешь от меня?
Ее голос звучит холодно и твердо. За это время она научилась скрывать эмоции. А они разрывались внутри нее фонтаном. Иногда, укутываясь в одеяло своей камеры, она представляет, как разбивает все кувшины и кричит во весь голос, чтобы ее услышали даже предки. Но поднимая глаза, Батари обнаруживает, что все стоит на месте и духи безразлично закрывают уши на ее голос.
- Как и всегда,- он притягивает ее ближе и шепчет почти в самые губы, - Тебя.
«Она будет главным изумрудом в моей коллекции», утробный смех Хана тонет и растворяется в ней.
- Ни за что.
Склизкая масса растекается по идеальному лицу работорговца. Цепи лязгают под выгнувшимся телом девушки, открывая мужчине осмелевшее перекошенное яростью лицо. Почему то, он что-то подобное ожидал. И ведь не держал бы ее так долго, если бы сладость ее страданий не была выше. Но всему приходит конец. И даже строптивые игрушки начинают надоедать.
Она задевала его гордость. Золотые глаза опустились в пол, а до этого улыбающиеся губы исказились в злобный оскал. Несколько секунд и сильный замах отпечатывается на щеке Батари. Тело пронзает болью, и девушка падает лицом к каменному полу. Ровно как год назад.
Огонь растекается, и, поднимая глаза, островитянка видит сжавшиеся в кулак руки полубога. Сейчас она ждала, что Хан снова заставит испытать ее то унижение. И тихо молила, чтобы он просто убил ее за наглость.
* гром (араб.)
** Сладкий восточный напиток с терпким вкусом, который готовят из растертого тамаринда, смешивают с водой, сахаром и лимонным соком.
*** Мое сердце (араб.)
**** Тропический цветок. Общеизвестное название: плюмерия.