Бабушка-Бунтарь: Цифровой Одиссей

Упругий толчок колес о шершавый асфальт, свист встречного ветра, ласкающего седину, и гулкие басы грайма, сотрясающие грудную клетку – так начиналось каждое утро Эльвиры Петровны, но сегодня оно было особенным. Адреналин, заваренный на кофейной гуще ночного взлома и дерзкого «показательного выступления» для камер МСД, бурлил в венах. Под подошвами ее потрепанных, но стильных кроссовок Nike, мир проносился мимо, расплываясь в яркое пятно – серые фасады стандартных зданий, лица прохожих, застывших в своих гаджетах, и редкие проблески зелени, пробивающиеся сквозь бетонную сетку мегаполиса.

Лонгборд, подаренный Артемом на ее семьдесят пятый день рождения со словами: «Ба, это твой личный экспресс-доставка до свободы», теперь стал продолжением ее самой. Ярко-красная дека с наклейкой «<3 HACK THE PLANET <3» кричала о ее бунтарском духе громче любого мегафона. Она неслась по велодорожке, обгоняя молодых людей на электросамокатах, которые с недоумением оглядывались на эту «бабулю-торпеду». Пусть смотрят, — думала Эльвира Петровна, — может, хоть так до них дойдет, что жизнь – это не только бесконечные тапы по экрану и одобрение Цифрового Бюрократа. Жизнь – это движение, риск и, конечно, грайм.

Грайм, этот яростный, пульсирующий бит, был для нее не просто музыкой. Это был чистый, концентрированный хаос, который удивительным образом упорядочивал ее мысли. Каждый удар бочки, каждый скрежет синтезатора отсекал лишнее, оставляя только главное: Артем. Ее внук. Жив. И она знала, куда ехать. Зашифрованное послание, оставленное на самом необычном «холсте», вело ее в сердце Офлайн-Оазиса, к человеку, чье имя всплыло в расшифрованных данных «Лисят» как один из крупнейших игроков на черном рынке «оптимизированных» профилей – Олегу Скурлятову.

«Оазисы» были странными местами. Невидимые для всевидящего ока «Цифрового Бюрократа», они существовали на грани официальной реальности, как призрачные острова в океане стандартизации. Здесь не работали цифровые идентификаторы, а информация передавалась из рук в руки, шепотом и взглядами. Это было убежище для тех, кто устал от оцифровки всего сущего, или для тех, кто, как Скурлятов, использовал их в своих, не самых благовидных целях. Эльвира Петровна всегда любила эти уголки свободы, где можно было выдохнуть полной грудью, не чувствуя, как твой каждый чих фиксируется в глобальной базе данных. Но сегодня ее целью была не романтика свободы, а безжалостная охота.

Олег Скурлятов. Имя, от которого веяло чем-то одновременно пафосным и нелепым. Данные «Лисят» говорили о нем много: эксцентричный миллионер-филантроп, чья филантропия заключалась в спонсировании крайне сомнительных «стартапов», вроде ферм по выращиванию криптокоров или центров телепортации домашних животных. Но самым ярким пятном в его цифровом досье была его почти религиозная одержимость Илоном Маском. Маском, — усмехнулась Эльвира Петровна, отталкиваясь ногой от земли. — Какая ирония. Человек, который сам чуть ли не божество цифрового будущего, теперь становится ключом к дешифровке тайн черного рынка. Вот уж фристайл так фристайл.

Ее план был дерзким, даже по ее меркам. Скурлятов обожал Маска? Прекрасно. Эльвира Петровна собиралась использовать эту одержимость как троянского коня, чтобы проникнуть в его сознание и вытащить нужную информацию. Она часами изучала твиты Маска, его интервью, его, как она называла, «космические байки» и «марсианские грезы». Она даже скачала несколько документальных фильмов о ракетостроении, чтобы ее речь звучала убедительно. Что ж, Скурлятов, готовься к встрече с самой авангардной фанаткой Маска, которую ты когда-либо видел.

Сцена: Апогей Нейроинтерфейсов и Запах Металла

Адрес, указанный в зашифрованном послании, привел ее на окраину города, в район старых промышленных зон, которые «Цифровой Бюрократ» давно списал в утиль. Заброшенные фабрики, потрескавшиеся бетонные стены, граффити, которые казались скорее археологическими находками, чем свежей краской. Здесь время, казалось, остановилось, а цифровые сети провалились в черную дыру забвения. И посреди этого пост-индустриального пейзажа высился ангар, обшарпанный снаружи, но, как чувствовала Эльвира Петровна, таящий внутри нечто совершенно иное.

Она спрыгнула с лонгборда, прислонила его к облупившейся стене и огляделась. Воздух здесь был густым, пахнул сыростью, машинным маслом и каким-то сладковатым, металлическим привкусом, который она не могла идентифицировать. Ни дуновения ветра, ни звука трафика – только еле слышный гул, доносящийся изнутри ангара, словно далекое дыхание исполинского механизма. Она провела рукой по ржавой поверхности ворот, ощущая холодную, шероховатую текстуру, которая, казалось, впитала в себя века запустения.

— Эй, Марсианин! Выходи! Бабуля приехала! — крикнула она, и ее голос растворился в пространстве, не вызвав ни малейшей реакции. Она усмехнулась. Ну, ладно, Скурлятов, поиграем в прятки.

Дверь оказалась не заперта, лишь прикрыта. Эльвира Петровна толкнула ее, и тяжелая металлическая створка со скрипом отворилась, открывая взору удивительную картину. Ангар, который снаружи выглядел как склад забытых грез, изнутри сиял неоновым светом. Здесь не было привычного хаоса свалки. Напротив, все было стерильно чисто, словно операционная для роботов. Воздух пронизывал запах озона и свежего пластика, смешанный с еле уловимым ароматом, похожим на дорогой кофе, заваренный в сверхскоростных капсульных машинах.

Ее глаза с трудом привыкали к перепаду освещения. В тусклом свете дня, проникавшем через небольшие окна под потолком, и ярких, бьющих в глаза панелях искусственного освещения, выстроились в ряд роботы. Десятки, нет, сотни! От маленьких, размером с кошку, с мерцающими фотоэлементами вместо глаз, до гигантских, человекоподобных титанов, чьи металлические конечности были идеально отполированы. Некоторые из них стояли неподвижно, словно манекены из будущего, другие медленно поворачивали головы, их сенсоры бесшумно сканировали пространство. Здесь были роботы-гуманоиды с элегантными, обтекаемыми формами, роботы-манипуляторы с десятком рук, напоминающие танцующих осьминогов, и даже несколько квадропедов, похожих на механических гончих, готовых сорваться с места.

Потолок ангара исчезал где-то в вышине, теряясь в облаке отраженного света, и оттуда, как сталактиты из пещеры будущего, свисали модели ракет. Не игрушки, нет. Это были детально проработанные макеты, некоторые из них, казалось, были в натуральную величину, настолько они были огромны. Они сверкали полированным металлом и карбоном, на их боках красовались логотипы, до боли напоминающие известные космические корпорации, но с легкими, почти неуловимыми изменениями. Одна из ракет, с огромной надписью «MARS OR BUST», была настолько реалистична, что Эльвире Петровне на мгновение показалось, будто она сейчас услышит рев двигателей и ощутит вибрацию старта.

Повсюду стояли голографические дисплеи, на которых пульсировали схемы, графики и трехмерные модели космических кораблей. Звучала приглушенная, но настойчивая фоновая музыка – синтезаторные аккорды, имитирующие космические шумы, и звуки, похожие на щелчки электроники и работу сервоприводов. Это место было не просто офисом или лабораторией. Это был храм. Храм будущего, технологий и, вне всякого сомнения, Илона Маска.

Из-за одной из огромных ракет, которая, казалось, вот-вот проломит потолок, выплыла фигура. Олег Скурлятов. Он не шел, он именно выплывал, словно невесомый космонавт. Его длинные, неопрятные волосы цвета морской волны были зачесаны назад, открывая высокий лоб. Одет он был в черный шелковый халат, расшитый серебристыми нитями, напоминающими звездные карты. На ногах – тапочки с подсветкой, меняющей цвет. На тонкой шее покачивался массивный кулон в виде логотипа известной космической компании, а на запястье – часы, которые, казалось, отображали не время, а фазы Луны.

Его лицо было худощавым, с острым, цепким взглядом серых глаз, окруженных сетью мелких морщинок. Улыбка, которая изогнулась на его губах, была скорее снисходительной, чем приветливой. Он держал в руке миниатюрный голографический проектор, который крутил в воздухе схему какого-то межгалактического аппарата.

— Добро пожаловать, о, посланница из прошлого, — произнес он голосом, который был удивительно низким для его хрупкого телосложения, словно звук, доносящийся из недр глубокого космоса. — Я не ожидал гостьи в это время. Особенно такой... нестандартной.

Он скользнул взглядом по лонгборду, потом по ее яркой одежде, и на его лице мелькнуло что-то вроде одобрительного любопытства, смешанного с легким недоумением. Эльвира Петровна, внутренне ухмыльнувшись, поняла: контакт установлен. Его интерес был не просто любопытством, а профессиональным сканированием необычного. Она для него была, вероятно, чем-то вроде прототипа нового, ранее неизвестного вида, достойного изучения.

— Стандартность? — фыркнула Эльвира Петровна, перехватив его взгляд. — Это для тех, кто боится гравитации, Скурлятов. Моя гравитация – это свобода. А ваш Цифровой Бюрократ – просто черная дыра, поглощающая здравый смысл. Но мы здесь не о нем, верно? Мы о том, что ждет нас за пределами земной орбиты.

Олег Скурлятов вскинул одну бровь, и голографическая проекция в его руке слегка дрогнула. Он явно не ожидал такого начала. Его взгляд стал еще более цепким, в нем загорелась искра, похожая на реактивный двигатель, только что запущенный.

— Вы... понимаете, о чем говорите? — в его голосе прозвучало нескрываемое удивление. — О каких пределах? О червоточинах? О квантовой запутанности душ в межзвездном пространстве?

— Ну конечно! — Эльвира Петровна шагнула вперед, ее глаза сверкали озорством. Она подняла указательный палец, словно собираясь прочесть лекцию. — Вы знали, что, по последним данным, подтвержденным лично нашим великим Илоном в его секретных твитах, нейронные сети мозга человека работают по принципу многомерного пространства-времени? Именно поэтому некоторым, особо одаренным личностям, дано видеть то, что скрыто от обывателей, погруженных в свои смартфоны, как устрицы в раковины! Это же сингулярность сознания, Олег! Ваш мозг – это личный SpaceX, готовый к старту на Марс!

Олег Скурлятов, казалось, потерял дар речи. Его глаза расширились, а улыбка стала искренней, хотя и слегка безумной. Он опустил свой проектор, и голограмма космического корабля зависла в воздухе между ними, словно безмолвный свидетель их странного диалога.

— Сингулярность сознания! — выдохнул он. — Именно! Именно это я и пытался донести до спонсоров! Но они все о каких-то KPI, о возврате инвестиций! Какое ROI, когда речь идет о бессмертии человеческого разума в цифровом формате, перенесенном в облако на Марсе?! Вы... вы просто гений! Откуда у вас эти сведения? Вы читаете его секретные, удаленные твиты? Вы один из избранных, кто видит сквозь тьму алгоритмов?

Эльвира Петровна позволила себе небольшой триумфальный вздох. Удочка закинута, и рыба, похоже, клюнула. Она подошла ближе к гигантской модели ракеты, погладила ее гладкую, холодную поверхность, словно любящая мать. Ее голос понизился до заговорщицкого шепота, интонации наполнились мистической значимостью.

— Не просто читаю, Олег. Я их интерпретирую. Ведь наш Илон, он же не просто так бросает в Твиттер фразы про «межзвездных ящеров» и «спящих богов», — она хитро прищурилась, посмотрев ему прямо в глаза. — Это же кодовые послания, Олег! Для тех, кто готов к великому прыжку. Он говорит, что самые ценные данные, самые уникальные умы, они не могут быть просто так выставлены на продажу на этом... как вы его называете... «черном рынке». Нет, их нужно хранить. Бережно. До момента Великой Трансформации. Ведь разве можно просто так раскидываться золотом, когда речь идет о будущем человечества? Особенно когда речь идет о редчайших экземплярах, вроде, скажем... молодых, нестандартных программистов, способных взломать само мироздание?

Последняя фраза прозвучала как бы невзначай, но ее взгляд не отрывался от лица Скурлятова, фиксируя каждое малейшее изменение. Тот побледнел, его глаза беспокойно забегали по роботам, словно он боялся, что они услышат ее слова и осудят его. Попался, голубчик, — подумала Эльвира Петровна, прикидывая, куда ему теперь отступать.

— Нестандартные... программисты... — повторил он, словно проверяя на вкус эти слова. — Вы правы! Вы абсолютно правы! Это же аксиома! Великий Илон сам писал, что индивидуальность – это ключ к внеземному существованию. А наш Цифровой Бюрократ, этот бюрократический спрут, он же пытается всех под одну гребенку загнать! Всех «оптимизировать» до серой массы! Это же преступление против космоса! Против эволюции!

Он начал ходить взад и вперед, его шелковый халат развевался за ним, словно хвост кометы. Он жестикулировал, обнимая руками пространство, натыкаясь на макеты ракет, которые тихонько покачивались. Его голос становился все громче, переходя на проповеднический тон.

— Знаете, я недавно приобрел один такой особо ценный актив, — он вдруг резко остановился, повернувшись к ней. Его глаза блестели лихорадочным огнем. — Молодой человек. Умница. Он мне рассказал, что работал над проектом для Министерства. Над... над каким-то «оптимизатором». Он смог создать уникальные алгоритмы, которые обходили их гребаную систему! Вы представляете? Он смог! А они его... они его «спрятали».

Эльвира Петровна держала себя в руках, чтобы не выдать ликования. Ее сердце отбивало ритм грайма, который все еще гудел у нее в ушах, невидимый для Скурлятова. Артем. Он говорит об Артеме.

— Спрятали? — она сделала вид, что поражена. — Но ведь это же варварство! Как можно прятать такую ценность? Это все равно что запихнуть космический корабль в подвал, когда он готов к полету! Это же предательство Вселенной, Олег! Разве наш Илон не говорил, что любое подавление гения – это шаг назад в развитии цивилизации?

— Конечно, говорил! — Олег хлопнул себя по лбу. — Вы – мое зеркало сознания! Именно так я и рассуждал! Поэтому я его и выкупил. То есть, я не выкупил его. Я... я помог ему оказаться в более подходящих условиях, скажем так. Это же все на черном рынке делается. Они его «оптимизировали», а я его... деоптимизировал, если можно так выразиться!

Он захихикал, словно мальчишка, который только что придумал гениальную шалость. Эльвира Петровна позволила себе широкую, понимающую улыбку. Глубоко копаем, Олег, очень глубоко.

— И где же эта ваша «деоптимизация»? — спросила она, наклонившись к нему. — В смысле, где находится этот... этот космодром для избранных? Ведь такого гения нельзя просто так в гараже держать. Ему нужно пространство для мысли, для создания алгоритмов свободы!

Олег Скурлятов огляделся, словно убеждаясь, что роботы его не подслушивают. Он придвинулся к Эльвире Петровне, и от него пахнуло чем-то вроде ментола и дорогого одеколона, смешанного с запахом озона. Его голос перешел на шепот, наполненный самодовольством.

— Они его держат на... так называемом «Объекте К27». Это секретный объект Министерства, расположенный... — он вдруг осекся, его глаза расширились. — Ой! Я не должен был этого говорить! Это же строго конфиденциальная информация! За это меня могут... могут лишить возможности когда-либо полететь на Марс!

Он схватился за голову, его шелковый халат запутался вокруг ног. Он выглядел так, будто только что осознал, что выдал государственную тайну галактического масштаба. Эльвира Петровна тут же перехватила инициативу, пока он не успел закрыться.

— Да что вы, Олег! — она похлопала его по плечу, ощущая тонкую ткань халата. — Какая конфиденциальность, когда речь идет о великом космическом заговоре? Сам Илон Маск на днях твитнул: «The truth is out there, beyond the firewall of lies.» А К27? Ха! Это же не просто объект, это точка бифуркации! Место, где хранятся не просто «ценные активы», как их там называют эти бюрократы, а ключи к межзвездным вратам! Место, где они держат то, что должно изменить мир! Он наверняка имел в виду именно это! Это было в его удаленных твитах, я их видела! Перед тем, как он их стер, чтобы сбить с толку агентов МСД!

Олег Скурлятов медленно поднял голову, его глаза снова загорелись. Слова Эльвиры Петровны, казалось, попадали точно в его больные точки, связывая его паранойю и его маскоманию в один безумный, но убедительный узел.

— Агенты МСД! — прошипел он, словно вспоминая самого страшного врага. — Они повсюду! Они хотят стандартизировать само время! А ведь Объект К27... он действительно выглядит как портал. Изнутри. Там такие... такие системы, которых я нигде не видел! Они их используют для... для изоляции. Изоляции особо ценных экземпляров перед... перед передачей. Они считают, что «активы» могут быть заражены «свободной мыслью», если их не держать в полной изоляции. Своего рода карантин для гениев! Чтобы потом их чистенькими, без вирусов, продать! А он, тот молодой, он был самый ценный! Потому что знал, как работает их архитектура зла!

Скурлятов прижал руку к груди, словно защищаясь от невидимой угрозы. Он задыхался от волнения, его речь становилась все более сбивчивой. Эльвира Петровна слушала каждое слово, отсеивая шелуху бреда, выхватывая крупицы правды. Карантин для гениев. Изоляция. Самый ценный. Все сходилось. Артем. Он не просто в плену, он – ключ к их схеме, и его знания пытаются контролировать.

— А где он? Этот... портал? Где этот Объект К27? — Эльвира Петровна говорила почти шепотом, не спуская с него глаз, боясь спугнуть ускользающую информацию. — Я должна это знать, Олег! Я должна предупредить других избранных! Мы должны спасти их! Сам Илон будет в восторге, когда узнает, что мы вычислили координаты свободы!

Олег прищурился, явно колеблясь. Он почесал небритый подбородок. Его взгляд метался между Эльвирой Петровной и голографической проекцией, которая все еще зависла между ними, сверкая футуристическими обводами. Он явно боролся с собой. С одной стороны – страх перед «агентами МСД» и потерей марсианских грез, с другой – непреодолимое желание поделиться своей «тайной», быть частью чего-то великого, о чем, как ему казалось, уже знает сама «посланница Маска».

— Адрес... — пробормотал он, нервно теребя кулон. — Он... он не цифровой. Они его не ставят на карты, понимаете? Это своего рода... черная дыра в адресной системе. Но я его знаю. Он находится... хм... — он сделал паузу, словно пытаясь вспомнить. — Это старый подземный бункер. Еще с советских времен. В районе С23. Там, где раньше был... был Городской Сортировочный Центр Данных. До того, как все перевели в облака. Они его «законсервировали», но используют как тайное хранилище. Там и держат таких, как... как тот молодой программист. Глубоко под землей. Чтобы никто не догадался. Туда ведут только старые, заброшенные ветки метро. А вход... вход замаскирован под пункт приема макулатуры. Ночью там никого нет, только сторож, который, кажется, сам от оцифровки сбежал. Он спит там на старых газетах. Понимаете? Ирония!

Он снова захихикал, а Эльвира Петровна почувствовала, как по ее спине пробежал холодок, но это был холодок не страха, а предвкушения. Пункт приема макулатуры. Заброшенное метро. Старый бункер. Идеальное место для «хранения ценных активов» вне зоны видимости «Цифрового Бюрократа». Идеальное место для Артема.

— Понятно, — кивнула она, ее голос был тверд. — Значит, вход в космос находится под слоем старых газет. Символично, Олег. Очень символично.

Олег Скурлятов, казалось, был на пике своего экстатического состояния. Он не заметил, как его собеседница, «посланница Маска», уже полностью переварила полученную информацию и перешла к следующему этапу своего плана. Он продолжал что-то бормотать о квантовых скачках и нейроинтерфейсах, не замечая, как Эльвира Петровна, получив то, за чем пришла, начала медленно отступать, направляясь к выходу.

Эльвира Петровна вышла из ангара в звенящую тишину промзоны, оставив Олега Скурлятова в его маскоманском раю, среди роботов и макетов ракет, где он, вероятно, уже планировал свой следующий полет на Марс. Вдыхая прохладный, влажный воздух, она почувствовала прилив сил. Каждое слово Скурлятова, переплетенное с его бредовыми идеями, было для нее чистым золотом. Артем жив. Он в плену, но он жив. И теперь она знала, где именно.

Объект К27. Городской Сортировочный Центр Данных. Подземный бункер. Пункт приема макулатуры. Все эти фрагменты складывались в четкую картину. Игнат Смыслов и его приспешники не просто «оптимизировали» данные, они похищали людей, которые могли раскрыть их аферу. А Артем, с его острым умом и доступом к системе, был самым опасным свидетелем и самым ценным «активом».

Так, значит, мы не просто ищем внука, — пронеслось в ее мыслях, когда она снова встала на лонгборд, чувствуя, как красная дека приятно вибрирует под ногами. — Мы идем спасать не только его, но и, возможно, предотвратить более масштабное преступление.

Грайм снова заиграл в ее наушниках, заглушая звуки города. Она прибавила скорость. Ее лицо было сосредоточенным, но в глазах плясали озорные огоньки. Теперь цель была ясна, как свет далекой звезды. Проникнуть на Объект К27. Освободить Артема. И поставить жирную точку в этой цифровой одиссее. Но как прорваться в самое сердце «карантина для гениев», который скрыт так глубоко и так хитро? Этот вопрос висел в воздухе, но Эльвира Петровна уже предвкушала новый фристайл. Ведь для настоящей Бабушки-Бунтаря нет ничего невозможного, когда на кону стоит судьба любимого внука и свобода в этом до абсурда оцифрованном мире.